ом  до
пятидесяти ярдов и постоянно держать движущуюся тень в поле зрения.
   Человек обошел западный  конец  памятника  погибшим  во  Вьетнаме,  потом
свернул налево, на более возвышенную местность,  густо  заросшую  деревьями,
расположенную между озером Конститъюшен Гарденс и берегом пруда.
   Вдали слева Куинн видел свет двух  бивуаков,  где  ветераны  несли  вахту
памяти пропавших без вести этой  печальной  и  далекой  войны.  Человек,  за
которым он следил, пошел по диагонали, чтобы не приближаться слишком  близко
к этому единственному признаку жизни в парке в этот час.
   Мемориал представляет собой длинную стену из черного мрамора  высотой  по
колено по концам  и  доходящую  до  высоты  семь  футов  в  середине.  Куинн
перешагнул через низкую часть Мемориала, где высота его  не  превышала  один
фут, лежавшего на пути этого человека, а затем  пригнулся  в  тени  каменной
стены, когда человек впереди обернулся, как  будто  услышав  звук  шагов  по
гравию. Куинн видел, как перед тем, как  двинуться  дальше,  он  внимательно
осмотрел парк.
   Из-за туч вышел бледный месяц. При его свете Куинн мог  разглядеть  стену
Мемориала, по всей длине которой были высечены имена пятидесяти восьми тысяч
человек, погибших  во  Вьетнаме.  Он  на  секунду  остановился  и  поцеловал
холодный мрамор. Он пересек газон и вышел к роще дубовых деревьев, где стоят
бронзовые фигуры ветеранов войны в натуральную величину.
   Идущий впереди Куинна человек остановился и  оглядел  местность,  лежащую
сзади. Ничего такого он не заметил:
   Месяц высветил дубы,  стоявшие  без  листьев  на  фоне  отсвета  далекого
Мемориала Линкольна, и отражался от четырех бронзовых фигур солдат.
   Если бы он знал  или  просто  поинтересовался  раньше,  то  ему  было  бы
известно, что на постаменте находятся всего три солдата. Когда он повернулся
и пошел дальше, четвертый солдат отделился от группы и пошел за ним.
   В конце концов он дошел до "нашего  места".  На  самом  верху  небольшого
холма  между  озером  в  парке  и  прудом,   окруженный   деревьями,   стоял
общественный туалет, освещенный единственным фонарем,  все  еще  горевшим  в
этот час. Человек в черном пальто остановился около фонаря и стал ждать.
   Через две минуты из-за деревьев  появился  Куинн.  Человек  посмотрел  на
него. Вероятно, он побледнел, но при тусклом свете это  не  было  видно.  Но
Куинн видел, как тряслись его руки. Они посмотрели друг на друга.
   Человек, стоявший перед Куинном, явно старался побороть приступ паники.
   - Куинн, - сказал он, - вы же покойник.
   - Нет, - ответил тот, - покойник Мосс. И МакКри тоже  покойник,  а  также
Орсини, Марше, Преториус и Зэк. И Саймон Кормэк, да, и он тоже мертв.  И  вы
знаете почему.
   - Спокойно, Куинн. Будем вести себя как  разумные  люди.  Он  должен  был
уйти, иначе он погубил бы нас всех, вы же сами знаете это.
   Он понимал, что сейчас он выговаривает себе право на жизнь.
   - Саймон? Студент колледжа?
   Удивление человека в черном пальто пересилило его страх. Он участвовал  в
заседаниях в Белом доме и знал, что Куинн может сделать с ним.
   - Нет, не мальчик. Его отец, он должен уйти.
   - Нэнтакетский договор?
   - Конечно. Его условия погубят тысячи людей и сотни корпораций.
   - Но почему этим занялись вы? Насколько мне известно,  вы  очень  богатый
человек, ваше личное состояние огромно.
   Человек, стоявший перед Куинном, коротко рассмеялся.
   - Да, когда я унаследовал мое  семейное  богатство,  я  использовал  свой
талант в качестве маклера в Нью-Йорке и вложил средства в целый  ряд  акций.
Хороших акций, растущих в цене и приносящих большие доходы. Они и  сейчас  в
этих акциях.
   - В военной промышленности?
   - Слушайте, Куинн, я принес это для Мосса, теперь это может быть ваше. Вы
видели когда-нибудь такое?
   Он достал бумагу из грудного кармана и  протянул  ее  Куинну.  При  свете
фонаря и месяца Куинн рассмотрел ее. Это был банковский чек,  выписанный  на
предъявителя на швейцарский банк с безупречной репутацией. Сумма стояла пять
миллионов американских долларов.
   - Возьмите его, Куинн. Вы никогда не видели таких денег и никогда  больше
не увидите. Подумайте, что вы сможете с этим сделать, какую жизнь вы  будете
вести! Комфорт, даже роскошь до конца ваших дней!  Давайте  рукопись,  и  он
ваш.
   - И все это дело было из-за денег? Не так ли? - сказал  Куинн  задумчиво.
Он вертел в руках чек, погруженный в свои мысли.
   - Конечно. Деньги и власть. Это ведь одно и то же.
   - Но ведь вы были его другом, он доверял вам.
   - Ради Бога, Куинн, не будьте наивным. Все в  конце  концов  упирается  в
деньги. Так всегда было и будет. Мы поклоняемся всемогущему доллару.  Все  и
вся в этой стране могут быть куплены и оплачены.
   Куинн кивнул. Он подумал о  пятидесяти  восьми  тысячах  имен  на  черном
мраморе Мемориала в четырехстах ярдах  от  него.  Он  вздохнул  и  полез  во
внутренний карман летной куртки. Человек в страхе отпрянул.
   - Не надо, Куинн, вы же сказали без оружия.
   Но Куинн вынул оттуда двести страниц отпечатанного текста и  протянул  их
человеку. Тот вздохнул с облегчением и взял всю пачку.
   - Вы не пожалеете об этом, Куинн. Деньги ваши, наслаждайтесь ими.
   Куинн снова кивнул. "Да, еще одно дело..."
   - Все, что угодно.
   - Я отпустил такси на Конститьюшн-авеню. Не могли бы вы  подбросить  меня
до  Вашингтонского  кольца?  Впервые  за  все  время  человек  улыбнулся   с
облегчением.
   - С удовольствием.
 
Глава 19 
 
   Люди в длинных кожаных пальто решили  выполнить  свое  задание  во  время
уик-энда. На улицах было меньше народа, а по инструкции им нужно  было  быть
очень осторожным. Их наблюдатели расположились у самого здания  министерства
и сообщили им по радио, когда объект выехал из города в тот вечер в пятницу.
Группа захвата  терпеливо  ждала  на  узкой  дороге  там,  где  поворачивает
Москва-река, за одну милю до поворота на Переделкино, где у  самых  именитых
академиков и военных руководителей были свои дачи.
   Когда показалась машина, которую они ожидали,  первый  автомобиль  группы
захвата выехал поперек дороги и  полностью  загородил  ее.  "Чайка"  сбавила
скорость, а затем остановилась. У водителя и телохранителя, которые  служили
в ГРУ и прошли спецназовскую подготовку, не  оставалось  никаких  шансов.  С
обеих сторон дороги  появились  люди  с  автоматами,  и  оба  военнослужащих
оказались под дулами автоматов.
   Старший офицер группы в штатском подошел к задней  дверце  машины,  резко
открыл ее и заглянул внутрь. Человек, сидевший в ней, посмотрел  на  него  с
безразличием и продолжал читать документы в папке.
   - Маршал Козлов? - спросил кагэбэшник в кожаном пальто.
   - Да.
   - Выходите из машины и не пытайтесь оказывать сопротивление.
   Прикажите вашим подчиненным сделать то же самое. Вы арестованы.
   Маршал пробормотал распоряжение шоферу и телохранителю и вылез из машины.
Пар клубился от его дыхания в морозном воздухе. Если он и был испуган, то не
подавал вида.
   - Если у вас нет на это полномочий, вы ответите перед Политбюро,  чекист.
Он употребил презрительное русское название агентов секретной полиции.
   - Мы действуем по указанию Политбюро,  -  сказал  кагэбэшник  с  чувством
удовлетворения. Это был полковник Второго главного управления. И  вот  тогда
старый маршал понял, что у него в последний раз кончились боеприпасы.
   Через  два  дня  служба  безопасности  Саудовской  Аравии  тихо  окружила
скромный частный дом в Эр-Рияде в предрассветной темноте. Но сделали они это
недостаточно тихо. Один из  них  задел  ногой  консервную  банку,  и  собака
подняла лай. Слуга-йеменец, уже вставший, чтобы сварить  себе  первую  чашку
крепкого кофе, выглянул на улицу и пошел сообщить об этом хозяину.
   У полковника Истерхауза за плечами была хорошая  тренировка  американских
воздушных десантников. Он знал также Саудовскую Аравию и о вполне  возможном
предательстве со стороны заговорщиков. Его  оборона  была  крепка  и  всегда
наготове. К тому времени, когда  крепкие  ворота  во  дворе  рухнули  и  два
йеменских  телохранителя  отдали  свою  жизнь  за  него,  он   избрал   свой
собственный путь, чтобы избежать  мучений,  ожидавших  его  впереди.  Агенты
службы безопасности услышали одиночный выстрел, когда они бежали по лестнице
в жилое помещение.
   Они нашли полковника лежащим на полу лицом  вниз  в  просторной  комнате,
обставленной в  отличном  арабском  стиле,  где  кровь  Истерхауза  заливала
великолепный кошанский ковер.
   Руководитель группы, осмотрел комнату. Он  увидел  одно  арабское  слово,
вышитое на шелковом сюзане, висевшем на стене позади письменного стола.
   Это было "Insh Allah", - если будет на то воля Аллаха.
 
*** 
 
   На следующий  день  Филип  Келли  лично  возглавил  группу  агентов  ФБР,
окруживших виллу у подножия холмов  около  Остина.  Сайрус  Миллер  встретил
Келли любезно и выслушал, как тот зачитал ему его права. Когда ему  заявили,
что он находится под арестом, он начал молиться громко и искренне,  призывая
своего  личного  Друга  обрушить  гнев  Господен   на   идолопоклонников   и
антихристов, которые столь явно не смогли понять волю Всевышнего, выраженную
действиями Его избранного посланника.
   Кевин Браун возглавлял группу, арестовавшую Меллви-ла Скэнлона почти в ту
же самую минуту в его шикарном доме около Хьюстона.  Другие  группы  агентов
ФБР посетили дом  Лайонела  Мойра  в  Далласе  и  пытались  арестовать  Бена
Салкинда в Пало Альто и Питера Кобба в Пасадене. Интуитивно или в результате
совпадения за  один  день  до  этого  Салкинд  сел  в  самолет,  летевший  в
Мехико-сити. Считалось, что в час ареста Питер Кобб должен был быть на своем
рабочем месте в конторе. На самом деле в то утро он  задержался  дома  из-за
простуды. Это  был  один  из  тех  случаев,  которые  срывают  самые  лучшие
запланированные операции. Полицейские и военные хорошо знают это.  Преданная
секретарша позвонила ему домой и сообщила об этом, когда агенты ФБР  мчались
к его дому. Он встал с постели, поцеловал жену и  детей  и  пошел  в  гараж,
примыкающий к дому. Агенты ФБР нашли его там через двадцать минут.
   Через четыре дня президент Кормэк вошел в комнату  заседаний  Кабинета  и
сел  в  центре  стола  на  месте  главного  администратора   страны.   Члены
внутреннего Кабинета и их советники уже сидели за столом. Они заметили,  что
он держался прямо, голову держал высоко и глаза его были светлые.
   Напротив него сидели Ли Александер и Дэвид Вайн-трауб  из  ЦРУ,  рядом  с
ними Дон Эдмондс, Филип Келли и Кевин Браун из ФБР. Джон Кормэк сел и кивнул
им.
   - Пожалуйста, ваши доклады, джентльмены. По молчаливому  кивку  Директора
первым выступил Кевин Браун.
   - Господин президент, насчет деревянной хижины в Вермонте. Мы  нашли  там
винтовку "Армалайт" и автоматический пистолет "Кольт" калибра 0,45, как  это
было описано. Мы нашли также тела Ирвинга Мосса и Данкена МакКри, оба бывшие
работники ЦРУ. Их личности установлены.
   Дэвид Вайнтрауб кивнул в подтверждение.
   - Мы  проверили  "Кольт"  в  лаборатории  Квантико.  Бельгийская  полиция
прислала нам увеличенные отпечатки следов на пуле калибра 0,45, которую  они
извлекли из обшивки кресла на чертовом колесе в  Вавре.  Они  совпадают.  Из
этого "Кольта" была выпущена пуля, убившая наемника Марше, носившего фамилию
Лефорт. Голландская полиция нашла пулю, застрявшую в старой пивной  бочке  в
подвале бара в Ден Боше. Хотя она была слегка деформирована,  следы  все  же
можно было различить. Тот  же  самый  пистолет  "Кольт"  0,45.  Наконец,  во
Франции полиция отыскала шесть  неповрежденных  пуль  в  штукатурке  бара  в
Пассаж  де  Вотрн.  Мы  определили,  что  они  были  выпущены  из   винтовки
"армалайт". И она, и пистолет были куплены  по  фальшивому  удостоверению  в
оружейном магазине в Галвестоне, штат Техас.
   Хозяин магазина опознал покупателя по фотографии, это был Ирвинг Мосс.
   - Так что все сходится?
   - Да, господин президент, сходится все.
   - Мистер Вайнтрауб?
   - С сожалением подтверждаю, что Данкен МакКри был действительно  нанят  в
Центральной Америке по рекомендации  Ирвинга  Мосса.  Его  использовали  для
отдельных поручений, затем привезли в Америку и послали на  учебу  в  лагерь
Пири. После того, как Мосса выгнали, следовало проверить всех  его  протеже.
Это не было сделано. Ошибка. Я извиняюсь.
   - В то время, мистер Вайнтрауб, вы не были  заместителем  директора  ЦРУ.
Продолжайте, пожалуйста.
   - Спасибо, господин президент. Мы  узнали  от...  наших...  источников...
достаточно, чтобы подтвердить то, что нам сообщил неофициально резидент  КГБ
в Нью-Йорке. Некий маршал  Козлов  был  задержан  для  допроса  относительно
предоставления пояса, убившего вашего сына. Официально он ушел в отставку по
причине здоровья.
   - Вы думаете, он признается?
   -  В  тюрьме  Лефортово,  сэр,  у  КГБ  есть   свои   методы   добиваться
истины,ответил Вайнтрауб.
   - Мистер Келли?
   - Есть некоторые вещи,  господин  президент,  которые  никогда  не  будут
доказаны. Тело Доминика Орсини исчезло бесследно,  но  корсиканская  полиция
установила, что два выстрела дробью были действительно сделаны в спальне над
баром в Кастельбланке. Револьвер  "Смит  и  Вессон",  выданный  специальному
агенту Сомервиль, можно считать утраченным навсегда в реке Прунелли. Но все,
что было возможно доказать, доказано. Абсолютно все.
   Рукопись аккуратна вплоть до мельчайших деталей, сэр.
   - А как насчет этих пятерых человек, так называемая пятерка Аламо?
   - Трое из них задержаны, господин президент. Сайрус Миллер  наверняка  не
пойдет под суд, считается, что он клинический сумасшедший.  Меллвил  Скэнлон
признался во всем, включая детали заговора  с  целью  свержения  монархии  в
Саудовской Аравии. Я думаю, Государственный Департамент уже  позаботился  об
этом аспекте дела.
   - Да, он  уже  предпринял  шаги,  -  сказал  президент.  -  Правительство
Саудовской.   Аравии   поставлено   в   известность,   и   оно   предприняло
соответствующие меры. А остальные члены пятерки Аламо?
   - Салкинд исчез, считаем, удрал в Латинскую Америку. Кобб  был  найден  в
гараже повешенным. Он повесился сам. Мойр подтверждает все, в чем  признался
Скэнлон.
   - Есть еще какие-нибудь невыясненные детали, мистер Келли?
   - По нашему мнению, никаких, господин президент.  За  то  время,  которое
было в нашем распоряжении, мы проверили все, описанное  в  рукописи  Куинна.
Имена, даты, время, места, агентства  по  прокату  автомобилей,  авиабилеты,
наем квартир, бронирование номеров в гостиницах, автомобили, оружие  -  все.
Полиция и иммиграционные  власти  Ирландии,  Англии,  Бельгии,  Голландии  и
Франции прислали нам все документы. Все совпадает.
   Президент Кормэк взглянул на пустое кресло на его стороне стола.
   - А как мой... мой бывший коллега? Директор ФБР кивнул Филипу Келли.
   - На последних трех страницах рукописи говорится о разговоре между  двумя
участниками в ту самую ночь. Подтверждения этому нет, господин президент. Мы
до сих пор не можем найти след мистера Куинна. Но мы проверили работников  в
доме в Джорджтауне. Официальный шофер был  отпущен  на  том  основании,  что
машина в тот вечер не  понадобится.  Двое  других  слуг  вспоминают,  что  в
половине второго ночи их разбудил звук открывающихся ворот гаража.  Один  из
них выглянул в окно и увидел машину, ехавшую  по  улице.  Он  подумал,  что,
возможно, ее украли, и пошел разбудить хозяина. Но хозяина не  было,  как  и
машины.
   Мы проверили все его акции и  обнаружили,  что  многие  из  них  -  акции
военных  подрядчиков,  которые,  несомненно,   будут   затронуты   условиями
Нэнтакетского договора. Это подтверждает то, что говорит Куинн.  А  то,  что
говорил этот человек, мы никогда точно не узнаем. Куинну можно верить или не
верить.
   Президент Кормэк встал.
   - В таком случае я верю ему, джентльмены. Прекратите  облаву  на  Куинна.
Это мой приказ. Благодарю вас за вашу работу.
   Он вышел через дверь, расположенную напротив камина, прошел через кабинет
личного секретаря, попросив, чтобы  его  не  беспокоили,  вошел  в  Овальный
кабинет и закрыл за собой дверь.
   Он сел за  свой  большой  стол  около  окон  с  зеленоватым  оттенком  из
пуленепробиваемого стекла толщиной в пять дюймов, выходящих на Розовый  сад,
и откинулся на спинку кресла. В  последний  раз  он  сидел  на  этом  кресле
семьдесят три дня назад.
   На столе была фотография Саймона в серебряной рамке.  Она  была  снята  в
Иеле осенью, перед его отъездом в Англию. Тогда ему  было  двадцать  лет,  и
лицо его было полно жажды жизни и выражало великие ожидания.
   Президент взял фотографию в руки и долго  смотрел  на  нее.  Наконец,  он
открыл левый ящик стола.
   - Прощай, сын, - сказал он.
   Он положил фотографию в ящик лицом вниз и нажал кнопку внутренней связи.
   - Пришлите, пожалуйста, Крейга Липтона.
   Когда пресс-секретарь пришел, президент сказал, что ему  нужен  один  час
лучшего времени на основных телевизионных каналах завтра вечером  для  того,
чтобы обратиться к народу.
 
*** 
 
   Хозяйка дома в Александрии очень сожалела по поводу отъезда ее канадского
гостя, мистера Роже Лефевра, такого скромного и тихого, не то что некоторые,
о которых она могла бы кое-что рассказать.
   В тот вечер, когда он пришел, чтобы рассчитаться с ней и попрощаться, она
заметила, что он сбрил бороду. Она одобрила это -  без  бороды  он  выглядел
гораздо моложе.
   Телевизор в ее  маленькой  комнате  был,  как  всегда,  включен.  Высокий
человек стоял в дверях,  чтобы  попрощаться  с  ней.  На  экране  ведущий  с
серьезным  видом  объявил:  "Леди   и   джентльмены,   выступает   президент
Соединенных Штатов".
   -  Вы  уверены,  что   не   можете   остаться   ненадолго?   -   спросила
хозяйка.Президент  будет  выступать.  Говорят,  бедняга  вынужден  подать  в
отставку.
   - К сожалению, машина ждет, - сказал Куинн. - Пора ехать.
   На экране появилось лицо президента Джона  Кормэка.  Он  сидел  прямо  за
своим столом под государственным  гербом  в  Овальном  Кабинете.  В  течение
восьмидесяти дней его почти не видели, и телезрители увидели сейчас, что  он
постарел, кожа на его лице натянулась и на ней появилось больше морщин,  чем
три месяца тому назад. Но выражение побежденного человека на его лице, когда
он стоял у могилы в Нэнтакете, которое обошло весь мир, исчезло. Он держался
прямо и смотрел в объектив, устанавливая прямой, хотя и электронный, контакт
со ста миллионами американцев  и  миллионами  других  людей  во  всем  мире,
связанных спутниковым  телевидением.  В  его  позе  ничто  не  указывало  на
усталость или поражение, речь его была размеренна, а голос был  мрачный,  но
твердый.
   - Мои сограждане американцы... - начал он. Куинн закрыл входную  дверь  и
спустился по ступенькам к такси.
   - Даллес, - коротко сказал он.
   На улицах горели яркие рождественские  огни,  около  магазинов  зазывалы,
одетые как, Санта-Клаусы, старались вовсю, держа транзисторы около уха.
   Шофер направился на юго-запад, к шоссе  Генри  Шерли,  а  затем  повернул
направо, к платному проезду у реки, а затем на Кэпитал-белтуэй.
   Через несколько минут Куинн заметил, что все больше  и  больше  водителей
съезжают на обочину и слушают речь президента по радио в своих  машинах.  На
тротуарах    стали    образовываться    группы    и    собираться     вокруг
громкоговори-телей. Водитель такси слушал речь через наушники. Около  будки,
где собирают плату за проезд, он воскликнул: "Черт! Я не верю своим ушам!"
   Он повернул голову назад, забыв о дороге.
   - Хотите, чтобы я включил динамик?
   - Ничего, я услышу повтор позже, - сказал Куинн.
   - Я могу остановиться.
   - Не стоит, поехали дальше.
   У аэропорта Даллес интернейшенел Куинн расплатился с водителем и пошел  к
месту  регистрации  пассажиров