риалов.
   Лэинг заметил  странный  факт  -  каждый  раз,  когда  банк  по  указанию
министерства предоставлял  кому-нибудь  кредит,  сумма,  составляющая  ровно
десять процентов  этого  кредита,  переводилась  со  счета  министерства  на
номерной счет того же банка.
   Обман Истерхауза  был  лишь  одним  из  вариантов  операции  с  Четвертым
Кассовым Аппаратом и мог быть раскрыт только при полной ревизии  со  стороны
министерства, которая должна состояться следующей весной. (Обман основан  на
байке о том, как владелец бара в Америке, несмотря на то, что  в  баре  было
полно посетителей, был уверен, что поступления были на четверть меньше того,
что ожидалось получить. Он нанял лучшего частного  детектива,  который  снял
комнату над баром, просверлил в полу  отверстие  и  целую  неделю  лежал  на
животе и  наблюдал.  Наконец  он  доложил:  "Очень  сожалею,  сэр,  но  ваши
работники - честные люди. Каждый доллар и цент, попадающие в ваш бар, идут в
один из ваших четырех кассовых аппаратов".
   "Что вы имеете в виду - "из четырех"? - спросил владелец бара, -  у  меня
всего три аппарата".) - Никто не  желает  зла  этому  молодому  человеку,  -
сказал  Истерхауз,  -  но  если  он  будет  продолжать  действовать  в  этом
направлении и откажется сидеть тихо, то не лучше ли отправить его обратно  в
Лондон?
   - Это не так легко сделать. Вряд ли он безропотно  пойдет  на  это,сказал
Пайл.
   - Конечно, - согласился Истерхауз, - но он считает, что этот пакет уже  в
Лондоне, и если его вызывает Лондон, как вы ему это скажете, он  поедет  как
ягненок. Единственное, что вы должны сказать Лондону, что вы просите послать
его в другое место. Основания: он не подходит для работы здесь,  он  груб  с
местным персоналом и отрицательно влияет на сотрудников.
   Доказательство этому у вас в руках. Если он  будет  настаивать  на  своих
беспочвенных обвинениях в Лондоне, этим он просто докажет вашу правоту.
   Пайл был в восторге, этот вариант предусматривал все.
 
*** 
 
   Куинн знал достаточно хорошо, что в его спальне, вероятно,  поставлен  не
один "жучок", а два. Ему понадобился целый час, чтобы  обнаружить  первый  и
еще столько же времени, чтобы отыскать второй. В основании большой  латунной
настольной лампы было просверлено отверстие диаметром один миллиметр.  Нужды
в таком отверстии никакой не было, так  как  шнур  входил  в  нее  с  другой
стороны основания. А отверстие находилось в дне.
   Куинн несколько минут жевал  резинку,  одну  из  нескольких,  данных  ему
вице-президентом Одеялом перед полетом через океан, а затем засунул  комочек
в это отверстие.
   В  подвале  посольства  дежурный  специалист  по  элек  тронной  разведке
послушал несколько минут и подозвал агента ФБР. Вскоре после этого  Браун  и
Коллинз пришли на пункт прослушивания.
   - Один из "жучков" в спальне перестал работать,  -  сообщил  инженер.Тот,
который в основании настольной лампы. Оказался дефектным.
   -  Механический  дефект?  -  спросил  Коллинз.  Несмотря  на  утверждения
изготовителей, у техники была привычка ломаться через регулярные  промежутки
времени.
   - Возможно, - ответил специалист. - Сейчас не узнать. Кажется, что он все
же работает, но уровень звука почти на нуле.
   - А мог он его обнаружить? - спросил Браун. - Засунул, может,  что-нибудь
туда? Он ведь хитрый, сукин сын.
   - Возможно, - ответил инженер. - Хотите, чтобы мы поехали туда?
   - Не стоит, - сказал Коллинз. - Все равно он никогда не  разговаривает  в
своей спальне, просто лежит на диване и думает. В любом случае  у  нас  есть
второй "жучок" в штепсельной розетке в стене.
   В ту ночь, двенадцатую со времени  первого  звонка  Зэка,  Сэм  пришла  в
комнату Куинна на другом конце квартиры,  где  спал  МакКри.  Щелкнул  замок
открывающейся двери.
   - Что это было? - спросил один из агентов ФБР, дежуривший ночью вместе  с
инженером. Тот пожал плечами.
   - Это спальня Куинна. Может, дверная защелка, может, окно. Может, он идет
в сортир, может, хочет подышать свежим воздухом. Слышите? Нет голосов.
   Куинн молча лежал на своей кровати почти в полной  темноте.  Только  свет
уличных фонарей Кенсингтона слабо освещал комнату. Куинн  лежал  неподвижно,
голый, если не считать саронга вокруг талии, и смотрел  в  потолок.  Услышав
щелкнувший замок, он повернул голову. Сэм стояла в дверях, не  произнося  ни
слова. Она тоже знала о "жучках". Она знала также, что в ее комнате "жучков"
не было, но она была рядом с комнатой МакКри.
   Куинн спустил ноги на пол, завязал саронг и приложил палец к губам.
   Он беззвучно встал с постели, взял свой  магнитофон  с  ночного  столика,
включил его и поставил его рядом с электрической розеткой в шести  футах  от
изголовья кровати.
   Также беззвучно он взял большое кресло, стоявшее в углу, перевернул его и
поставил над магнитофоном, прислонив к  стене.  Там,  где  ручки  кресла  не
доставали до стены, он запихнул подушки.
   Таким образом образовалась пустая коробка, две наружных  стороны  которой
составили пол и стена. Внутри коробки был магнитофон.
   - Теперь мы можем говорить, - тихо сказал он.
   - Не хочу, - прошептала Сэм и протянула к нему руки.
   Куинн обнял ее и отнес  на  кровать.  Она  на  секунду  села  и  сбросила
шелковую ночную рубашку. Куинн опустился рядом с ней. Через десять минут они
стали любовниками.
   В подвале посольства инженер и два агента  ФБР  лениво  прислушивались  к
звукам, поступающим из электрической розетки за две мили от них.
   - Заснул, - сказал инженер. Все трое  слушали  ровное  ритмичное  дыхание
крепко спящего человека, записанное на пленку  прошлой  ночью,  когда  Куинн
оставил включенный магнитофон у себя на подушке. Браун и Сеймур заглянули на
пост прослушивания. В эту ночь ничего не ожидалось. Зэк звонил во время часа
пик около шести вечера с железнодорожной станции Бедфорд, где обнаружить его
было невозможно.
   - Не могу понять, - сказал Патрик Сеймур, - как этот человек может  спать
при таком стрессе. Я две недели спал урывками и не знаю, смогу ли  нормально
спать снова. У этого человека рояльные струны вместо нервов.
   Инженер широко зевнул и кивнул головой. Как правило, его работа для ЦРУ в
Британии и Европе не часто требовала бодрствовать по ночам, и, конечно, не с
такими напарниками и не каждую ночь.
   - Черт возьми, хотел бы я сейчас делать то, что он делает!
   Браун, не говоря  ни  слова,  вернулся  в  кабинет,  превращенный  в  его
квартиру. Вот уже почти четырнадцать дней, как он в этом проклятом городе, и
он все больше и больше убеждается, что британская полиция  ничего  не  может
сделать, а Куинн просто заигрывает с этой  тварью,  которую  нельзя  считать
частью рода человеческого. Что ж, возможно, Куинн и  его  британские  кореша
готовы сидеть на своих задницах, пока ад не замерзнет,  но  он,  Браун,  уже
потерял терпение. Он решил собрать свою команду утром и попробовать, не даст
ли им какую-либо нить добрая старая детективная работа. Ведь бывали  случаи,
когда мощная полицейская организация не замечала какую-нибудь мелкую деталь.
Глава 8
 
   Куинн и Сэм провели почти три  часа  в  объятиях  друг  друга,  занимаясь
любовью и переговариваясь шепотом. Говорила в основном она о  себе  и  своей
карьере в бюро. Она также  предупредила  Куинна  о  колючем  Кевине  Брауне,
который выбрал ее для этой миссии, а сам обосновался в Лондоне с командой  в
восемь человек, чтобы "присматривать за делами".
   Она заснула глубоким сном без сновидений. Первый раз за  две  недели  она
спала  так  хорошо,  что  Куинну  пришлось  слегка  потормошить  ее,   чтобы
разбудить.
   - Эта пленка всего на три часа, - прошептал он. - Через пятнадцать  минут
она закончится.
   Она поцеловала его, надела ночную рубашку и на  цыпочках  прошла  в  свою
комнату. Куинн отодвинул кресло от  стены,  покряхтел  несколько  раз  около
микрофона в стене, выключил магнитофон, улегся на  кровать  и  по-настоящему
заснул. Звуки, записанные на Гроувенор-сквер, говорили  о  том,  что  спящий
человек повернулся в кровати и  снова  заснул.  Инженер  и  два  агента  ФБР
посмотрели на панель, а затем снова на свои карты.
   Зэк позвонил в половине десятого. Он был более резок  и  более  враждебно
настроен чем в прошлый раз.  Это  был  человек,  чьи  нервы  стали  сдавать,
давление на него увеличивалось, и он решил сам оказать давление.
   - Ладно, слушай сюда, ублюдок. Хватит болтовни, я уже  сыт  по  горло.  Я
согласен на ваши два миллиона и это окончательно. Попросишь что-нибудь  еще,
и я пришлю вам пару пальцев. Я сам возьму молоток и стамеску и оттяпаю их на
правой руке этого мальчишки, посмотрим, как Вашингтон отнесется к тебе после
этого.
   - Успокойся, Зэк, - искренне попросил его Куинн. - Хорошо, ты выиграл.
   Вчера вечером я уговорил их наскрести два  миллиона,  или  я  отказываюсь
вести это дело. Бог мой, ты думаешь, что ты один устал? Я сам спать не могу,
жду твоего звонка.
   По всей видимости, Зэка умиротворила мысль о том,  что  у  кого-то  нервы
были еще более потрепаны чем у него.
   - Еще одно дело, - проворчал он. - Никаких денег. Никаких  наличных.  Вы,
гады, попытаетесь в чемодан "жучка" засунуть. Алмазы. Вот так...
   Он говорил еще десять  секунд,  затем  повесил  трубку.  Куинн  не  делал
никаких записей, ему это было не нужно, так как весь разговор был на пленке.
Звонок проследили, оказалось, что Зэк звонил из  одной  из  трех  телефонных
будок в центре Саффрон-Уолдена городке в западном Эссексе, рядом с  шоссе  М
11 из Лондона в Кэмбридж,  Через  три  минуты  полицейский  в  штатском  уже
прохаживался около будок, но они были пусты, звонившего поглотила толпа.
   А в это время Энди Лэинг завтракал в столовой для руководителей отделения
банка в Джидде. Его компаньоном  был  мистер  Амин  из  Пакистана,  менеджер
отдела операций, его друг и коллега.
   - Я очень удивлен, мой друг, - сказал Амин. - Что происходит?
   - Не знаю, расскажите мне.
   - Вы знаете, что каждый день отсюда идет в Лондон мешок с почтой. У  меня
было срочное письмо с документами для Лондона и мне был нужен быстрый ответ.
Я спрашиваю себя - когда же я его получу? Почему он не пришел? Я  спросил  в
экспедиции, почему нет ответа, и они сказали мне что-то очень странное.
   Лэинг положил на стол нож и вилку.
   - Что же они сказали, старина?
   - Они сказали, что вся почта  задерживается,  что  все  пакеты  отсюда  в
Лондон направляются сначала в Эр-Рияд  на  один  день,  и  уже  оттуда  идут
дальше.
   Аппетит у Лэинга пропал. У него появилось  неприятное  чувство  в  нижней
части живота, и это явно был не голод.
   - И как давно это продолжается?
   - Полагаю, что уже неделю.
   Из столовой Лэинг пошел к себе в кабинет. На  столе  лежало  послание  от
менеджера отделения банка мистера Аль-Гаруна. Мистер Пайл  хотел  бы  видеть
его в Эр-Рияде как можно скорее.
   Он успел на дневной рейс Саудовской компании. По пути он был готов избить
себя. Задним умом каждый крепок,  вот  если  бы  он  послал  письмо  обычной
почтой! Он адресовал его лично главному  бухгалтеру  и,  конечно,  письмо  с
таким адресатом, написанным его ясным почерком, будет резко выделяться среди
других, разложенных на столе Пайла. Его провели в  кабинет  Пайла  как  раз,
когда банк закрыл двери для деловых операций.
   Найджел Крэмер посетил Куинна в час ленча по лондонскому времени.
   - Вы договорились об обмене за два миллиона долларов, - сказал он.
   Куинн кивнул.
   - Поздравляю. Для такого дела тринадцать дней срок небольшой. Кстати, мой
психиатр слушал разговор этим утром, и у него сложилось мнение, что  человек
настроен серьезно. На него сильно давит желание поскорее смыться.
   - Ему придется подождать еще несколько дней, - сказал Куинн. -  Нам  всем
придется подождать. Вы слышали, что он потребовал алмазы, а не наличные.
   А чтобы набрать столько алмазов, потребуется время. Есть что-нибудь новое
об их убежище?
   Крэмер покачал головой.
   - Боюсь, что нет.  Проверены  все  возможные  случаи  сдачи  помещений  в
аренду. Либо они скрываются не в жилом помещении, либо же  они  купили  этот
дом. Или же договорились неофициально.
   - Нет никаких шансов проверить прямых покупателей? - спросил Куинн.
   - Боюсь, что нет. Ведь количество недвижимой собственности, покупаемой  и
продаваемой  в  юго-западной  Англии,  -  огромно.  Тысячи  и  тысячи  домов
принадлежат иностранцам, иностранным корпорациям или компаниям, по поручению
которых при покупке действовали их доверенные лица - адвокаты, банки  и  так
далее. Как, например, в случае с этой квартирой.
   Этим он уколол Лу Коллинза и ЦРУ, которые слышали этот разговор.
   - Кстати, я говорил с одним из наших людей в районе Хаттон-Гарден , а  он
беседовал со своим человеком в торговле алмазами.
   Кто бы он ни был, но похититель или один из его коллег разбирается в этом
деле. То, что он просит, можно легко купить или продать. К тому же это весит
совсем немного - около  килограмма  или  чуть  больше.  Вы  подумали  насчет
обмена?
   - Конечно, - ответил Куинн. - Я бы хотел провести его сам. Но я  не  хочу
никаких скрытых "жучков", они будут иметь это в  виду.  Не  думаю,  что  они
привезут Саймона на встречу, так что, если будут какие-нибудь фокусы, он все
равно может умереть.
   - Не беспокойтесь, мистер Куинн. Конечно, мы хотели бы поймать их,  но  я
понимаю вашу проблему. Так что с нашей стороны  никаких  фокусов  и  никаких
помех не будет.
   - Спасибо, - сказал Куинн. Он пожал руку работнику Скотланд-Ярда, который
отправился докладывать комитету КОБРА о ходе расследования.
   Заседание комитета было назначено на час дня.
   Кевин  Браун  провел  утро,  закрывшись  в  своем  кабинете   в   подвале
посольства. Когда открылись магазины, он отправил двух своих  работников  со
списком нужных ему  вещей:  самая  крупномасштабная  карта  района  севернее
Лондона, покрывающая площадь радиусом пятьдесят миль  в  любом  направлении,
кусок прозрачной полиэтиленовой пленки такого же размера, булавки для  карты
и восковые карандаши различных цветов. Он  собрал  свою  команду,  расстелил
карту и накрыл ее прозрачной пленкой.
   - Давайте посмотрим на телефонные будки, которые  использует  эта  крыса.
Чак, описывайте их одну за другой.
   Чак Моксон посмотрел на свой список. "Первый звонок, -  Хитчин,  графство
Хертфордшир".
   - Отлично, вот у нас здесь... Хитчин. В это место была воткнута булавка.
   За тринадцать дней Зэк сделал  восемь  звонков,  девятый  звонок  был  на
подходе. Одна за одной булавки втыкались в те места, откуда шли звонки.
   Около десяти  часов  утра  один  из  агентов  ФБР,  дежуривший  на  посту
прослушивания, просунул голову в дверь.
   - Он только что позвонил, грозит отрубить Саймону пальцы стамеской.
   - Черт возьми! - выругался Браун. - Этот  дурак  Куинн  все  испортит,  я
знал, что так будет. Откуда был звонок?
   - Место называется Саффрон-Уолден, - ответил молодой человек.
   Когда все девять булавок были на своих  местах,  Браун  очертил  периметр
района, ограниченного ими. Район этот был зубчатой формы и  включал  в  себя
куски  территории  пяти  графств.  Затем  он   взял   линейку   и   соединил
противоположные  концы.  Приблизительно  в   центре   образовалась   паутина
перекрещивающихся   линий.   На   юго-востоке   экстремальным   концом   был
Грейт-Данмоу, Эссекс, на севере - Сент-Неотс,  Кембриджшир  и  на  западе  -
Милтон-Кейнс в Бакингемшире.
   - Самая большая  плотность  пересекающихся  линий  находится  здесь,Браун
показал пальцем, - чуть к востоку  от  Биглзуэйд,  графство  Бедфордшир.  Из
этого района не было никаких звонков. Почему?
   - Слишком близко к их базе? - высказал свое мнение один из агентов.
   - Возможно,  молодой  человек,  возможно.  Слушайте,  я  хочу,  чтобы  вы
исследовали эти два городка - Биг и Сэнди, они  расположены  ближе  всего  к
географическому центру этой паутины. Отправляйтесь туда и  обойдите  конторы
местных агентов по продаже недвижимости.  Выдавайте  себя  за  перспективных
клиентов, желающих снять дом в уединенном  месте,  чтобы  писать  книгу  или
что-то в этом роде. Слушайте, что вам скажут, - может быть  они  упомянут  о
каком-нибудь месте, которое вскоре освободится, или о доме, который вы могли
бы снять, если бы обратились на три месяца раньше, а сейчас он уже сдан.  Вы
понимаете?
   Все кивнули.
   - Нужно ли нам поставить в известность мистера Сеймура о том, что мы едем
туда? - спросил Моксон. - Я  имею  в  виду,  может  быть,  Скотланд-Ярд  уже
побывал в этом районе.
   - Предоставьте мистера Сеймура мне, - заверил их Браун. -  У  нас  с  ним
отличные отношения. Может быть, полицейские и были  уже  в  этом  районе,  и
может быть, они что-то упустили из вида. Может быть. Давайте просто проверим
эту местность.
   Стив  Пайл  приветствовал  Лэинга,  пытаясь   изобразить   свою   обычную
искренность.
   - Я... пригласил вас сюда, Энди, так как я только что получил из  Лондона
приглашение для вас. Возможно, это будет началом вашей дальнейшей карьеры.
   - Конечно, - согласился Лэинг. - Скажите, не связано ли  это  приглашение
из Лондона с тем пакетом и докладом, которые я послал туда и которые туда не
попали, так как были перехвачены в этом самом кабинете?
   Пайл отбросил всякое подобие дружелюбия.
   - Хорошо. Вы хитрый человек, может быть, слишком хитрый. Но вы суете свой
нос в дела, которые вас не касаются. Я пытался предупредить вас, но нет, вам
нужно было продолжать играть роль частного сыщика. Хорошо, я буду откровенен
с вами. Я отсылаю вас обратно в Лондон. Вы здесь не подходите, Лэинг.  Я  не
доволен вашей работой. Вы отправляетесь обратно.
   Вот так. У вас есть семь дней, чтобы привести в порядок дела.  Билет  вам
заказан. Через семь дней, начиная с сегодняшнего дня.
   Был бы он постарше и более  зрелым,  он  разыграл  бы  свою  карту  более
спокойно. Но он был рассержен тем, что человек в  положении  Пайла  в  банке
может красть деньги клиента для  собственного  обогащения.  И  у  него  была
наивная убежденность в том, что Правда всегда победит. Подойдя к  двери,  он
обернулся:
   - Семь дней? Достаточно, чтобы вы договорились с Лондоном? Не выйдет.
   Конечно, я уеду, но уеду завтра.
   Он успел на последний рейс на Джидду. Из  аэропорта  он  поехал  прямо  в
банк. Он держал свой паспорт в верхнем ящике своего стола вместе  с  другими
ценными документами -  кражи  из  квартир,  принадлежащих  европейцам,  были
довольно обычным явлением  в  Джидде,  так  что  в  банке  держать  их  было
надежнее. По крайней мере так считалось. Паспорта на месте не было.
 
*** 
 
   В тот вечер у четырех похитителей произошла крупная ссора.
   - Не так громко, черт вас возьми, - несколько раз шипел Зэк. "Baissez lex
voix, merde!"
   Он  знал,  что  терпение  его  людей  на  пределе.   Использовать   такой
человеческий материал всегда  рисковано.  После  огромного  возбуждения  при
похищении они оказались в заточении в доме. Они находились там день и  ночь,
пили  пиво  из  банок,  которое  он  покупал  в  супермаркете,  стараясь  не
попадаться на глаза. Они слышали, как посетители звонили подолгу у дверей и,
наконец, уходили ни с чем. Их нервы были напряжены, ибо это  были  люди  без
ментальных ресурсов, которые позволили бы им заняться чтением или  предаться
размышлениям.  Корсиканец  весь  день   слушал   программы   поп-музыки   на
французском языке, перемежающейся короткими новостями. Южноафриканец  часами
насвистывал один и тот же мотив "Мари Маре". Бельгиец смотрел телевизор,  не
понимая ни единого слова. Больше всего ему нравились мультфильмы.
   Спор был по поводу решения Зэка договориться с посредником по имени Куинн
и покончить с этим делом за выкуп в два миллиона долларов.
   Корсиканец  возражал  против  этого,  а  поскольку   оба   они   говорили
по-французски, бельгиец был  готов  согласиться  с  ним.  Южноафриканцу  все
надоело, он