и через окна, выбив стекла и рамы, вскочили на  ноги
и помчались наверх в спальни.
   Последняя пара во главе с Брауном вошла через переднюю дверь.  Один  удар
кувалдой, и замок разлетелся на куски.
   У потухающего камина в длинной кухне спал в кресле плотный мужчина.
   Он должен был дежурить ночью, но скука и усталость взяли свое. При звуках
разбиваемой двери он вскочил с кресла и потянулся к дробовику 12-го калибра,
лежащему на сосновом столе. Он почти дотянулся до него.
   Но команда "Замри!", раздавшаяся из  двери  и  вид  большого  человека  с
короткой стрижкой и кольтом  калибра  45,  нацеленным  прямо  в  его  грудь,
заставили его остановиться. Он плюнул и медленно поднял руки.
   Наверху рыжий мужчина лежал в постели с единственной женщиной  в  группе.
Они оба проснулись из-за грохота разбиваемых окон и двери внизу.
   Женщина закричала, а мужчина рванулся к двери и столкнулся на площадке  с
первым агентом ФБР. Они дрались в такой тесноте, что стрелять  было  нельзя,
оба они покатились в темноте вниз по лестнице  и  продолжали  драться,  пока
другой американец не разобрался кто есть кто и не  ударил  рыжего  рукояткой
кольта по голове.
   Четвертого члена группы вывели из его спальни через несколько секунд.
   Это был худой молодой человек с гладкой прической. У всех  членов  группы
ФБР были фонарики, и через две минуты они обследовали все остальные  спальни
и убедились, что в  группе  было  не  более  четырех  человек.  Кевин  Браун
приказал привести их всех в кухню, где были зажжены лампы. Он с  отвращением
посмотрел на них.
   - О'кей, где мальчик? - спросил он. Один из агентов посмотрел в окно.
   - Шеф, к нам гости.
   Около пятидесяти человек спускались в лощину и  направлялись  к  дому  со
всех сторон. Все  они  были  в  высоких  ботинках  и  синей  форме.  Человек
двенадцать были с овчарками, рвущимися с поводков. В будке ротвейлер громким
лаем протестовал против вторжения. Белый "рэйнджровер"  с  синими  символами
подъехал по дороге и остановился в десяти ярдах от сломанной двери.  Мужчина
среднего возраста в синей форме с серебряными пуговицами и знаками  различия
вышел из машины. На голове его была форменная фуражка. Без единого слова  он
вошел в прихожую, прошел прямо на кухню и посмотрел на четырех задержанных.
   - О'кэй, мы передаем их вам, - сказал Браун. - Он  где-то  здесь,  и  эти
подонки знают, где именно.
   - Скажите, - спросил человек в синем, - кто вы такие?
   - Да, конечно, - Кевин Браун достал свое  удостоверение  ФБР.  Англичанин
внимательно прочитал его и вернул владельцу.
   - Слушайте, - начал Браун, - что мы сделали здесь...
   - Что вы сделали, мистер Браун, - сказал старший констебль Бедфордшира  с
ледяной яростью в голосе, - так это сорвали крупнейшую операцию по борьбе  с
наркотиками, которая когда-либо должна была проводится в графстве и которая,
боюсь, никогда уже не будет проведена. Эти люди - мелочь и один химик. А  мы
в любой день ожидали прибытия крупной рыбы и товара. А теперь возвращайтесь,
пожалуйста, в Лондон.
   В этот час  Стив  Пайл  находился  с  мистером  Аль-Гару-ном  в  кабинете
последнего в Джидде. Он прилетел сюда после важного телефонного звонка.
   - Что именно он взял с собой? - спросил он  в  четвертый  раз.  Аль-Гарун
пожал плечами. Эти американцы еще хуже чем европейцы, они всего торопятся.
   - Увы, я ничего не понимаю в этих машинах. - сказал он, - но  мой  ночной
сторож говорит...
   Он повернулся к ночному сторожу и выдал длинную тираду на арабском языке.
Сторож ответил, раскрыв широко руки и как бы показывая размер чего-то.
   - Он говорит, что в тот вечер, когда я вернул мистеру Лэингу его  паспорт
с должным образом внесенными изменениями,  молодой  человек  провел  большую
часть ночи в компьютерном кабинете и ушел  перед  рассветом,  взяв  с  собой
большое количество распечаток. Утром он пришел на работу без них.
   Стив Пайл вернулся в Эр-Рияд ужасно  взволнованным.  Одно  дело  помогать
своей стране и правительству, но при внутренней  бухгалтерской  ревизии  это
никак не будет учтено. Он срочно попросил полковника Истерхауза о встрече.
   Арабист спокойно выслушал его и несколько раз кивнул.
   - Вы думаете, он уже добрался до Лондона? - спросил он.
   - Не знаю, как он умудрился это сделать, но где еще он может быть?
   - Д-д-да, могу ли я получить доступ к вашему центральному  компьютеру  на
некоторое время?
   Полковник провел за пультом центрального  компьютера  в  Эр-Рияде  четыре
часа. Работа была не трудная, поскольку он знал все коды. Когда он закончил,
все старые документы были стерты и вместо них введены новые.
   Найджел Крэмер получил первое сообщение из  Бедфорда  утром,  задолго  до
того, как пришел письменный отчет.  Когда  он  позвонил  Патрику  Сеймуру  в
посольство, его все еще трясло от ярости. Браун и его команда  были  еще  на
пути в Лондон.
   - Патрик, у нас всегда были прекрасные отношения, но  это  переходит  все
границы. Что он, черт возьми, о себе думает? Да кто он такой?
   Положение Сеймура было ужасным. Он потратил три года, развивая прекрасное
сотрудничество между ФБР и Скотланд-Ярдом, которое он унаследовал от  своего
предшественника Даррела Миллза. Он посещал курсы в  Англии  и  организовывал
поездки старших офицеров полиции метрополии в Штаты и их визиты в Дом Гувера
для того, чтобы создать отношения "человек к  человеку",  которые  во  время
кризиса преодолевают любые бюрократические препоны.
   - А что именно происходило на ферме? - спросил он.  Крэмер  успокоился  и
рассказал ему. Несколько месяцев  тому  назад  Скотланд-Ярду  сообщили,  что
крупная  банда  торговцев  наркотиками  собирается  провести  новую  большую
операцию в Англии. После кропотливого расследования было установлено, что их
база будет находиться на этой ферме. Работники его собственного оперативного
отдела несколько недель  наблюдали  за  фермой,  держа  постоянную  связь  с
полицией Бедфорда. Человек, которого  они  искали,  был  героиновый  король,
родившийся в Новой Зеландии. Его разыскивают в  нескольких  странах,  но  он
ускользает как угорь. Недавно было получено хорошее  известие  -  он  должен
появиться здесь с большим  грузом  кокаина  для  переработки,  расфасовки  и
сбыта. Теперь же он и близко не подойдет к этому месту.
   - Мне очень жаль, Патрик, но  я  буду  просить  министра  внутренних  дел
просить Вашингтон отозвать его.
   - Что ж, если так нужно, то значит так нужно, - согласился Сеймур.
   Положив трубку, он мысленно пожелал ему успеха.
   У Крэмера была еще одна более важная и  срочная  задача  -  предотвратить
появление этой истории в прессе и других средствах массовой информации.
   В то утро ему пришлось обратиться  с  призывом  проявить  добрую  волю  к
многим владельцам и редакторам этих средств.
   В Вашингтоне комитет получил доклад Сеймура к своему первому заседанию  -
к 7 часам утра.
   - Слушайте, он получил прекрасную  наводку  и  действовал  по  ней,сказал
Филипп Келли. Дон Эдмондс бросил ему предупреждающий взгляд.
   - Ему нужно было сотрудничать со Скотланд-Ярдом, - заявил государственный
секретарь. - Вот чего нам совершенно не нужно, так это испортить отношения с
британскими властями в данный момент. Какого черта, что я скажу  сэру  Гарри
Марриоту, когда он попросит отозвать Брауна?
   - Слушайте, - сказал министр финансов Рид,  -  почему  бы  не  предложить
компромисс? Браун, конечно, переусердствовал, и мы извиняемся за это. Но  мы
надеемся, что Куинн и британцы добьются освобождения Саймона Кормэ-ка со дня
на день. И когда это произойдет,  нам  нужна  будет  сильная  группа,  чтобы
отвезти его домой. Поэтому пребывание Брауна и его группы  следует  продлить
на несколько дней, скажем до конца недели.
   Джим Дональдсон кивнул в знак согласия.
   -  Да,  сэр  Гарри  может  пойти  на  это.  Кстати,  как  себя  чувствует
президент?
   -  Гораздо  лучше,  -  ответил  Оделл.  -   Настроение   у   него   почти
оптимистическое. Час назад  я  сообщил  ему,  что  Куинн  получил  еще  одно
доказательство, что Саймон жив и явно чувствует себя хорошо. Это уже  шестой
раз, когда Куинн заставляет похитителей доказывать это. Как насчет  алмазов,
Мортон?
   - К вечеру все будет готово, - ответил Стэннард.
   - Пусть быстрая  птица  стоит  наготове,  -  распорядился  вице-президент
Оделл. Стэннард кивнул и сделал заметку в блокноте.
 
*** 
 
   Энди Лэинг встретился с бухгалтером отдела внутренней проверки в тот день
после ленча. Это был земляк-американец, который совершал тур по  европейским
отделениям банка в течение последних трех дней.
   Он внимательно, и с растущим чувством тревоги, выслушал то,  что  молодой
банковский чиновник из Джидды рассказал ему,  и  опытным  глазом  просмотрел
распечатки, лежавшие перед ним на столе. Закончив, он  откинулся  в  кресле,
надул щеки и с шумом выдохнул воздух.
   - Боже мой, это действительно очень серьезные обвинения, и  кажется,  они
подтверждаются. Где вы остановились в Лондоне?
   - У меня все еще есть квартира в Челси. Со времени приезда я живу там.  К
счастью, мои жильцы выехали две недели тому назад.
   Бухгалтер записал его адрес и телефон.
   - Я хочу проконсультироваться с генеральным  менеджером  здесь  и,  может
быть, с президентом банка в Нью-Йорке перед тем, как мы предъявим это  Стиву
Пайлу. Будьте недалеко от телефона пару дней.
   Но оба они не знали, что в утренней почте из Рияда было  конфиденциальное
письмо Стива Пайла генеральному менеджеру зарубежных операций в Лондоне.
   Британская пресса сдержала свое слово, но радио Люксембург расположено  в
Париже, а для французских  слушателей  история  о  крупной  сваре  среди  их
англосаксонских соседей была слишком хороша, чтобы ее упустить.
   Откуда они получили сообщение об этом - установить окажется  невозможным.
Известно лишь, что был сделан анонимный телефонный звонок.
   Но их представители в Лондоне проверили  слух  и  подтвердили,  что  сама
скрытность полиции Бедфорда говорит  о  том,  что  у  истории  этой  имеются
основания. День был событиями не богат, так что они  дали  это  сообщение  в
четырехчасовых новостях.
   В Англии это сообщение не слышал почти никто, но корсиканец его  услыхал.
Он свистнул от удивления  и  пошел  искать  Зэка.  Англичанин  выслушал  его
внимательно, задал несколько вопросов по-французски и побледнел от гнева.
   Куинн уже знал об этом, и это было хорошо, так  как  у  него  было  время
подготовить ответ Зэку, если тот позвонит. Зэк  позвонил  сразу  после  семи
вечера. Он был в страшном гневе.
   - Ты лживый ублюдок. Ты сказал, что никаких ковбойских штучек со  стороны
полиции или кого-либо еще не будет. Ты бесстыдно врал мне!
   Куинн  сказал,  что  не  знает,  о  чем  Зэк  говорит,  было  бы  слишком
неестественно раскрывать все детали без напоминания. Зэк поведал ему об этом
в трех сердитых фразах.
   - Но это ни коим образом не связано  с  вами!  -  крикнул  Куинн.  -  Эти
лягушатники,  как  всегда  все  перепутали.  Это  Агентство  по   борьбе   с
наркотиками напортачило, вы знаете этих рэмбо, это их работа. Они искали  не
вас, кокаин - вот, что было им нужно.  Час  назад  у  меня  был  человек  из
Скотланд-Ярда и он блевал от негодования по этому поводу. Боже мой, Зэк,  вы
же знаете средства массовой информации! Если им верить,  то  Саймона  видели
восемьсот раз в самых разных местах, а вас ловили не менее пятидесяти раз.
   Это было вполне вероятно. Куинн расчитывал на  то,  что  Зэк  провел  три
недели, читая массу чуши в газетах, и выработал здоровое презрение к прессе.
Зэк, звонивший с автобусной станции в Линдслейде, успокоился.
   Время разговора истекало.
   - Пусть лучше это будет не так, Куинн, пусть будет не так, - сказал он  и
повесил трубку.
   Сэм Сомервиль и Данкен МакКри к концу разговора побледнели от страха.
   - Где же эти чертовы алмазы? - спросила Сэм.
   Но худшее было впереди. Как в  большинстве  стран,  в  Англии  существует
целая серия  радиопрограмм  к  завтраку,  смесь  глупой  болтовни  ведущего,
поп-музыка, короткие новости и ответы на телефонные звонки слушателей.
   Новости представляют собой куски самых последних сообщений, вырванных  из
телетайпа и наскоро переписанных младшими редакторами,  которые  подсовывают
их ведущему. Эти программы идут в таком быстром темпе, что никакой  проверки
и перепроверки, как это делают солидные воскресные газеты, там не бывает.
   Когда в редакции городской программы "Доброе  утро"  раздался  телефонный
звонок и американский голос передал сообщение,  звонок  приняла  молоденькая
практикантка, которая впоследствии,  заливаясь  слезами,  признала,  что  не
подумала  проверить,  является  ли  говоривший,  передающий   им   бюллетень
последних новостей, действительно  советником  американского  посольства  по
связям с прессой. Ровно через семьдесят секунд ведущий взволнованным голосом
передал его в эфир.
   Найджел Крэмер его не слыхал, но его пятнадцатилетняя дочь услышала.
   - Папа, - крикнула она из кухни, - вы сегодня поймаете их?
   - Поймаем кого? - ответил он, надевая пальто  в  прихожей.  Его  казенная
машина уже ждала на углу.
   - Похитителей, ты же знаешь.
   - Сомневаюсь. А почему ты спрашиваешь?
   - Так сказали по радио.
   Внутри у Крэмера что-то оборвалось. Он вернулся от двери в кухню.
   Дочь намазывала маслом тост.
   - А что именно они сказали по радио? - спросил он сдавленным голосом.
   Она рассказала ему, что в течение дня  будет  организован  обмен  Саймона
Кормэка на выкуп, и власти  уверены,  что  все  похитители  будут  при  этом
схвачены. Крэмер побежал к машине, схватил телефон  и  начал  серию  срочных
звонков прямо из автомобиля.
   Было  слишком  поздно.  Зэк  программы  не  слушал,   зато   ее   услыхал
южноафриканец.
 
Глава 9 
 
   Зэк позвонил позже обычного, в 10.20 утра. Если вчера он был рассержен по
поводу рейда на ферме в Бедфордшире, то теперь  его  ярость  была  на  грани
истерии.
   Найджел Крэмер успел предупредить Куинна по телефону из машины по пути  в
Скотланд-Ярд. Когда Куинн положил трубку,  Сэм  впервые  увидела  его  таким
потрясенным. Он молча ходил по квартире, а Сэм и МакКри сидели и смотрели на
него в страхе. Они слышали суть звонка  Крэмера  и  почувствовали,  что  все
обречено на провал.
   Ожидание телефонного звонка по горячей линии, даже не  зная,  слыхали  ли
похитители эту радиопередачу вообще  и  если  слыхали,  то  какова  была  их
реакция, довело напряжение Сэм до тошноты.  Когда  телефон  зазвонил,  Куинн
ответил со своим обычным, спокойным юмором. Зэк начал без всяких преамбул:
   - На этот раз ты все испортил к чертовой матери, ублюдок янки! Ты держишь
меня за дурака какого-нибудь? Ты сам дурак,  кореш.  Потому  что  ты  будешь
выглядеть идиотом, когда будут хоронить тело Саймона Кормэка.
   Куинн убедительно изобразил шок и изумление.
   - Зэк, о чем вы говорите? Что произошло?
   - Не вешай мне лапшу на уши, - завизжал похититель, - если ты  не  слышал
новости по радио, спроси у своих друзей из полиции. И не притворяйся,  будто
это ложь, она вышла из твоего поганого посольства.
   Куинн убедил Зэка рассказать, что он слышал, хотя сам он знал это.
   Рассказ об этом слегка успокоил Зэка, и время его кончалось.
   - Зэк, это ложь, туфта. При любом обмене будут только вы и я. Один и  без
оружия. Никаких "маяков", никаких фокусов, никакой полиции и никаких солдат.
Ваши условия, ваше место, ваше время. Ни на что иное я не соглашусь.
   - Что ж, хорошо, но уже поздно. Ваши люди хотят иметь  тело,  именно  его
они и получат.
   Он уже собирался повесить трубку. В последний раз. Куинн знал,  что  если
это произойдет, то все будет кончено. Через несколько дней или недель кто-то
где-то войдет в дом или квартиру, уборщица, хранитель или агент  по  продаже
недвижимости, и найдут единственного сына президента с пулей  в  голове  или
задушенного и полуразложившегося...
   - Зэк, ради Бога, еще несколько секунд.
   По лицу Куинна лился градом пот. Первый  раз  за  все  двадцать  дней  он
показал огромное напряжение, накопившееся  за  этот  период.  Он  знал,  как
близко до окончательной трагедии.
   На кенсингтонской станции группа  инженеров  и  полицейских  смотрела  на
мониторы и слышала потоки ярости, идущие по линии; под фешенебельным районом
Мэйфэйр четыре агента МИ-5  замерли  в  своих  креслах,  пока  из  динамиков
изливалась ярость, а магнитофон продолжал беззвучно крутиться.
   В подвале американского  посольства  на  Гроувенор-сквер  находились  два
инженера электронной разведки, три агента ФБР и Лу Коллинз из ЦРУ,  а  также
представитель ФБР Патрик Сеймур, Всех их собрало сюда сообщение об  утренней
радиопередаче в предвидении того, что они сейчас слушали,  и  это  никак  не
улучшало положение дел.
   Тот факт, что все радиостанции страны, включая Радио Сити, в течение двух
часов осуждали этот ложный телефонный звонок, сделанный во  время  завтрака,
не произвел никакого впечатления. Все они знали это.
   Информацию, полученную в результате утечки, можно опровергать до  второго
пришествия, это ничего не меняет. Как сказал Гитлер,  люди  верят  только  в
большую ложь.
   - Послушай, Зэк, дай мне поговорить с президентом лично.  Дай  мне  всего
двадцать четыре часа. После всего потраченного времени не  бросай  это  дело
сейчас. Президент может приказать всем этим жопам не вмешиваться в это  дело
и предоставить его вам и мне.  Только  нам  двоим,  ведь  только  нам  можно
доверить это дело. И после двадцати дней я прошу еще всего  один  день!  Дай
мне этот день, Зэк!
   Наступила  пауза.  Где-то  в  районе  Эйлсбери  в  Бакингемшире   молодой
констебль спокойно двигался к ряду телефонных будок.
   - Завтра в это время, - сказал Зэк наконец и повесил трубку. Он вышел  из
будки и повернул за угол, и  в  этот  самый  момент  молодой  полицейский  в
штатском появился из переулка и посмотрел на телефонные будки. В них  никого
не было. Он опоздал засечь Зэка всего на восемь секунд.
   Куинн положил трубку, подошел к дивану, лег  на  спину,  сцепив  руки  на
затылке, и уставился в потолок.
   -  Мистер  Куинн,  -  робко  обратился  к  нему   МакКри.   Несмотря   на
неоднократные просьбы отбросить слово "мистер",  молодой  застенчивый  агент
ЦРУ продолжал обращаться к Куинну как к своему школьному учителю.
   - Заткнись, - четко произнес Куинн. Расстроенный МакКри лишь  намеревался
спросить, не хочет ли Куинн кофе, тем не менее он пошел на  кухню  и  сварил
его. Зазвонил третий, нормальный телефон. Это был Крэмер.
   - Мы все слышали это, - сказал он. - Как вы себя чувствуете?
   -  Побитым,  -  ответил  Куинн.   -   Что-нибудь   новое   об   источнике
радиопередачи?
   - Пока нет. Девушка-стажер,  принявшая  звонок,  все  еще  в  полицейском
участке в Холборне. Она клянется, что это был американский голос,  но  может
ли она твердо знать это? Она клянется, что звучал  он  очень  убедительно  и
официально, что он знал, что сказать. Вам нужен письменный текст передачи?
   - Немного поздновато, - сказал Куинн.
   - Что вы намерены делать? - спросил Крэмер.
   - Пока молиться. Что-нибудь я придумаю.
   - Желаю успеха. Я сейчас должен отправляться в Уайтхолл. Я  буду  держать
связь с вами.
   Затем был звонок из посольства. Звонил Сеймур. Поздравлял Куинна  с  тем,
как он справился с ситуацией... Если мы чем-то можем помочь вам...
   В этом-то вся беда, подумал Куинн. Кто-то работает слишком активно. Но он
не сказал этого.
   Он выпил уже половину чашки кофе, как  вдруг  спустил  ноги  с  дивана  и
позвонил напрямую в подвал посольства. Ему тут же ответили.  Это  был  опять
Сеймур.
   - Мне нужен прямой разговор по закрытой линии с вице-президентом Оделлом,
- сказал он. - И это нужно сейчас.
   - Послушайте, Куинн, Вашингтону  постоянно  сообщают  о  том,  что  здесь
делается. Все пленки перегоняются к ним тут же. Я думаю, пусть они услышат о