том, что здесь произошло, и обсудят...
   - Я должен говорить с Майклом  Оделлом  через  десять  минут,  или  же  я
позвоню ему по открытой линии, - медленно сказал Куинн.
   Сеймур подумал. Открытая линия была ненадежна. Ее могли прослушать  через
спутники в Америке, Англии, да и в России...
   - Я дозвонюсь до него и попрошу принять ваш звонок, - сказал Сеймур.
   Через десять минут Майкл Оделл был на проводе. В Вашингтоне было 6  часов
15 минут утра, и он был в своей резиденции в Морской обсерватории.
   Но его разбудили за полчаса до этого.
   - Куинн, что, черт возьми, там у вас происходит? Я тут только что услышал
какую-то чушь о ложном звонке на радио шоу...
   - Мистер вице-президент, - сказал Куинн  обычным  тоном,  -  есть  у  вас
поблизости зеркало? Пауза.
   - Кажется, есть.
   - Если вы посмотрите в него, вы точно увидите нос на вашем лице,  не  так
ли?
   - Слушайте, что это такое? Да, я вижу нос на своем лице.
   - И точно так же, как то, что вы смотрите на свой нос, Саймон будет  убит
через двадцать четыре часа...
   Он выждал время, чтобы смысл этих слов дошел до  шокированного  человека,
сидевшего на краю кровати в Вашингтоне.
   ...если только...
   - О'кэй, Куинн, говорите.
   - Если только к восходу солнца я  не  получу  в  руки  пакет  с  алмазами
стоимостью два миллиона долларов. Завтра, время  лондонское.  Этот  разговор
записан на пленку для протокола. Всего хорошего, мистер вице-президент.
   Он положил трубку. На  другом  конце  вице-президент  Соединенных  Штатов
Америки произносил слова, которые наверняка стоили бы ему  голосов  общества
"Моральное Большинство", если бы  эти  добропорядочные  граждане  могли  его
услышать. Затем он поднял трубку телефона.
   - Соедините меня с Мортоном Стэннардом, - сказал он. -  Да,  дома  или  в
любом ином месте. Найдите его!
   Энди Лэинг был удивлен, что его пригласили в  банк  так  быстро.  Встреча
была назначена на И часов, и он приехал на десять  минут  раньше.  Когда  он
пришел, его провели не в офис внутренней  проверки,  а  в  кабинет  главного
управляющего. Рядом с главным управляющим был бухгалтер. Не говоря ни слова,
начальник пригласил жестом его сесть напротив. Затем  он  встал,  подошел  к
окну, полюбовался шпилями Сити и начал говорить. Его тон был суров и холоден
как лед.
   - Вчера, мистер Лэинг, вы пришли к моему  коллеге,  уехав  из  Саудовской
Аравии Бог знает каким путем, и предъявили серьезные обвинения  относительно
честности мистера Пайла.
   Лэинг  забеспокоился.  Мистер  Лэинг?  А  где  было  "Энди"?  Они  всегда
обращались друг к другу по имени, чтобы создать семейную атмосферу,  как  на
этом настаивал Нью-Йорк.
   - И я привез массу компьютерных распечаток в подтверждение  того,  что  я
обнаружил. - Он произнес это с осторожностью, но в желудке у него  появилась
противная тяжесть. Произошло что-то не  то.  При  упоминании  о  документах,
привезенных Лэингом, главный менеджер махнул  рукой,  как  бы  отметая  этот
довод.
   - Вчера я получил длинное письмо от Стива Пайла, а сегодня у меня  с  ним
был долгий разговор  по  телефону.  Мне  и  бухгалтеру  внутренней  проверки
совершенно ясно, что вы, мистер Лэинг, - жулик и расхититель денег.
   Лэинг не  мог  поверить  своим  ушам.  Ища  поддержки,  он  посмотрел  на
бухгалтера. Тот глядел на потолок.
   - Я знаю эту историю, -  сказал  главный  менеджер,  -  всю  до  конца  и
подлинную.
   На всякий случай, если Лэинг не знал ее, он рассказал  молодому  человеку
то, что сейчас, по его убеждению, является истиной. Лэинг присваивал  деньги
со счета клиента - Министерства общественных работ.
   Суммы по саудовским меркам небольшие, но вполне приличные - один  процент
с каждой суммы, уплачиваемой подрядчику министерством. К  сожалению,  мистер
Амин не заметил неточности в цифрах, но мистер  Аль-Гарун  увидел  ошибку  и
сообщил об этом мистеру Пайлу.
   Генеральный менеджер в Эр-Рияде с излишней лояльностью  пытался  прикрыть
Лэинга, настаивая лишь на том, чтобы  каждый  риал  был  возвращен  на  счет
министерства, как иногда это сейчас делается.
   В ответ на эту экстраординарную лояльность со стороны коллеги и не  желая
терять свои деньги, Лэинг  провел  ночь  в  банке  в  Джидде,  фальсифицируя
документы, чтобы доказать,  что  гораздо  большая  сумма  была  присвоена  в
сотрудничестве с самим Стивом Пайлом.
   - Но пленка, которую я привез, - сказал Лэинг.
   - Конечно, это подделка. У нас здесь есть подлинные документы. Этим утром
я распорядился войти в компьютер в Эр-Рияде и  провести  проверку,  так  что
подлинные документы  лежат  у  меня  на  столе.  Они  ясно  показывают,  что
произошло. Один процент, украденный вами, возвращен,  все  остальные  деньги
целы. Репутация банка в Саудовской Аравии спасена, слава  Богу,  или  скорее
благодаря Стиву Пайлу.
   - Но это не правда! -  воскликнул  Лэинг  слишком  громко,  -  Схема,  по
которой действовали Пайл и его  неизвестный  сообщник,  предполагает  десять
процентов со счетов министерства.
   Генеральный менеджер посмотрел ледяным взглядом на  Лэинга,  а  затем  на
документы, пришедшие из Рияда.
   - Аль, - спросил он, - вы видите какой-нибудь документ о  том,  что  было
украдено десять процентов?
   Бухгалтер отрицательно покачал головой.
   - Это было бы нелепо в любом случае, - сказал он, -  При  таких  огромных
суммах,  находящихся  в  обороте,  один  процент  еще   можно   спрятать   в
министерстве.  Но  не  десять  процентов.  Ежегодная  аудиторская  проверка,
которая должна быть в апреле, наверняка раскрыла бы обман. И где бы вы  были
тогда? Вы всю жизнь просидели бы в грязной саудовской тюрьме.  Мы  полагаем,
что саудовское правительство будет у власти до следующего апреля, не так ли?
   Генеральный менеджер сухо улыбнулся, это было слишком явно.
   - Нет. Я боюсь, - закончил он, - что дело ясное и оно закрыто. Стив  Пайл
оказал услугу не только нам,  но  и  вам,  мистер  Лэинг.  Он  спас  вас  от
длительного тюремного заключения,  которого,  я  полагаю,  вы  действительно
заслуживаете. Но в любом случае мы не можем засадить вас в тюрьму, и нас  не
прельщает скандал. Мы поставляем по контракту чиновников  во  многие  страны
третьего мира, так что скандал нам не нужен. Но вы,  мистер  Лэинг,  уже  не
являетесь одним из этих банковских чиновников. Перед  вами  приказ  о  вашем
увольнении. Конечно, никакого выходного пособия и о рекомендации  речи  быть
не может. А теперь, пожалуйста, идите.
   Лэинг знал, что это приговор: нигде во всем мире он не  найдет  работу  в
банковской системе. Через минуту он был на мостовой Ломбард-стрит.
 
*** 
 
   В Вашингтоне Мортон Стэннард слушал  гневные  речи  Зэка,  записанные  на
пленку. Магнитофон стоял на столе в Кабинете чрезвычайных ситуаций.
   Сообщение из Лондона о том, что обмен обязательно  состоится,  независимо
от того, было ли оно подлинным или нет, вновь подстегнуло вакханалию  прессы
в Вашингтоне. С самого рассвета на Белый дом  обрушилась  лавина  звонков  с
требованием информации, и снова для  пресс-секретаря  наступило  сумасшедшее
время.
   Когда пленка, наконец, закончилась, восемь членов кабинета были в шоке  и
молчали.
   - Алмазы, - проворчал Оделл. - Вы все обещаете и  обещаете,  так  где  же
они, черт побери?
   - Они готовы, - быстро ответил Стэннард. - Я  извиняюсь  за  мой  прежний
оптимизм, ведь  я  ничего  не  понимаю  в  таких  делах,  я  думал,  что  на
организацию этого уйдет меньше времени. Но сейчас они готовы -  чуть  меньше
двадцати пяти тысяч смешанных камней, все подлинные, и стоят они чуть больше
двух миллионов долларов.
   - Так где они? - спросил Юберт Рид.
   - В сейфе главы отдела Пентагона в Нью-Йорке, который возглавляет систему
закупок на Восточном побережье. Вы сами понимаете, что  это  очень  надежный
сейф.
   - Как насчет отправки камней в  Лондон?  -  спросил  Брэд  Джонсон.  -  Я
предлагаю использовать одну из наших военно-воздушных баз в Англии.  Нам  не
нужно проблем с прессой в аэропорту Хитроу, или иных проблем.
   - Через час я встречаюсь с одним из  старших  экспертов  ВВС,  -  сообщил
Стэннард, - и он посоветует, как лучше доставить пакет туда.
   - Нам нужна будет машина Компании,  чтобы  встретить  его  по  приезде  и
привезти на квартиру Куинна, - сказал Оделл. - Ли, вы обеспечите доставку, в
конце концов это ваша квартира.
   - Без проблем, - ответил Ли Александер.
   - Я распоряжусь, чтобы, как только самолет сядет на базе, сам Лу  Коллинз
встретил его.
   - Завтра с восходом солнца, - напомнил вице-президент.
   - В Лондоне, в Кенсингтоне,  с  восходом  солнца.  А  детали  обмена  уже
известны?
   - Нет, ответил директор ФБР.  -  Куинн  наверняка  проработает  детали  в
сотрудничестве с нашими людьми.
   Военно-воздушные силы США  предложили  использовать  для  перелета  через
Атлантический океан одноместный реактивный истребитель "Ф-15 Игл".
   - У него достаточный радиус действия, если  мы  установим  дополнительные
баки с горючим, - сказал Мортону Стэннарду в Пентагоне генерал ВВС. -  Пакет
должен быть доставлен на авиационную базу Национальной гвардии  в  Трентоне,
Нью-Джерси, не позже, чем в два часа дня.
   Пилот, выбранный для этой  миссии,  был  опытный  полковник,  за  плечами
которого было свыше семи тысяч летных  часов  на  F-15.  Все  утро  на  базе
Трентон самолет готовили к полету так тщательно, как  редко  бывало  за  все
время его существования. На него установили дополнительные баки с горючим  и
баки для заправки в воздухе. Хотя эти баки и  называются  FAST,  что  значит
быстрый, на самом деле скорость они  не  прибавляют,  а  просто  увеличивают
дальность полета.
   В обычных условиях Игл несет  23000  фунтов  горючего,  что  обеспечивает
дальность полета 2878 миль,  а  дополнительные  5000  фунтов  в  каждый  бак
увеличивают дальность до 3450 миль.
   В  штурманском  кабинете  полковник  Бауерс  изучал  маршрут   полета   и
одновременно  ел  свой  ленч,  состоящий  из  бутербродов.  От  Трентона  до
американской военно-воздушной базы в Аппер Хейфорде около города Оксфорда  -
3063 мили. Метеорологи сообщили ему скорость ветра на  выбранной  им  высоте
50000 футов, и он подсчитал, что ему понадобится 5,4 часа лета при  скорости
0.95 Маха и у него еще останется 4300 фунтов горючего.
   В 14.00  большой  заправщик  КС-135  взлетел  с  базы  ВВС  Эндрюс  около
Вашингтона и направился к месту свидания  с  истребителем  на  высоте  45000
футов над восточным побережьем.
   В Трентоне произошла последняя  задержка.  Полковник  Бауерс  был  уже  в
летном скафандре и был готов вылететь  в  три  часа,  когда  длинный  черный
лимузин из нью-йоркского бюро Пентагона проехал через главные ворота.
   Гражданский чиновник в сопровождении генерала  ВВС  передал  ему  простой
атташе-кейс и бумажку с кодом замка.
   Едва он успел сделать это, как еще  один  лимузин  приехал  на  базу.  На
взлетной полосе состоялось оживленное совещание  двух  групп  чиновников.  В
конце концов у полковника забрали кейс и бумажку с кодом замка и положили на
заднее сиденье одной из машин.
   Атташе-кейс открыли, и  его  содержимое  -  плоский  мешочек  из  черного
бархата размером десять на двенадцать и толщиной три дюйма - было положено в
другой  кейс.  Именно  этот  кейс  был  вручен  полковнику,   ожидавшему   с
нетерпением вылета.
   Истребители-перехватчики не предназначены  для  перевозки  грузов,  но  в
данном случае было подготовлено место под сиденьем пилота, и чемоданчик  был
всунут туда. Полковник взлетел в 15 часов 31 минуту.
   Он быстро набрал высоту 45000 футов, вызвал заправщика, заполнил  баки  и
начал полет в Англию с полной заправкой. После  заправки  он  набрал  высоту
50000 футов, повернул по курсу на Аппер Хейфорд и развил  скорость  до  0.95
Маха, чуть ниже звукового барьера. Попутный западный  ветер  он  поймал  над
Нэнтакетом.
 
*** 
 
   Через три часа  после  того,  как  Ф-15  взлетел  с  аэродрома  Трентона,
огромный авиалайнер вылетел по расписанию из аэропорта Кеннеди и  направился
в лондонский аэропорт  Хитроу.  В  бизнес-классе  находился  высокий,  чисто
выбритый молодой человек, приехавший из Хьюстона и успевший на этот рейс. Он
работал в одной из тамошних крупных нефтяных корпораций - "Пан-Глобал"  -  и
был горд тем, что сам хозяин фирмы доверил ему такую деликатную миссию.
   Он не имел ни малейшего представления о содержании конверта, лежавшего  у
него в нагрудном кармане пиджака, который он отказался сдать  стюардессе  на
вешалку. Он и не хотел знать об этом. Он  знал  только,  что  документы  эти
настолько важны для корпорации, что их нельзя отправить почтой,  факсом  или
даже в мешке коммерческого курьера.
   Его  инструкции  были  предельно  ясны,  он  повторил  их  много  раз.  В
определенный день, то есть завтра, он должен пойти по определенному адресу в
определенный час. Он не должен звонить в дверь, а просто опустить  письмо  в
прорезь для почты, а затем вернуться в аэропорт Хитроу и улететь в  Хьюстон.
Утомительно, но просто. Перед  ужином  разносили  коктейли,  но  он  не  пил
спиртного и поэтому смотрел в окно.
   Небо над просторами Северной Атлантики давно уже стало  чернильно-черного
цвета, но над слоем облаков ярко горели звезды.
   Молодой человек, смотревший в  иллюминатор,  не  мог  знать,  что  далеко
впереди лайнера другой реактивный самолет летел через темноту по направлению
к Англии. Ни он, ни полковник Бауерс никогда не узнают о существовании  друг
друга, не узнают они и о том, что оба спешили в британскую столицу по разным
делам, и ни один из них не узнает точно, что же он вез.
   Полковник прибыл первым. Он приземлился на аэродроме Аппер Хейфорд  точно
по расписанию - в 13.55 по местному времени, нарушив  сон  жителей  деревни,
когда  он  делал  последний  круг,  заходя  на  посадочные  огни.  С   вышки
диспетчерской службы ему сказали,  куда  подруливать,  и  он  остановился  в
освещенном кругу в ангаре, двери которого закрылись, как только он  заглушил
мотор. Когда он открыл  фонарь  кабины,  к  нему  подошел  командир  базы  в
сопровождении штатского. Говорить начал штатский.
   - Полковник Бауерс?
   - Это я, сэр.
   - У вас для меня посылка?
   - У меня атташе-кейс, он находится под моим  креслом.  Бауерс  потянулся,
вылез из самолета и спустился по железной лестнице  на  пол  ангара.  Ничего
себе знакомство с Англией,  подумал  он.  Человек  в  штатском  поднялся  по
лестнице и достал кейс. Затем он протянул руку за запиской  с  кодом  замка.
Через десять минут Лу Коллинз в лимузине ЦРУ мчался в Лондон. Он  приехал  в
кенсингтонскую квартиру в десять минут пятого. Там еще горел свет, никто  из
обитателей не спал. Куинн сидел в гостиной и пил кофе.
   Коллинз положил кейс на низкий столик, взглянул  на  бумажку  с  кодом  и
набрал нужный номер. Он вынул из  кейса  плоский,  почти  квадратный  пакет,
завернутый в бархат, и вручил его Куинну.
   - Ну вот, он в ваших руках, и еще не рассвело, - сказал он. Куинн взвесил
пакет в руках. Чуть больше килограмма, около трех фунтов.
   - Хотите открыть его? - спросил Коллинз.
   - Нет смысла, - ответил Куинн. - Если они стеклянные, или фальшивые,  или
какая-то часть из них такая, или даже один из  них,  то,  кто-то  отнимет  у
Саймона Кормэка жизнь.
   - Они этого не сделают, - сказал Коллинз,  -  это  настоящие  алмазы.  Вы
думаете, он позвонит?
   - Молю Бога об этом, - ответил Куинн.
   - А как насчет обмена?
   - Должны договориться сегодня.
   - Как вы намерены провести его?
   - Так, как найду нужным.
   Он пошел в свою  комнату  принять  ванну  и  одеться.  Для  многих  людей
последний день октября будет исключительно тяжелым.
 
*** 
 
   Молодой человек из Хьюстона приземлился в 18.45 по лондонскому времени, и
с маленьким чемоданчиком с туалетными принадлежностями быстро  прошел  через
таможню и вышел в здание номер три. Он посмотрел на часы.
   Ждать ему оставалось три часа.  У  него  было  время  сходить  в  туалет,
умыться, освежиться, позавтракать и добраться на такси до центра лондонского
Уэст Энда.
   В 9.55 он  подошел  к  двери  высокого  жилого  дома,  расположенного  на
расстоянии квартала от Грейт-Камберленд Плейс в районе Марбл-Арч. Он  прибыл
на пять минут раньше. Но ему сказали, чтобы он  был  пунктуален.  На  другой
стороне улицы стояла машина, и сидевший в ней человек наблюдал  за  ним.  Но
молодой человек об этом не знал. В течение пяти минут он прогуливался  около
дома, а затем ровно в десять часов опустил письмо в  прорезь  для  почты.  В
холле не было швейцара, который его бы поднял. Оно так и лежало на коврике в
холле. Убедившись, что он  сделал  все  по  инструкции,  молодой  американец
вернулся на Бейсуотер-роуд и вскоре поймал  такси,  которое  повезло  его  в
аэропорт Хитроу.
   Не успел он завернуть за угол, как человек в припаркованной машине  вылез
из нее, перешел дорогу и, открыв ключем дверь, вошел в дом. Он в нем жил вот
уже несколько недель. Он сидел в машине просто для  того,  чтобы  убедиться,
что посланец соответствовал данному ему описанию, и за ним не было слежки.
   Человек поднял с пола конверт, поднялся на лифте до восьмого этажа, вошел
в свою квартиру и вскрыл конверт. Он был удовлетворен прочитанным.
   При дыхании он издавал свистящие звуки, когда воздух проходил  через  его
изуродованные носовые проходы. Сейчас у Ирвинга Мосса были, как он  полагал,
окончательные инструкции.
 
*** 
 
   В кенсингтонской квартире утро  проходило  в  молчании.  Все  чувствовали
огромное напряжение. На телефонной станции, на Корк-стрит и  Гроувенор-сквер
слушающие сидели у своих машин, ожидая, что  Куинн  скажет  что-нибудь,  или
Сэм, или МакКри откроют рот. Динамики молчали. Куинн ясно сказал,  что  если
Зэк не позвонит, то все  кончено.  Можно  будет  начинать  тщательный  поиск
какого-нибудь заброшенного дома и трупа в нем.
   А Зэк не звонил.
   В  половине  одиннадцатого  Ирвинг  Мосс  вышел  из  своей  квартиры   на
Марбл-Арч, сел в машину, взятую напрокат и стоявшую на стоянке, и  поехал  к
Паддингтон-стэйшен. Его борода, выросшая за период планирования в  Хьюстоне,
изменила форму его лица. Его канадский паспорт был  великолепно  подделан  и
позволил ему без труда попасть в Ирландскую Республику, а оттуда на пароме в
Англию.  Его  водительские  права,  тоже  канадские,  не   создали   никаких
затруднений при аренде малолитражки на длительный срок.
   Он жил тихо и незаметно в своей квартире за Марбл Арч, -  один  из  более
миллиона иностранцев в британской столице.
   Он был достаточно искусным агентом и мог попасть почти в  любой  город  и
исчезнуть из вида. В любом случае Лондон он знал  хорошо.  Он  знал,  как  в
Лондоне делаются дела, где найти то, что ему хочется или что ему нужно, имел
связи с преступным миром и  был  достаточно  умен,  чтобы  не  делать  таких
ошибок, которые могли бы привлечь внимание властей к гостю столицы.
   В письме из Хьюстона были такие подробности, которые нельзя было передать
с помощью кода, основанного на прейскуранте цен на продукты.
   Там были также дальнейшие инструкции, но самым  интересным  был  отчет  о
ситуации, вышедший из Западного крыла Белого дома, а  именно,  сообщение  об
ухудшении состояния президента Джона Кор-мэка за последние три недели.
   И, наконец,  там  была  квитанция  камеры  хранения  вокзала  Паддингтон,
документ, который мог пересечь Атлантический океан только с нарочным.
   Как этот документ попал из Лондона в Хьюстон он не знал и знать не хотел.
Ему и не нужно было этого, так как сия квитанция вернулась в Лондон и была у
него в руках. В 11 часов утра он ее использовал.
   Работник британских железных дорог просто не заметил его. Ведь в  течение
дня к нему поступали на хранение сотни пакетов, баулов и чемоданов, и  сотни
вещей выдавались пассажирам. Только если предмет не востребовался в  течение
трех месяцев, его снимали с