ратился ли в город Васильев? Может, он  утонул  в  одном  из  лесных
болот, куда его загнали милицейские ищейки? Но кто тогда убил  сторожа?!
Полина в состоянии наркотического  опьянения!  Прикончила  и  сбежала  с
Кориным из города!
   Мелех с удовольствием обманывал себя... Неожиданно пришло  неприятное
известие:  судья,  тот  самый,  который  рассматривал  дело   Васильева,
скоропостижно скончался. Взял и  умер  у  себя  на  даче  от  сердечного
приступа. И с чего бы ему умереть?! Все у  мужика  было  хорошо:  вторая
жена вдвое моложе, вторая зарплата, которую платил ему Мелех... А тут на
тебе - найден в неестественной позе на диване: вжавшимся в  спинку  и  с
перекошенным от страха ртом. Кто же его так напутал?
   Без сомнения - беглый!
   Мелех завибрировал, как муха на нитке. Страх  поселился  у  Лени  под
ложечкой и теперь каждую ночь выползал оттуда  липкой  змеей...  Милиция
денно и нощно прочесывала город,  но  никого,  кроме  вшивых  бомжей,  в
камеры не привозила. Омон проводил рейды  по  злачным  местам  города  и
устраивал облавы на рынках, щедро надевая  наручники  и  раздавая  удары
направо и налево.
   Что и говорить, эти милицейские рейды,  затеянные  ради  того,  чтобы
уберечь Мелеха от Васильева, больно били по  народному  депутату.  Мелех
нес убытки!
   ОМОНовцы хватали торговцев наркотиками, а оперативники  требовали  от
прокурора ордера  на  аресты  ближайших  соратников  народного  депутата
Леонида Мелеха.
   Мелех терял деньги и тратил нервы, а Васильев как в воду канул. Мелех
стал взвинченным, как беременная сука. Он по любому поводу  мог  ударить
человека.
   Всегдашнее везение стало покидать избранника народа... И  тут  грянул
гром.
   В сырую холодную яму скоропостижно опустили Лениного лучшего друга  -
толстого мента,  возглавлявшего  городское  управление  внутренних  дел.
Смерть  полковника  милиции  потрясла  народного  депутата:  его   глаза
по-крысиному забегали, губы страдальчески искривились и задрожали.
   Нет-нет, этой кисло пахнущей свиньи в погонах Лене было не жалко. Ему
стало жалко себя.  Ведь  убийца  неторопливо  и  по-хозяйски  подбирался
именно к нему. Приговорив Мелеха к смерти, он хотел сначала измучить его
ожиданием, измотать смертным страхом. И всемогущий народный  депутат  не
мог  ему  помешать...  Десятки  людей  ежедневно  рыскали   по   городу,
встречаясь с бандитами, ворами и бомжами, в поисках  Васильева.  Но  тот
исчез, словно и не было его.
   И все же Васильев был неподалеку. Леня это чувствовал и не мог  взять
себя в  руки.  Окруженный  охранниками,  он  сидел  в  своей  загородной
резиденции и истерично кричал на соратников.
   Деньги отошли для него на второй план. На первый план выступило  дуло
пистолета  и  зловещая  усмешка  убийцы,  неожиданно  появлявшегося   из
стенного шкафа в спальне...  Этот  кошмар  терзал  Мелеха  каждую  ночь.
Охраняемый десятком вооруженных людей, он в любой момент ожидал тяжелого
стука в дверь.
   Соратники Мелеха были безучастны и втихаря ждали исхода дуэли хозяина
с тенью... От страха быть отравленным Мелех нанял  "грибного"  человека,
вкушавшего вместе с народным  депутатом  за  одним  столом  и  при  этом
отвратительно рыгавшего.
   Мелех с  радостью  раздавил  бы  этого  хама,  если  бы  ему  нашлась
замена... "Грибной" человек был бы перебором в  мерах  предосторожности,
предпринятых Мелехом, если бы народный депутат уже не  познал  коварство
врага, наказавшего его лучшего друга воистину иезуитским способом.
 
Глава 18 
 
   Капитан натянул мятые брюки, надел грязноватую рубашку и, завязав  на
горле узел черного галстука, решительно влез в  китель  с  нарисованными
погонами. Затем благоговейно взял фуражку с крабом и попробовал натянуть
ее на макушку. Размер был слишком мал. Капитан выругался, несколько  раз
ударил фуражку кулаком и  вновь  попытался  втиснуть  свой  шарообразный
череп в суконный  обруч.  Капитан  покраснел  от  ярости:  эта  вещь  не
слушалась его, бога. Наконец фуражку удалось надеть. Правда, она  сидела
на голове капитана, как тюбетейка на аксакале.
   Капитан собирался выйти из каюты, но увидел,  что  на  ногах  у  него
стоптанные кожаные тапки. Еще несколько  минут  он  возился  с  вонючими
носками и ботинками, без остановки ругаясь.
   - Капитан - лицо корабля. Представьте, если  б  они  увидели  меня  в
тапочках!
   Матросня тут же кинулась бы воровать  с  камбуза  продукты...  Подлый
народ, морские свинки, инфузории... Не отставайте!
   Капитан шагнул в коридор.
   Немного помедлив, майор вышел следом. Громко стуча каблуками, капитан
вполголоса что-то страстно доказывал самому себе. Богданов не знал,  что
ему делать: капитан явно бредил... Он шел, фиглярски выбрасывая  ноги  и
пританцовывая. Оказавшись на  палубе,  стал  воровато  озираться,  потом
засеменил к корме, всякий  раз  ныряя  под  квадратные  иллюминаторы.  У
последнего иллюминатора капитан скорчил страшную гримасу, прилип носом к
стеклу, ожидая, когда хозяин каюты ненароком повернется к нему.
   - Не отставайте! - командовал он.  -  Сами  же  сказали,  что  хотите
спастись!
   Сначала сюда! - Капитан указал  Богданову  на  бочки,  привязанные  к
железной лестнице, ведущей к кабине лебедочника. - Открывайте  крышку  и
вставляйте шланг.
   Теперь сосите! Смелее! Вы должны облить себя соляркой! Не меньше двух
ведер! В этом ваше спасение!
   - Вы серьезно? - Богданов посмотрел на смятое  ведро,  потом  перевел
взгляд на капитана, вздрагивающего и переминающегося с ноги на ногу.
   - А вы как думали? - затараторил капитан, брызжа слюной. -  Вам  ведь
придется бросаться в ледяную воду! В такой  воде  через  две  минуты  вы
станете как  мороженая  говядина.  Зато  с  соляркой  никакой  холод  не
страшен! Как тюленю! Вы видели тюленя? Правда,  есть  опасность  сгореть
синим пламенем. Как? А если я закурю и  по  забывчивости  брошу  вам  за
шиворот непогашенную сигарету! Тогда - без трех и канделябром в морду! -
Как свечка сгорите!
   Он схватил ведро с  черной  от  грязи  соляркой,  в  которой  матросы
отмывали руки, и собрался окатить  Богданова,  но,  встретившись  с  ним
глазами, поставил ведро и сказал:
   - Ну,  как  знаете!  Сам  задумал  спасаться,  а  сам...  -  Лучше  я
воспользуюсь вашим вертолетом. Майор выжидательно смотрел на капитана.
   - Вертолетом? - Тень пробежала по лицу капитана. Он скорбно посмотрел
на Богданова, потом презрительно хмыкнул и пошел вперед.
   На корме стоял охранник и глядел на кипящие буруны, шлейфом тянущиеся
за пароходом. Охранник удивленно уставился на капитана и сопровождающего
его человека.
   - Куда? - прохрипел охранник.
   - Прочь с дороги! - взвизгнул капитан и привстал на цыпочки,  готовый
по-петушиному наброситься на него. - В сторону, личинка! Эй, где вы там!
- крикнул он майору, собравшемуся юркнуть за бочки. - Бегом ко мне!
   Богданов, потоптавшись, вразвалочку пошел  на  корму.  Кажется,  этот
идиот сдал его... Охранник, хохотнув, грубо толкнул  капитана  в  грудь.
Тот откачнулся, но не упал.
   - Ты должен быть сейчас в столовой! - закричал капитан охраннику.
   - Почему? - усмехнулся тот.
   - Не почему, а для чего! Для того, чтобы вот ему, -  капитан  показал
рукой на Богданова, - бежать с  корабля.  Крысы  всегда  бегут  первыми!
Понятно? Эта личинка хочет жить!
   - Ты кто? - спросил охранник майора.
   - Пассажир.
   - Что?! Пассажиры в трюме! Как ты здесь оказался?
   - Просочился! - услышал Богданов из-за спины чей-то сипловатый голос.
К ним со стороны надстройки приближался охранник лет пятидесяти, грузный
и седой.
   Чуть дальше трое  вооруженных  людей  садились  на  скамью,  доставая
сигареты. - Внизу уже начали выдачу пайка. Ты, парень, рискуешь остаться
без провианта! А, Кутик,  и  вы  здесь?  -  добродушно  обратился  он  к
капитану.
   - Не Кутик, а капитан Кутик! - взвился Кутик.
   - Хорошо. Капитан, что вы здесь делаете? - охранник  сделал  упор  на
слове "капитан".
   - Вот  он  собирается  покинуть  судно!  -  сказал  Кутик,  с  трудом
сдерживающий себя. - Этот человек не  готов  на  поступок!  Его  страшит
открытое лицо смерти.
   Дайте ему бежать!
   - Я - не против, - спокойным голосом заговорил пожилой охранник. - По
мне, пусть сигает в море, но только после прибытия в порт,  когда  я  за
товар отчитаюсь. - Пожилой смотрел на Богданова и добродушно усмехался.
   Майор не ожидал такой реакции охранников. Он был уверен,  что  его  в
лучшем случае изобьют до крови.
   - Никакого порта не будет, - пробурчал Богданов и посмотрел  в  глаза
пожилому.
   - Почему?
   - Спросите вот его, - Богданов показал на Кути-ка. -  Неужели  вы  не
понимаете, что Блюм никого отсюда не отпустит?
   - Уже отпустил, - сказал пожилой. - Говорят,  даже  аванс  выдал.  Ты
просто устал, парень.
   - Нет.
   - Ну и что же с нами будет? - насмешливо спросил охранник.
   - Не знаю! - Богданов бросил взгляд на торжествующего Кутика.
   - Если не наткнемся  на  риф,  то  как-нибудь  до  порта  дотелепаем.
Гарантирую!
   Тем  более  ледовая  обстановка  нам  благоприятствует.  -   Охранник
внимательно посмотрел на Богданова. - Выходит, крыша не у одного  Кутика
едет... Богданов промолчал.
   - У вас там, на Объекте, все какие-то шальные! -  встрял  в  разговор
молодой охранник. - Везли сюда народ: вроде люди как люди, хоть и  после
отсидки. А увозим шизиков! Да кому вы нужны, дядя? Ты своей бестолковкой
подумай!
   - Нет, тонуть я не согласен! - засмеялся пожилой, хлопая Богданова по
плечу.
   - А вашего согласия и не требуется, - устало сказал майор.
   - Твой котелок, парень, перегрелся. Пошли, я тебя провожу.
   Пожилой охранник легонько подтолкнул Богданова в плечо и повел его  к
двери.
   - Ты на Кутика не обижайся! Он шизик! Даже в больнице лежал!
   - Капитан - шизик?
   - Да не капитан он. Просто табличку себе на дверь  повесил  и  погоны
нарисовал. Он здесь вроде массовика-затейника. Илья  Борисович  уговорил
нашего капитана взять его на судно. Голова у Кутика кипит,  как  чайник.
Он на Объекте инженером был. Однажды "косые" побежали и его в  заложники
взяли. Голову отрезать обещали. Ну, он и того...  спятил.  Потом  с  ним
один медик экспериментировал. Лечил! Аптекарь. Слыхал о таком? Известный
химик! - Охранник усмехнулся. - Очень этот Кутик своей дружбой с  Блюмом
гордится. Говорит, что Блюм в нем нуждается.  Все  истерики  закатывает,
что не признаем в нем капитана.
   Блюм попросил потерпеть его до конца рейса.  На  берегу  им  займутся
люди в белых халатах... Они подошли к двери.
   - Неужели вы не понимаете, что Блюм  не  отпустит  нас?!  -  произнес
Богданов.
   - Брось, парень! У нас приказ  доставить  всех  вас  в  порт  да  еще
проследить за порядком при получении денег!
   - Но тогда зачем тут вы, и с автоматами?
   - А как, по-твоему, можно справиться с косыми? Половина из них - люди
без паспорта, вторая половина - уголовники. Я же их и вез  сюда.  Ох,  и
натерпелись мы с ними в дороге! - Охранник покачал головой.
   Они прошли коридор и начали  спускаться  по  лестнице.  Охранник  вел
Богданова в трюм. Мерно  работала  машина,  заглушая  чей-то  отдаленный
смех. Судно чуть покачивало. Неожиданно палуба на миг ушла  из-под  ног;
Богданова бросило на переборку.
   - Что они, там на мостике, пережрались, что ли! - крикнул охранник. -
Не отставай, парень!
   Богданов с тоской думал, что ждет его в переполненном людьми трюме...
И тут вновь палуба ушла из-под ног. Правда, на этот  раз  погасли  лампы
освещения.
   Погасли и тут же вспыхнули красноватым светом.
   - Да что там  с  машиной?  Этим  механикам  надо  головы  поотрывать!
Пьянствуют не просыхая! - раздраженно сказал охранник. - Стой здесь, а я
в машину загляну!
   - сказал он Богданову.
   Едва он нагнулся над люком, как оттуда повалил  едкий  дым.  Охранник
отпрянул назад и испуганно посмотрел на Богданова.
   - Горим, парень!
   И в этот момент заработал  спикер:  капитан  судна  вызывал  палубную
команду на бак для заведения пластыря на пробоину. Капитан еще не  знал,
что в машинном отделении пожар и мотористы ранены... Охранник побледнел.
   - И на носу пробоина. Выходит... ты, парень,  прав?!  Нет,  не  может
быть!
 
Глава 19 
 
   Милицейский начальник и "лучший  друг"  Лени  Мелеха  умер  от  шока.
Медики достали его со дна бассейна с зеленоватой водой, куда  услужливым
банщиком был предварительно высыпан пуд соли: этот борец  с  беспределом
любил принимать морские ванны.
   Все произошло неожиданно: в бане вдруг погас  свет.  И  на  четвертом
этаже, где в люксе вместе с подружками  отдыхал  милицейский  начальник,
естественно, тоже. Полковник  взревел  по-матерному,  а  девочки  дружно
захихикали. Банщик, ахая и охая, помчался выяснять, что там случилось  с
электричеством. Помчался, минуя милицейские посты, которые были призваны
охранять мирный отдых начальства.
   И тут же в  люксе  появился  монтер  с  фонариком,  который  попросил
важного клиента не беспокоиться, потому что через две минуты  все  будет
исправлено и праздник жизни можно  будет  продолжить.  Пьяный  полковник
прорычал что-то нечленораздельное, пряча багровое лицо от луча света,  и
погрозил монтеру кулаком. Монтер извинился, выключил фонарик и осторожно
погрузил в бассейн конец электрокабеля с разведенными жилами.
   После этого монтер  попросил  девочек  не  вставать  из-за  стола  до
устранения неисправности. Девочки  засмеялись,  тряся  грудями  и  шепча
что-то друг дружке на ухо, а монтер подошел  к  раскрытому  окну,  через
которое он проник сюда с крыши.
   Подошел, чтобы повторить тот же путь, только в обратном направлении.
   Бедный банщик  сам  включил  рубильник,  улыбаясь  хмурому  сержанту,
караулившему вход в баню с улицы. Когда вспыхнул свет, в люксе  раздался
хлопок - что-то вроде легкого  взрыва,  и  сидевшие  за  столом  девочки
прямо-таки покатились со смеху, ибо свет опять погас.
   Когда с электричеством окончательно разобрались, из  люкса  выскочили
отчаянно визжащие розовые хохотушки и, не прикрывая нагих тел, бросились
вниз по лестнице мимо изумленных бойцов... ***
 
   Шли недели, а Мелех не покидал своей резиденции: ему  казалось,  что,
как только он выйдет из своей крепости,  тут  же  станет  мишенью.  Даже
сгорбленный старик с корзиной, бредущий по обочине проселка, или  дачник
с початой бутылкой в кармане,  лихо  выписывающий  кренделя  в  пятистах
метрах от высокого Лениного забора, были подозрительны.
   Чтобы  не  свихнуться  от   страха,   он   отдал   приказ   разыскать
родственников Димы Корина и примерно наказать их.  К  счастью,  родители
Димы жили теперь где-то на  Украине,  и  молодчики  взяли  его  тетку  и
двоюродную сестру. Обеих  женщин  допрашивали  с  пристрастием,  пугали.
Женщины вопили в голос и клялись, что не видели Корина больше  года.  Их
хотели было отпустить, но тут уперлась двоюродная сестра: тыча пальцем в
синяки на своем теле, она обещала найти управу на этого Мелеха. Нет-нет,
она не собиралась идти в  милицию,  она  грозилась  поехать  в  соседний
областной центр к родственнику - редактору крупной газеты  -  и  поднять
вопрос о "методах работы" депутата Мелеха. Леня сморщился, как от зубной
боли: этого ему только не хватало!..
   Труп двоюродной сестры Корина выловили из  реки,  а  тетка  бесследно
исчезла.
   Но  дела  государственные,  а  главное,  бизнес  требовали   Лениного
присутствия в различных местах.
   Собравшись с духом и одевшись в пуленепробиваемый жилет, Леонид Мелех
вернулся к активной деятельности. Мелех потерял время, и оно,  словно  в
отместку, на  всех  фронтах  теснило  его  с  передовых  позиций  "новой
демократической России". Молодые и дерзкие беспардонно отодвигали Мелеха
от жирного пирога смутного времени. Эти наглецы с  шальными  деньгами  и
помощниками-отморозками  всерьез  метили  на  пост   "хозяина   города",
принадлежавший по праву только  ему.  Пора  было,  начинать  смертельную
схватку. Но как ее начинать, когда в тылу у тебя невидимый враг?!
   Первую неделю, пока Мелех восстанавливал свои пошатнувшиеся  позиции,
он ходил как  азиатский  президент,  прикрытый  со  всех  сторон  телами
охранников. То там, то здесь звучали выстрелы, и  бритоголовые  парни  с
бессмысленными лицами вместе с их хамоватыми  боссами  пополняли  список
трагически ушедших из жизни... Милиция была на  стороне  Мелеха,  и  это
обеспечивало ему успех.  Он  владел  оперативной  информацией  и  потому
уничтожал конкурентов со стопроцентной результативностью.  Умные  успели
сбежать  из  города,  а  безмозглые  навсегда  обосновались  на  местном
кладбище.
   Мелех победил.
   Эйфория победы кружила голову народного депутата. Все новые  и  новые
чиновники добровольно вставали под победоносные знамена Мелеха, чувствуя
его непреклонную волю и почти мистическую непобедимость. На все  хватало
Мелеха: автозаправки, торговля спиртным и сигаретами, рестораны,  казино
пополнили  его  империю.  Государственная  машина,  без  устали   вращая
колесиками-чиновниками, нежно пофыркивала  и  прислушивалась  к  каждому
вздоху своего всемогущего хозяина, стеля ему под колеса зеленую улицу.
   Страх покинул Мелеха:  демонически  сверкая  глазами,  он  сметал  со
своего  пути  даже  тех,  кто  лишь  теоретически  мог  потревожить  его
финансовое могущество.
   Сознание  собственной  непобедимости  придало   голосу,   взгляду   и
поступкам господина депутата гранитную прочность.
   За делами ратными народный избранник совсем забыл  о  зловещей  тени.
Угроза смерти казалась ему уже такой  нереальной...  Кроме  того,  Мелех
вдруг потратился на любовь: в этой победоносной войне он "взял на шпагу"
женщину. Девчонка с невинным личиком  и  ангельским  голоском,  до  того
принадлежавшая конкуренту  народного  депутата  и  после  его  внезапной
смерти по праву доставшаяся сильнейшему, вскружила Мелеху голову.
   Леня увлекся, обещал ей охоту на крокодилов в  Южной  Америке,  дарил
бриллианты и даже начал подумывать о женитьбе, хотя бы до тех пор,  пока
девица ему не  надоест.  Леня  собирался  перебраться  в  Москву,  чтобы
заняться большой  политикой.  Там  его  ждали  закулисные  шептуны,  для
которых  он  был  "своим  мальчиком".  Но  без  семьи   Мелех   выглядел
несолидно... И вот  грянул  выстрел.  Пуля,  минуя  спасительный  жилет,
угодила в гениальный лоб  всемогущего  народного  депутата.  За  миг  до
выстрела Мелех увидел усталое лицо Васильева и поначалу не поверил,  что
тот убьет его. Таким жалким и страдальческим оно ему показалось...
 
Глава 20 
 
   -  Надо  выпустить  людей  из  трюмов!  -  крикнул  Богданов,  хватая
охранника за рукава.
   - Да-а... Но плавсредств на всех не хватит!
   - Скорее, вниз!
   - Стой! Если раздраить двери и выпустить косых, они нас растопчут! Их
нельзя выпускать из клетки!
   Судно резко накренилось, и Богданов вместе с охранником повалились на
переборку.
   - Тонем, - прошептал охранник и, отодвинув Богданова плечом,  побежал
на палубу, одной рукой отталкиваясь от переборки. - Не вздумай выпускать
эту орду!
   - крикнул он напоследок.
   Богданов пробирался по  узкому  коридору.  Навстречу  ему  попадались
испуганные охранники, которые, не говоря ни слова,  пролетали  мимо.  На
судне царила паника. Майор слышал  крики  и  отчаянную  дробь  шагов  по
железным ступеням.
   Он остановился перед закрытой дверью. С той стороны в  нее  изо  всех
сил барабанили. Не думая о том, что будет дальше, он раздраил дверь... и
тут же в нее хлынула воющая от ужаса толпа, гонимая водой.
   Богданова отбросило с сторону. Если бы он упал, "орда"  затоптала  бы
его.
   Но майору удалось зацепиться за перила и вползти  по  забитой  телами
лестнице на  верхнюю  палубу.  Обезумевшие  от  страха  пассажиры  стали
разбегаться, ища кратчайших выходов на корму и бак.
   - Поднимайтесь наверх! Туда!  -  кричал  Богданов  не  слушающим  его
людям, в панике рвущимся в