нного  пластика  -  с
гордостью  заявил  Мойр.  -  Ее  двигатель  -  из  керамических  материалов,
жаропрочных и не отражающих волны радара.  Как  вы  видите,  при  добавлении
небольшой толики технологии бомбардировщика "Стеле" она полностью  невидима.
Ее не видят ни глаз, ни приборы. Сигнал радара отражается от нее  не  больше
чем от зяблика, даже меньше. К тому же радар может засечь птицу по  хлопанью
крыльев, а у "Кестрела" ничего  не  хлопает,  а  этот  радар  гораздо  более
совершенный чем те, которыми располагают Советы.
   В  случае  войны  "Кестрел",  ракета   глубокого   проникновения,   будет
направляться в тыл противника на расстояние от двухсот до пятисот миль.
   В этом испытании она достигла высоты в пятнадцать тысяч  футов  и  начала
медленно летать кругами. При скорости сто  узлов  она  может  летать  десять
часов. Она также начала "смотреть" вниз с помощью электронных приборов.
   Сейчас в работу включился целый ряд датчиков. Подобно  хищной  птице  она
разглядывает местность сразу на площади семьдесят миль в диаметре.
   Ее инфракрасные датчики сделают свое дело, после чего она проверит данные
с помощью радара в миллиметровом диапазоне.
   Она запрограммирована так, что будет поражать цель только в  том  случае,
если она выделяет тепло, сделана из стали и находится в движении.
   - Цель должна выделять достаточно тепла, - сказал Мойр, - чтобы  это  был
танк, а не автомобиль, грузовик или поезд. Ракета не поразит костер,  дом  с
отоплением или запаркованную машину, поскольку они не движутся. По  этой  же
причине она не поразит уголковые отражатели, а кирпичи, дерево или резину  -
из-за  того,  что  это  не  сталь.   Теперь,   джентльмены,   взгляните   на
местоположение цели на этом экране.
   Все посмотрели на огромный экран, на который  телекамера,  находящаяся  в
сотне  миль  отсюда,  посылала  изображение.  Большой  участок   земли   был
подготовлен как будто для съемки фильма.  Там  были  искусственные  деревья,
деревянные домики, запаркованные  машины,  фургоны  и  грузовики.  Невидимые
тросы потянули резиновые танки. Загорелись яркие костры. Затем  единственный
настоящий танк, управляемый по радио, пришел в движение. С высоты пятнадцать
тысяч футов ракета "заметила" его и тут же отреагировала.
   - Джентльмены, сейчас вы увидите новую революцию, которой мы  справедливо
гордимся. Во всех старых системах охотник падал на цель и погибал вместе  со
своим дорогим оборудованием. Это крайне разорительно.
   "Кестрел" поступает иначе - он  вызывает  Госхок.  Смотрите,  что  делает
Деспот.
   Присутствующие снова повернули свои кресла и успели увидеть как  блеснула
на взлете ракета "Госхок" длиною в  метр.  Сейчас  она  подчинялась  сигналу
"Кестрела"  и  по  его  команде  мчалась  к  цели.   Теперь   комментировать
происходящее стал Салкинд.
   - "Госхок" взлетит на высоту сто тысяч футов, перевернется  и  устремится
вниз. Когда он будет пролетать мимо "Кестрела",  эта  управляемая  по  радио
ракета выдаст ему окончательную информацию о цели.
   Компьютер "Кестрела" сообщит о положении цели с точностью до восемнадцати
дюймов и "Госхок" попадет  в  нее  с  такой  же  точностью.  Вот  он  сейчас
спускается.
   Среди всех домов, построек, грузовиков, фургонов,  автомобилей,  костров,
зажженых в районе  цели,  среди  резиновых  макетов  танков,  стальной  танк
(старый "Абраме" Ml) шел вперед, как в атаку. На  экране  что-то  вспыхнуло,
показалось, что по танку ударил  какой-то  огромный  кулак.  Почти  как  при
замедленной съемке он стал плоским,  его  стенки  вывалились  наружу,  ствол
орудия задрался вверх, как бы укоряя  небо  за  случившееся,  и  тут  же  он
превратился в огненный шар. Все под тентом дружно вздохнули.
   - А сколько взрывчатки несет этот "Госхок"? - спросил один из генералов.
   - Ни грамма, - ответил Салкинд. - "Госхок"  похож  на  умный  камень,  он
летит вниз со скоростью почти десять тысяч миль в час. Кроме устройства  для
приема информации от "Кестрела" и небольшого радара для  выполнения  задания
по поражению цели на последних пятнадцати тысячах футов в  нем  нет  никаких
приборов, врт почему он так дешев. Но эффект  от  удара  десяти  килограммов
стали с вольфрамовым наконечником при такой скорости такой же, как  если  бы
вы выстрелили из духового ружья в упор в таракана. Этот танк  испытал  такое
же воздействие, как будто  в  него  врезались  два  локомотива  "Амтрак"  на
скорости сто миль в час. Его просто расплющило.
   Испытания продолжались еще  два  часа.  Производственники  доказали,  что
"Кестрел" можно перепрограммировать во  время  полета;  например,  если  ему
приказать атаковать стальные конструкции, окруженные с двух сторон водой,  а
с двух - сушей, то он может поражать мосты. Если изменить задание по  поиску
цели, то можно поражать поезда, баржи и движущиеся  колонны  грузовиков.  Но
только, если они движутся. Из неподвижных объектов "Кестрел" различал только
мосты, он не мог отличить стальной  грузовик  от  стального  навеса.  Но  ни
дождь, ни тучи, а также снег, град, туман или темнота не были преградой  для
его датчиков.
   Во второй половине дня группы разделились, и комитет Пентагона  собирался
рассаживаться по лимузинам, чтобы ехать  в  Неллис,  а  оттуда  самолетом  в
Вашингтон.
   Один из генералов протянул руку изготовителям:
   - Как танкист я могу сказать, что ничего более страшного я в своей  жизни
не видел. Я буду голосовать за вашу машину. На улице Фрунзе они с ума сойдут
от волнения. Когда за танком охотятся люди, это уже  страшно,  но  когда  на
охоту выходит этот чертов робот, это уже кошмар!
   Но последнее слово сказал один из гражданских гостей.
   - Джентльмены, все это  прекрасно.  Это  лучшая  в  мире  противотанковая
система глубокого  проникновения.  Но  я  должен  сказать,  что  если  будет
подписан Нэнтакетский договор, похоже, мы никогда не сможем  заказать  ее  у
вас.
   Кобб, Мойр и Салкинд, ехавшие в одном лимузине в Лас-Вегас, осознали, что
Нэнтакет грозит им, а также тысячам других  участников  военно-промышленного
комплекса, полным корпоративным и личным разорением.
 
*** 
 
   В канун Рождества в селении Алькантара-дел-Рио  никто  не  работал,  люди
пили много и до позднего часа. Когда Антонио наконец закрыл  свой  небольшой
бар, было уже за полночь.  Некоторые  из  его  посетителей  жили  тут  же  в
деревне, остальные  отправились  на  машинах  или  пешком  по  своим  домам,
разбросанным по  склонам  холмов  вокруг  деревень.  По  этой  причине  Хосе
Франсиско, по прозвищу Пабло, брел, шатаясь, по дороге  мимо  дома  высокого
иностранца,  не  чувствуя  никаких  неудобств  за  исключением   повышенного
давления в мочевом пузыре. Поняв, что не облегчившись,  дальше  он  идти  не
сможет, он повернулся к каменной стене двора, в котором стоял видавший  виды
мини-джип "сеат-терра", расстегнул ширинку и начал наслаждаться вторым самым
приятным для мужчины делом.
   В доме над его головой спал высокий мужчина и вновь видел  тот  же  самый
ужасный сон, который привел его в эти места. Он видел его уже в сотый раз, и
каждый раз покрывался потом. Продолжая спать,  он  открыл  рот  и  закричал:
"Не-е-т"!
   Внизу под ним Пабло подпрыгнул от страха и упал на дорогу,  намочив  свои
лучшие  праздничные  штаны.  Он  вскочил  и  побежал  по  дороге,  продолжая
мочиться. Ширинка его была расстегнута, и член его ощущал незнакомый  приток
свежего воздуха. Если этот большой иностранец  начнет  буйствовать,  то  он,
Хосе Франсиско Эчиварриа,  ни  за  что  на  свете  не  будет  рядом  с  ним.
Иностранец был всегда вежлив, хорошо говорил по-испански, и все  же  в  этом
человеке было что-то странное.
 
*** 
 
   В середине января следующего года молодой студент первого курса  ехал  на
велосипеде по Сэйнт-Джайлз-стрит в древнем британском городе Оксфорд.
   Он спешил на встречу со своим руководителем и  наслаждался  своим  первым
днем в Бейллиол-колледже. На нем были толстые вельветовые штаны и парка  для
защиты от холода, но поверх нее он надел черную мантию студента Оксфордского
университета. Мантия хлопала на ветру.  Позже  он  узнает,  что  большинство
студентов не носили мантии, если только им не предстояло обедать в зале, но,
будучи новичком, он гордился своей мантией. Он предпочел бы жить в колледже,
но его семья сняла для него большой дом рядом  с  Вудсток-роуд.  Он  проехал
мимо памятника Мученикам и въехал на Магдален-стрит.
   Следовавший за ним незаметный автомобиль остановился. В  нем  сидели  три
человека, два впереди и один сзади. Он наклонился вперед.
   - Магдален-стрит. Машинам въезд  запрещен.  Придется  тебе  идти  за  ним
пешком.
   Человек на переднем сиденье тихо выругался и выскользнул  из  автомобиля.
Быстрыми  шагами  он  шел  сквозь  толпу,  не  отрывая  глаз  от  фигуры  на
велосипеде, маячившей перед ним.  По  указанию  человека,  сидевшего  сзади,
машина повернула в Бомон-стрит, затем налево на улицу Глочестер  и  еще  раз
налево на Джордж-стрит. Они доехали до другого конца Магдален-стрит как раз,
когда появился велосипедист. Он слез с велосипеда, проехав несколько  метров
по Брод-стрит через перекресток, так что  машине  не  пришлось  трогаться  с
места. Со стороны Магдален-стрит появился третий  человек,  покрасневший  от
ледяного ветра.  Он  огляделся  вокруг,  увидел  машину  и  присоединился  к
остальным.
   - Чертов город, - заметил он. - Всюду улицы с односторонним  движением  и
места, куда въезд запрещен. Человек на заднем сиденье усмехнулся.
   - Вот поэтому студенты и ездят на велосипедах. Может, нам тоже нужно бы.
   - Продолжайте наблюдение, - сказал водитель без всякого юмора.
   Сидевший рядом с ним замолчал и поправил  пистолет  под  мышкой  с  левой
стороны.
   Студент слез с велосипеда и внимательно смотрел на крест,  выложенный  из
булыжников на середине Брод-стрит. Из своего путеводителя он  знал,  что  на
этом месте в 1555 году по  приказу  королевы  Марии  Католички  были  заживо
сожжены два епископа - Лэтимер и Ридли.  Когда  костер  разгорелся,  епископ
Лэтимер крикнул своему соратнику по мукам: "Пусть будет тебе хорошо,  мастер
Ридли, будь мужчиной. Сегодня  мы  милостью  Божьей  зажжем  такую  свечу  в
Англии, которая, уповаю, никогда не погаснет!"
   Он имел в виду свечу протестантской веры, но что ответил на это  Ридли  -
неизвестно, так как он уже был  объят  пламенем.  Через  год,  в  1556  году
архиепископ Крэн-мер был также  сожжен  на  этом  же  месте.  Языки  пламени
опалили дверь Бейллиол-колледжа, расположенного в нескольких метрах от места
казни. Позже дверь была  снята  и  повешена  у  входа  во  внутренний  двор.
Обожженные места на двери видны по сегодняшний день.
   - Хэлло, - раздался голос рядом. Он  оглянулся.  Студент  был  высокий  и
нескладный, а она небольшого роста, с яркими темными  глазами  и  полненькая
как куропатка, - Меня зовут Дженни, кажется у нас один научный руководитель.
   Студент широко улыбнулся:
   - Меня зовут Саймон. - Ему был  двадцать  один  год,  после  двух  лет  в
Йельском университете он попал в Оксфорд по  программе  обучения  на  первых
курсах за рубежом.
   Они направились к выходу. Молодой человек вел за руль велосипед.  Он  был
здесь позавчера, но тогда он приехал на машине. Пройдя наполовину арку,  они
встретились с доброжелательным, но непреклонным привратником Тимом.
   - Вы недавно в колледже, не так ли, сэр?
   - Да, сэр, пожалуй, первый день.
   - Отлично, давайте запомним первое правило здешних мест -  ни  при  каких
обстоятельствах, ни в пьяном виде, ни под наркотиком или  в  полусне  вы  не
должны вести за руль, нести на себе или въезжать на велосипеде через арку во
двор.  Прислоните,  пожалуйста,  его  к  стене,   сэр,   рядом   с   другими
велосипедами.
   В университетах есть канцлеры,  ректоры,  деканы,  профессора,  казначеи,
лекторы, стипендиаты и прочие, расположенные в порядке строгой иерархии.
   Но старший привратник колледжа  несомненно  входит  в  высшую  лигу.  Как
бывший младший командир, Тим умел хорошо управлять людьми.
   Когда Саймон и Дженни вернулись, он доброжелательно кивнул им и сказал:
   - Полагаю, вы идете к доктору Кину. Вход в углу двора и  по  лестнице  на
самый верх.
   Когда они добрались до кабинета своего научного  руководителя  в  области
истории средних веков и представились, - Дженни назвала его  "профессор",  а
Саймон - "сэр", - доктор Кин широко улыбнулся, глядя на них поверх очков.
   - Есть, - весело сказал он, - две  вещи,  и  только  две,  которые  я  не
разрешаю. Первое - зря тратить время, ваше и мое.  Второе  -  называть  меня
"сэр". Пока можете обращаться ко мне  "доктор  Кин",  а  потом  перейдем  на
"Моррис". Кстати, Дженни, я к тому же не профессор, у  них  есть  кафедры  и
кресла, а у меня, как видите, их нет, по крайней мере ни одного в  приличном
состоянии.
   Он указал на полуразвалившуюся мебель, и пригласил студентов устраиваться
поудобнее.  Саймон  опустился  в  безногое  кресло  стиля   королевы   Анны,
оказавшись в трех дюймах от пола, и все вместе они стали обсуждать Яна  Гуса
и гуситскую революцию в средневековой Богемии. Саймон улыбнулся.  Он  понял,
что Оксфорд ему понравится.
 
*** 
 
   В силу чистой случайности, две  недели  спустя,  Сайрус  Миллер  оказался
рядом с Питером Коббом на обеде, посвященном сбору средств  в  Остине,  штат
Техас. Он терпеть не мог такие обеды и, как правило, избегал их. Но этот был
в пользу местного политического деятеля, а Миллер знал, как  важно  оставить
после себя след в политическом  мире,  когда  ему  понадобится  какая-нибудь
услуга. Вначале  он  решил  не  обращать  внимания  на  соседа,  который  не
занимался нефтью. Но затем  тот  упомянул  название  своей  корпорации,  что
означало  его  абсолютную  оппозицию  Нэн-такетскому  договору  и  человеку,
стоящему за этим договором, - Джону Кормэку.
   - Нужно остановить этот проклятый договор, - сказал Кобб. - Нужно  как-то
убедить Сенат не ратифицировать его.
   По последним сведениям составление текста  договора  близилось  к  концу,
затем в апреле его подпишут послы  двух  стран  в  Вашингтоне  и  Москве,  в
октябре, после летнего перерыва, он будет утвержден Центральным Комитетом  в
Москве и в конце года предложен Сенату.
   - Вы думаете,  Сенат  обязательно  отвергнет  его?  -  осторожно  спросил
Миллер. Оборонный подрядчик мрачно смотрел на свой пятый бокал.
   - Нет, -  сказал  он.  -  На  самом  деле  сокращение  вооружений  всегда
популярно среди избирателей, и, несмотря на все противодействующие  факторы,
у Кормэка достаточно харизмы и популярности,  чтобы  протолкнуть  его  силой
своей личности. Терпеть его не могу, но это факт.
   Миллера восхитил реализм побежденного человека.
   - Вы пока не знаете условий договора? - спросил он.
   - Знаю, они собираются урезать средства на оборону на десятки  миллиардов
долларов. По обе  стороны  "железного  занавеса".  Идет  разговор  о  сорока
процентах, с обеих сторон, разумеется.
   - А много ли людей, которые думают так же как вы? - спросил Миллер.
   Кобб был слишком пьян и не видел основной цели вопросов.
   - Почти вся военная промышленность, - проворчал он. - Мы ожидаем  полного
закрытия предприятий и огромных личных и корпоративных убытков.
   - Д-да, очень жаль, что у нас президент не Майкл Оделл, - размышлял вслух
Миллер. Человек из фирмы "Зодиак" хрипло рассмеялся:
   - Это мечты. Конечно, он выступил бы против сокращения ассигнований.
   Но мечты нам не  помогут,  он  останется  вице-президентом,  а  Кормэк  -
президентом.
   - Вы в этом уверены? - тихо спросил Миллер.
   В последнюю неделю месяца Кобб, Мойр и Салкинд встретились со Скэнлоном и
Миллером за ужином  по  приглашению  Миллера  в  шикарном  номере  гостиницы
"Ремингтон" в Хьюстоне. После ужина, за кофе с коньяком, Миллер направил  их
мысли на то, что Джон Кормэк все еще остается хозяином Белого дома.
   - Он должен уйти, - подал идею Миллер. Гости кивнули в знак согласия.
   - Я не хочу иметь ничего общего с убийством, - поспешно заявил Салкинд. -
Вспомните  Кеннеди.  В   результате   его   гибели   Конгресс   принял   все
законодательство по гражданским правам, то, чего  он  не  мог  добиться  при
жизни. Если целью  убийства  было  не  допустить  этого,  то  результат  был
противоположный. И не кто-нибудь, а именно Джонсон сделал все это законом.
   - Я согласен, - сказал Миллер, - такой курс действий  немыслим.  Но  ведь
должен же быть какой-то способ заставить его уйти в отставку!
   - Назовите его, - предложил Мойр. - Кто может  сделать  это?  К  нему  не
подступишься В его прошлом нет никаких скандалов. Перед тем, как  предложить
ему выдвинуть свою кандидатуру, его тщательно проверили.
   - Но ведь  должно  же  быть  что-то,  -  воскликнул  Миллер,  -  какая-то
ахиллесова пята! У нас есть цель, есть контакты, есть  средства.  Нам  нужен
кто-то, кто выработает план действий.
   - Как насчет вашего полковника? - спросил  Скэнлон.  Миллер  отрицательно
покачал головой:
   -   Он   считает   любого    президента    Соединенных    Штатов    своим
главнокомандующим. Нет, нужен другой человек... Из другого круга...
   Тот, о котором  он  думал  и  намеревался  отыскать,  был  беспринципным,
изощренным, безжалостным, умным и преданным только деньгам.
 
Глава 3 
 
Март 1991 года 
 
   В  тридцати  милях  от  Оклахома-Сити  расположена   федеральная   тюрьма
Эль-Рино, официально известная как "федеральное  исправительное  заведение".
Говоря менее формально, это одна из тюрем самого строгого режима в  Америке.
На рассвете, холодным мартовским днем, в огромных  воротах  этого  заведения
открылась небольшая дверь, и из нее вышел человек.
   Он был среднего роста, полноват, бледный  от  пребывания  в  тюрьме,  без
денег, и настроение у него было исключительно мрачное. Он огляделся,  увидел
то немногое, что было вокруг, и зашагал по направлению к городу.
   Некоторое время за ним наблюдали глаза охранников на сторожевых вышках.
   Но  скоро  они  потеряли  к  нему  всякий  интерес.   Другие   глаза   из
припаркованного автомобиля смотрели на него с гораздо большим интересов.
   Длинный лимузин стоял на довольно далеком  расстоянии  от  главных  ворот
тюрьмы, во всяком случае,  на  таком,  что  его  номер  оттуда  нельзя  было
рассмотреть. Человек, наблюдавший его через заднее  стекло  машины,  опустил
бинокль и пробормотал: "Он направляется в нашу сторону".
   Через десять минут полный человек прошел мимо автомашины, взглянул на нее
и пошел дальше. Но он был профессионалом,  и  его  система  тревоги  тут  же
подала ему сигнал.
   Он миновал машину и прошел уже сотню ярдов, когда ее мотор заурчал и  она
нагнала его. Из машины вышел  молодой  человек  приятной  наружности,  чисто
выбритый и атлетически сложенный.
   - Мистер Мосс?
   - Кому это нужно знать?
   - Моему работодателю, сэр. Он хотел бы побеседовать с вами.
   - Предполагаю, у него нет имени? - сказал полный мужчина.
   - Пока нет, - улыбнулся молодой человек. - Но в нашем распоряжении теплая
машина, частный самолет, и мы ничего плохого вам не хотим.
   Взглянем правде в лицо, мистер Мосс, куда вы сейчас можете пойти?
   Мосс задумался. Ни машина, ни молодой человек не  пахли  Компанией  (ЦРУ)
или Бюро (ФБР) - его заклятыми врагами. И, действительно,  ему  некуда  было
сейчас податься. Он влез на заднее сиденье, молодой человек сел рядом с ним,
и лимузин помчался, но не в сторону  Оклахома-Сити,  а  на  северо-запад,  к
аэродрому Уайли-Пост.
   В 1966 году Ирвингу Мосеу было  двадцать  пять  лет,  и  он  был  младшим
агентом ЦРУ (Джей Эс 12). Он только что  приехал  из  Штатов  и  работал  во
Вьетнаме по программе "Феникс", проводившейся под  руководством  ЦРУ.  В  те
годы части специального назначения - зеленые береты - постепенно  передавали
свою до сих пор довольно успешную программу  по  завоеванию  сердец  и  умов