опровод. - Бараков
много, а люди как вымерли. Или еще спят?
   - Точно, барсучат. Тут целыми днями барсучат. Такой народ - северный!
   - А чем тут у вас занимаются?
   - Ничем! - ухмыльнулся Тимоха. - В  носу  ковыряют  или  на  самолете
летают!
   "Летчики"! Хлебная работенка!
   - Все - летуны?
   - Не, пассажиры!
   - Это что, работа? - удивился Глеб.
   - А чем не работа?! До Москвы и обратно тебя возят  да  еще  гробовые
платят.
   При этом день-два в столице затовариваешься.
   - Ты серьезно? А зачем же они в Москву летают?
   - А пес их знает! Мне не докладывали. А только раза по четыре в месяц
каждый из них в столице бывает. Бригадами летают. Причем знаешь  как?  -
приблизив свое лицо, Тимоха зашипел, пуская пузыри. - Либо мужик  летит,
либо его баба. Вместе нельзя!
   - Дорогое удовольствие! Где ж они деньги на билеты берут?
   - Деньги-то? Береза выдает. Береза тут знаешь кто? Ну, еще узнаешь...
Я тоже пошел к Березе на поклон, а он смеется, нельзя, говорит: воняешь,
да и рылом не вышел. Правильно, конечно. Меня с моей внешностью в Москве
из самолета не выпустят.
   - Ты говоришь, Береза?
   Тимоха не ответил. Навстречу им двигались  трое,  одетые  в  защитные
костюмы, из курток выглядывали рации.
   - А это кто такие? - шепнул Глеб.
   - Дружинники, - буркнул Тимоха. - Ночной дозор!
   Троица остановилась напротив Глеба, молча изучая его. Тимоха улыбался
дружинникам во весь свой беззубый рот. Один  из  них,  видимо,  старший,
перевел сонный взгляд на Тимоху и вопросительно уставился на него.
   - Это со мной, ребятки, - затарахтел Тимоха, мелко кивая ему.  -  Все
нормально, ситуацию контролирую.
   Ночной дозор молча изучал Глеба. Потом старший, довольно бесцеремонно
отодвинув  Донского  плечом,  пошел  вперед.  Его  товарищи  направились
следом.
   - Это свои ребята, - заговорил  Тимоха,  когда  троица  удалилась,  -
порядок поддерживают. У нас здесь дисциплина! Вы не обижайтесь на них...
- Я не обижаюсь... А скажи, Тимоха, какой  смысл  людям  летать  туда  и
обратно?
   Что у вас тут: водки не хватает или колбасы нет?
   -  Смысл?  Сам  подумай,  парень...  Степановна!  -  заорал   Тимоха,
остановившись перед дверью одноэтажного строения. - Открывай лавочку!  Я
тебе клиента привел!
   Строение  оказалось  столовой  с  пластиковыми  столами  и  стульями,
стоящими на цементном полу.
   Степановна - плотно сбитая  баба  в  грязноватом  халате  с  янтарной
брошью-тарантулом - с языческим ужасом глядела на клиента, одетого не  в
ватник и кирзачи, а в самый настоящий костюм. Когда Глеб отодвинул  стул
и сел, она поманила Тимоху.
   - Ты зачем привел сюда иностранца? - зашептала она.
   - Не боись, Степановна, это - смертник!
   - Я тебе покажу смертник! - зашипела Степановна. - Все скажу  Березе!
Он тебе язык обкорнает, выпивоха!
   - Ладно, бабочка! Дай-ка нам бутылку и что-нибудь  на  зуб.  Особенно
мне! - забулькал радостный Тимоха.
   - Давай записку! - насупилась баба. - Без записки не получишь!
   - Что ж я, по-твоему, должен Березу будить? - хрипел Тимоха. - Да  он
мне башку оторвет! Сама знаешь, борт два часа  назад  прилетел.  Кто  же
знал, что этот бесхозный сюда  свалится?  Сиди,  дура,  на  яйцах  и  не
встревай, не мешай мне делать свое дело! - Видя, что баба  сломлена  его
доводами, Тимоха обернулся к Донскому и громко продолжил:
   - Последний раз на прошлой неделе жевал. С тех пор одни слюни глотаю.
Тащи-ка нам, товарищ баба, чего-нибудь посвежей! Вчерашнего нам и  даром
не надо. Верно, Глеб? - крикнул Тимоха.
   - Да уж, - усмехнулся Донской. - Рябчиков, семгу и икру!
   - Вот-вот! -  Тимоха  схватил  граненые  стаканы,  бутылку  водки  и,
повернувшись к Степановне, добавил:
   - Мясо неси. Не зажимай! Гость все же!
   Вчера быка варила, я знаю!
   Метнув ненавидящий взгляд на Тимоху, Степановна вышла из зала и через
минуту вернулась с миской холодной оленины. Поджав губы,  она  поставила
миску на стол перед Донским и, качнув крутыми  глыбами  ягодиц,  поплыла
обратно за стойку.
   Минут пятнадцать Тимоха насыщался и заливал  глаза.  Глеб  исподлобья
поглядывал на него, выбирая момент, чтобы продолжить разговор.
   - Слушай, Тимоха, - начал Донской, глядя на  яичный  желток  -  самое
свежее, что оказалось у Степановны. - Мне надо на Манское.
   - На Манское? - Тимоха прекратил чавкать и уставился на Глеба. -  Так
оно закрыто. Уже несколько лет. Может, тебе на Объект надо?
   - Может... А куда полетел вертолет?
   - Ишь ты! Все хочешь знать... Слушай, а ты часом  не  журналист?  Был
тут у нас один. Все записывал на пленку, а потом сгинул.
   - Я геофизик. По-вашему, спец. А что журналист этот, уже улетел?
   Тимоха иронично взглянул на Глеба.
   - Угу. Совсем... - Это как понимать?
   Донской смотрел на выпивоху:  даже  после  стакана  водки  мужичонка,
напоминавший столичного бомжа, контролировал свою речь.
   - А как хочешь! Знаешь, мил человек, я  ведь  бывший  старатель.  Да,
было  время,  -  продолжал  Тимоха,  покончив  с  яичницей  и  опрокинув
очередную порцию водки в горло. - Хорошее. Сытное.  Опять  же  сам  себе
хозяин. Ходил с одним конопатым по рекам,  промывал  песочек  -  "рыжье"
искал. Полная свобода и свежий воздух. Опять  же  ружьишко  за  плечами.
Тундру надо знать!
   - А ведь мы  могли  с  тобой,  Тимоха,  встречаться  здесь.  В  конце
семидесятых.
   - Да ну? - удивился Тимоха.
   - Я был тут, на Манском, на практике, когда  в  университете  учился.
Теперь вот хочу слетать  туда,  освежить  в  памяти  то  время!  -  Глеб
вопросительно посмотрел на Тимоху.
   - Слетать? Туда вертушки не летают. И "Уралы" не ходят. Нет золота...
Добычу семь лет назад  прекратили,  -  сказал  Тимоха.  -  Говорят,  все
выбрали... Даже дорогу из северного поселка в южный переплавили.
   - Да, я помню, эту дорогу отсыпали прямо из рудного  тела.  Говорили,
что в ней тонн пятнадцать "рыжья". Так что по золоту ходили!
   - Точно, парень! - воскликнул Тимоха.
   - Значит, на Манское не  летают...  А  куда  специалист  полетел?  Ты
сказал про Объект. Я  ведь  кое-что  о  нем  знаю:  это  целый  город  с
комбинатом, да?
   - Откуда знаешь?
   - В газете прочитал.
   - Прочитал? Вот это номер!
   - Что ж тут удивительного? Сам говоришь, был журналист,  записывал  и
потом улетел!  -  Донской  посмотрел  на  озадаченного  таким  поворотом
Тимоху.
   - Улетел, улетел! - Тимоха прятал глаза от Донского.  -  Верно,  есть
город... Южнее Манского. Что-то там добывают, но что именно - не знаю...
Может, золото.
   Тимоха замолчал, лицо его стало непроницаемым.
   - Так-таки и не знаешь? - настаивал Глеб. -  Ты  же  сам  специалист.
Столько с "рыжьем" копался! Ну, скажи, есть здесь столько золота,  чтобы
город строить?
   Или столько платины? А ведь если судить по размаху строительства, это
должны быть сотни тонн! Нет здесь столько золота, а платины - и подавно!
Капиталисты - не дураки. Они БАМов не строют! Они только там, где пахнет
ста процентами выгоды!
   - А может, и есть там эта выгода... В общем, отстань, парень! Не тяни
за язык. Он у меня один! - Тимоха стукнул кулаком по  столу  и  полоснул
Глеба злым взглядом.
   - Хорошо, не будем о золоте...  А  как  сюда  доставляют  этих  самых
азиатов?
   - Не знаю, я их не видел, - буркнул Тимоха.
   - Значит, не по воздуху... Морским путем?
   - Я тебе больше ничего  не  скажу!  -  Тимоха  встал  из-за  стола  и
затравленно посмотрел на Донского.
   - Почему?
   - Потому что те, кто говорили, уже молчат.
   - Боишься? - Глеб подошел к Тимохе.
   - Чего мне бояться?! Это тебе бояться надо!
   -  Ну,  а  если  не  боишься,  последний  вопрос.  Верно,   что   все
специалисты, которых сюда  приглашают,  летят  без  семей?  Холостые  да
одинокие?
   - Не знаю. Они тут не задерживаются. Сразу на вертак - и  в  небо!  А
ты, я смотрю, больше меня  знаешь...  -  Тут  у  вас  есть  какая-нибудь
гостиница  или  общежитие?  -  спросил  Глеб  Тимоху,  расплатившись   с
перепутанной Степановной, изо всех сил  напрягавшей  слух  во  время  их
разговора. - Может, кто-нибудь на постой пустит? - Донской  скосил  глаз
на Степановну.
   - Только по записке, - пролепетала она.
   - А в сортир у вас тоже по записке ходят?
   - Не! - ухмыльнулся Тимоха. - Это валяй где хочешь!
 
Глава 4 
 
   Донской подошел к диспетчерской аэропорта, от  которой  двадцать  лет
назад отправлялся автобус до Пионерского.
   Пионерский - прииск в шестидесяти километрах от Поселка, как  раз  по
дороге на Манское - в былые времена  был  для  населения  края  образцом
цивилизации. В нем имелось четыре  магазина,  поликлиника  и  клуб,  где
крутили кино, тискали толстомясых баб, крашеных как  пасхальные  яйца  и
ловивших миг  удачи.  Здесь  же  время  от  времени  резали  зарвавшихся
ловеласов и до смерти забивали ногами карточных должников. На Пионерском
в  то  время  даже  тянул  лямку  один  настоящий  милиционер,   правда,
неизвестно  какого  звания.  Чтобы  его  чего  доброго  не  спутали   со
старателем  и  сдуру  не  побили  пьяные  члены  комсомольских   бригад,
милиционер везде ходил при портупее и носил с собой фуражку даже  тогда,
когда ослепительными летними ночами  крался  в  костюме-тройке  к  чужой
жене... На Пионерском Донской  надеялся  найти  какой-нибудь  транспорт.
Пусть Манское закрыто, но где-то поблизости - Глеб был в этом уверен!  -
находился Объект.
   Именно туда улетел инженер Кутик. Конечно, эти десятки километров  он
мог пройти по еще сухой тундре.
   "Если брат жив, он где-то там!" - думал Донской.
   Почему? Простая логика. Сначала этот  доклад,  который  так  усиленно
шельмуется профессором Барским,  потом  загадочное  исчезновение  самого
Юрия, подозрительная смена  костюмов  и  поспешная  кремация  трупа.  Но
главное - рыбьи пузыри, обнаруженные при вскрытии,  пузыри,  что  в  тот
вечер глотал Бандит, приятель Юрия, который вот  уже  несколько  месяцев
где-то гуляет!
   Значит, кремировали  Бандита?!  Барскому  не  понравился  посторонний
интерес к Юриному докладу... и тут же появились "офицеры  безопасности".
А чего стоит этот прозектор, ждущий до ночи у себя  в  морге  для  того,
чтобы помочь с прахом?!
   Но почему Юрий должен  был  остаться  в  живых?  Не  проще  ли  было,
завладев его материалами, избавиться от него? На этот  вопрос  ответа  у
Донского пока не было.
 
*** 
 
   В   диспетчерской   на   Глеба   посмотрели   круглыми   глазами    и
поинтересовались, почему он не улетел с Андреем Андреевичем  на  Объект.
Услышав в ответ, что в Москве была произведена срочная замена  и  Андрей
Андреевич теперь связывается с Москвой,  чтобы  получить  подтверждение,
люди из диспетчерской стали молчаливы и холодно-равнодушны. Последнее, о
чем они поинтересовались у Донского, была традиционная записочка.
   Узнав, что у спеца нет записки, они попросили его  побыстрей  закрыть
за собой дверь.
   - Но автобус-то до  Пионерского  будет  сегодня?  -  спросил  Глеб  у
служащего аэровокзала.
   - Нет никаких автобусов. Идите отсюда,  посторонним  здесь  нельзя...
Донской брел по грязным улочкам Поселка, начинавшегося сразу  за  летным
полем.
   "Надо бы проведать магазины и самому  поискать  транспорт.  Не  может
быть, чтобы ни у кого не было мотоцикла! Двадцать лет назад все кому  не
лень тарахтели здесь на "Восходах"!"
   Магазины в Поселке нашлись. Простенькие и  пустые,  однако  разжиться
хоть  банкой  маринованных   томатов   ему   не   удалось.   Требовалась
"записочка"... Главное - Донскому пора было  менять  форму  одежды:  его
плащ и лаковые ботинки вызывали у одетых в ватники аборигенов удивление,
переходящее в столбняк. Но купить себе кирзачи  и  геологический  костюм
Глеб не мог. Без "записочки" на гостя смотрели как на марсианина.
   Глеб вспомнил, что когда-то в Поселке была база экспедиции,  где  жил
ее  представитель,  отправлявший  на  Манское  людей  и   грузы.   Пусть
экспедиции уже не существует, но кто-то же отправлял вертолеты в  тундру
и писал эти "записочки"?
 
Глава 5 
 
   Донской отправился на  базу,  которая  находилась  где-то  за  чертой
Поселка.
   Настроившись на долгую дорогу, он неожиданно быстро, за десять  минут
прошел Поселок  насквозь  и  вышел  в  тундру.  Где-то  вдали  стрекотал
вертолет, гудели, напрягаясь, тягачи и "Уралы".
   Поселок обрамляли металлические ангары, холодно поблескивающие  среди
ржавых тракторов и грузовиков со сгнившими бортами. Кучи  мусора  лежали
рядом с обшитыми толью сараями, тянущими в небо кривые  трубы  печей.  В
центре Поселка расположились трехэтажные дома и  уже  отмеченное  Глебом
строение, напоминавшее одновременно  пожарную  каланчу  и  средневековую
башню.
   На  помойках  вокруг  Поселка  рыскали  стаи  собак.  Разнокалиберные
дворняги, среди которых попадались и вечно  голодные  северные  лайки  -
мохнатые и злые...  Почувствовав  за  спиной  чье-то  присутствие,  Глеб
обернулся.
   Перед ним стоял огромный пес. Серая, как у волка, шкура была  грязна,
а под брюхом и вовсе скаталась в черные клочья. Пес в  упор  смотрел  на
Донского, не проявляя, однако, агрессии. Но как тяжел  был  его  взгляд!
Если бы не туповатая морда, пса  можно  было  бы  принять  за  полярного
волка.
   - На, держи, - Глеб бросил хлеб с олениной собаке.
   Проводив летящие куски взглядом, пес вновь уставился на Донского.
   - Ешь... Не отравлю, серый.
   Серый мгновенно проглотил еду, только зубами клацнул.
   "Наверняка охотничья. Может, и в упряжке бегала!" - подумал Донской.
   Пес глядел на него глубоким взглядом зверя. Глеб присел перед собакой
на корточки. Та смотрела вперед, мимо Глеба. Казалось, она чего-то ждет.
   Донской осторожно поднес к собаке руку и дотронулся до головы.  Серый
вздрогнул, шерсть поднялась на холке дыбом,  а  пасть  оскалилась.  Глеб
попробовал успокоить Серого легким похлопыванием, но  пес  посторонился,
мелко вздрагивая.
   - Будем дружить? - спросил  Глеб.  -  Нет?  Значит,  не  хочешь  быть
телохранителем... Но хотя бы врагом ты мне не станешь?
   Пес продолжал смотреть вдаль, отведя в сторону Донского чуткое ухо.
   Раскинув полы своего такого  нелепого  среди  тундры  плаща,  Донской
пошел вперед, к чернеющим среди зеленого бархата тундры баракам.  Кто-то
боднул Глеба в бедро:  мимо,  низко  опустив  голову,  промчался  Серый.
Метрах в десяти пес остановился и замер.  Пес  смотрел  куда-то  вперед,
правее пустых бараков. Пасть его была оскалена... Прижавшись  брюхом  ко
мху, пес сполз в яму. И тут же Донской услышал крики.
   Он хотел было продолжить путь, но Серый схватил его  зубами  за  полу
плаща и зарычал.
   - Ну ты даешь,  парень!  -  усмехнулся  Глеб  и  лег  прямо  в  сухой
костлявый ивняк, приятно пружинивший под локтями.
   В этот же момент на  мусорную  кучу  взобрался  человек  в  пятнистом
костюме и огляделся по сторонам. Потом рядом с ним возникли еще четверо,
причем двое держали за руки третьего, а  четвертый  -  детина  в  летной
кожаной куртке поверх защитного костюма - о чем-то его спрашивал.  Серый
смотрел на людей из укрытия, оскалив клыки.
   Тот, кого держали за руки, сначала говорил тихо,  а  потом  закричал.
Парень в летной куртке сделал шаг назад и  вдруг  ударил  кричавшего  по
лицу. Тот закричал еще громче и стал вырываться.
   Что именно он кричал,  Глеб  не  слышал.  Молодчик  в  летной  куртке
разошелся не на шутку: он принялся  бить  кричавшего  руками  и  ногами.
Наконец тот упал, и все трое стали топтать несчастного, который  уже  не
кричал, а лишь крутился у них под ногами... Избитого за шиворот потащили
к баракам.
   Глеб проглотил застрявший в горле комок и передернул плечами.  Бросив
на него волчий взгляд, пес приглушенно зарычал.
   - Но-но! - Глеб невольно  отодвинулся  от  собаки.  Пес  оставался  в
засаде, поводя ушами и не отрывая от барака хищного взгляда. Как  только
Донской делал попытку подняться, пес угрожающе рычал.
   В конце концов Донскому надоело положение заложника и он  хотел  было
встать, невзирая на недовольство Серого, но тут  увидел  яркую  вспышку,
что-то вроде солнечного зайчика.  Приглядевшись,  он  различил  у  стены
барака человека в защитном костюме. Человек смотрел в  бинокль.  Донской
еще теснее прижался к колючему ивняку.  Пожалуй,  ему  действительно  не
стоило торопиться. Донской благодарно взглянул на  пса,  а  Серый  вдруг
прижал уши и тихонько заскулил.
 
*** 
 
   Минут через десять, натужно рыча, где-то за сопками заработал  мотор,
гул которого постепенно стих у поселка.
   Серый вышел из укрытия и побежал в сторону базы. Донскому расхотелось
идти туда. И так было ясно: на базе никого нет. Полусгнившие бараки и ни
дымочка над крышами... Однако пес остановился и  вопросительно  взглянул
на Глеба.
   "Хорошо, - подумал Донской, - только посмотрю и сразу на  аэровокзал,
покупать билет до Москвы. Если Пуаро из меня и получился, то  вот  Рембо
едва ли.
   Что-то не  хочется  подставлять  голову!  А  Юрием  пусть  занимаются
компетентные органы. Изложу им свои соображения в письменной форме... "
   Серый бежал рядом с Донским.  Возможно,  приняв  от  него  пищу,  пес
полагал, что обрел  хозяина,  и  теперь  не  отходил  ни  на  шаг.  Свою
преданность он уже доказал. Кто знает, чем бы все это кончилось, если бы
пес не уложил его на землю.
 
Глава 6 
 
   -  Кто  там  еще?  -  рявкнул  недовольный  хозяин  кожаного  дивана,
сбрасывая с себя удушливую пелену похмельного сна:  охранник  за  дверью
говорил с кем-то на повышенных тонах. -  Ладно,  пусти  его!  В  комнату
вошел   старший   лейтенант   милиции   неопределенного    возраста    с
землисто-серым лицом туберкулезника и черными подглазьями  кандидата  на
тот свет. На пороге он почтительно  снял  фуражку  и  подошел  к  столу,
скорбно поджав губы.
   - Ты что так вырядился, Проня? - усмехнулся хозяин дивана и проглотил
полстакана водки,  смешно  щуря  глаз.  -  Парад  принимаешь  или  крыша
поехала?
   - Поедет тут! - по-бабьи всплеснул руками Проня, выкладывая  на  стол
бумагу. - Вот телеграмма из центра. Террориста нам еще не  хватало!  Как
он сюда попал? Ничего не понимаю... Хозяин  шумно  встал,  распространяя
вокруг себя кислый запах пота и перегоревшего  алкоголя.  Грузно  ступая
босыми  пятками  по   дубовому   паркету,   богато,   как   во   дворце,
инкрустированному фигурными вставками ценных пород деревьев, он  подошел
к столу, послюнил  толстые  неповоротливые  пальцы  и,  приклеив  к  ним
телеграмму, поднес ее к  носу.  Неуверенно,  как  закоренелый  двоечник,
шевеля мокрыми губами, хозяин прочел телеграмму и усмехнулся:
   - А! Это  тот,  что  с  нашими  прилетел!  Вместо  спеца.  Как  он  в
самолет-то прошел? Тамошние прошляпили. Видал, террорист... - Хозяин еще
раз  заглянул  в  бумагу.  -   А   Тимоха   говорил,   что   специалист.
Специалист-террорист! На Манское собрался... - Будем  брать?  -  спросил
старший лейтенант.
   - И отправлять в Москву?
   - А что? Пусть Москва сама с ним разбирается!  Не  дай  Бог,  пришлют
сюда бригаду, что тогда делать будем?! - волновался  старший  лейтенант,
сжимая край стола потными ладонями.
   - Дура! - рявкнул хозяин и гневно  посмотрел  на  милиционера.  -  Он
здесь уже больше двух часов! Мало ли что увидел, узнал... Отвези его,  а
потом на голову спецназ свалится! Инспектировать тебя, ослиная башка!
   - А чего им здесь делать? - обиделся старший лейтенант.
   - Узнаешь чего,  когда  тебе  женилку  оторвут!  -  сверкнул  глазами
хозяин.
   Старший лейтенант опустил глаза. На болезненном лице  его  проступили
красные пятна.
   - Тогда, может, того, так сказать, при попытке  к  бегству?  -  Проня
робко поднял глаза на хозяина.
   - Я смотрю, в голове  у  тебя  не  только  опилки,  мочой  смоченные.
Вращаешь еще шарами-то! - ухмыльнулся хозяин. - Без этого,  конечно,  не
обойтись. Но  прежде  надо  запросить  Объект.  -  Хозяин  повернулся  к
старшему лейтенанту спиной и поч