оду происшедшего, он включил  в  него
два момента. Во-первых, полиция Тэймз-Вэлли  не  проявляет  слишком  большую
активность исключительно по просьбе Америки и, во-вторых, сержант  Данн  был
единственным, кто сделал два выстрела по похитителям  и  поплатился  за  это
своей жизнью. Это было не то, чего хотели журналисты, но это  дало  им  один
абзац. Это заставило также Крейтона Бербанка,  следившего  за  выступлением,
рычать от гнева. Оба они знали, что просьба вернее настоятельная просьба  не
проявлять слишком большую активность, исходила от Саймона Кормэка через  его
отца, но не могли сказать об этом.
   Антикризисный комитет заседал весь день в подвале в своем кабинете, следя
за потоком информации из "КОБРА", в Лондоне  и  докладывал  наверх  по  мере
необходимости. Агентство Национальной безопасности усилило слежение за всеми
телефонными переговорами с Англией на  тот  случай,  если  похитители  будут
звонить через спутник. Ученые, специалисты в области поведения, работающие в
центре ФБР в  Куантико,  выдали  список  психологических  портретов  прежних
похитителей и возможных действий похити телей Кормэка, а также  рекомендации
властям обеих стран о том, что следует делать  и  чего  избегать.  Ученые  в
Куантико твердо ожидали, что их всех позовут в Лондон и удивлялись  задержке
с приглашением, хотя ни один из них до этого в Европе не работал.
   В комнате Кабинета комитет жил на нервах, кофе и таблетках антацида.
   Это был первый крупный кризис, и  политики  среднего  возраста  на  своем
опыте познавали первое правило работы в таких  условиях:  поскольку  времени
для сна будет катастрофически мало, стараться спать, когда  это  возможно  и
сколько возможно. Члены Кабинета встали в 4 утра, и в полночь  еще  были  на
ногах.
   В этот час самолет VC20A летел над Атлантическим океаном намного западнее
Азорских островов. До берега оставалось три с половиной часа, а  до  посадки
четыре. В просторном заднем отсеке спали два ветерана - Вайнтрауб и Куинн. В
самом заднем отделении спала команда из трех человек,  которая  пилотировала
самолет в Испанию.  Сейчас  машину  вела  дежурная  команда,  работающая  по
скользящему графику.
   Люди в комнате Кабинета изучали досье человека по имени Куинн,  собранное
из документов,  полученных  из  Лэнгли  и  Пентагона.  Родился  на  ферме  в
Делавэре, мать умерла, когда ему было десять лет, сейчас ему 46.
   В 1963 году, в 18 лет вступил в армию,  в  пехоту,  через  два  года  был
переведен  в  части  специального  назначения  и  через  четыре  месяца  был
отправлен во Вьетнам. Провел там пять лет.
   - Он никогда не упоминал своего имени, - пожаловался Юберт Рид.  -  Здесь
говорится, что даже близкие ему люди называют его Куинн. Просто Куинн.
   Странно.
   - Он на самом деле странный, -  заметил  Билл  Уолтере,  прочитавший  его
досье дальше. - Здесь также говорится, что он ненавидит насилие.
   - Ничего странного в этом  нет,  -  ответил  Джим  Дональдсон.  -  Я  сам
ненавижу насилие.
   В отличие от своего предшественника на посту госсекретаря Джорджа Шульца,
который иногда допускал матерные  выражения,  Джим  Дональдсон  был  человек
неизменно строгих правил, что часто делало  его  мишенью  шуток  со  стороны
Оделла, которые Джим не мог оценить.
   Худой и угловатый, даже выше, чем Джон Кормэк, он напоминал  фламинго  по
дороге на похороны. Он  всегда  носил  тройку  темно-серого  цвета,  золотую
цепочку от часов и твердый накрахмаленный воротничок. Оделл нарочно упоминал
о функциях человеческого тела, когда хотел поддразнить строгого адвоката  из
Нью-Хэмпшира, и каждый раз тонкий нос Дональдсона  брезгливо  морщился.  Его
отношение к насилию было таким же, как к грубости.
   - Да, - согласился Уолтере, - но вы не прочли страницу 18.
   Дональдсон и Майкл Оделл прочли ее. Вице-президент свистнул.
   - Он совершил это? - спросил он. - Ему следовало дать медаль Конгресса.
   - Для этого нужно иметь свидетелей, - уточнил  Уолтере.  Как  вы  видите,
после этой операции в Меконге осталось в живых только двое,  и  Куинн  тащил
раненого сорок миль на себе. А потом тот умер от ран в военном  госпитале  в
Дананге.
   - И тем не менее, - сказал радостно Юберт Рид, -  он  получил  Серебряную
звезду, две Бронзовых и пять Пурпурных Сердец. Как  будто  получить  ранение
ради лишних нашивок было таким приятным делом.
   - Со всеми этими медалями у него четыре ряда наград,  -  размышлял  вслух
Оделл. - Здесь не сказано, как они встретились с Вайнтраубом.
   Там действительно этого не было. Сейчас Вайнтраубу было пятьдесят  четыре
года, на восемь лет больше чем Куинну. Он поступил в ЦРУ в  двадцать  четыре
года, прямо из колледжа, в 1961 году, прошел  обучение  на  Ферме  (название
Кэмп-Пири на Иорк-ривер в Вирджинии) и был  послан  во  Вьетнам  в  качестве
GS-12, провинциального чиновника в 1965 году, когда молодой зеленый берет по
имени Куинн прибыл туда из Форт-Брагта.
   В период 1961 -  1962  годов  десять  подразделений  американских  частей
специального  назначения  создавали  в   провинции   Дарлач   стратегические
укрепленные деревни с помощью местных крестьян, используя  теорию  "масляных
пятен", разработанную британцами для борьбы с коммунистическими  партизанами
в Малайе, с целью лишить террористов поддержки  местного  населения  в  виде
поставок продуктов, убежищ, информации  и  денег.  Американцы  называли  это
политикой по завоеванию сердец и умов. Под руководством частей  Специального
назначения эта система работала.
   В 1963 году к власти пришел Линдон Джонсон. Армия доказывала,  что  части
специального назначения должны быть выведены из ЦРУ и переданы ей.
   Армия победила. Это означало конец программы "завоевание умов и  сердец",
хотя понадобилось еще два года, чтобы она полностью  развалилась.  Именно  в
эти два года Вайнтрауб и  Куинн  встретились.  Агент  ЦРУ  занимался  сбором
информации о Вьетконге и делал это с умением и хитростью, питая отвращение к
методам людей типа Ирвинга Мосса (которого он  не  встречал,  поскольку  они
находились  в  разных  местах),  хотя  он  знал,  что  такие  методы  иногда
применяются программой "Феникс", частицей которой он был.
   Все  больше  и  больше  частей  специального  назначения  выводились   из
программы  создания  таких  деревень  и  посылались  с  заданием  "найти   и
уничтожить" в самые дикие джунгли. Они встретились в баре за  кружкой  пива.
Куинну был двадцать один год, и он имел  за  плечами  целый  год  службы  во
Вьетнаме. Они сошлись в общем убеждении, что высшее  командование  армии  не
победит в этой  войне,  если  будет  просто  тратить  все  больше  и  больше
боеприпасов. Вайнтраубу нравился этот бесстрашный молодой  солдат.  Пусть  у
него не было формального образования, зато у него был прекрасный  ум,  и  он
научился бегло говорить по-вьетнамски, что было редкостью среди военных. Они
поддерживали связь друг с другом.
   Последний раз Вайнтрауб видел Куинна во время операции в Сон-Тай.
   - Значит этот парень был в Сон-Тай, - сказал Оделл.
   - С таким послужным списком, я удивляюсь, почему он не стал  офицером,  -
сказал Мортон Стеннард. - В Пентагоне есть люди с  такими  же  наградами  за
Вьетнам, но они комиссуются при первой возможности.
   Дэвид Вайнтрауб мог бы сам рассказать им, но ему  еще  оставалось  лететь
целый час. Получив обратно управление специальными  частями,  ортодоксальные
военные, ненавидевшие  специальные  части,  так  как  не  могли  их  понять,
постепенно в течение шести лет, до 1970 года, принижали их  роль,  передавая
программу "сердца и умы", а также миссии "найти и уничтожить" все  больше  и
больше в руки  южновьетнамской  армии.  Гибельные  результаты  этого  широко
известны.
   Тем не менее зеленые береты пытались сражаться  с  Вьетконгом  с  помощью
тайных акций и хитрости, а не массовых бомбардировок и  дефолиации,  которые
только увеличивали приток  добровольцев  во  Вьетконг.  Были  oперации  типа
"Омега", "Сигма", "Дельта" и "Дубинка". Ку-инн  участвовал  в  "Дельте"  под
командованием  Чарли  Бе-куита,  который   позже,   в   1977   году   создал
подразделение "Дельта" в Форт-Брагге и уговаривал Куинна вернуться из Парижа
в армию.
   Проблема с Куинном состояла в том, что  он  считал  приказы  просьбами  и
иногда не соглашался с ними. К тому же он предпочитал действовать один.
   Ни одно из этих качеств не  способствовало  продвижению  по  службе.  Его
сделали капралом через шесть месяцев, а сержантом через десять. Затем  опять
он - рядовой, затем сержант и снова рядовой.  Его  карьера  напоминала  игру
"йойо", где деревянная катушка бегает по ниточке то вверх, то вниз.
   - Мне кажется, мы можем ответить на ваш вопрос, Мортон, - сказал Оделл, -
вот здесь, после операции в Сон-Тай. Он усмехнулся: "Парень  сломал  челюсть
генералу".
   Наконец пятая группа специальных частей  была  выведена  из  Вьетнама  31
декабря 1970 года, за  три  года  до  полномасштабного  вывода  американской
армии, где тогда служил полковник Истерхауз,  и  за  пять  лет  до  позорной
эвакуации под крышей посольства всех остававшихся в стране американцев.
   Операция в Сон-Тай была в ноябре 1970 года.
   Поступали сообщения о том, что ряд американских военнопленных находится в
тюрьме в Сон-Тае, расположенной в двадцати  четырех  милях  от  Ханоя.  Было
решено,  что  части  специального  назначения  должны  пробраться   туда   и
освободить их. Это была  сложная  и  отчаянная  операция.  Пятьдесят  восемь
добровольцев прибыли из Форт-Брагга в Северной Каролине через  базу  ВВС  во
Флориде для того, чтобы пройти подготовку в джунглях. У них было все,  кроме
одного, - человека, бегло говорящего по-вьетнамски.
   Вайнтрауб, принимавший участие в операции со  стороны  разведки,  сказал,
что знает такого. Куинн присоединился к группе в Таиланде  и  они  прилетели
вместе.
   Операцией командовал полковник Артур "Бык" Саймоне,  а  головная  группа,
проникшая  на  территорию  тюрьмы,  была  под  командованием  капитана  Дика
Мидоуза. Куинн был с этой группой. Буквально через  несколько  секунд  после
высадки он узнал от  потрясенного  вьетнамского  часового,  что  американцев
перевели в другое место две недели назад. Солдаты Специальных  частей  вышли
из операции, имея лишь несколько легко раненых.
   Вернувшись на базу, Куинн отругал Вайнтрауба за негодную разведку.
   Тот заявил, что тайные агенты знали, что  пленных  перевели,  и  сообщили
командующему об этом. Куинн пошел в офицерский клуб, подошел к стойке бара и
сломал генералу челюсть. Дело было,  естественно,  замято.  Хороший  адвокат
защиты  может  окончательно   испортить   военную   карьеру   из-за   такого
происшествия. Куинна вновь разжаловали в рядовые и отправили самолетом домой
вместе с остальными.  Через  неделю  он  уволился  из  армии  и  поступил  в
страховую компанию.
   -  Этот  человек  -  бунтарь,  -  сказал  государственный   секретарь   с
неодобрением, закрывая его досье. - Он работает один, он диссидент, и к тому
же склонный к насилию. Боюсь, в данном случае мы ошиблись с выбором.
   - Но у него рекордное число удачных переговоров по поводу  заложников,  -
сказал генеральный прокурор. - Здесь сказано,  что  он  искусен  и  тонок  в
переговорах с похитителями. Четырнадцать удачных  освобождений  в  Ирландии,
Франции, Голландии, Германии и Италии.  Все  они  сделаны  им  или  при  его
участии.
   - Все, что мы от него хотим, - сказал Оделл,  -  это  чтобы  он  доставил
Саймона Кормэка домой в целости и сохранности. Мне безразлично, бьет  ли  он
генералов или трахает овец.
   - Пожалуйста, не надо, - попросил Дональдсон. - Кстати, я забыл, а почему
он ушел из этого бизнеса?
   - Он взял отставку, - сказал Брэд Джонсон, - Что-то связанное с тем,  что
маленькая девочка была убита в  Сицилии  три  года  назад.  Он  взял  полный
расчет, расторг договор о страховке и купил себе участок на юге Испании.
   Офицер Центра связи просунул голову  в  дверь.  Было  четыре  часа  утра,
прошло двадцать четыре часа с того момента, как их подняли с постели.
   - Заместитель директора и его спутник только  что  приземлились  на  базе
Эндрюс, - доложил он.
   - Немедленно привезите их сюда, - приказал Оделл, - пригласите  директора
ЦРУ и директора ФБР, а также мистера Келли к их приезду.
   Куинн был все еще в той одежде, в которой  он  уехал  из  Испании.  Из-за
холода он вытащил свитер из холщового мешка и надел его.  Его  почти  черные
брюки, часть его  единственного  костюма,  вполне  подходили  для  посещения
церкви в Алькантара дель Рио, так как в деревнях Андалузии крестьяне до  сих
пор надевают черное, идя в церковь. Но вся одежда была  сильно  помята.  Его
свитер явно знавал  лучшие  дни.  К  тому  же  на  лице  Куина  была  щетина
трехдневной давности.
   Несмотря на отсутствие сна, члены комитета выглядели гораздо лучше.
   Из их домов им привезли смены рубашек, а туалет был рядом.  Вайнтрауб  не
останавливал машину между базой Эндрюс и Белым  домом.  Куинн  выглядел  как
член банды из подворотни.
   Вайнтрауб вошел первым, пропустил Куинна и закрыл дверь.
   Вашингтонские чиновники молча разглядывали Куинна.
   Не говоря ни слова, высокий человек прошел к креслу в  конце  стола,  сел
без приглашения и сказал: "Я Куинн".
   Вице-президент Одел л кашлянул.
   - Мистер Куинн, мы пригласили вас сюда, так  как  предполагаем  попросить
взять на себя переговоры о возвращении Саймона Кормэка.
   Куинн кивнул. Он справедливо полагал, что его привезли из такой  дали  не
для того, чтобы обсуждать футбол.
   - У вас есть информация о положении в Лондоне?
   Члены комитета почувствовали облегчение, когда практический вопрос  встал
уже на такой ранней  стадии.  Брэд  Джонсон  передал  телетайпное  сообщение
Куинну, который прочел его молча.
   - Хотите кофе, мистер Куинн? - предложил Юберт Рид. Как правило, министры
финансов не подают кофе, но он встал, подошел к  автоматическому  кофейнику,
стоявшему на  столе  у  стены.  За  время  заседания  было  выпито  огромное
количество кофе.
   - Черный, пожалуйста, - сказал Куинн, продолжая  читать.  -  Они  еще  не
вступали в контакт?
   Уточнять, кто такие "они" не было смысла.
   - Нет, - ответил Оделл. - Полное молчание. Были,  конечно,  сотни  ложных
звонков. Некоторые звонили в Лондоне. В  одном  Вашингтоне  зарегистрировано
тысяча семьсот звонков. У психов сейчас сенокос.
   Куинн продолжал читать. В самолете Вайнтрауб рассказал ему всю подоплеку,
и сейчас он хотел узнать, что произошло с тех пор. Нового было исключительно
мало.
   - Мистер Куинн, как вы думаете, кто  бы  мог  это  совершить?  -  спросил
Дональдсон. Куинн поднял голову:
   - Джентльмены, есть четыре категории похитителей. Не более. С нашей точки
зрения лучше всего было бы, если бы это были любители,  так  как  они  плохо
планируют. Если похищение им удается, они оставляют следы. Обычно  их  можно
разыскать. У них слабые нервы, что может представлять собой  опасность.  Как
правило,  команды  по  спасению  похищенных  берутся  за  дело,  им  удается
перехитрить похитителей и освободить заложника в целости и невредимости.  Но
здесь мы имеем дело не с любителями.
   Никто ему не возражал, все внимательно слушали.
   - Худшие из всех - это маньяки, вроде банды Мэнсо-на. К ним нельзя  найти
подход, и у них нет логики. Ничего материального им не  нужно,  они  убивают
для  развлечения.  Хороший  момент  состоит  в  том,  что  в  данном  случае
похитители  не  похожи  на  маньяков.  Подготовка  операции  была  проведена
тщательно, и их тренировка - весьма четкой.
   - А остальные два типа похищений? - спросил Билл Уолтере.
   - Из двух оставшихся типов худшими являются фанатики -  политические  или
религиозные. Иногда их требования  невозможно  удовлетворить,  невозможно  в
буквальном смысле слова. Больше всего они ищут славы и  известности.  У  них
есть Дело, и некоторые из них готовы  умереть  за  него  и  все  они  готовы
убивать ради Дела. Мы можем считать, что их дело - чистое  сумасшествие,  но
они так не думают. И они не дураки,  они  просто  преисполнены  ненависти  к
истеблишменту и своей жертве, которая  есть  его  часть.  Они  убивают  ради
жеста, а не для самозащиты.
   - А что представляет собой четвертый тип? - спросил Мортон Стеннард.
   - Профессиональные преступники, - не  колеблясь,  ответил  Куинн.  -  Они
хотят денег, это облегчающий момент. Они сделали  крупное  капиталовложение,
заключающееся в заложнике, поэтому они  не  будут  без  серьезных  оснований
уничтожать этот капитал.
   - А как насчет этих людей?
   - Кто бы они ни были, против них действует один  мощный  фактор,  который
может нам помочь или же, наоборот, усложнить нашу работу. Дело  в  том,  что
партизаны в Центральной  и  Южной  Америке,  мафия  в  Сицилии,  ка-морра  в
Калабрии, горцы на Сардинии или Хезбалла в Южном Бейруте,все они действуют в
родной обстановке. Им не нужно убивать, потому что им некуда торопиться. Они
могут держаться вечно. Но наши похитители  спрятались  не  где-нибудь,  а  в
Англии. Окружение для них -  крайне  враждебное.  И  сейчас  они  испытывают
большой стресс. Им нужно будет быстро провернуть  сделку  и  исчезнуть,  что
хорошо. Но их может спугнуть страх перед неизбежным разоблачением,  и  тогда
они могут бросить все и бежать, оставив мертвое тело, что плохо.
   - Вы согласитесь вести переговоры с ними? - спросил Рид.
   - Если это будет возможно, если они выйдут на контакт, то  кто-то  должен
это сделать.
   - У меня все внутри переворачивается, когда я думаю, что придется платить
этим подонкам, - сказал Филипп Келли из отдела уголовного розыска ФБР. В ФБР
приходят люди с самыми различными биографиями; жизненный  путь  Келли  лежал
через департамент полиции Нью-Йорка.
   - По вашему мнению, профессиональные похитители более добросердечны,  чем
фанатики? - задал вопрос Брэд Джонсон.
   - Добросердечных похитителей не существует, -  кратко  ответил  Куинн.Это
самый грязный вид преступлений. Будем надеяться на их жадность.
   Майкл Оделл оглядел своих коллег. Они медленно кивнули.
   - Мистер Куинн, готовы ли вы попытаться договориться  с  похитителями  об
освобождении мальчика?
   - Если похитители выйдут на контакт, да. Но у меня есть условия.
   - Конечно, назовите их.
   - Я работаю не на правительство США, но мне нужно его содействие во  всех
делах. Я работаю ради родителей и только ради них.
   - Согласны.
   - Я работаю в Лондоне, здесь слишком далеко от места происшествия.
   Обо мне ничего не должно быть известно, никакой рекламы, ничего.  У  меня
должна быть квартира и телефонная связь. У  меня  должен  быть  приоритет  в
переговорах, об этом следует договориться в Лондоне. Я не хочу ссориться  со
Скотланд-Ярдом.
   Оделл посмотрел на госсекретаря.
   - Я думаю, мы сможем уговорить  британское  правительство  согласиться  с
этим, - сказал Дональдсон.
   У них приоритет в расследовании, оно  будет  продолжаться  параллельно  с
прямыми переговорами. Что еще?
   - Я работаю так, как считаю нужным, и сам решаю как  обращаться  с  этими
людьми. Возможно, придется заплатить деньги, они должны  у  меня  быть.  Моя
задача - обеспечить возвращение мальчика. Когда он будет освобожден,  можете
преследовать их до края земли.
   - Мы это и сделаем, - сказал Келли с угрозой в голосе.
   - Деньги - не проблема, - заметил Юберт  Рид.  -  Вы  понимаете,  что  мы
уплатим любую сумму.
   Куинн молчал, хотя он понимал, что ставить похитителей в  известность  об
этом было бы самым неверным шагом.
   - Я не хочу никакой толпы, никакой слежки и никаких частных инициатив.  И
до отъезда я хочу встретиться с президентом Кормэком.
   Наедине.
   - Вы говорите о президенте Соединенных Штатов, - сказал Ли Александер  из
ЦРУ.
   - Он также и отец заложника, - ответил Куинн.
   - Есть вещи относительно Саймона Кормэка, которые  только  он  может  мне
сообщить.