одного человека.


     "Я недавно призван,  - по словам Джерри Уэстерби, так парень начал свой
рассказ.  -  Я  должен сначала  отслужить в  армии,  а  иначе  не  попаду  в
университет". В октябре у них проходили плановые маневры в лесах  неподалеку
от  Брно. Там вообще всегда полно военных, а летом этот район даже  на месяц
закрывают  для гражданского населения.  У них  по  плану  намечались скучные
полевые учения, которые должны были продлиться две недели, но на третий день
без всяких объяснений их отменили, и в войска поступил приказ возвращаться в
город.  Так и  сообщалось: немедленно собраться и вернуться в  казармы. Весь
лес следовало очистить до наступления темноты.
     -  За  эти несколько часов каких  только дурацких слухов не родилось, -
продолжал  Джерри.  - Какой-то чудак сказал,  что взорвали исследовательский
баллистический  центр  в  Тишнове.  Другой говорит,  мол,  учебные батальоны
подняли бунт и перестреляли русских солдат. Новое восстание в Праге, русские
сбросили правительство, немцы снова напали,  бог знает что еще не случилось.
Ты ведь знаешь, что такое солдаты. Везде они одинаковые. Только бы и делали,
что языками чесали.
     Упоминания об  армии увели Джерри  в сторону: он начал  расспрашивать о
своих  знакомых  по  бывшей  воинской  службе,  о  людях,  которых Смайли  и
раньше-то смутно знал, а теперь и вовсе забыл. В конце концов  они вернулись
к теме.
     -  Они  свернули лагерь, погрузились  на  машины и  стали  ждать, когда
колонна двинется.  Но не успели проехать и километра, как все остановилось и
раздался приказ  съехать  с дороги. Пришлось загнать грузовики  прямо в лес.
Завязли в грязи, в канавах, в общем, хаос полный.
     Оказалось, это все русские,  сказал Уэстерби. Они появились со  стороны
Брно  и очень спешили.  Все чешское должно было убраться прочь  с дороги,  а
иначе последствия могли быть непредсказуемы.
     - Сначала  пронеслась  группа  мотоциклистов  с  мигающими  фарами,  их
водители орали, чтобы все очистили дорогу. Затем штабная машина с людьми в
     гражданском;  всего   парнишка   насчитал  шесть  человек.   Затем  два
грузовика, битком набитые вооруженными до зубов спецназовцами в камуфляже. И
замыкал группу  фургон со служебными  собаками. И все  это с диким  ревом  и
шумом. Я тебе еще не наскучил, старина?
     Уэстерби промокнул носовым платком пот со лба и поморгал, будто приходя
в  себя. Пот проступил у него и на  шелковой  рубашке, и вообще у  него  был
такой  вид,  будто  он  только  что  вышел  из-под  душа.  Не будучи большим
поклонником  карри,  Смайли  заказал  еще две  кружки,  чтобы избавиться  от
довольно специфического привкуса во рту.
     - Итак, это первая часть всей истории. Чешские войска - побоку, русские
войска - вот они. Пока все понятно?
     Смайли ответил утвердительно,  он  был уверен,  что вполне в  состоянии
удерживать свое внимание на рассказе Джерри.
     Вернувшись в Брно, парень, однако, сразу понял, что испытания, выпавшие
на  долю его  подразделения,  на этом  отнюдь  не  закончились.  Их  колонна
присоединилась к другой, и всю следующую ночь они носились восемь или десять
часов  подряд  по  округе без  всякой  видимой цели.  Сначала они поехали на
запад,  в Тршебич, остановились  там  и  ждали,  пока  связисты  не  наладят
длинноволновую  связь, затем поехали  назад  на юго-восток  почти  до самого
Знойно рядом с австрийской  границей, сигналя всю  дорогу,  как сумасшедшие;
никто не знал, кто приказал выбрать именно этот маршрут, никто вообще ничего
не мог толком объяснить. В один из  моментов им приказали примкнуть штыки, в
другой  раз они  разбили  лагерь, затем  снова упаковали  все  снаряжение  и
снялись с места. То тут, то там им попадались Другие воинские подразделения:
около  сортировочной  железнодорожной  станции в  районе  Бржецлава  кружили
танки,  один раз они видели пару самоходных пусковых установок на гусеничном
ходу.  И  везде одно и  то  же; беспорядочная бесцельная активность. Те, кто
постарше  и поопытнее, уверяли, что все это - не иначе как наказание русских
только за то, что ты чех.  Снова вернувшись  в Брно, парень, однако, услышал
другое  объяснение.  Русские  гонялись  за   британским   шпионом,   который
действовал под именем Хайек. Он шпионил в районе исследовательского центра и
пытался похитить какого-то генерала, в результате чего его застрелили.
     - И вот парень этот спрашивает, представляешь,  - сказал Джерри, - этот
дерзкий чертенок спрашивает  своего  сержанта:  "Если Хайека уже застрелили,
зачем мы носимся здесь по всей округе и  поднимаем столько шуму?"  И сержант
отвечает ему:"Потому что это армия". Сержанты - они  везде одинаковые, разве
нет?
     И тут Смайли спросил его очень тихо:
     - Мы говорим о двух ночах, Джерри. В какую из них русские выдвинулись в
лес?
     Лицо Джерри Уэстерби слегка перекосилось от замешательства:
     - Так  ведь об этом парнишка мне и хотел рассказать, понимаешь, Джордж?
Именно это он и пытался втолковать  мне в баре у Стана. О чем и слухи-то все
были. Русские выступили в пятницу. А в Хайека стреляли только в субботу. Те,
кто посообразительнее, тут же  и смекнули: вот  так так,  а русские-то  ведь
ждали, что Хайек объявится. Знали, что он уже в пути. Знали все от начала до
конца. Затаились и ждали. Скверная история, видишь  ли.  Скверная для  нашей
репутации,  понимаешь,  что  я  имею  ввиду? Скверная  для всего начальства.
Скверная для всей нашей братии. Твое здоровье
     - Твое, - отозвался Смайли, уткнувшись в кружку с пивом.
     - Это и Тоби сразу почувствовал, можешь не сомневаться. Мы оба смотрели
на все это одинаково, правда, реагировали по-разному.
     -  Итак, ты все рассказал Тоби,  -  спокойно сказал  Смайли,  передавая
Джерри  большое блюдо  со своей едой.  -  Так или иначе, ты обязан был с ним
встретиться хотя  бы для того, чтобы доложить,  что благополучно  переправил
его пакет в Будапеште, ну, заодно и историю Хайека ему рассказал, так?
     Да, именно  так,  подтвердил  Джерри.  Это-то его и  беспокоило  потом,
потому как что-то тут было неладно; потому он, собственно, и  написал  тогда
Смайли.
     - Старина Тоб сказал, что все это  вздор. Разорался,  как ненормальный,
не суй, мол, нос не в  свое дело. Поначалу-то он оживился,  стал похлопывать
меня по  спине, говорить,  что доложит обо  мне  мэру.  Уехал  к себе,  а на
следующее  утро облил  меня дерьмом. Назначил  срочную встречу,  возил  меня
кругами по парку в своей машине и орал так, что аж весь посинел. Сказал, что
я так надрался, что не  смог отличить правду от вымысла. И все в таком роде.
Ну и я, естественно, немного не сдержался.
     -  Подозреваю,  что  тебе  интересно,  с  кем  он  успел  поговорить  в
промежутке между этими двумя встречами,  - понимающе  кивнул  Смайли.  -  Ты
можешь точно вспомнить, что говорил Тоби? - спросил  он  без всякого нажима,
будто просто хотел прояснить это для себя окончательно.
     - Сказал, что это, скорее всего, хитроумно подстроенная ловушка. Парень
тот  просто-напросто  провокатор. Против  нас  ведут подрывную работу, чтобы
заставить Цирк бегать за собственным хвостом. Готов был уши  мне оборвать за
распространение всяких дурацких сплетен. Джордж, я сказал
     - "Старина,  Тоб, старина, я ведь только передаю. нужно так выходить из
себя. Еще  вчера ты меня чуть ли не целовать  лез. Какой  смысл в том, чтобы
стрелять  в парламентера? Если  у вас кто-то решил, что вам эта  история  не
нравится - это ваше дело". Даже слушать  меня не захотел, представляешь? Это
так непоследовательно. Не понимаю я таких типов.  Семь пятниц на неделе. Да,
не самый лучший из его поступков это был, понимаешь, о чем я?
     Джерри начал скрести в затылке левой рукой  и стал похож  на школьника,
притворяющегося, что он думает.
     - "Ладненько,  - сказал я, - забудем об этом. Напишу вот только заметку
для своей  газетенки. Не про  то,  как  русские  приехали туда  первыми. Про
другое. "Грязное дело в лесу",  и всякую подобную ерунду.  - Я сказал ему. -
Если  для Цирка это не очень хорошо, то для моей  газетенки  вполне сойдет".
Ну, тут  он  вообще  чуть на стенку  не полез  от злости.  Наследующий  день
какой-то  баран  звонит  нашему старику: пусть,  мол, этот  ваш  тупоголовый
Уэстерби не смеет соваться в историю Эллиса. Пусть зарубит себе на носу: это
уведомление  "D" официальное  предупреждение (Уведомление "D"  - официальное
письмо,  рассылаемое  правительственными  учреждениями  органам  печати,   в
котором содержится перечень тем и  вопросов, не подлежащих распространению).
Впредь любые  упоминания  о Джиме Эллисе, он же Хайек,  будут  расценены как
идущие вразрез с национальными интересами, так что лучше отправлять подобные
вещи сразу в  корзину. Вот так.  Пописывай,  мол,  свои  статейки о  женском
пинг-понге и не дергайся. Привет.
     - Но к тому времени ты уже написал мне, - напомнил ему Смайли.
     Джерри Уэстерби снова ужасно покраснел.
     -  Прости меня, - сказал  он,  - просто я стал  каким-то подозрительным
ксенофобом. Все это от долгого пребывания за границей:  не доверяешь  лучшим
друзьям.  Незнакомцам,  черт возьми,  и то больше  веры.  -  Он  снова начал
оправдываться: - Просто я  подумал, что  старина Тоб слегка сбренднл. Мне не
стоило  этого  делать,  да? Против  правил это  все.  - Стараясь  перебороть
смущение, он вымученно усмехнулся: - А потом до меня дошли какие-то сплетни,
что  тебе дали коленом под зад,  и после этого я  вообще  почувствовал  себя
полным идиотом. Ты ведь не в одиночку охотишься, а, старик? Не... - Он вдруг
передумал  задавать  этот  вопрос,  вероятно,  потому,  что  ответ  ему  был
известен.
     Когда они уже собирались расстаться, Смайли мягко взял его под руку.
     -  Если Тоби все-таки  попытается  наладить с тобой  контакт,  я думаю,
лучше,  если ты  не будешь говорить  ему о нашей  сегодняшней  встрече. Тоби
хороший малый, но он  почему-то склонен думать, будто все сговорились против
него.
     - Даже и не подумаю, старина. Будь спокоен.
     - А если вдруг он сделает это в ближайшие дни, - продолжал Смайли, всем
своим  видом  давая  понять,  что это  маловероятно,  -  то  ты мог  бы даже
предупредить меня.  Я подсказал  бы тебе, как  нужно действовать.  Только не
звони мне, имей в виду, звони по этому номеру.
     Джерри Уэстерби  вдруг  заторопился:  нужно было  успеть  с заметкой  о
бомбардире "Вест Бромвича".  Но когда Смайли  передал  ему карточку, Джерри,
бросив смущенно-недоверчивый взгляд куда-то в сторону, спросил:
     - Случайно,  ничего неприятного не произошло, старина? Никуда больше не
вляпались?  -  Его  усмешка стала  ужасающе-зловещей. -  Контора  не  впала,
надеюсь, в полный маразм?
     Смайли  рассмеялся  и   осторожно  положил  руку  на  огромное,  слегка
сгорбленное плечо Джерри.
     - В любое время, - сказал Уэстерби.
     - Буду иметь в виду.
     - Я ведь думал, что это ты, понимаешь, ты позвонил нашему старику.
     - Нет, это не я.
     - Может, это Аллелайн?
     - Думаю, да.
     - Ну, буду  рад в  любое время, -  снова сказал Уэстерби.  - Прости, не
обижайся. Привет Энн. - Он замялся.
     - В чем дело, Джерри, а? Ну, выкладывай, - сказал Смайли.
     - Тоби пытался рассказать мне что-то о ней.  Я посоветовал ему оставить
это при себе. Ерунда это все, нет?
     - Спасибо, Джерри. Пока. Твое здоровье.
     - Я знал, что ерунда,  - сказал Джерри, очень довольный,  поднял палец,
как бы обозначив индейское перо, и медленно побрел в свою "резервацию".


        "Глава 29"


     Лежа  в одиночестве в кровати  отеля  "Айли" и  не в состоянии заснуть,
Смайли решил не тратить время  попусту и еще раз взял папку,  которую Лейкон
отдал  ему в доме у Мэндела. Материалы относились к концу пятидесятых, когда
Цирк, как  и все  остальные подразделения Уайтхолла,  был  охвачен  всеобщим
стремлением  ужесточить критерии  благонадежности  среди  своих сотрудников.
Большинство   записей  оказались   скучной   рутиной:  перехваты  телефонных
разговоров, отчеты  о  наружных  наблюдениях,  бесконечные  собеседования  с
преподавателями,  друзьями  и специально подобранными экспертами  Лишь  один
документ, как магнит,  притягивал к  себе Смайли так, что он не  мог от него
оторваться.  Это  было  письмо,  совершенно открыто  зарегистрированное  под
названием: "Письмо Хейдона к Фаншоу от 3  февраля 1937 года". Если  говорить
более  определенно,  это  было написанное  от  руки послание  студента Билла
Хейдона своему университетскому преподавателю Фаншоу,  вербовщику Цирка; и в
этом письме молодой Джим Придо был представлен как  подходящий кандидат  для
вербовки в британскую разведку. Письму предшествовало ироническое e  x p l i
c a t i o n d e t e x t e . Неизвестный автор пояснял: "Патриций" - клуб для
представителей высшего сословия  из  колледжа  "Крайст-Черч", большей частью
выпускников  Итона".  Фаншоу (П.Р.  де  Т.Фаншоу,  кавалер ордена  Почетного
легиона, ордена Британской империи IV степени, личное дело такое-то) являлся
его  основателем,  а  Хейдон  (многочисленные ссылки и пояснения) в тот  год
служил   своеобразным   примером   образцово-показательного   члена   клуба.
Политическая ориентация "Патриция", к которому в свое время принадлежал  еще
отец Хейдона,  была нескрываемо консервативной.  Покойный  Фаншоу  отличался
крайними имперскими  убеждениями,  и  таким  образом  "Патриций"  фактически
являлся его  частным предприятием  по отбору кандидатов  для  Большой игры",
говорилось  в предисловии. Как  ни странно, о самом Фаншоу у Смайли остались
смутные воспоминания: тощий энергичный мужчина в очках без оправы с зонтиком
а-ля Чемберлен и неестественным румянцем на  щеках, будто у него до сих  пор
резались зубы. Стид-Эспри называл его не иначе как "наш крестный папочка".

     " Д о р о г о й Ф о н , п р е д п о л а г а ю , в а м б у д е т л ю б о
п ы т н о о з н а к о м и т ь  с я с н е к о т о р ы м и с в е д е н и я м и
о м о л о д о м д ж е н т л ь м е н е , ч ь е и м я п р и л а  г а е т с я н
а к у с о ч к е ч е л о в  е ч е с к о й к о ж и (пометка следователя: " П р
и д о " ) . В ы , в е р о  я т н о , з н а е т е Д ж и м а л и ш ь к а к л е
г к о а т л е т а , д о б и в ш е г о с я н е к о  т о р ы х у с п е х о в -
е с л и в ы в о о б щ е е г о з н а е т е . С к о р е е в с е г о , в ы н  е
з н а е т е , х о т я и д о л ж н ы б ы , ч т о о н е щ е и  н е з а у р я д
н ы й ф и л о л о г , д а к т о м у ж е д а л е к о н е и д и о т . . . "
     (Дальше   шли   биографические  сведения,   собранные   с  удивительной
тщательностью: "... L y c e e L a k a n a l в П а  р и ж е , э т о ч т о - т
о в р о д е И т о н а , в к о т о р о м е м у у ч и т ь с я н е д о в  е л о
с ь , и е з у и т с  к а я д н е в н а я ш к о л а в П р а г е , д в а с е м
е с т р а в С  т р а с б у р г е , р о д и т е л и - н е б о г а т ы е м е л
к и е а р и с т о к р а т ы ,  з а н я т ы в б а н к о в с к о м д е л е в Е
в р о п е , ж и в у т р а з д е л ь н о . . . ")
     " Э т и м о б ъ я с н я ю т с я и о б ш и р н ы е п о з н а н и я н а ш
е г о Д ж и м а в о б л а с т и ч у ж  е з е м н ы х о б ы ч а е в , и е г о
д о в  о л ь н о с и р о т с к и й в и д , к о т о р ы й я н а х о ж у п р о
с т о н е  о т р а з и м ы м . К с т а т и , н е с м о т р я н а т о , ч т о
в н е м п е р е м е  ш а н ч у т ь л и н е д е с я т о к е в р о п е й с к и
х к р о в е й , м о ж е т е н е с о м  н е в а т ь с я : о к о н ч а т е л ь
н ы й п р о д у к т - н а ш р о д н о й д о м о з г а к о с т е  й . В н а с
т о я щ е е в р е м я о н в н е к о т о р о м с м ы с л е п ы т а е т  с я р
е ш и т ь г о л о в о л о м к у , п о с л е т  о г о к а к о б н а р у ж и л
, ч т о с у щ е с т в у е т н е к и й Н е  п о с т и ж и м ы й М и р в л и ц
е в а ш е г о п о к о р н о г о с л у г и .
     Н о с н а ч а л а в ы д о л ж н ы у з н а т ь , к а к я п о в с т р е ч
а л е г о .
     К а к в а м и з в е с т н о , с н е к о т о р ы х п о р у м е н я в о ш
л о  в п р и в ы ч к у ( с в а ш е й п о д а ч и ) п е р е о д е в а т ь с я
а р а б о м и х о д и т ь н а в о с т о ч н ы е б а з а  р ы . Т а м я с а ж
у с ь с р е д и м е с т н ы х о б о р в а н ц  е в и с л у ш а ю п р о п о в
е д и и х м у д р е ц о в , ч т о б ы , к о г д а п  р и д е т в р е м я , б
ы т ь в с о с т о я н и и б и т ь и х и х ж е с о б с т в е н н ы м  о р у ж
и е м . В т о т в е ч е р в ц е н т р е  в н и м а н и я б ы л ч е л о в е к
, п р и е х а в ш и й и з г л у б и н к и с а м о й м  а т у ш к и - Р о с с
и и : н е к т о а к а д е м и к Х л е б н и к о в , п р и к  о м а н д и р о
в а н н ы й в н а с т о я щ е е в р е м  я к с о в е т с к о м у п о с о л ь
с т в у  в Л о н д о н е . Э т о т о б щ и т е л ь н ы й и о ч е н ь р а с п
о л а г а ю щ и й к с е б  е м у ж ч и н а в ы д а в а л и н о г д а с р е д
и  о б ы ч н о й ч е п у х и п о - н а с т о я щ е м у м у д р ы е в е щ и .
Б а з а р , о к о т о р о м и д е т р е ч ь , н а с а м о м  д е л е п р е д
с т а в л я е т с о б о й д и с к у с с и о н н ы й к л у  б п о д н а з в а
н и е м " Н а р о д н ы й  " . Э т о , п о с у т и , н а ш а н т и п о д , д
о р о г о й Ф о н , о н  х о р о ш о и з в е с т е н в а м п о м о и м о т ч
е т а м о д р у г и х в ы л а з к а х  , к о т о р ы е я с о в е р ш а л в р
е м я о т в р е м е н и . П о с л е п р о п о в е д и н а м п р е  д л о ж и
л и к  а к у ю - т о м е р з к у ю п р о л е т а р с к у ю п а р о д и ю н а
к о ф е в п р и д а ч у к . у ж а с а ю щ  е д е м о к р а т и ч е с к и м п
л ю ш к а  м , и в о т т о г д а - т о я и з а м е т и л э т о г о з д о р о
в  е н н о г о п а р н я , с и д я щ е г о в о д и н о ч е с т в е в г л у б
и н е к о м н а т ы . О н , о ч е в и д н о , с л и ш к о м з а с т е н ч  и
в , и э т о м е ш а е т е м у в о б щ е н и и . М н е с м у т н о п  о к а з
а л о с ь , ч т о е г о л и ц о я в и д е л  к а к - т о н а к р и к е т н о
й п л  о щ а д к е ; т у т в ы я с н я е т с я , ч т о м ы о д н а ж д ы и г
р а л и в м е с т е в к а к о й - т  о д р я н н о й , н а с п е х с к о л о
ч е н н о й к о м а н д е , н о т а к и н е  о б м е н я л и с ь н и е д и н
ы м с л о в о м . Я , ч е с т н  о г о в о р я , н е о ч е н ь х о р о ш о п
р е д с т а в л я ю с е б е , к а к е г о о  п и с а т ь . Ч т о - т о в н е
м т а к о е е с т ь , д о р о г о й Ф о н , я н е ш у ч у " .

     В  этом  месте  почерк,  до  сих  пор  довольно неуклюжий,  стал  более
размашистым, будто пишущий всерьез взялся за дело.

     " В н е м е с т ь н е к о е с у р о в о е с п о к о й с т в и е , к о т
о р о е с п о с о б н о п о д ч  и н я т ь . У н е г о к р е п к а я г о л о
в а , п р и ч е м п о ч т и в б у к в а л ь н о м с м ы  с л е с л о в а . О
н о  д и н и з т е х п р о н и ц а т е л ь н ы х н е в о з м у т и м ы х л ю
д е й , к о т о р ы е в е д у т з а с о б о й н  е з а м е т н о д л я д р у
г и х . Ф о н , в ы з н а е т е , к а к т р у д н о м н е б ы  в а е т п о р
о й р  е ш и т ь с я н а п о с т у п о к . В ы в ы н у ж д е н ы в с е в р е
м я н а п о м и н а т ь м н е , и н т е л л и г е н т н о н а  п о м и н а т
ь , ч т о , н е и з в е д а в о п а с н о с т е  й ж и з н и , я н е с у м е
ю п о з н а т ь е е т а й н . Д ж и м ж е д е й с т в у е т , о п и р  а я с
ь н а ч у т ь е . . . о н о  ч е н ь р а б о т о с п о с о б н ы й . . . О н
м о г б ы с т а т ь и д е  а л ь н ы м д о п о л н е н и е м к о м н е , в м
е с т е м ы п р е д с т а в л я л и б ы с о в е р ш е н н  о г о ч е л о в е
к а , р а з в е ч т о п е т ь м ы о б а н е у м е е м . З н а к о м  о л и в
а м , Ф о н  , э т о ч у в с т в о , к о г д а м у ч и т е л ь - н о х о ч е
т с я в ы й т и н а у  л и ц у и н а й т и к о г о - н и б у д ь н о в о г о
, а и н а ч  е , к а ж е т с я , м и р с е й ч а с р у х н е т д л я т е б я
? "
     Почерк снова стал более спокойным.

     " Я