сным для
выработки общей политики и стратегического  руководства. Его не способен был
утешить  даже  эффектный  блеск  его кембриджской мантии; стоя  в спортивном
зале,  он  наблюдал,  как  мальчишки  собираются  на утреннее построение,  и
сверлил  их  мрачным,  если  не  сказать  откровенно,  враждебным  взглядом.
Окончательно добил, однако, Марджорибэнкс.
     - Он  сказал,  что это из-за матери, -  пояснил  он, еле слышно бормоча
Тэрсгуду в  левое ухо. -  Он получил телеграмму и  тут же навострился ехать.
Даже не остался на утренний чай. Я пообещал передать вам.
     - Это чудовищно, просто чудовищно, - только и мог вымолвить Тэрсгуд.
     - Я  возьму  его  французский, если хотите. Мы можем объединить пятый и
шестой классы.
     - Я  просто взбешен,  - сказал  Тэрсгуд. -  Я так  взбешен,  что просто
ничего не соображаю.
     - А Ирвинг говорит, что может отсудить финал по регби.
     - Отчеты надо писать, экзамены на носу, опять-таки финалы по регби. Что
там стряслось с этой женщиной? Просто грипп, наверное, обыкновенный сезонный
грипп. Мы все болеем, не только наши матери. Где она живет?
     - Я только слышал, как он говорил Сью, что она при смерти.
     -   Ну,  ладно,  это  единственная  отговорка,  которой  он  не  сможет
воспользоваться  второй раз,  -  ответил  Тэрсгуд,  так  и  не  смягчившись.
Свирепым окриком он оборвал шум и начал делать перекличку. - Роуч?
     - Болен, сэр.
     Это стало последней  каплей. Самый богатый ученик в его школе заработал
нервный  срыв  из-за своих проклятых родителей,  а ведь его папаша уже давно
угрожал перевести сына в другую школу...


        "Глава 34"


     Было уже почти  четыре  часа пополудни того самого дня.  "Да, знавал  я
явочные квартиры на своем веку", - подумал Гиллем, оглядывая унылые комнаты.
Он мог бы написать  о  них  книгу наподобие тех,  что коммивояжеры  пишут  о
гостиницах:  от  пятизвездочных  зеркальных  апартаментов  в   Белгрейвии  с
веджвудскими пилястрами и позолоченными резными  дубовыми листьями  до этого
двухкомнатного   сарая   на    Лексэм-Гарденс,   числящегося   на    балансе
"головорезов", где все пропахло пылью и канализацией и где в темной прихожей
висел  метровой длины  огнетушитель. На  каминной полке  стояла статуэтка  -
рыцари  в  доспехах,  пьющие  из  оловянных  кружек.  На   каждом  из  серии
разнокалиберных  столиков  кто-то заботливо расставил  пепельницы из морских
раковин,  а в серой кухне висела анонимная  инструкция, написанная аршинными
буквами: Перед уходом не забудьте закрыть оба газовых крана!" Гиллем как раз
шел  в  комнату  из  коридора,  когда  раздался  звонок  в  дверь,  точно  в
назначенное время. Он  включил переговорное устройство  и услышал искаженный
завываниями голос  Тоби,  после чего нажал  на кнопку, и электрический замок
звонко  щелкнул,  отдавшись  эхом на  лестничной  клетке.  Он открыл входную
Дверь, но не снял цепочку, пока не убедился, что Тоби пришел один.
     - Как поживаем? - добродушно сказал Гиллем, впуская его.
     - Хорошо, на самом деле, Питер, - ответил Тоби, стаскивая с себя пальто
и перчатки.
     На  подносе в комнате стоял  чай; Гиллем приготовил две  чашки. Явочным
квартирам присущи  некие стандарты  по части угощений. Либо  ты делаешь вид,
что живешь здесь, и заранее знаешь, как себя вести, либо тебе надо все время
думать, как поступать и что говорить. В нашем ремесле естественное поведение
становится  искусством,  решил  Гиллем.  Камилла  этого  попросту  не  могла
оценить.
     - На самом деле, довольно странная погода, - заметил Эстерхейзи,  будто
всерьез оценивая  ее.  Разговоры о житейских пустяках на  явочных  квартирах
редко  отличались большой  содержательностью.  -  Пару шагов сделаешь и  уже
выбиваешься из сил. Итак, значит, мы ожидаем поляка?  - сказал он, садясь  в
кресло. - Поляка - торговца мехом,  который, ты думаешь,  может работать для
нас связным?
     - Должен прийти с минуты на минуту.
     - Мы его знаем? Мои люди искали такое имя, но не нашли никакого следа.
     Мои  люди,  подумал Гиллем:  надо  будет запомнить, чтобы ввернуть  при
случае.
     - Участники "Свободной Польши" пробовали пару месяцев назад подобраться
к нему,  но он стал от них бегать,  - сказал  Гиллем.  -  А потом Карл  Стак
закадрил  его  в  районе  оптовых  складов  и подумал,  что он мог  бы стать
полезным для "головорезов".  - Он пожал  плечами.  - Он  мне  понравился, но
разве в этом дело? Мы даже своих людей не можем занять как следует,
     - Питер, ты очень великодушен, - почтительно отозвался  Эстерхейзи, и у
Гиллема возникло какое-то  дурацкое ощущение, будто он только что дал ему на
чай.
     К его облегчению, раздался звонок в дверь,  и Фон занял  свое  место  в
прихожей.
     - Прошу прощения, Тоби, - сказал  Смайли, слегка запыхавшись от подъема
по лестнице. - Питер, где я могу повесить пальто?
     Гиллем повернул  Тоби лицом к  стене,  без всякого сопротивления подняв
ему руки,  и  неторопливо  обыскал  на предмет оружия,  которого  у Тоби  не
оказалось.
     - Он пришел один? - спросил Гиллем. -  Или его  там ждет такой приятель
небольшого роста?
     -  Мне показалось,  все чисто,  -  ответил Фон. Смайли  стоял  у  окна,
вглядываясь в глубину
     улицы.
     - Выключи, пожалуйста, на минутку свет, - сказал он.
     - Подожди в  прихожей, -  приказал Гиллем Фону,  и  тот удалился, унося
пальто Смайли. - Видишь что-нибудь? - спросил  он Джорджа, присоединившись к
нему у окна.
     День  в Лондоне уже клонился к сумеркам; тут и  там в тумане зажигались
розоватые  и  желтоватые огни.  Площадь  была застроена  жилыми особняками в
викторианском стиле, а в центре нее располагался обнесенный железной оградой
сад, уже погрузившийся в темноту.
     -  Я  думаю, просто  тень,  -  проворчал Смайли  и  снова  обернулся  к
Эстерхейзи.
     Часы на каминной полке пробили четыре. Должно быть, их перед этим завел
Фон.


     -  Я хочу прочитать тебе, Тоби, своеобразный  доклад. Так сказать, свою
версию по поводу происходящего. Можно?
     Эстерхейзи даже  бровью  не  повел. Его маленькие  ручки  покоились  на
деревянных  подлокотниках. Он устроился довольно удобно,  но выглядел слегка
настороженным, поставив ноги в своих полированных туфлях вместе.
     - Тебе вообще не нужно будет  ничего говорить. Слушая, ты ведь ничем не
рискуешь, так?
     - Может быть.
     -  Это насчет того, что произошло два года  назад. Итак, Перси Аллелайн
хочет  заполучить место  Хозяина, но в Цирке видного  положения не занимает.
Хозяин  об  этом  позаботился как следует.  В  то же время  Хозяин болен, и,
вообще говоря, лучшие его годы уже далеко позади, но Перси его сместить не в
состоянии. Помнишь то время?
     Эстерхейзи осторожно кивнул.
     - Один из наших обычных мертвых сезонов, - продолжал Смайли  спокойным,
рассудительным  тоном. -  Настоящей оперативной  работы мало, и  мы начинаем
плести интриги внутри своей службы, шпионя друг за другом. В одно прекрасное
утро  Перси  сидит  в  своем  кабинете, и делать  ему нечего.  У  него  есть
письменное подтверждение  того,  что он назначен  на  должность руководителя
оперативной службы, но на деле он не более чем промежуточный штамп в отчетах
региональных секторов  Хозяину,  и  это  в  лучшем  случае.  В  этот  момент
открывается дверь и в кабинет входит некто. Назовем его, к примеру, Джералд.
"Перси, -  говорит  он, - я  тут  наткнулся на  чертовски заманчивый русский
источник. Это может стать золотой жилой". Хотя, возможно, он ничего этого не
говорит, пока они не выйдут куда-нибудь наружу, потому как  Джералд-то  ведь
старый  опытный оперативный волк, он не  любит говорить на такие темы, когда
кругом  стены и  телефоны. Может быть,  они  пошли прогуляться  по парку или
поехали покататься на машине. Может быть, они зашли куда-нибудь пообедать, -
неважно,  главное,  что  в  этот момент Перси  ничего больше  не  оставалось
делать,  кроме  как слушать.  У Перси  ведь  очень  маленький  опыт в делах,
происходящих в Европе,  ты  же знаешь, и меньше всего он разбирается в  том,
что случается в Чехии или на Балканах. Он съел зубы на Южной Америке и после
этого обрабатывал наши старые владения -  Индию, Ближний Восток. Он не знает
почти ничего  о русских или, скажем,  о тех же чехах,  он склонен видеть там
лишь то, что лежит на поверхности. Что, неправда?
     Эстерхейзи  поджал  губы  и слегка насупился, будто  хотел сказать, что
никогда не обсуждает свое начальство.
     -  В то время как Джералд - настоящий  специалист в этих вещах.  Будучи
оперативным агентом,  он вдоль и  поперек исколесил  рынки Восточной Европы.
Перси далек  от всех  этих  тонкостей и  поэтому  весь  превратился  в слух.
Джералд же - просто в своей стихии. Этот русский источник, говорит он, может
стать самым ценным за все годы существования Цирка. Он не хочет пока обещать
слишком много, но на днях он должен получить кое-какие образцы товара; и вот
когда он их получит, он хотел бы, чтобы  Перси взглянул на них краем глаза и
оценил  их качество.  О деталях  он узнает позже. "Но  почему я?  -  говорит
Перси. - О чем  это все?" Тут Джералд ему отвечает. "Перси, -  говорит он, -
кое-кто  из  нас  -  те, кто  работает  в региональных  отделениях,  - очень
болезненно переживают  по поводу  количества  потерь в оперативной работе за
последнее время. Такое впечатление,  что над нами нависло проклятье. Слишком
много  болтовни  вокруг Цирка  и  за  его  пределами.  Слишком  много  людей
задействовано в доставке  информации.  Там,  на  вражеской территории, наших
агентов  пачками  ставят  к  стенке,  наши агентурные  сети  в лучшем случае
загребают  подчистую, а каждое новое предприятие заканчивается  катастрофой.
Мы хотим, чтобы  ты помог нам положить  этому конец". При этом Джералд вовсе
не хочет поднять бунт, и он избегает внушить  Перси мысль о  том, что внутри
Цирка есть предатель, который и проваливает все операции; и ты, и  я  знаем,
что,  стоит только возникнуть подобным  разговорам,  и  жернова потом  будет
довольно  трудно  остановить. Джералду  меньше всего нужно,  чтобы  началась
охота  за ведьмами. Что же он говорит? Он говорит,  что  все кругом начинает
трещать по  швам и что  небрежность на самом верху  приводит  к  провалам на
более низких уровнях.  Все это  словно бальзам на душу Перси.  Далее Джералд
перечисляет недавние скандалы и не забывает при  этом сделать особый  акцент
на  ближневосточной авантюре самого  Аллелайна, которая едва не стоила Перси
карьеры. И  после всего  этого  он объявляет свое предложение.  Вот  что  он
говорит - в моей версии, разумеется; все это лишь версия.
     - Естественно, Джордж, - сказал Тоби и облизнул губы.
     -  Другой версией  могло бы  быть то, что  сам Аллелайн  -  это  и есть
Джералд. Но факты таковы, что я этому не верю: я не верю, что Перси способен
сам  выйти на  одного  из  ведущих  русских  шпионов  и  купить его, а потом
самостоятельно  набрать команду  для своего корабля.  Я думаю, он  бы только
напортачил.
     - Естественно, - отозвался Тоби абсолютно уверенным тоном.
     - И поэтому, по моей  версии, Джералд говорит Перси следующее: "Мы - то
есть я и те мои  единомышленники, которые объединены этим проектом, - хотели
бы видеть  тебя  чем-то вроде нашего покровителя, Перси. Мы  не политики, мы
лишь исполнители. Мы не разбираемся во всех  этих хитрых маневрах Уайтхолла.
А  ты  -  разбираешься.  Ты  руководишь  комиссиями, а мы  будем  руководить
Мерлином.  Если  ты  сможешь  действовать  в  качестве нашего  представителя
наверху и обезопасить нас от начавшегося разложения, что фактически означает
ограничение до абсолютного минимума числа людей, знакомых  с этой операцией,
мы обеспечим поставку товара". Они обговаривают средства и методы,  которыми
все это должно осуществляться, после чего Джералд оставляет Перси, чтобы тот
созрел для решения.  На  неделю,  на  месяц, я  не  знаю;  Во всяком случае,
достаточно надолго, чтобы Перси все обдумал. В один  прекрасный день Джералд
приносит первый образец.  И, конечно, он очень хорош.  Очень, очень хорош. И
как нарочно, материал этот  связан с военно-морскими  делами, что как нельзя
лучше подходит Перси,  потому как  он свой  человек в Адмиралтействе;  там у
него чуть  ли не клуб его сторонников. Итак, Перси устраивает своим флотским
друзьям  "закрытый просмотр", и  у  них начинают течь  слюнки.  "Откуда  это
поступило? Будет  ли еще?" Будет,  и  очень  много. А что  касается личности
источника - о, это пока большая, большая тайна, но без этого нельзя.  Прости
меня,  Тоби, за немного вольную интерпретацию, но я излагаю свою версию лишь
на основании досье, которые прочитал. Упоминание о досье, что, по сути, было
первым признаком того, что Смайли, возможно, действует официально, вызвало у
Тоби  заметную  реакцию.  К  привычному облизыванию губ добавилось  какое-то
странное   движение  головой   вперед   и   появление   на   лице  выражения
осведомленности  посвященного человека,  будто всем  этим  Тоби пытался дать
понять, что он тоже читал досье, какое бы из всех досье ни  подразумевалось,
и что он полностью разделяет все выводы,  к которым пришел Смайли. Смайли же
в это время прервал свой "доклад", чтобы выпить чаю.
     - Тебе налить еще, Тоби? - спросил он, оторвавшись на секунду от чашки.
     -   Я  займусь,  -  сказал  Гиллем,  голос  которого   выражал   скорее
решительность, чем радушие хозяина квартиры. - Чаю, Фон, - крикнул он  через
дверь, которая тут же открылась, и на пороге возник Фон с чашкой в руке.
     Смайли  снова  стоял у  окна. Он  отодвинул  на пару  сантиметров  край
занавески и разглядывал то, что происходит на площади.
     - Тоби?
     - Да, Джордж?
     - Ты привел с собой "няньку"?
     - Нет.
     - Совсем?
     -  Джордж,  зачем  я  буду  приводить  "няньку",  если  я  просто   иду
встречаться с Питером и несчастным поляком?
     Смайли вернулся в свое кресло.
     - Мерлин в качестве источника. На этом я, кажется, остановился? Да, все
удобство заключалось в том,  что  Мерлин был не одним  источником, не правда
ли?  Именно  это  мало-помалу Джералд  и давал понять Перси  и  двум другим,
которых  он  к  тому  времени  вовлек  в этот магический  круг.  Мерлин  был
действительно советским агентом,  но,  совсем как  Аллелайн,  он  к тому  же
являлся и представителем некой тайной  группы инакомыслящих. Мы любим видеть
в ситуациях  других людей  самих  себя,  и я уверен,  Перси с  самого начала
проникся  к  Мерлину  расположением.  Эта  группа,  это  тайное  объединение
заговорщиков, лидером которого стал Мерлин, состояло, скажем,  из пяти-шести
единомышленников, каждый из  которых был видным советским официальным лицом.
Со временем, я подозреваю,  Джералд дал своим  заместителям и Перси довольно
точное представление  об  этих  вспомогательных  источниках,  хотя  точно не
уверен.  Задачей  Мерлина было  сопоставлять  их разведданные и выдавать  на
Запад конечный продукт,  и  на протяжении  нескольких последующих месяцев он
продемонстрировал свою исключительную универсальность. Был  использован весь
набор методов, и Цирк проявил  безграничное усердие, снабжая его необходимым
оборудованием.   Тайное   письмо,  микрофотоснимки,  нанесенные   на   точки
совершенно  невинных  писем,  тайники  в западных столицах, пополняемые  бог
знает каким отважным русским и своевременно
     опорожняемые  не менее  отважными  "фонарщиками"  Тоби Эстерхейзи. Даже
"живые" встречи, которые организовывали и  держали  под наблюдением "няньки"
Тоби, -  минутная  пауза, пока  Смайли  снова  выглядывал  из  окна,  - пара
тайников в Москве, предоставленных местной  резидентурой, хотя им никогда не
разрешалось знать своего  благодетеля.  Но  никакого секретного радиообмена;
Мерлин об этом и слышать не хотел. Сначала было предложение - оно дошло даже
до Министерства финансов - развернуть в  Финляндии постоянную радиостанцию с
большим радиусом действия специально для того, чтобы обслуживать его, но все
заглохло, когда  Мерлин сказал:  "Только через мой труп". Он,  должно  быть,
брал  уроки у самого Карлы, не правда ли?  Ты же знаешь, как Карла ненавидит
радио. Самая  замечательная вещь во  всем этом - вездесущность  Мерлина. Это
поистине огромный талант. Возможно, он из советского Министерства торговли и
может использовать для  своих целей торговых агентов. Как бы  то ни было,  у
него большие возможности и он имеет выходы за пределы России. Вот почему его
сообщники обращаются  к нему с предложениями  о сделках с Джералдом  и через
него уже согласовывают условия, я имею в виду финансовые условия. Потому что
все  они хотят денег. Много денег. Мне бы стоило  об этом особо упомянуть. В
этом отношении,  боюсь,  с Секретными  службами  и  их  клиентами  мало  кто
сравнится. Они ценят  больше то,  что стоит  больше,  а Мерлин стоит  целого
состояния. Ты когда-нибудь покупал поддельные картины?
     -  Я как-то раз продал пару  штук,  -  сказал Тоби с наигранной нервной
улыбкой, но никто не засмеялся.
     - Чем больше ты за нее  платишь,  тем  меньше склонен  сомневаться в ее
подлинности.  Глупо, но таковы мы  все. Всех  также греет мысль о  том,  что
Мерлин продажен. Это мотив, который мы все очень хорошо понимаем, да,  Тоби?
Особенно в Министерстве финансов. Двадцать тысяч франков в  месяц на  счет в
швейцарском  банке: да,  трудно  найти  человека,  который  не пренебрег  бы
некоторыми  идеями  равенства ради таких  денег. Итак, Уайтхолл  платит  ему
целое  состояние и называет его информацию бесценной. И кое-какая информация
и  в п р а  в  д  у х  о р о  ш а ,  -  признал Смайли. - Очень хороша, я не
сомневаюсь в  этом, так и должно быть. Затем в  один прекрасный день Джералд
доверяет Перси самый большой секрет из всех. У этой группы заговорщиков есть
филиал в Лондоне. Должен тебе сказать, это начало очень хитроумного узелка.
     Тоби отставил чашку и чопорно промокнул носовым платком уголки рта.
     -  По словам Джералда, сотрудник советского посольства в Лондоне  может
действовать  как  местный  представитель  Мерлина и  уже фактически готов  к
этому. Более того, он находится  в чрезвычайно выгодном положении для этого,
так как  может  в  редких  случаях использовать  аппаратуру  посольства  для
переговоров с Мерлином  в  Москве, для отправления и получения сообщений.  И
если будут соблюдены все  необходимые меры предосторожности,  Джералд впредь
сможет устраивать тайные встречи с  этим чудо-человеком, инструктировать его
и выслушивать  его  доклады,  задавать  возникающие  по ходу дела  вопросы и
получать ответы  от  Мерлина  почти  сразу по прибытии почты.  Назовем этого
советского  чиновника,  к  примеру,  Алексеем  Александровичем  Поляковым  и
представим, будто он сотрудник отдела по культуре в советском посольстве. Ты
следишь за моей мыслью?
     - Я ничего не слышал, - сказал Эстерхейзи. - Я оглох.
     -  Дело  еще  и  в  том,  что  он  пребывал на своем  посту  сотрудника
посольства в Лондоне уже довольно долгое время -  если  быть точным,  девять
лет, - но Мерлин только недавно пустил его в свою стаю. Скорее  всего, когда
Поляков был в отпуске в Москве, да?
     - Я ничего не слышу.
     -  Очень быстро  Поляков  становится важной  птицей, потому  как вскоре
Джералд назначает  его ключевой фигурой операции "Черная магия",  не  считая
других поручений. Тайники в  Амстердаме  и  Париже,  симпатические  чернила,
микрофотоснимки -  это  все используется  своим чередом,  но  с  минимальной
интенсивностью.  Иметь Полякова в любой момент у себя под рукой было слишком
заманчиво,  чтобы этим не воспользоваться. Часть  лучших  материалов Мерлина
была переправлена  в  Лондон  дипломатической почтой;  все,  что  оставалось
сделать Полякову, -  это  вскрыть конверты и  передать  их своему  коллеге в
Цирке: самому  Джералду или человеку, им назначенному. При этом мы не должны
забывать, что  эта  часть  операц