полки  и  вскрывали,  и  если  не  могли  найти
хозяина, то уничтожали. Квитанция, которую предъявил человек среднего  роста
в  сером  габардиновом  плаще,  была  обыкновенной   квитанцией.   Кладовщик
посмотрел по полкам, нашел нужный предмет, небольшой фибровый чемоданчик,  и
отдал его предъявителю. За хранение было  заплачено  заранее.  К  вечеру  он
совсем забыл об этой операции.
   Мосс привез чемоданчик в свою квартиру, вскрыл дешевый замок и исследовал
содержимое. Там было все, о чем ему сообщали.  Он  проверил  свои  часы.  До
выхода оставалось три часа.
   На окраине небольшого городка, расположенного менее чем в сорока милях от
центра Лондона, на тихой улице стоял дом. Через день, в  определенное  время
он проезжал мимо него, и положение окна  со  стороны  водителя  -  полностью
закрытое,  полуоткрытое  или  открытое  совсем  -   передавало   наблюдателю
необходимую информацию. В этот  день,  впервые  за  все  время,  окно  будет
полностью опущено. Он вставил в видеомагнитофон кассету,  ультракрутое  шоу,
он знал, где берутся такие кассеты, и сел насладиться зрелищем.
 
*** 
 
   Когда Энди Лэинг вышел из банка, он был почти в шоковом состоянии.
   Немногим людям пришлось пережить такое, когда их  карьера,  ради  которой
они усердно трудились годами, была разбита вдребезги и валялась  у  их  ног.
Первая реакция - непонимание того, что произошло, вторая - нерешительность.
   Лэинг бесцельно бродил по узким улочкам, заходя  во  дворы,  скрывающиеся
среди ревущего потока  транспорта  в  лондонском  сити,  наиболее  старинной
квадратной мили города и центра коммерции и банков страны и всего  мира.  Он
проходил мимо  стен  монастырей,  слышавших  пение  серых,  белых  и  черных
монахов, мимо  зданий  гильдий,  где  собирались  торговцы,  чтобы  обсудить
положение дел в мире, когда Генрих VIII казнил своих жен около Тауэра,  мимо
маленьких церквей, спроектированных Реном после Великого пожара 1666 года.
   Люди, спешившие мимо него, множество привлекательных  молодых  женщин,все
они думали о товарных ценах, краткосрочных и долгосрочных закупках, движении
денежного рынка - что это, тенденция или просто колебание.
   Вместо гусиных перьев они  пользовались  компьютерами,  но  результат  их
трудов был тот же, что и сотни лет назад: торговля, покупка и продажа вещей,
сделанных другими людьми. Это был мир, потрясший  воображение  Энди  Лэин-га
еще десять лет тому назад, когда он заканчивал  школу,  и  это  был  мир,  в
который он никогда больше не войдет.
   Он перекусил в небольшой  бутербродной  на  улице  Крат-чет  Фраерз,  где
когда-то монахи ковыляли на одной ноге, а вторая  была  привязана  к  спине,
чтобы причинять боль во имя Бога. И тогда он решил, что ему делать.
   Он допил кофе, сел в метро и вернулся в свою квартиру на Боуфорт-стрит  в
Челси, где он предусмотрительно хранил фотокопии документов, привезенных  из
Джидды. Когда человеку нечего терять, он может стать  очень  опасным.  Лэинг
решил записать всю эту историю от  начала  до  конца,  приложить  копии  его
распечаток, он знал, что они истинные, и послать копии каждому члену  совета
директоров банка в Нью-Йорк. Состав совета был известен, а их  адреса  можно
найти в американском справочнике  "Who's  Who".  Он  не  видел  причины,  по
которой он  должен  страдать  молча.  Пусть  теперь  Стив  Пайл  поволнуется
немного, подумал он. Итак,  он  послал  генеральному  менеджеру  в  Эр-Рияде
личное письмо, сообщая о том, что он намерен делать.
 
*** 
 
   Зэк наконец позвонил в 13.20, в самый час пик обеденного перерыва,  когда
Куинн допивал кофе, а Ирвинг Мосс  наслаждался  новым  фильмом  о  растлении
малолетних, недавно полученном из Амстердама. Зэк звонил из одной из четырех
будок, стоявших около задней стены  почтового  отделения  в  Данстебле,  как
всегда, к северу от Лондона.
   Куинн был одет и готов с самого восхода  солнца,  а  в  тот  день  солнце
действительно появилось на голубом небе, и в воздухе чувствовался лишь намек
на прохладу. Ни МакКри, ни Сэм не подумали спросить, не холодно  ли  Куинну,
надевшему джинсы, кашмирский свитер  поверх  рубашки  и  кожаную  куртку  на
молнии.
   - Куинн, это последний звонок.
   - Зэк, старина, я смотрю сейчас на фруктовую вазу, большую вазу, и знаете
что? Она до самого края полна алмазов,  сверкающих,  как  будто  они  живые.
Давайте завершим дело, Зэк, и сделаем это сейчас.
   Картина, нарисованная им, остановила ход мыслей Зэка.
   - Хорошо, - сказал голос в трубке. - Вот инструкции.
   - Нет, Зэк, мы сделаем это, как я считаю нужным, или все полетит к чертям
собачьим...
   На кенсингтонской телефонной станции,  на  Корк-стрит  и  Гроувенор-сквер
слушавшие  замерли  в  молчании.  Или  Куинн  знал,  что  делает,   или   же
провоцировал похитителя повесить трубку. Голос Куинна звучал не прерываясь.
   - Может, я и подонок, Зэк, но  я  -  единственный  подонок,  которому  вы
можете доверять в этом проклятом деле, и вам придется доверять мне.  Есть  у
вас карандаш?
   - Да, слушай, Куинн...
   - Слушайте вы, друг мой. Я хочу, чтобы вы перебрались в  другую  будку  и
позвонили мне через сорок секунд по этому  номеру:отри,  семь,  ноль,  один,
два, ноль, четыре. Теперь ДАВАЙТЕ! Последнее слово он выкрикнул.
   Позже Сэм Сомервиль и Данкен МакКри скажут при разборке, что они были так
же поражены, как и слушавшие на линии.
   Куинн бросил трубку, схватил кейс - алмазы были в нем, а не во  фруктовой
вазе - и выбежал из гостиной. Обернувшись, он крикнул: "Сидите здесь!"
   Неожиданность, крик и властный тон его  команды  удержали  их  в  креслах
целых пять секунд, оказавшихся  жизненно  важными.  Когда  они  подбежали  к
входной двери, они услышали, как повернулся ключ снаружи. Его явно  вставили
туда перед рассветом.
   Куинн не воспользовался лифтом, он бежал по лестнице, когда первые  крики
МакКри донеслись из-за двери. Среди слушавших  начиналось  смятение,  вскоре
переросшее в хаос.
   - Черт, что он делает? - прошептал полицейский другому на  кенсингтонской
телефонной станции.  Тот  пожал  плечами.  Куинн  пробежал  три  пролета  до
вестибюля. Впоследствии  расследование  покажет,  что  американец  на  посту
прослушивания в подвале дома не шевельнулся, потому  что  это  было  не  его
дело. Его задача была записать голоса, раздававшиеся  в  квартире  над  ним,
закодировать их и передать  по  радио  на  Гроувенор-сквер  для  последующей
расшифровки и прослушивания в подвале посольства. Так что  он  оставался  на
месте.
   Куинн пересек вестибюль через пятнадцать секунд после  того,  как  бросил
трубку. Британский швейцар, сидевший в своей будке, взглянул на него, кивнул
и вновь углубился в газету "Дэйли мэйл". Куинн толкнул дверь, выходившую  на
улицу и  открывающуюся  наружу,  закрыл  ее  за  собой,  достал  из  кармана
деревянный клин, который он по секрету от других вырезал в туалете,  вставил
его под дверь и загнал каблуком поглубже.
   Затем он побежал через дорогу, увертываясь от машин.
   - Что они имеют в виду "он  исчез"?  -  закричал  Кевин  Браун  в  центре
прослушивания на Гроувенор-сквер. Он сидел там все утро, ожидая, как  и  все
остальные британцы и американцы, звонка Зэка, который мог  стать  последним.
Первые звуки из кенсингтонской квартиры вызвали лишь недоумение: они слышали
как Куинн прервал телефонный  разговор,  как  он  крикнул  кому-то:  "Сидите
здесь!", затем ряд всяких стуков, крики Сэм  Сомервиль  и  МакКри,  а  потом
регулярные удары, как будто кто-то пытался выломать дверь.
   Сэм Сомервиль вернулась в комнату и стала кричать в сторону "жучков":
   "Он ушел! Куинн ушел!". Вопрос Брауна был услышан в центре прослушивания,
но Сомервиль его слышать не могла. Браун лихорадочно набирал номер  телефона
своего специального агента в Кенсингтоне.
   - Агент Сомервиль, - загремел его голос, когда она  сняла  трубку,давайте
за ним!
   В этот момент пятый удар МакКри выбил замок входной двери квартиры.
   Он помчался вниз по лестнице, Сэм бежала за  ним.  Оба  были  в  домашних
тапочках.
   Фруктовая  лавочка  напротив  его  дома  называлась  "Брэдшоу"  в   честь
человека, открывшего ее, но сейчас ее хозяином был  индиец,  мистер  Патель.
Телефон лавки Ку-инн отыскал в лондонском телефонном справочнике лежавшем  в
гостиной. Он часто наблюдал, как мистер Патель раскладывал фрукты на витрине
или обслуживал покупателя в лавке. Куинн добежал  до  другой  стороны  улицы
через тридцать три секунды после разговора с Зэком.
   Он проскользнул между двумя пешеходами и ворвался в лавку как ураган.
   Телефон был на столе рядом с кассовым аппаратом, за которым стоял  мистер
Патель.
   - Ребята воруют ваши апельсины, - сказал он без всяких церемоний. В  этот
момент зазвонил телефон. Раздираясь между телефоном  и  апельсинами,  мистер
Патель среагировал как добрый гуджаратец и выбежал на улицу.
   Куинн поднял трубку.
   На кенсингтонской телефонной станции отреагировали быстро, и как  покажет
расследование, они сделали все, что могли. Но они потеряли несколько  секунд
из сорока просто от удивления, а затем у них возникла техническая  проблема.
Они были замкнуты на "горячую" линию. Когда по этой линии  поступал  звонок,
их электронный коммутатор  определял  источник  звонка.  А  затем  компьютер
сообщал, что это такая-то и такая-то телефонная будка, расположенная  там-то
и там-то. На это уходило от шести до восьми секунд.
   Они уже определили номер, с которого Зэк звонил первый раз, но  когда  он
сменил будку, они потеряли его, хотя будки стояли рядом в Данстебле.
   Хуже того, сейчас он говорил по другому лондонскому номеру, на который  у
них не было выхода. Единственное, что помогло им, это то, что номер, который
Куинн продиктовал Зэку, также относился к кенсингтонской телефонной станции.
И все же прослеживающие должны были начать все сначала,  их  устройство  для
определения номера  лихорадочно  искало  его  среди  двадцати  тысяч  других
номеров. Они врубились в номер мистера Пателя через пятьдесят восемь  секунд
после того, как Куинн продиктовал номер Зэку, а затем нашли и второй номер в
Данстебле.
   - Запишите номер, Зэк, - сказал Куинн без предисловий.
   - Что происходит, черт возьми? - прорычал Зэк.
   - Девять-три-пять, три-два-один-пять, - сказал Куинн твердо.Записали?
   Наступила пауза, пока Куинн записывал.
   - Сейчас мы проведем это сами, Зэк. Я ушел от всех сопровождающих.
   Только вы и я. Алмазы против мальчика. Никаких фокусов, даю слово.
   Позвоните мне по этому номеру через шестьдесят минут, если я не  подойду,
то через девяносто минут. Эта линия не прослушивается.
   Он положил трубку. На станции слышали слова ..."минут и девяносто  минут,
если я не подойду в первый раз. Эта линия не прослушивается".
   - Этот гад дал ему другой номер, -  сказал  инженер  в  Кенсингтоне  двум
офицерам полиции метрополии. Один из них уже звонил в Скотланд-Ярд.
   Куинн вышел из лавки и увидел, как Данкен МакКри на другой стороне  улицы
пытается открыть заклиненную дверь. За ним была Сэм, она размахивала  руками
и отчаянно жестикулировала. К ним присоединился швейцар, чесавший  голову  в
удивлении. По другой стороне улицы ехали два автомобиля, а со стороны Куинна
приближался мотоциклист. Куинн шагнул на дорогу прямо  перед  ним  и  поднял
руки. Атташе-кейс болтался в его левой руке. Мотоциклист затормозил, проехал
юзом и остановился.
   - Какого черта...
   Куинн обезоруживающе улыбнулся, обходя руль.  Короткий  сильный  удар  по
почкам закончил дело. Когда молодой человек согнулся от удара пополам, Куинн
снял его с мотоцикла, перекинул правую ногу через сиденье, врубил скорость и
дал газ. Он помчался по дороге, когда рука МакКри чуть не  схватила  его  за
пиджак. Он не дотянулся всего шесть дюймов.
   Расстроенный  МакКри  стоял  посреди  улицы.  Сэм  подошла  к  нему.  Они
посмотрели  друг  на  друга  побежали  в  дом.  Быстрее  всего  связаться  с
Гроувенор-сквер можно было только вернувшись на третий этаж.
   - Ну вот, началось, - сказал Браун через пять минут,  выслушав  МакКри  и
Сомервиль по линии из Кенсингтона. -  Мы  отыщем  этого  ублюдка.  Это  наша
задача.
   Позвонил другой телефон. Это был Найджел Крэмер из Скотланд-Ярда.
   - Ваш посредник смылся, - сказал он прямо. - Вы мне можете  сказать,  как
он это сделал? Я звоню в квартиру, обычный номер занят.
   Браун рассказал ему все за тридцать секунд. Крэмер крякнул. Он до сих пор
не мог простить ему налет на Грин Мидоу  Фарм,  и  никогда  не  простит,  но
сейчас события пересилили его желание удалить Брауна и  его  команду  ФБР  с
поля.
   - Ваши люди запомнили номер мотоцикла? Я могу объявить  розыск  по  всему
городу.
   - Более того, в атташе-кейсе спрятан "маяк".
   - Спрятано что?
   - Встроенный, не  поддающийся  обнаружению,  произведение  искусства.  Мы
вставили его в Штатах и заменили его  на  кейс,  выданный  Пентагоном  перед
самым вылетом вчера вечером.
   - Понятно, - сказал Крэмер задумчиво. - А где приемное устройство?
   - Здесь у нас. Его привезли утренним коммерческим рейсом на рассвете.
   Один из моих агентов получил его в аэропорту Хитроу.  Радиус  действия  -
две мили, так что мы должны трогаться, имею в виду немедленно.
   - На этот раз, мистер Браун, будьте любезны,  держите  связь  с  машинами
столичной полиции. В этом городе вы не имеете права  арестовывать  людей,  я
имею право на это. У вас в машине есть радио?
   - Конечно.
   - Оставайтесь, пожалуйста, на открытой линии. Мы  немедленно  свяжемся  с
вами и присоединимся к вам, если вы сообщите, где вы находитесь.
   - Нет проблем. Даю вам мое слово.
   Через шестьдесят секунд лимузин посольства выехал из Гроувенор-сквер.
   За рулем был Чак Моксон. Его коллега занимался приемным устройством.  Это
был небольшой ящик, похожий на маленький телевизор с  той  только  разницей,
что на экране вместо изображения была единственная светящаяся  точка.  Когда
антенна, прикрепленная к металлическому краю кузова над  дверью,  улавливала
сигнал  передатчика,  спрятанного  в  кейсе  Куинна,  из  светящейся   точки
протягивалась прямая линия к периметру экрана. Водителю  машины  нужно  было
вести ее так, чтобы она шла по этой линии,  ведущей  к  цели.  Передатчик  в
атташе-кейсе включался дистанционным управлением, находящимся в лимузине.
   Они быстро поехали по Парк-Лейн, через Найтсбридж в Кенсингтон.
   -  Включайте,  -  приказал  Браун.  Оператор  нажал  кнопку.   Экран   не
реагировал.
   - Включайте каждые тридцать секунд, пока мы  его  не  засечем,  -  сказал
Браун. - Чак, начинайте курсировать вокруг Кенсингтона.
   Моксон  свернул  на  Кромвель-роуд,  затем  на  юг  по  Глостер-роуд   по
направлению к Олд-Бромптон-роуд. Наконец антенна установила контакт.
   - Он сзади нас. Двигается на север, - сказал коллега Моксона.Расстояние -
миля с четвертью.
   Через  тридцать  секунд  Моксон  мчался  обратно,   через   Кромвель-роуд
направляясь на север по Эгзибишен-роуд к Гайд парку.
   - Прямо по курсу. Едет на север, - сообщил оператор.
   - Передайте ребятам в синем, что мы его засекли, - приказал Браун.
   Моксон сообщил об этом по радио в посольство, и на  середине  Эджвер-роуд
машина полиции пристроилась к ним в хвост.
   На заднем сиденье вместе с Брауном были Коллинз и Сеймур.
   - Надо было знать заранее, - сокрушался Коллинз. -  Нужно  было  заметить
расхождение во времени.
   - Какое расхождение?
   - Вы помните суматоху на въезде к Уинфилд-Хаус три недели тому назад?
   Куинн выехал на пятнадцать минут раньше меня, а приехал в  Кенсингтон  на
три минуты раньше. Никто не может ездить  в  часы  пик  быстрее  лондонского
таксиста. Он где-то останавливался и делал приготовления.
   - Он не мог планировать все это три недели тому назад, - возразил Сеймур.
- Он не знал, как сложатся дела.
   - А ему и не нужно было знать. -  Вы  же  читали  его  досье,  он  воевал
достаточно долго, чтобы знать о запасных позициях в случае неудачи.
   - Он свернул прямо на Сент-Джонс-Вуд, - сказал оператор.
   Полицейская машина поровнялась с ними. Окно водителя было опущено.
   - Он едет прямо на север, - сказал Моксон, указав на Финчли-роуд. К  двум
машинам присоединилась еще одна полицейская машина, и все поехали  на  север
через Суисс-Коттедж, Хендон и Милл-Хилл. Расстояние уменьшилось  до  трехсот
ярдов и они смотрели вперед, пытаясь увидеть высокого человека без шлема  на
маленьком мотоцикле.
   Они проехали через Милл-Хилл-серкес всего  в  сотне  ярдов  от  источника
сигнала вверх по склону Файв Уэйз  Корнер.  Тогда  они  поняли,  что  Куинн,
вероятно, сменил средство передвижения. Они обогнали двух мотоциклистов,  не
издававших никаких сигналов, два мощных мотоцикла обогнали  их,  но  искомый
источник сигнала продолжал неуклонно двигаться впереди них.
   Затем, когда источник сигнала повернул вокруг Файв-Уэйз-Корнер  и  выехал
на  шоссе  А  1  на  Хертфордшир,  они   увидели,   что   он   находится   в
"фольксвагене-гольф" с открытым верхом, у водителя которого на  голове  была
большая меховая шапка.
   Первое, что Сиприан Фотергилл вспоминает о событиях этого  дня,  это  то,
что когда он ехал в свой очаровательный маленький  домик,  расположенный  за
Борхемвудом, его внезапно обогнал огромный черный автомобиль, который  резко
свернул перед ним, заставив его  остановиться  на  обочине  так  резко,  что
завизжали тормоза. За несколько секунд три здоровых мужчины,  как  потом  он
будет рассказывать в клубе  своим  друзьям,  раскрывшим  рты  от  удивления,
выскочили из машины, окружили его  и  направили  огромные  пистолеты.  Затем
подъехала полицейская машина, потом еще одна. Из них вышли  четыре  приятных
британских  полицейских  и  сказали  американцам,  -  это   наверняка   были
американцы, и очень крупные, -  чтобы  они  убрали  свои  пистолеты  или  их
разоружат.
   И в следующий момент, - в это время внимание всего бара было обращено  на
него - один из американцев сорвал с него шапку и заорал: "О'кэй, говнюк, где
он?", в то время как один из британских полицейских полез  в  его  машину  и
вытащил с заднего сиденья какой-то атташе-кейс, и  ему  пришлось  целый  час
объяснять им, что этого кейса он никогда раньше не видел.
   Большой седовласый американец, который,  видимо,  был  начальником  своей
группы, вырвал кейс из рук полицейского, открыл замки  и  посмотрел  внутрь.
Кейс был пуст. Да, он был пуст! И такая ужасная суета из-за пустого кейса! В
общем, американцы жутко ругались, таких выражений Сиприан никогда раньше  не
слышал и, надеется, никогда больше не услышит.
   А затем вмешался британский сержант. Это был  просто  душка  не  от  мира
сего...
   В 14.25 сержант Кидд вернулся к своей патрульной машине,  чтобы  ответить
на настойчивый радиосигнал.
   - "Танго Альфа", - начал он.
   - "Танго Альфа", говорит помощник заместителя комиссара Крэмер. С  кем  я
говорю?
   - Сержант Кидд, сэр, Отдел "Ф".
   - Что у вас там, сержант?
   Кидд посмотрел на зажатый "фольксваген" и  его  перепуганного  владельца,
трех агентов ФБР, рассматривающих пустой атташе-кейс, еще двух янки, стоящих
сзади и смотревших с надеждой  на  небо  и  трех  своих  коллег,  пытающихся
сделать заявление.
   - Какая-то неразбериха, сэр.
   - Слушайте внимательно, сержант Кидд.  Вы  поймали  высокого  американца,
только что укравшего два миллиона долларов?
   -  Никак  нет,  сэр,  -  ответил  Кидд.  -  Мы  схватили  очень  голубого
парикмахера, который намочил штаны от страха.
   - Что значит  ...  исчез?  -  этот  крик,  вопль  или  визг  в  различной
тональности и с разными акцентами звучал в  течение  часа  в  кенсингтонской
квартире,  Скотланд-Ярде,  Уайтхолле,  Министерстве  иностранных   дел,   на
Даунинг-стрит, Гроувенор-сквер и в западном крыле Белого  дома.  "Но  он  не
может просто исчезнуть!"
   Но он действительно исчез.
 
Глава 10 
 
   Куинн забросил атташе-кейс  в  открытую