целом...
     "Стоп, - оборвал он себя. - Какие винтовки, какие прицелы? Какие, черт подери, часовые?! Откуда?
     Здесь живет полусумасшедший технический гений с тремя классами образования, а не наркобарон.
     Правда, в наше время ни один гений не остается без хозяина. Если он не нужен государству, значит, его должны подобрать бандиты. Правда, Коровин что-то говорил о каком-то совместном предприятии, но это вряд ли. Скорее всего, СП, если такое вообще существует, служит ширмой для каких-то грязных делишек.
     Отсюда и фальшивая "капуста"... Отсюда же, между прочим, и неприятности, которые я, похоже, опять себе нажил, сунувшись сюда вот так, нахрапом".
     Он остановился, не дойдя до избы нескольких метров. Теперь ему стало видно, что в этом строении никто не живет, причем, возможно, уже не первый год. К гнилым крошащимся бревнам была прибита эмалевая табличка с номером. Абзац до боли напряг глаза, вглядываясь в номер. Кажется, двадцать пятый. Или нет? Да, точно, двадцать пятый... Ну и что теперь? Возвращаться в Москву, бить морду Коровину? Так ведь такси уже уехало, а рейсового автобуса до утра не жди. Так, между прочим, и замерзнуть недолго. Насмерть. И никакие инфракрасные прицелы не понадобятся...
     Он двинулся в обход избы и почти сразу же споткнулся о какую-то спрятанную под снегом железяку, с трудом сохранив равновесие и расшибив голень.
     Шаря руками вокруг себя в поисках опоры, он схватился за что-то, при ближайшем рассмотрении оказавшимся покатым дюралевым бортом стоявшего на деревянных колодках обтекаемого глиссера. "Однако, - подумал Абзац. - Оказывается, не все технические гении в этой стране заняты завариванием ржавых глушителей и переборкой отслуживших свое дизельных движков с помощью молотка и зубила.
     Кое-кто, как выясняется, еще и глиссеры строит...
     А это что такое? Похоже на помесь экскаватора с электрофеном..."
     Он добрался до бетонной стены какого-то бункера и двинулся вдоль нее, для надежности ведя рукой по шероховатой поверхности со следами дощатой опалубки. Все, что его окружало, пока что напоминало декорации к какой-то фантастической антиутопии - голый бетон, брошенные посреди заснеженного двора непонятные механизмы, бурьян, безлюдье...
     Словно в ответ на его мысли, где-то визгливо залаяла собака. Ей ответила другая, потом третья, четвертая... Истеричный разноголосый хор звучал минуты три, после чего концерт оборвался так же внезапно, как и начался. Господи, подумал коренной горожанин Шкабров. Как же они здесь живут-то?
     Он обогнул угол бункера, налетел на какие-то сложенные у стены железяки - оказалось, что это были чудовищные лопасти, частично объяснявшие наличие на подворье огромной по любым меркам вышки, - и вскоре уперся в высоченные железные ворота, в которых после недолгих поисков обнаружилась небольшая калитка.
     Абзац немного помедлил, озираясь по сторонам.
     Вокруг было темно и тихо, как на обратной стороне Луны. Он знал, что тишина и безлюдье отнюдь не гарантируют ночному гостю личной безопасности, но выбора у него, похоже, не было. Шкабров потянул за приваренную к калитке стылую металлическую скобу и, убедившись в том, что дверь заперта, постучал в нее кулаком.
     Он не знал, почему стал стучаться именно сюда.
     Просто это была первая на этом странном подворье дверь, которая оказалась запертой. Все остальные строения стояли нараспашку и, насколько мог понять Абзац, пустовали. Если здесь был кто-то живой, то он мог скрываться только за этими воротами...
     Внутри ангара лязгнул засов - судя по звуку, весьма внушительный. Калитка скрипнула и отворилась, на заснеженную землю упал косой прямоугольник слабого электрического света.
     Хотя Абзац и был готов к любым неожиданностям, он невольно вздрогнул, увидев человека, который открыл ему дверь. В облике аборигена не было ничего особенного. Просто Абзац слишком свыкся с подсказанным воображением образом заспанного мужичонки в валенках на босу ногу.
     В слабо освещенном дверном проеме стоял рослый гражданин, одетый в черные джинсы, укороченную кожанку на меху и мохнатую зимнюю шапку.
     Его не обезображенное печатью интеллекта лицо было гладко выбрито, в уголке рта дымилась дорогая сигарета. Пахло от гражданина хорошим одеколоном и - совсем чуть-чуть - водочкой. Правую руку он подозрительно держал за отворотом куртки, словно собираясь почесать под мышкой. Абзацу была хорошо знакома эта разновидность зуда, и он мысленно поздравил себя с очередными неприятностями. В тускло освещенном пространстве за спиной этого субъекта Шкабров разглядел отсвечивающую хромированными деталями корму джипа.
     Абориген, похоже, ждал гостей и был удивлен, увидев перед собой незнакомое лицо. Он сделал незаконченное движение свободной рукой, словно намереваясь захлопнуть калитку перед носом у Абзаца, но все-таки сдержался и выжидательно уставился на пришельца.
     Абзац быстро прикинул в уме, кем мог быть этот тип. Его возраст, одежда и выражение лица мало соответствовали представлениям Шкаброва о технически одаренных отшельниках. А уж другом и, тем более, старым другом пятидесятилетнего Коровина данный гражданин не мог оказаться ни при каких обстоятельствах. Плюс рука за пазухой. Плюс новенький джип...
     - Добрый вечер, - вежливо поздоровался Абзац, мысленно махнув рукой на то обстоятельство, что дело шло уже к утру. - Извините, что поздно...
     Машина, знаете, сломалась, а тут такая тундра...
     А где Шубин?
     - Кто? - лаконично и не очень приветливо переспросил охранник. Конечно же, это был именно охранник.
     - Шубин, - терпеливо повторил Абзац. - Михаил Ульянович. Хозяин этой берлоги.
     - А! - Тяжелая физиономия охранника немного просветлела. - Это Кузнец, что ли? А тебе он зачем?
     Абзац колебался не больше секунды. Вряд ли этот мордоворот был посвящен во все тонкости того, что здесь происходило. Тем более, он не мог знать, с кем был и с кем не был знаком Шубин, которого он назвал Кузнецом. И если огорошить его каким-нибудь неожиданным заявлением...
     Абзац решил идти напролом.
     - Я ему деньги должен, - сказал он. - Хотел вернуть.
     - Давай, - не моргнув глазом сказал охранник. - Я передам.
     Абзац громко, с большим сомнением цыкнул зубом и демонстративно оглядел собеседника с головы до ног.
     - Да? - сказал он. - Братан, а ключи от моей тачки тебе не нужны? От хазы, от офиса?.. Говори, не стесняйся. Для хорошего человека ничего не жалко. Подумаешь, пять штукарей! Да чего ты будешь корячиться, передавать?
     Произнося эту короткую, но эмоциональную речь, он внимательно наблюдал за лицом охранника. При упоминании о пяти тысячах в этом лице что-то едва заметно дрогнуло, и Шкабров понял, что он на верном пути. Когда Абзац замолчал, лицо охранника растянулось в фальшивой улыбке.
     - Извини брателло, - сказал он. - Откуда мне знать, что ты реальный человек? Попытка - не пытка. Тоска же смертная! Вдруг, думаю, на лоха нарвался? Да ты заходи, чего стал? Замерз же, небось, как попугай на Северном полюсе!
     - Шутки у тебя, братан, - сказал Абзац, переступая высокий порог. - На зоне ты, я вижу, не был ни разу, иначе так не шутил бы.
     - Кто не был, тот будет, кто был - не забудет, - с деланным оживлением откликнулся охранник, запирая калитку на засов. - Пошли, у меня там буржуйка. Махнем по стаканчику, согреешься...
     - Кузнец где? - спросил Абзац, закуривая сигарету и незаметно оглядываясь по сторонам.
     То, что он увидел, производило впечатление.
     По обе стороны широкого бетонированного прохода, уходя на недосягаемую высоту, тянулись заваленные инструментами и какими-то запчастями прочные металлические стеллажи. В полутора метрах от входа стоял темно-зеленый "гранд чероки", а за ним смутно виднелось нечто, очень напоминавшее одноместный вертолет. Абзацу пришлось приложить некоторое усилие, чтобы сохранить индифферентное выражение лица: как знакомый Кузнеца, он не имел права удивляться увиденному.
     - Понимаешь, братан, - сказал охранник, - ты меня еще раз извини... Кузнеца-то здесь как раз и нету. И не будет, наверное.
     - Не понял, - строго сказал Абзац.
     - Ну, он, типа, продал всю эту ботву, - охранник сделал широкий жест рукой, указывая на стеллажи, - нашей фирме. Фирма "Тропик" - не слыхал? Ты ж видал, у него теплицы какие! Мы в них будем всякие мандарины выращивать, ананасы...
     К лету развернемся. Приезжай, угостим.
     - Кузнец, - напомнил Абзац.
     - А, ну да, Кузнец... Так отвалил он, понимаешь.
     За бугор отвалил. Решил, типа, что с такими бабками он и там не пропадет. Я его, барана, отговаривал. Схавают, базарю, тебя эти чехи, вместе с дерьмом, и косточек не выплюнут. А он, муфлон такой, уперся - и ни в какую: хочу, бакланит, хоть на старости лет пожить по-человечески. Нет, ты видал урода?
     - Вон оно что, - задумчиво протянул Абзац. - Продал, говоришь? То-то же я думаю: откуда у Кузнеца пять штукарей зеленью? Так, говоришь, в Чехию?
     Охранник заметно растерялся, поняв, что сболтнул лишнее. Он явно был в курсе всех дел Кузнеца.
     По крайней мере, ему было известно о том, что Кузнец одолжил кому-то пять тысяч долларов фальшивыми бумажками.
     - Собственно, в Чехию можно не ехать, - продолжал Абзац, откровенно разглядывая охранника. - На хрена я туда поеду? У Кузнеца бабки есть.
     И какие бабки!
     Он намеренно подчеркнул слово "какие", намекая на то, что цель его визита не ограничивается возвращением долга. Охранник немедленно понял намек, но вместо того, чтобы выпроводить опасного гостя, вдруг преисполнился радушия.
     - Проходи, братан, проходи, - ненавязчиво подталкивая Абзаца вперед, приговаривал он. - Согреешься, побазарим... Я вижу, что ты по делу приехал.
     Только я тебе не помощник. Я кто? Охранник я, сторож, понял? А тебе с начальством надо потолковать.
     Начальство - оно в очках, ему виднее...
     - Ну, и где оно, твое начальство? - пренебрежительно спросил Абзац, лениво закладывая руки в карманы куртки. Правая ладонь при этом легла на удобно изогнутую рукоятку револьвера, большой палец сам собой нащупал рубчатый курок, а указательный нежно дотронулся до спускового крючка.
     - Начальство, браток, здесь не ночует, - сочувственно сообщил охранник. - Начальство в Москве, в мягкой постельке...
     - Да, - согласился Абзац, - с начальством всегда так. Но ему, начальству, в случае чего и достается крепче.
     - Да брось, братан, чего им там достается! - на этот раз совершенно искренне воскликнул охранник.
     Тема была благодатная, вполне пригодная для поддержания любого разговора - в общем, универсальная. - Я вот тут сижу, с кобелями деревенскими перегавкиваюсь. Если, к примеру, пуля - так мне первому, а не начальнику. А с его бабками от любой беды откупиться можно.
     - Не от любой, - негромко сказал Абзац.
     - Чего?
     - Я говорю, есть беды, от которых откупиться никакой капусты не хватит. Старость, болезнь...
     Смерть. Или к примеру, враги.
     - Ну, может, и так, - со вздохом согласился охранник. - Но все-таки у больших людей забот поменьше.
     - Зато сами заботы побольше, - возразил Абзац. - Боже тебя сохрани от таких забот.
     - Да я в генералы и не рвусь, - заканчивая спор, сказал охранник. - Мне и на моем месте не дует. Сюда, братан.
     Он указал на открывшийся по правую руку проход в стеллажах. Абзац увидел неприметный узкий тупичок, заваленный покрытым мохнатой пылью хламом, и зиявшее в полу квадратное отверстие люка, откуда просачивался электрический свет. Шкаброву показалось, что в тупичке воняет тротиловой гарью, но он отогнал наваждение: вряд ли здесь могли что-то взрывать.
     - Ты первый, - сказал он охраннику, отступая в сторону.
     Тот пожал плечами и ухмыльнулся.
     - Ты чего, братан? Боишься, типа, что я тебя по черепу отоварю? Так это я тебя должен бояться, а не ты меня. А вообще-то, как знаешь. Меня мамка тоже, помню, учила: не верь, сынок, чужим дядям, не бери, типа, конфет у незнакомых мужиков... Ты аккуратнее, а то тут лестница, мать ее, отвесная...
     Продолжая бормотать, он опустился на корточки лицом к Абзацу и по одной спустил в люк ноги. Его руки слепо зашарили по бетону в поисках опоры.
     - Помоги, братан, - сказал он, протягивая руку. - Никак к этой хрени не привыкну, все время боюсь шею свернуть.
     Абзац наклонился и протянул ему левую руку.
     Охранник крепко вцепился в нее потной ладонью, вслепую нащупывая ногами следующую ступеньку.
     Шкаброву показалось, что сзади послышался шорох.
     Он повернул голову, пытаясь разогнуться и выхватить из кармана револьвер, но охранник вдруг повис на его левой руке всей своей тяжестью, а второй, все время кравшийся за ними по пятам, ударил Абзаца по затылку обрезком водопроводной трубы.

Глава 18

Зеленый дьявол

     Он очнулся почти сразу - как раз вовремя, чтобы услышать лязг захлопнувшегося у него над головой люка. Этот лязг заставил его мгновенно вспомнить, где он находится и что с ним произошло. Абзац с трудом удержался от громкого стона. Какая инфантильная самонадеянность! Какая самоуверенная тупость! Нестись сквозь метель, пробираться по сугробам, мерзнуть, спешить, разыгрывать дурацкую комедию перед охранником, и все лишь для того, чтобы схлопотать дубиной по затылку и оказаться запертым в подвале!
     "Великолепно, - сказал он себе. - Просто расчудесно. А теперь успокойся и постарайся придумать что-нибудь более конструктивное, чем обливание себя самого помоями".
     Думать было тяжело, и не только потому, что мешала тупая боль в ушибленном затылке. Абзац никак не мог успокоиться. Дать перехитрить себя двоим тупоголовым качкам! Им ведь даже не пришлось вынимать оружие. Просто заманили в темный угол, звезданули чем-то тяжелым по башке и сбросили в открытый люк, как мешок с картошкой...
     Абзац пощупал карман куртки. Револьвер, конечно же, исчез. Черт с ним, с револьвером... Абзац очень кстати припомнил, как кто-то когда-то сказал ему, что вооруженный человек - более легкая добыча, чем тот, кто безоружен. Сжимая нож, дубину или винтовку, ты ощущаешь себя большим, сильным и непобедимым.
     Твоя поступь становится уверенной и тяжелой, спина гордо выпрямляется, и ты перестаешь оглядываться по сторонам. Ты - воин, охотник, гроза всего живого.
     И в тот самый момент, когда ты окончательно в этом убеждаешься, тебя, как правило, прихлопывают...
     Все остальные карманы были вывернуты наизнанку, а один даже разорван. Щупая наливающуюся на затылке шишку, Абзац криво усмехнулся: вот дурачье... Ведь поняли же, что я пришел вовсе не затем, чтобы отдать Кузнецу пять тысяч, но все-таки не удержались, обшарили всего в поисках денег. Впрочем, обыск в подобных случаях - неотъемлемая часть стандартной процедуры.
     Он огляделся, пытаясь понять, почему его тюремщики не выключили в подвале свет. Причин оказалось по меньшей мере две. Первая заключалась в том, что пленнику, глаза которого привыкли в темноте, ничего не стоило устроить засаду на охранников, когда те решили бы спуститься за ним сюда.
     Вторая причина была менее утилитарной и носила, скорее, психологический характер. Теперь Абзац понял, почему наверху, у люка, воняло тротилом. Здесь, в подвале, совсем недавно что-то взорвалось - осколочная граната, судя по произведенному эффекту. Под самым трапом валялся истерзанный, изуродованный до неузнаваемости труп какого-то мужчины. От его головы мало что осталось, но руки все еще сжимали автомат. Абзацу не нужно было копаться в кровавой каше, чтобы понять, что автомат неисправен: на казеннике поблескивала сизым металлом страшная вмятина, магазин отсутствовал напрочь. Поискав глазами, Абзац нашел его в дальнем углу - тоже изуродованный, ни на что не годный...
     Поодаль лежало тело, которое вначале показалось Абзацу детским. Лишь подойдя поближе и приглядевшись, он понял, что перед ним лежит горбун невысокого роста. Его маленький рот был оскален, испачканные кровью мелкие серые зубы сжались в каком-то последнем усилии, остекленевшие глаза непримиримо смотрели в стену.
     Рядом с перевернутым столом лицом вниз валялся в луже крови еще один труп. Судя по выбритому наголо черепу и мощным плечам, это был охранник. Рядом с ним лежал тяжелый стальной лом - очевидно, тот, которым охраннику проломили череп. Из-за стола торчали чьи-то ноги в стоптанных зимних сапогах большого размера. Как раз в тот момент, когда Абзац посмотрел в ту сторону, одна из этих ног шевельнулась и сразу же бессильно обмякла.
     Даже видавший виды Абзац был ошеломлен картиной этого побоища, по сравнению с которой большинство виденных им бандитских разборок казались просто драками в песочнице. Перешагивая через тела, он устремился туда, где лежал оставшийся в живых участник этой великой битвы. Под его ногой звякнула, откатившись в сторону, стреляная гильза. Этот тихий звук почему-то напомнил ему похоронный звон. После того, как ему позволили увидеть все это, нечего было и мечтать уйти отсюда живым.
     Оттолкнув в сторону перевернутый стол, Шкабров присел над раненым. Это был мужчина лет сорока пяти или пятидесяти, длинный и тощий, как жердь. Его вытянутое лицо с оттопыренной нижней губой поразительно напоминало верблюжью морду, на переносице криво сидели очки. Посмотрев на очки, Абзац поспешно отвел взгляд: правая линза была выбита - вероятно, летевшим по касательной осколком, - и куски стекла глубоко вдавились в кровавую кашу, которая заполняла глазницу. Грубый рабочий свитер на плече раненого был разорван и насквозь пропитался кровью. Раненый не тратил сил на стоны, но его костлявые ладони крепко сжимали конец брючного ремня, которым была перетянута его левая нога у самого паха. Штанина была распорота осколком, который, по всей видимости, повредил бедренную артерию. Судя по размерам кровавой лужи, в которой буквально плавал этот человек, пролежал он здесь довольно долго. По существу, перед Абзацем лежал труп, каким-то чудом продолжавший дышать.
     Абзац начал лихорадочно озираться по сторонам в поисках перевязочного материала, но тут же одернул себя: все, что он мог сделать для этого человека, это оставить его в покое и дать ему тихо умереть, не продлевая его мучений.
     Уцелевший глаз раненого вдруг открылся, заставив Абзаца вздрогнуть от неожиданности. Меньше всего можно было ожидать, что этот полутруп придет в сознание.
     - Меня... Заболотный... - едва слышно прошептал он. - Имя... Не хочу без имени, как собака... Заболотный, слышите?
     - Слышу, - сказал Абзац, подумав, что бедняга напрасно тратит силы: с таким же успехом он мог разговаривать с одним из лежавших здесь мертвецов.
     - Здесь.., нельзя... Зеленый.., зеленый дьявол... Барабан.
     Абзац снова вздрогнул. Какой-то зеленый дьявол, скорее всего, был просто частью бреда умирающего от шока и потери крови человека. Но Барабан?!
     Или это тоже бред? Мало ли на свете барабанов?
     Может, он просит барабан, на котором любил стучать в детстве?
     - Барабан? - Чувствуя себя последним мерзавцем, Абзац встряхнул снова впавшего в забытье раненого за плечо. - Серега Барабан?
     - Сергей... Николаевич, - выдохнул Заболотный.
     Абзац уперся руками в колени и тяжело поднялся. Говорить было больше не о чем. Заболотный пошептал еще немного - слов уже было не разобрать - и затих.
     Сигареты из его карманов тоже исчезли, но он нашел на полу уцелевшую пачку, в которой их было целых восемь штук. Спички лежали на холодной нетопленой печке-буржуйке. Абзац закурил и стал осматриваться на местности, делать ему все равно было нечего до самой смерти. Вероятно, Барабану сообщили о побоище в подвале, и он пообещал приехать утром, чтобы разобраться во всем лично - наградить правых и покарать виноватых. Вероятно также, что ему сообщили и о визите Абзаца. Конечно, охранники понятия не имеют, кого им удалось сцапать, да и сам Барабан вряд ли знает Абзаца в лицо, но на его решение это, скорее всего, не повлияет.
     Совершив небольшую экскурсию по подвалу, Абзац понял, что имел в виду раненый, говоря о зеленом дьяволе. Не имело значения