, черт возьми, они смогли засунуть все это в мою сумку? Ведь  она
была все время при мне с тех пор, как я ее купила.
   - А это не твоя сумка, это ее дубликат, - сказал Куинн. - Кто-то  заметил
ее, сделал дубликат и подменил. Сколько человек приходило  в  кенсингтонскую
квартиру?
   - После того, как ты сбежал? Весь мир и его мама.  Был  Крэмер  и  другие
британцы, Браун, Коллинз, Сеймур и  еще  два  или  три  из  ФБР.  Я  была  в
посольстве, в особняке в Суррее, где  они  держали  тебя,  затем  была  я  в
Штатах, затем вернулась, но она была всегда со мной.
   А для того, чтобы вынуть содержимое старой  сумки,  положить  в  новую  и
подменить ее понадобится всего пять минут.
   - Куда хотите ехать, господин? - спросил шофер.
   В отель "Колизей" ехать было нельзя - убийцы знали о нем. Но они не знали
о гараже, где он оставил "опель". Он был там один, без Сэм и ее смертоносной
сумки.
   - На площади Мадлен, на углу Шово-Лагард.
   - Куинн, может, мне стоило бы вернуться в Штаты  с  тем,  что  мы  сейчас
услышали? Я могла бы пойти  в  посольство  США  и  потребовать,  чтобы  двое
официальных лиц сопровождали нас. Вашингтон должен знать то, что нам сообщил
Зэк.
   Куинн смотрел на улицы, по которым они проезжали. Такси ехали  по  рю  де
Рояль. Они высадились у входа в гараж. Куинн щедро вознаградил шофера.
   - Куда мы едем? - спросила Сэм, когда они были в машине и направлялись на
юг, через Сену, к Латинскому кварталу.
   - Ты едешь в аэропорт.
   - В Вашингтон?
   - Ни в коем случае не в  Вашингтон.  Слушай,  Сэм,  теперь,  как  никогда
раньше, ты не должна возвращаться туда без прикрытия. Кто  бы  ни  стоял  за
этим делом, они гораздо выше чем шайка  бывших  наемников.  То  были  просто
наемные работники. Все, что происходило на нашей стороне,  сообщалось  Зэку.
Он знал детали полицейского расследования,  что  делалось  в  Скотланд-Ярде,
Лондоне и Вашингтоне. Все было подготовлено и скоординировано, даже убийство
Саймона Кормэка.
   Когда мальчик бежал по дороге, кто-то должен был находиться в этой роще с
механизмом, включающим детонатор. Откуда этот человек знал, что ему надлежит
быть там? Потому что Зэку  сказали,  что  нужно  делать  на  каждой  стадии,
включая наше освобождение. Причина, по которой он не убил меня,  -  то,  что
ему просто не сказали сделать это. Сам же он не собирался никого убивать.
   - Но он сообщил нам, кто это был, - не согласилась с ним Сэм. -  Это  был
тот американец, который все организовал и заплатил ему, которого он  называл
толстяком.
   - А кто давал распоряжения толстяку?
   - Да, за ним обязательно кто-нибудь стоит.
   - Должен стоять. - сказал Куинн. - Причем  на  очень  высоком  посту.  Мы
знаем, что произошло  и  как.  но  не  знаем  кто  инициатор  и  почему.  Ты
приезжаешь в Вашингтон и рассказываешь то, что мы узнали от Зэка. А  что  мы
узнали? Это рассказ похитителя, преступника и наемника и ныне покойника, что
кому-то весьма удобно. Это человек.  бегающий  в  страхе  от  того,  что  он
совершил, пытающийся купить себе свободу, убивая своих  коллег  и  возвращая
обратно алмазы и рассказывающий не правдоподобную историю  о  том,  что  его
подставили.
   - Так куда же мы едем отсюда?
   - Ты едешь, чтобы скрыться, а я еду за корсиканцем.  Он  -  ключ  к  этой
истории, он служил толстому человеку, это он достал смертоносный пояс и одел
ею на Саймона. Ставлю десять  против  пяти,  что  Зэку  приказали  растянуть
переговоры еще на шесть дней и для этого потребовать алмазы вместо  банкнот,
потому, что новая одежда была еще не готова. Дело пошло слишком быстро и его
нужно было притормозить. Если я смогу добраться до Орсини, взять его живым и
заставить говорить, он, возможно, скажет имя  своего  нанимателя.  Когда  мы
узнаем имя толстого человека, тогда мы сможем поехать в Вашингтон.
   - Позволь мне поехать с тобой, Куинн. Ведь мы так договаривались.
   - Это был договор, навязанный Вашингтоном. Договор расторгнут.  Все,  что
рассказал нам Зэк, было передано "жучком" в твоей сумке. Теперь  они  знают,
что мы знаем. Теперь они начинают охоту на нас с тобой. Если  только  мы  не
представим имя толстого человека. Вот тогда охотники станут дичью.  Об  этом
позаботится ФБР. И ЦРУ.
   - Итак, где я буду прятаться и как долго?
   - Пока я не сообщу тебе любым способом, что все в порядке.  А  скрываться
ты будешь в Малаге. У меня есть друзья на юге Испании, которые помогут тебе.
***
 
   В Париже, как и в Лондоне, два аэропорта. Девяносто процентов полетов  за
рубеж идут из аэропорта Шарль де Голль на севере столицы,  но  в  Испанию  и
Португалию  самолеты  летят  с  более  старого  аэропорта  Орли  на  юге.  В
добавление к этой путанице в Париже есть два  разных  терминала,  каждый  из
которых обслуживает свой аэропорт. Автобусы на  Орли  уходят  из  Латинского
квартала. Через тридцать минут Куинн подъехал  туда,  припарковал  машину  и
провел Сэм в главный зал.
   - А как насчет моей одежды и иных вещей в гостинице?
   - Забудь о них. Если эти бандиты не  сидят  в  засаде  у  отеля,  то  они
дураки. А они далеко не дураки. Твой паспорт у тебя?
   - Да, он всегда со мной.
   - У меня тоже. А кредитные карточки?
   - Конечно, у меня.
   - Тогда иди в этот банк и возьми столько денег, сколько можно.
   Пока Сэм получала деньги в банке, Куинн потратил свои последние  наличные
и купил ей билет в один конец до Малаги. Она опоздала на рейс в 12.45, но  в
17.35 был следующий рейс.
   - Вашему другу придется пять минут подождать, - сказала кассирша.Автобусы
на Орли на южное направление уходят каждые двенадцать минут от ворот "Джей".
   Куинн поблагодарил ее, подошел к банку и дал Сэм ее билет. Она взяла 5000
долларов, из которых Куинн забрал 4000.
   - Я провожу тебя на автобус сейчас,  -  сказал  Куинн,  -  в  Орли  будет
безопаснее, чем здесь, если они начнут проверять расписание вылетов.
   Когда ты приедешь в аэропорт, прямо через паспортный контроль иди в отдел
беспошлинной торговли. Там до тебя будет труднее добраться. Купи  там  новую
сумочку, чемодан и что-нибудь из одежды, ты сама  знаешь,  что  тебе  нужно.
Затем жди отлета и не опоздай. Я попрошу друзей встретить тебя в Малаге.
   - Но ведь я не говорю по-испански, Куинн.
   - Не беспокойся, все они знают английский. У входа в автобус  Сэм  обняла
Куинна за шею.
   - Куинн, прости меня, ты один справился бы лучше.
   - Это не твоя вина, бэби. Куинн поднял ее лицо и поцеловал ее.
   Обычная сцена на всех терминалах, никто не обратил на них внимания.  -  И
кроме того, у меня не было бы "Смит и Вессона", а  я  думаю,  он  мне  может
понадобиться.
   - Береги себя, - прошептала она. Подул холодный ветер. Последний  большой
багаж был уложен в автобус и последние пассажиры уселись. Сэм  вздрогнула  в
его объятиях. Он погладил ее блестящие волосы.
   - Со мной все будет в порядке, поверь мне. Через пару дней я позвоню.
   К тому времени в любом случае мы сможем отправиться домой в безопасности.
   Он посмотрел вслед автобусу и она помахала рукой в заднем окне.
   Автобус повернул за угол и исчез из вида. В двухстах ярдах  от  терминала
находилось большое почтовое отделение. В писчебумажном магазине Куинн  купил
лист картона и оберточную бумагу и пошел на  почту.  С  помощью  перочинного
ножа, клейкой ленты и шпагата он сделал прочную коробку, положил туда алмазы
и послал ее заказным отправлением в адрес Фэйруэзера, американского посла  в
Лондоне.
   С международного телефона-автомата он позвонил в Скотланд-Ярд  и  оставил
послание Найджелу Крэмеру. В  нем  был  адрес  дома  около  Ист  Гринстед  в
Суссексе. Наконец он позвонил в один бар в Эстепоне. Человек, с  которым  он
говорил, был не испанец, а лондонский кокни.
   - Хорошо, приятель, - сказал он, - мы позаботимся о твоей дамочке.
   Когда последнее  дело  было  закончено,  Куинн  сел  в  машину,  заправил
полностью бак на ближайшей бензоколонке и  поехал  по  улицам  с  полуденным
движением на кольцевое шоссе. Через час после телефонного звонка  в  Испанию
он был на шоссе А 6 и ехал на юг, в Марсель.
   Он остановился пообедать в Бьюне, а затем откинулся на заднем  сиденьи  и
восполнил то, что он недоспал. Он проснулся в  три  часа  утра  и  продолжил
поездку на юг.
   Пока он спал, в ресторане Сан Марко напротив отеля "Колизей", тихо  сидел
человек и наблюдал  за  входом  в  гостиницу.  Он  сидел  там  с  полудня  к
беспокойству, а затем и неудовольствию персонала. Он заказал ленч,  просидел
вторую половину дня, а затем заказал ужин. Официанты  думали,  что  он  тихо
читает у окна.
   В одиннадцать ресторан закрывался. Человек ушел и отправился  в  соседний
отель "Рояль". Объяснив, что он ждет друга,  он  уселся  у  окна  в  фойе  и
продолжал ожидание. В два часа ночи он отказался от своей затеи.
   Он поехал к почтовому отделению на рю де Лувр, открытому  круглые  сутки,
поднялся на второй этаж, где были международные телефоны  и  заказал  личный
разговор. Он сидел в будке, пока оператор не позвонила.
   - Алло, мсье, - сказала она, - соединяю с Кастель-бланкой, говорите.
 
Глава 16 
 
   Коста-дель-Соль с давних пор был излюбленным местом  заслуженного  отдыха
представителей  британского  преступного   мира,   разыскиваемых   полицией.
Несколько десятков таких  негодяев,  которые  умудрились  лишить  банки  или
бронированные машины их содержимого или забрать у вкладчиков их  сбережения,
и  расстались  с  землей  своих  предков,  опередив  на   один   дюйм   руку
Скотланд-Ярда, нашли убежище под солнцем Южной  Испании,  чтобы  насладиться
своим богатством. Один остряк однажды сказал, что в ясный  день  в  Эстепоне
можно увидеть больше закоренелых преступников чем  в  тюрьме  Ее  Величества
Паркхерсте во время переклички.
   В тот вечер четверо таких джентльменов собрались в  аэропорту  Малага  по
телефонному звонку из Парижа. Там были Ронни, Берни и  Артур,  имя  которого
произносится Арфур, и молодой Терри, известный как  Тель.  Кроме  Теля,  все
были одеты в  светлые  костюмы  и  панамы.  Несмотря  на  давно  наступившую
темноту, все были в темных очках. Они проверили табло прибытий, узнали,  что
самолет из Парижа только что приземлился и скромно стояли у  двери,  ведущей
из зала таможни.
   Сэм вышла вместе с тремя первыми пассажирами. Весь ее  багаж  состоял  из
сумки, купленной в Орли и небольшого  кожаного  чемоданчика,  приобретенного
там же, с туалетными принадлежностями и ночным бельем. На ней был костюм,  в
котором она была утром на встрече в баре Юго.
   Ронни знал описание ее внешности, но оригинал оказался гораздо  красивее.
Как Берни и Артур, он был женат, и как и их жены его супруга  была  крашеной
блондинкой, ставшей еще более белой из-за постоянного поклонения  солнцу,  с
кожей, похожей на кожу ящерицы - последствие ультрафиолетовых  лучей.  Ронни
оценил и одобрил бледную северную кожу приехавшей и ее осиную талию.
   - Боже праведный, - пробормотал Берни.
   - Вкусно. -  сказал  Тель.  Это  было  его  любимое  выражение,  если  не
единственное  прилагательное.  Относительно  всего,  что  его  удивляло  или
радовало, он говорил "вкусно".
   Ронни шагнул вперед.
   - Мисс Сомервиль?
   - Да.
   - Добрый вечер. Я Ронни, a это - Берни и Арфур и Тель. Куинн  просил  нас
присмотреть за вами. Машина ждет.
   Куинн въехал в  Марсель  на  рассвете,  холодном  и  дождливом,  это  был
последний день ноября. Он мог полететь в Аяччо самолетом и  прибыть  туда  в
тот же день или воспользоваться вечерним паромом, захватив с собой машину.
   Он предпочел паром. Во-первых, ему не нужно  будет  арендовать  машину  в
Аяччо, во-вторых, он может спокойно взять с собой "Смит и  Вессон".  который
все еще был у него за поясом и, в-третьих, он считал, что на  всякий  случай
следует сделать ряд мелких покупок для пребывания на Корсике.
   Указатели дороги к порту были достаточно ясные,  а  сам  порт  был  почти
пуст. Утренний паром из Аяччо стоял пришвартованный, его пассажиры сошли  на
берег час тому назад. Касса на бульваре Дам была еще закрыта. Он припарковал
машину и насладился завтраком.
   В девять часов  он  купил  билет  на  паром  "Наполеон",  который  должен
отправиться в восемь вечера и прибыть в семь утра на следующий день.
   Имея билет, он мог поставить машину на стоянку для пассажиров недалеко от
причала, от которого должен отойти паром. Сделав это, он отправился в  город
пешком за покупками.
   Купить большую  брезентовую  сумку  было  легко,  в  аптеке  он  приобрел
туалетные принадлежности и бритвенный прибор вместо тех, что были  оставлены
в отеле "Колизей" в Париже.  Поиски  нужных  ему  предметов  одежды  вызвали
недоумение продавцов, но в конце концов он нашел искомое на пешеходной улице
Сейнт Феррул к северу от старого порта.
   Молодой продавец был весьма любезен, и покупка  шортов,  джинсов,  пояса,
рубашки и шляпы прошла  без  проблем.  Но  когда  Куинн  высказал  последнюю
просьбу, брови продавца поднялись в изумлении.
   - Вы хотите что, мсье?
   Куинн повторил просьбу.
   - Боюсь, что этого в продаже не  бывает.  Он  посмотрел  на  две  крупные
купюры, соблазнительно хрустящие в руке Куинна.
   - Может быть, осталось на складе? Старое и никому не нужное? -  подсказал
Куинн. Молодой человек оглянулся.
   - Я посмотрю, сэр. Дайте мне вашу  сумку.  Он  пробыл  на  складе  десять
минут. Вернувшись, он раскрыл сумку и показал Куинну содержимое.
   - Отлично, - сказал Куинн, - как раз то, что мне нужно.
   Он расплатился, хорошо отблагодарил продавца, как обещал, и ушел.
   Небо очистилось от туч, и он  позавтракал  в  кафе  на  открытом  воздухе
старого  порта,  потратив  целый  час  на  изучение  крупномасштабной  карты
Корсики.  Единственное,  что  он  узнал  из  приложения  к  карте,  это  что
Кастельбланк находится на крайнем юге острова.
   В восемь вечера "Наполеон" отошел от пристани  и  направился  в  обратный
путь. Куинн с удовольствием выпил стакан вина в баре,  почти  пустом  в  это
время года. Когда паром повернул в открытое море, перед окном проплыли  огни
Марселя, а затем крепость-тюрьма Иф совсем близко от парома.
   Через пятнадцать минут  они  были  в  открытом  море.  Куинн  поужинал  в
ресторане, вернулся в свою каюту и лег  спать  около  одиннадцати,  поставив
будильник на шесть утра.
 
*** 
 
   Приблизительно в это время Сэм сидела со  своими  хозяевами  в  небольшом
отдельном домике, бывшей ферме, высоко в горах за Эстепоной. Никто из хозяев
в этом доме не жил, он  использовался  как  склад  и  иногда  как  временное
убежище, когда кому-то из их друзей  нужно  было  "приватное  место",  чтобы
отсидеться от налета  детективов,  размахивающих  постановлениями  о  выдаче
преступников.
   Все пятеро сидели в закрытой комнате, голубой от табачного  дыма,  ставни
которой были тоже закрыты, и играли в покер. Это была идея Ронни.
   Они играли уже три часа, из игроков остались только Сэм и Ронни. Тель  не
играл, он подавал пиво, которое пили прямо из бутылок.  Пива  было  много  -
целые ящики стояли вдоль стены. Около других  стен  были  кипы  экзотических
листьев, привезенных недавно из Марокко и  предназначенных  для  экспорта  б
более северные страны.
   Арфур и Берни  проигрались  и  сидели,  мрачно  наблюдая  двух  последних
игроков за столом. На кону в центре стола были банкноты в тысячу песет, все,
что они принесли с собой, плюс  половина  того,  что  было  у  Ронни  и  еще
половина долларов Сэм, обмененных по курсу.
   Сэм посмотрела на накопления Ронни, подвинула большую часть своих банкнот
в центр стола и предложила ему повысить ставку. Он широко улыбнулся, повысил
ставку и попросил ее открыть карты. Она перевернула свои четыре  карты.  Два
короля и две десятки. Ронни усмехнулся и  открыл  свои:  полный  дом  -  три
королевы и два валета. Он потянулся к куче, а которой  находилось  все,  что
было у него, плюс все, что принесли Берни и Арфур и плюс девять  десятых  от
тысячи долларов Сэм. Она открыла пятую карту. Третий король.
   - Черт побери, - сказал он и  откинулся  на  спинку  стула.  Сэм  сгребла
деньги в кучу.
   - Вот это да! - сказал Берни.
   - Кстати, - спросил Арфур, - а чем вы зарабатываете себе на жизнь?
   - Разве Куинн не сказал вам? Я - специальный агент ФБР.
   - Боже милостивый, - сказал Ронни.
   - Вкусно! - заметил Тель.
   "Наполеон" пришвартовался ровно в семь у Гаре Мари-тайм  в  Аяччо,  между
молами Капуцинов и Цитадель. Через десять минут Куинн получил  свою  машину,
съехал по мосткам  на  набережную  и  направился  в  древнюю  столицу  этого
бесконечно прекрасного и скрытного острова.
   На его карте маршрут был указан достаточно ясно: из города прямо  на  юг,
по бульвару Сампьеро к аэропорту, затем повернуть налево в горы по дороге  Н
196. Через десять минут после поворота дорога пошла вверх,  как  это  всегда
бывает на Корсике, которая почти вся покрыта горами. Дорога вилась мимо Коро
и Коль Сен-Жорж, откуда он мог на секунду увидеть узкую прибрежную  равнину,
лежавшую  далеко  внизу.  Затем  горы  вновь   обступили   его.   Там   были
головокружительные склоны и скалы, холмы с дубовыми рощами, оливами и буком.
После Биччизано дорога  опять  пошла  вниз  по  направлению  к  побережью  у
Проприано. Пришлось ехать извилистым  путем  к  Оспера-но,  так  как  прямой
маршрут проходил бы через долину Барами, место настолько дикое, что  никакие
дорожные строители не смогли туда пробиться.
   После Проприано он снова проехал по  прибрежной  долине  несколько  миль,
прежде чем дорога Д 268 позволила ему повернуть к горам Оспедаль. Теперь  он
ехал не по национальным дорогам "Н", а  по  тем,  что  находятся  в  ведении
департамента - "Д". Они  весьма  узкие,  но  по  сравнению  с  высокогорными
дорогами, по которым ему предстоит ехать, это прекрасные шоссе.
   Он  проезжал  мимо  деревень  с  домами   из   местного   серого   камня,
пристроившихся на холмах и у головокружительных обрывов. Он не  мог  понять,
как эти крестьяне умудряются жить на доходы со своих  крохотных  участков  и
садиков.
   Дорога все время шла вверх, петляя,  извиваясь,  иногда  спускаясь  вниз,
чтобы пересечь складки местности, но в целом все время вверх. За Сейнт  Люси
де Таллано кончились деревья, холмы были покрыты густыми зарослями вереска и
мирта высотой в пояс, которые назывались maquis.  Во  время  второй  мировой
войны бегство из дома в горы, чтобы избежать ареста гестаповцами  называлось
"податься в маки", и  таким  образом  французское  подпольное  сопротивление
стали называть "Маки".
   Корсика такая же древняя, как и ее горы, и  люди  жили  в  этих  горах  с
доисторических времен. Как и  в  случае  с  Сардинией  и  Сицилией,  Корсику
завоевывали столько раз, что она этого не помнит. И всегда чужаки  приходили
как завоеватели и сборщики налогов, чтобы править  и  отбирать,  но  никогда
ничего не давали. Поскольку корсиканцам было почти что не на что  жить,  они
уходили в горы, надежно защищавшие их.  Поколения  бунтовщиков,  бандитов  и
партизан уходили в горы, чтобы спастись от властей, приходивших с побережья,
дабы собрать налоги и обложить данью людей, у которых почти ничего не было.
   За эти столетия у горных жителей выработалась своя философия - клановость
и скрытность. Власти являют собой несправедливость, и Париж собирает  налоги
так же жестко, как и любой другой завоеватель. Хотя Корсика является  частью
Франции и дала стране Наполеона и тысячи других видных деятелей, для  горных
жителей иностранец - все равно иностранец,  предвестник  несправедливости  и
налогов, будь это в пользу Франции или кого-либо еще. Корсика может посылать
десятки тысяч своих сынов на работу во Францию, но  если  кто-либо  из  этих
сыновей попадет в беду, старые горы всегда приютят его.
   Именно эти горы, бедность и преследования породили железную солидарность,
и корсиканский союз, который, как  считают  многие,  еще  более  скрытный  и
опасный, чем маф