сделку с похитителями в  это
время, кроме как для освобождения Саймона Кормэка? - ответила Сэм.
   - Потому  что  два  миллиона  долларов  -  огромные  деньги  для  бедного
человека, - предположил Юберт Рид.
   - Но если бы он хотел исчезнуть с алмазами, мы бы все еще разыскивали его
сейчас, - настаивала она.
   - Что ж, - неожиданно вмешался Оделл, -  он  действительно  отправился  к
похитителям один и без оружия, за исключением этого чертового марципана.
   И если он не знал их до этого, то такая встреча требует мужества.
   - И все же подозрения  мистера  Брауна  могут  быть  в  какой-то  степени
обоснованы, - сказал Джим Дональдсон. - Он мог установить с ними  контакт  и
договориться. Они убивают мальчика, оставляют Куинна живым и забирают камни.
Позже они встречаются и делят добычу.
   - А зачем им это нужно? - спросила Сэм. Она осмелела,  почувствовав,  что
вице-президент был явно на ее стороне. - Алмазы были  у  них,  и  они  могли
спокойно заодно убить и Куинна. И даже если бы они его  не  убили,  то  чего
ради стали бы они делиться с ним? Вы бы доверились им?
   Ни один из присутствовавших таким людям не доверился бы. В  молчании  они
обдумывали сказанное.
   - Если его отпустят, что он намерен делать? Вернуться на свой виноградник
в Испанию? - поинтересовался Рид.
   - Нет, сэр. Он хочет преследовать их и разыскать.
   - Подождите, агент Сомервиль, - сказал Келли с возмущением.  -  Это  дело
Бюро. Джентльмены, нам  больше  нет  необходимости  скрытно  охранять  жизнь
Саймона Кормэка. Он был убит, и это убийство является преступлением по нашим
законам, таким же, как  убийства  на  лайнере  "Ахилл  Лауро".  Мы  посылаем
бригады наших людей  в  Англию  и  Европу,  где  полиция  этих  стран  будет
сотрудничать с ними. Мы хотим их поймать, и мы их поймаем.
   Руководить операциями  из  Лондона  будет  мистер  Браун.  Сэм  Сомервиль
выложила свою последнюю карту:
   - Но, джентльмены, если Куинн  не  замешан,  он  был  ближе  к  ним,  чем
кто-либо другой, он видел их и говорил с ними. А если  он  был  замешан,  он
знает, где их искать. Это может быть наш лучший шанс.
   Вы имеете в виду, чтобы мы позволили ему действовать и установили  бы  за
ним слежку?
   - Нет, сэр. Я имею в виду разрешите мне быть с ним.
   - Леди, - Майкл Оделл наклонился вперед, чтобы  лучше  рассмотреть  ее,вы
понимаете, что вы говорите? Этот человек уже убивал на своем веку, правда, в
бою. Если он замешан, вы можете оказаться очень мертвой.
   - Я знаю это, господин вице-президент. В том-то и дело. Я уверена, что он
невиновен, и я готова пойти на риск.
   - Что ж, хорошо. Оставайтесь в  городе,  мисс  Сомервиль.  Мы  дадим  вам
знать. Нам нужно обсудить этот вопрос между собой, - закончил Оделл.
   Министр внутренних дел Марриот  провел  весьма  беспокойное  утро,  читая
отчеты доктора Барнарда и доктора Макдональда. Затем он повез оба отчета  на
Даунинг-стрит. К ленчу он вернулся в министерство. Найджел Крэмер уже ожидал
его там.
   - Вы видели это? - спросил сэр Хэрри.
   - Я прочел копии, господин министр.
   - Это ужасно, это просто ужасно. Если это когда-нибудь станет известно...
Вы знаете, где сейчас посол Фэй-руэзер?
   - Да, он в Оксфорде. Час назад  коронер  разрешил  ему  забрать  тело.  Я
полагаю, что самолет президента уже стоит в  Аппер-Хейфорде,  чтобы  отвести
гроб в Штаты. Посол проводит самолет, а затем вернется в Лондон.
   - М-м-м. Надо будет попросить министерство пригласить его для беседы.
   Я не хочу, чтобы у кого-нибудь были копии этих отчетов. Ужасное дело.
   Что-нибудь новое о поисках преступников?
   - Очень немного, сэр. Куинн ясно сказал, что ни один  из  двух  остальных
похитителей не произнес  ни  слова.  Могло  быть,  что  они  иностранцы.  Мы
концентрируем  усилия  на  поисках  машины  "вольво"  в  основных  портах  и
аэропортах на пути в Европу. Боюсь, что они  уже  ускользнули.  Естественно,
поиски дома продолжаются. Сейчас  уже  нет  нужды  скрывать  это.  С  вашего
разрешения я хочу вечером  обратиться  к  общественности.  Отдельный  дом  с
пристроенным гаражом, подвал  и  "вольво"  такого  цвета,  кто-то  наверняка
что-то видел.
   - Да, конечно. Держите меня в курсе, - сказал министр.
 
*** 
 
   В тот вечер  Сэм  Сомервиль  вызвали  из  ее  квартиры  в  Александрии  в
Гувер-Билдинг.   Ее   провели   в   кабинет   Филипа   Келли,   ее   высшего
непосредственного начальника, чтобы передать решение Белого дома.
   - Хорошо, агент Сомервиль. Вы получаете то, о чем просили.
   Руководство говорит, что  вы  должны  вернуться  в  Лондон  и  освободить
Куинна. Но на этот раз вы должны быть с  ним,  рядом  с  ним  все  время.  И
сообщать мистеру Брауну о том, что он делает и куда направляется.
   - Хорошо, сэр. Спасибо, сэр.
   Она еле успела  на  ночной  самолет  на  Хитроу.  Вылет  ее  самолета  из
международного аэропорта Даллас немного задержался. В  нескольких  милях  от
него, на базе Эндрюс, садился самолет президента с гробом Саймона Кормэка на
борту. В этот  час  все  аэропорты  Америки  прекратили  движение,  соблюдая
двухминутное молчание.
   Она приземлилась в Хитроу на рассвете. Это был рассвет четвертого дня  со
времени убийства.
   В то утро Ирвинг Мосс проснулся от телефонного звонка.  Звонок  мог  быть
только от одного человека, который знал этот номер. Он посмотрел на  часы  -
четыре утра, десять вечера прошедшего дня  в  Хьюстоне.  Он  достал  длинный
список цен, все в долларах США, вычеркнул  нули,  означавшие  пробелы  между
словами, и в соответствии с днем месяца расположил ряды цифр против  заранее
подготовленных рядов букв.
   Когда он закончил расшифровку, он втянул щеки от удивления. Он должен был
безотлагательно позаботиться об  одном  совершенно  непредвиденном  и  очень
важном деле.
   Алоис Фэйруэзер,  посол  Соединенных  Штатов  в  Великобритании,  получил
послание,  переданное  британским  министерством  иностранных  дел   прошлым
вечером по его возвращению из военно-воздушной базы США  в  Аппер  Хейфорде.
Это был плохой и печальный день: получить разрешение  оксфордского  коронера
на выдачу тела сына президента, забрать гроб у местных владельцев похоронных
бюро, которые сделали все, что могли,  но  с  малыми  шансами  на  успех,  и
отправить этот печальный груз в Вашингтон на президентском самолете.
   Он был  на  этом  посту  уже  около  трех  лет.  Он  был  назначен  новой
администрацией и знал, что поработал  неплохо,  хотя  ему  пришлось  сменить
несравненного Чарльза Прайса,  посла  администрации  Рейгана.  Но  последние
четыре недели это был такой кошмар, что не дай Бог такого любому послу.
   Просьба министерства иностранных дел удивила его, так как  его  приглашал
не министр иностранных дел,  с  которым  он  обычно  имел  дело,  а  министр
внутренних дел сэр Гарри Марриот. Он знал  сэра  Гарри,  как  и  большинство
британских министров, достаточно хорошо, чтобы в личных беседах обращаться к
ним без титулов и по имени. Но быть вызванным в министерство внутренних дел,
да еще в час завтрака, было  делом  необычным,  а  в  послании  министерства
иностранных дел не было никакого  объяснения.  Без  пяти  минут  девять  его
длинный "кадиллак" въехал на Виктория-стрит.
   - Мой дорогой  Аль,  -  Марриот  был  сплошная  любезность,  к  чему  его
обязывали обстоятельства. - Я полагаю, мне не нужно говорить вам о том шоке,
который за последние несколько дней охватил нашу страну.
   Фэйруэзер кивнул.  Он  не  сомневался  в  том,  что  реакция  британского
правительства и народа была совершенно искренней. В течение нескольких  дней
люди стояли в очереди в американское посольство, чтобы расписаться  в  книге
соболезнований. Очередь огибала Гроувенор-сквер два раза.  В  верхней  части
первой страницы стояла простая подпись  -  "Елизавета  Р",  за  которой  шли
фамилии всех членов Кабинета, двух архиепископов, руководителей всех  других
вероисповеданий и тысячи имен известных и простых людей. Сэр Гарри  подвинул
через стол два толстых конверта.
   - Я хотел бы, чтобы вы сначала ознакомились с этим материалом в приватном
порядке, и я предлагаю сделать это сейчас. Возможно, будут моменты,  которые
нам следует обсудить до вашего ухода.
   Отчет доктора Макдональда был короче, и Фэйруэзер взял его первым.
   Саймон Кормэк умер в результате сильного взрыва, повредившего позвоночник
и брюшную полость. Это произошло в результате детонации небольшого взрывного
устройства направленного действия, находившегося у основания спины. В момент
смерти он нес бомбу  на  себе.  Там  было  сказано  больше,  но  жаргон  был
профессиональный  относительно  строения  его  тела,   состояния   здоровья,
последнего приема пищи, и так далее.
   У доктора Барнарда было больше сведений. Бомба, которую Саймон  носил  на
себе, была спрятана в широком кожаном поясе вокруг его талии. Пояс этот  ему
дали похитители вместе с джинсами.
   Пояс был три дюйма шириной и состоял из двух полос бычьей кожи, сшитой по
краям. Спереди у пояса была массивная медная пряжка длиной  четыре  дюйма  и
чуть шире самого пояса. На пряжке в виде  украшения  была  выдавлена  голова
длиннорогого быка. Такие пояса продаются в магазинах, специализирующихся  на
фасонах американского Запада или туристических принадлежностей. Хотя  внешне
пряжка казалась цельной, на самом деле она была пустотелой.
   Взрывным зарядом служила пластинка Семтекса весом две  унции.  В  Семтекс
входят 45 процентов пентаэритриттетранитрата (или PETN), 45 процентов RDX  и
10 процентов пластификатора. Пластинка  была  три  дюйма  длиной  и  полтора
шириной, помещалась между двумя слоями кожи и расположена была  у  основания
позвоночника.
   Внутри  пластиковой  взрывчатки  находился  миниатюрный   детонатор   или
мини-дет, который был позже извлечен из куска позвоночника, который, в  свою
очередь, засел в селезенке. Детонатор был  искарежен,  но  узнаваем,  и  его
происхождение можно было определить.
   От взрывчатки и детонатора шел по периметру пояса проводок, соединенный с
литиевой батарейкой, подобной тем, что используются в электронных часах. Она
была спрятана в нише, вырезанной в двойной коже.
   Тот же проводок шел дальше к датчику пульса, спрятанному в пряжке.
   Другой проводок, выполняющий роль антенны, находился по всей длине  пояса
между двумя слоями кожи.
   Датчик пульса был не больше, чем  маленькая  пачка  спичек.  Он  принимал
сигнал на частоте около 72,15 мегагерц от какого-то небольшого  передатчика.
Его, конечно, не обнаружили на месте происшествия, но,  вероятно,  это  была
плоская пластмассовая коробочка,  меньше  чем  картонная  пачка  сигарет,  с
единственной  кнопкой,  нажимаемой  подушечкой  большого  пальца  руки   для
совершения взрыва. Радиус действия - около трехсот ярдов.
   Аль  Фэйруэзер  был  явно  потрясен.  "Бог  мой,  Хэрри,  это...   это...
сатанинское дело".
   - И технически очень сложное, - согласился министр внутренних дел.  -  Но
главный шип - в хвосте, прочтите резюме в конце.
   - Но зачем? - спросил посол,  дочитав  документ.  -  Скажите  Бога  ради,
почему? И как они это сделали?
   - Насчет того, как это сделали, есть только одно  объяснение.  Эти  скоты
сделали вид, что отпускают Саймона на свободу. Они проехали немного  вперед,
повернули обратно и подобрались пешком к этому  участку  дороги  со  стороны
поля. Возможно, они прятались в одной из групп деревьев, стоящих за полем, в
двухстах ярдах от дороги. Это в радиусе действия  передатчика.  Сейчас  наши
люди прочесывают эти рощи, надеясь найти следы.
   А что касается "зачем", я не знаю, Аль. Никто из нас не знает. Но  ученые
настаивают. Они не ошибаются. Я предлагаю в настоящий  момент  считать  этот
доклад сугубо  конфиденциальным.  До  тех  пор  пока  мы  не  узнаем  больше
подробностей. Сейчас мы пытаемся выяснить. Я  уверен,  что  ваши  люди  тоже
захотят узнать прежде, чем что-либо станет достоянием гласности.
   Фэйруэзер встал и забрал с собой копии отчетов.
   - Я не буду посылать это с курьерами, - сказал он. - Я сам  улетаю  домой
сегодня днем и возьму их с собой. Министр внутренних  дел  проводил  его  до
первого этажа.
   - Вы понимаете, что будет, если об этом узнают? - спросил он.
   - Нет нужды подчеркивать этот момент. Будут бунты. Я должен передать  это
Джиму Дональдсону и, может быть, Майклу Оделлу. Им придется сообщить об этом
президенту. Боже, что же это делается!
   Машина, которую Сэм Сомервиль взяла напрокат,  находилась  там,  где  она
оставила ее, - на краткосрочной стоянке  у  аэропорта  Хитроу.  Она  поехала
прямо на мызу в  Суррее.  Кевин  Браун  прочел  письмо,  привезенное  ею,  и
покраснел от гнева.
   - Вы совершаете ошибку, агент Сомервиль, - сказал он. - Директор  Эдмондс
совершает ошибку. Этот человек знает больше, чем он говорит, он  всегда  это
делал и будет делать. Разрешить ему уйти - это мне поперек горла. Он  должен
быть отправлен на самолете в Штаты. В наручниках.
   Но подпись в письме была ясной. Браун  послал  Моксона  в  подвал,  чтобы
привести Куинна. Он был все еще в наручниках, и они должны были снять их. Он
был грязен, небрит и голоден. Бригада ФБР покидала здание и  возвращала  его
старым владельцам. У двери Браун повернулся к Куинну:
   - Я не хочу вас больше видеть, Куинн. Кроме, как  за  стальной  решеткой.
Надеюсь, когда-нибудь я вас там увижу.
   По пути обратно в Лондон Куинн молчал, когда Сэм рассказывала ему о своей
поездке  в  Вашингтон  и  решении  Белого  дома  позволить  ему  действовать
самостоятельно, пока она будет рядом с ним.
   - Куинн, будь осторожен, ведь эти люди - скоты. То,  что  они  сделали  с
мальчиком - это дикость.
   - Это гораздо хуже, - сказал Куинн. - Здесь нет логики. Вот,  чего  я  не
могу понять. Не могу найти смысла. Ведь у них  было  все.  Они  благополучно
скрылись. Так зачем же возвращаться и убивать мальчика?
   - Потому что они садисты, - ответила Сэм. - Вы  знаете  таких  людей,  вы
имели с ними дело много лет. У них нет чувства жалости и сострадания.
   Они обожают причинять  боль.  Они  с  самого  начала  намеревались  убить
мальчика.
   - Тогда почему они не сделали это в подвале? Почему  заодно  не  убили  и
меня? И почему не из пистолета, ножом или веревкой?  Зачем  им  вообще  было
убивать?
   - Мы никогда этого не узнаем, если только они не будут пойманы.  А  в  их
распоряжении целый мир. Куда ты хочешь сейчас отправиться?
   - В квартиру, - ответил Куинн. - Там мои вещи.
   - И мои тоже, - сказала Сэм. - Я полетела в Вашингтон только в  том,  что
было на мне. Она ехала на север по Уорвик-роуд.
   - Мы заехали слишком далеко, -  сказал  Куинн,  знавший  Лондон  не  хуже
таксиста. - На следующем перекрестке сверни направо на Кромвель-роуд.
   Светофор был красным. Перед ними  пересекал  перекресток  большой  черный
"кадиллак"  со  звездно-полосатым  флажком.  На  заднем  сиденье  был  посол
Фэйруэзер, направлявшийся в аэропорт. По дороге он изучал отчет. Он  мельком
взглянул на них, не узнал и поехал дальше.
   Данкен МакКри был все еще в квартире, как будто о нем забыли  в  суматохе
нескольких последних дней. Он  приветствовал  Куинна,  как  щенок  Лабрадора
возвратившегося хозяина.
   Он сообщил, что днем Лу Коллинз прислал сюда уборщиков. Но у них не  было
ни щеток, ни пылесосов. Они  убрали  "жучков"  и  отсоединили  прослушивание
телефонов. Что касается  Компании  -  имеется  в  виду  ЦРУ  -  то  квартира
"сгорела" и была ей больше не нужна. МакКри было сказано, чтобы он оставался
там, упаковал вещи, прибрался и вернул ключи хозяину, когда будет уходить на
следующее утро. Он уже собирался запаковать вещи Куинна  и  Сэм,  когда  они
приехали.
   - Что ж, Данкен, или мы ночуем здесь, или  в  гостинице.  Не  возражаете,
если мы останемся здесь в последний раз?
   - Конечно, нет проблемы. Будьте гостями фирмы. Ужасно сожалею,  но  утром
придется квартиру освободить.
   - Нас это вполне устраивает, -  сказал  Куинн.  -  У  него  было  желание
потрепать родительским жестом волосы молодого человека. Улыбка  МакКри  была
заразительна. - Мне нужно помыться, побриться, поесть и поспать около десяти
часов.
   МакКри сбегал через дорогу в лавку мистера  Пателя  и  вернулся  с  двумя
большими пакетами. Он зажарил бифштексы, картошку  и  выставил  две  бутылки
красного вина. Куинна тронуло, что он выбрал испанское  вино  "Риоха",  хотя
оно было не из Андалузии, но мало чем отличалось по вкусу.
   Сэм больше не видела необходимости  скрывать  ее  роман  с  Куинном.  Как
только он улегся, она пришла к нему, а если молодой МакКри и слышал, как они
занимались любовью, то что из  этого?  После  второго  раунда  она  заснула,
уткнувшись лицом в его грудь. Он положил руку ей на шею около затылка, и она
замурлыкала от этого прикосновения.
   Несмотря на усталость, Куинн не мог  заснуть,  он  лежал  на  спине,  как
многими ночами до этого, смотрел в потолок и думал. Относительно тех людей в
ангаре было что-то такое, чего он не уловил. Рано утром он вспомнил. Человек
позади него с автоматом "скорпион". Он  держал  его  с  хорошо  отработанной
легкостью,  без  всякого  напряжения,  не  так,  как  держал   бы   человек,
непривыкший к оружию. Он держался расслабленно и уверенно, зная,  что  может
прицелиться и выстрелить за долю секунды.
   Такую позу и самообладание Куинн видел раньше.
   - Он был когда-то солдатом, - сказал Куинн в  темноту.  Сэм  пробормотала
что-то, продолжая спать. Затем было еще что-то, то, что он заметил,  проходя
мимо дверцы "вольво", чтобы залезть в багажник.  Это  что-то  ускользало  от
него, пока он наконец не заснул.
   Утром Сэм встала первой и пошла обратно в свою  комнату,  чтобы  одеться.
Возможно, Данкен МакКри видел, как она выходила из  комнаты  Куинна,  но  не
подал вида. Он больше заботился о том, чтобы сделать гостям хороший завтрак.
   - Вчера вечером... я забыл яйца, - крикнул он и помчался вниз по лестнице
купить их в молочном магазине за углом.
   Сэм принесла Куинну его завтрак в постель. Он был погружен в свои  мысли.
Она уже привыкла к таким  приступам  задумчивости  и  оставила  его  одного.
Уборщики Лу Коллинза, - подумала  она,  -  и  не  подумали  убрать  квартиру
по-настоящему. После четырех недель суматошной жизни в ней было полно пыли.
   Куинн не обращал внимания на пыль. Он следил за пауком в верхнем  дальнем
углу комнаты. Маленькое трудолюбивое насекомое протянуло две последние  нити
паутины,  ставшей  теперь  идеальной,  проверило,  все  ли   нити   натянуты
правильно, а затем поспешило в центр сооружения  и  засело  ожидать  добычу.
Именно это  последнее  движение  паука  заставило  Куинна  вспомнить  мелкую
деталь, ускользавшую от него вчера вечером.
   Полные  отчеты  доктора  Барнарда  и  Макдональда  лежали  перед  членами
комитета Белого  дома.  Они  читали  отчет  Барнарда.  Один  за  другим  они
закончили чтение резюме и откинулись на спинки стульев.
   - Выблюдки проклятые, - с чувством сказал  Майкл  Оделл.  Он  говорил  за
всех. Посол Фэйруэзер сидел в конце стола.
   - Может ли так случиться, - спросил министр иностранных дел Дональдсон, -
что британские ученые ошиблись? Насчет происхождения?
   - Они говорят, что это исключено, - ответил посол. - Они  приглашают  нас
прислать специалистов, чтобы проверить еще раз.  Но  у  них  самих  отличные
специалисты, так что, боюсь, они правы.
   Как говорил сэр Гарри Марриот, самое страшное было в конце,  как  шип  на
хвосте у скота. Он имел в виду заключение.
   Доктор  Барнард,  при   полном   согласии   своих   военных   коллег   из
Форт-Холстеда, заявил, что все  компоненты  взрывного  устройства  -  медные
провода, их пластиковая изоляция, Семтекс, счетчик пульса, батарейка, медь и
швы на поясе, - были советского производства.
   Он допускал возможность того, что, хотя все  они  и  были  изготовлены  в
Советском Союзе, но могли лопасть в чужие руки вне пределов СССР. Но главная
ул