не это  просто  необходимо.  Не  для
личной безопасности  необходимо  и  не  для  того,  чтобы  получить  свободу
действий. Ничего подобного! Просто я как-то ухитрился скатиться из  фигур  в
пешки, и теперь мне просто необходимо  вернуть  прежний  статус  хотя  бы  в
собственных глазах. Иначе сожрут  и  не  поперхнутся,  как  только  я  начну
действовать..."
   Красный "ниссан" закончил наконец  разворот.  Ревя  двигателем  и  опасно
петляя в транспортном потоке, он догнал машину Абзаца, угрожающе  выдвинулся
вперед сначала слева, потом справа, все  время  моргая  фарами  и  отрывисто
сигналя, легонько толкнулся передним бампером в  задний  бампер  "ягуара"  и
наконец, утихомирившись, занял прежнее место в хвосте.
   - Фу ты! - воскликнул Абзац. - Коз-з-злы!
   "Интересно, - подумал он, - как они держат связь с Хромым?  Вряд  ли  они
докладывают ему о каждом моем шаге. С чего им беспокоиться? Я - вот он, весь
как на ладони. Пока я не потерялся, они могут не нервничать. Впрочем,  какая
мне разница? Как бы я ни хитрил, заметая следы,  Хромой  все  равно  поймет,
"кто виноват и в чем секрет,  что  счастья  нет  и  горя  нет...".  Да  мне,
собственно,  как  раз  и  надо,  чтобы  он   все   как   следует   понял   и
прочувствовал..."
   Он свернул с проспекта в боковую улицу, потом снова свернул  и  остановил
машину. Место здесь было глухое. Конечно, для его целей  больше  подошел  бы
темный лес или какая-нибудь заброшенная стройка, но выбирать не приходилось.
   Он положил ладонь на дверную ручку, но на  несколько  секунд  задержался,
чтобы все обдумать. Потом его разбитые губы тронула тень улыбки. Ну конечно!
Первое пришедшее в голову решение не всегда самое лучшее. В джипе сидят двое
отморозков, но это не повод для того, чтобы лишний раз марать руки.  Убивать
людей для самоутверждения - это пошло и  глупо.  Кроме  того,  это  разозлит
Хромого. Его необходимо разозлить,  но  не  до  такой  степени.  Обозлившись
по-настоящему, он может полезть на рожон и начнет  отдавать  своим  ублюдкам
"горячие" приказы.
   "Хромой - дерьмо, - подытожил Абзац. - Но он платит мне за  то,  чтобы  я
аккуратно убрал с его дороги другую кучу дерьма - Кондрашова. Он заказчик, а
я обязан выполнить заказ. Более того, я  не  вижу  причин,  по  которым  мне
стоило бы отказаться от этой работы. Это моя профессия, мой  хлеб,  а  я  не
привык есть свой хлеб даром. Да мне никто и не даст есть его даром, этот мой
хлеб... Просто Хромого нужно поставить на место, чтобы не забывал, на  каком
свете живет, и  не  корчил  из  себя  дерьмового  императора.  Он  попытался
поставить на место меня, а я попытаюсь поставить на место его.  Вот  и  все.
Притворимся, что тут ничего личного, и будем действовать культурно..."
   Он выбрался из машины и некоторое время стоял в  полусогнутом  положении,
придерживаясь ладонью за теплое пыльное крыло. Избитое тело затекло, пока он
сидел  за  рулем,  и  разогнуться  оказалось  затруднительно.  Наконец  боль
отступила, и он неторопливо разогнулся, не обращая внимания на красный джип,
который с потушенными фарами стоял в десятке метров от него.
   Разодранный черный пиджак свисал с  него  живописными  лохмотьями.  Абзац
переложил бумажник в задний карман брюк, снял пиджак и хотел  было  швырнуть
его на дорогу, но в  последний  момент  передумал.  Держа  превратившуюся  в
черную тряпку деталь своего гардероба  в  опущенной  руке,  он  не  торопясь
двинулся в ближайшую подворотню.
   Теперь все зависело от того, последует ли кто-нибудь за ним, и  если  да,
то в каком количестве. Шкабров чувствовал, что в случае острой  нужды  сумел
бы справиться и с двумя противниками, но один все-таки предпочтительнее.
   На ходу он попробовал сжать правую руку в кулак. Распухшие, как  немецкие
сардельки, пальцы отказывались сжиматься до конца. Они  не  были  сломаны  -
пока. Но если как следует  двинуть  таким,  с  позволения  сказать,  кулаком
кому-нибудь в челюсть, парочка переломов обеспечена.
   Абзац подвигал левой рукой. "Ох, не знаю, - подумал он.  -  Вмазать-то  я
вмажу, но вот что из этого получится? Времени на второй удар у  меня  скорее
всего не будет. Рука не слушается, да и удар у меня с левой не  тот,  что  с
правой. Послабее удар..."
   Сворачивая за угол, он обернулся и увидел, что один из "пастухов" идет за
ним - тот самый, который следил за ним на Гоголевском бульваре. Он  держался
на почтительном расстоянии, но Абзац не сомневался, что  его  сопровождающий
ускорит шаг, как только он скроется из виду.
   В проходном дворе было темно, как  в  угольной  шахте.  Лишь  вдали,  под
очередной кирпичной аркой, одинокой звездой горела лампа. Света  она  давала
примерно столько же, сколько и звезда в  ночном  небе,  и,  в  точности  как
звезда, могла в лучшем случае служить ориентиром для путника.
   Абзац споткнулся обо что-то твердое и сразу же наклонился,  шаря  у  себя
под ногами вытянутыми пальцами. Под руку ему  попалось  что-то  шероховатое,
холодное, имевшее знакомые прямоугольные очертания. Это было  именно  то,  в
чем он нуждался.
   Он поднял с земли половинку кирпича и торопливо зашагал вперед,  на  ходу
оборачивая  свою  добычу  пиджаком.  Хорошо,  когда  под  рукой   есть   все
необходимое, от ножа до винтовки с оптическим  прицелом  и  базуки.  Хорошая
экипировка может помочь справиться с заданием даже полному лоху. Но если  ее
нет, лох становится беспомощным, в отличие от профессионала.
   Абзац обернул кирпич пиджаком,  завязал  узлом  остатки  рукавов,  собрал
концы узла вместе и взвесил в руке получившийся примитивный кистень.  Позади
зачастили торопливые шаги преследователя. Шкабров миновал  скупо  освещенную
арку, свернул за угол и сразу остановился, заранее  отводя  для  удара  свое
импровизированное оружие.
   Из  арки  падал  косой  прямоугольник  желтоватого  света.   Вскоре   под
кирпичными сводами  затопали  бегущие  ноги,  в  световом  пятне  запрыгала,
корчась, длинная тень. Преследователь вылетел из освещенной арки в кромешную
тьму и сразу же затормозил, пытаясь сообразить, куда подевался его объект.
   Он стоял спиной к Абзацу, освещенный сзади тусклым электрическим сиянием,
и был виден как на  ладони.  Абзац  шагнул  вперед,  под  его  ногой  громко
хрустнуло битое стекло. Бандит стремительно обернулся, но тут  завернутый  в
ткань кирпич, описав в воздухе стремительную дугу, с глухим стуком опустился
на его прикрытую каскеткой голову.
   Абзац вложил в удар все, что мог, и человек Хромого рухнул,  как  бык  на
бойне. Шкабров с трудом опустился возле  него  на  корточки.  Бандит  дышал,
пульс  у  него  был  ровный,  и  только  на  голове  под  каскеткой  отлично
прощупывалась здоровенная шишка.
   Убедившись, что с его противником все  в  порядке,  Абзац  быстро  и  без
лишних церемоний стащил с него куртку.  Под  курткой  обнаружилась  открытая
наплечная кобура, в которой висел верный друг  всех  российских  бандитов  -
старенький "ТТ" китайского производства. Абзац одобрил такой выбор: пистолет
был  неплохой  и  при  этом  широкодоступный  и  сравнительно  недорогой.  С
приобретением патронов к этому пистолету проблем не было и не  предвиделось,
а в случае чего его было не  жалко  "скинуть",  то  есть,  попросту  говоря,
выбросить.
   Абзац укоризненно покачал головой. Сам  он  очень  редко  перемещался  по
городу с оружием, а этот сопляк имел наглость крутиться под  самым  носом  у
ментов  с  пушкой  в  наплечной  кобуре,  как   какой-нибудь   гангстер   из
американского боевика. Как будто в этом была нужда! В  кого  он  стрелять-то
собирался? Разве что в себя, если "объект" опять рванет когти  прямо  из-под
носа...
   Он быстро натянул на себя тесноватую спортивную куртку, шипя  от  боли  и
бормоча  невнятные  проклятия,  на  ощупь  отыскал  откатившуюся  в  сторону
каскетку и напялил ее на голову, надвинув козырек пониже. Разорванные  брюки
и черная рубашка оставляли желать лучшего,  но  времени  на  переодевание  у
Абзаца не было. Кроме того, частичное преображение  его  вполне  устраивало:
остальное должны были довершить темнота и спешка.
   Он выскочил из арки на улицу, придерживая левой рукой козырек каскетки, и
призывно  замахал  зажатым  в  правом  кулаке  пистолетом.  Двигатель  джипа
мгновенно ожил,  вспыхнули  фары.  Не  дожидаясь,  когда  их  лучи  во  всех
подробностях высветят его фигуру, Абзац нырнул обратно в  арку,  делая  вид,
что ужасно торопится. Проскочив кирпичный тоннель, он отпрыгнул в сторону  и
повернулся лицом к проезжей части.
   Джип влетел во двор и резко затормозил возле него:  водитель  решил,  что
"объект" надул своих сопровождающих, и  рвался  в  погоню.  Абзац  распахнул
дверцу и навел на водителя пистолет.
   - Давай ствол, - коротко скомандовал он.
   - Ты чего,  братан?  -  удивился  водитель,  до  сих  пор  пребывавший  в
заблуждении относительно того, с кем имеет дело.
   - Ствол давай, придурок, - повторил Абзац и снял кепи.
   - Ой, е... - растерянно сказал водитель и полез за пазуху.
   - А ты щеголь, - похвалил Абзац, увидев протянутый ему  рукояткой  вперед
тяжелый никелированный "Магнум" с удобной деревянной рукояткой. -  За  пушку
небось сумасшедшие бабки отвалил.
   - Слышь, Абзац, ты... это...
   Кончай, слышишь? Хромой тебя закопает.
   -  Тебе-то  какая  разница?  -  равнодушно  ответил  Абзац.  -  Допустим,
закопает. Так ведь тебе от этого ни жарко ни холодно. Ты-то этого все  равно
не увидишь. Я имею в виду, если не заткнешь свою пасть. Ты меня понял? Вижу,
что понял. Теперь так. Передай Хромому, что контракт  остается  в  силе,  но
сумма гонорара  удваивается.  И  пусть  перестанет  посылать  ко  мне  своих
придурков! Мне это действует на нервы, а когда я  нервничаю,  я  черт  знает
чего могу натворить. Потом самому неудобно, а исправить уже нельзя...
   В подтверждение своих слов он отступил на шаг и пальнул из "ТТ" в  правое
переднее  колесо  джипа.  Машина  тяжело  осела   на   бок,   а   совершенно
деморализованный водитель ничком упал на  сиденье  и  затих,  закрыв  голову
руками.
   - Экий ты, братец, трусишка, - добродушно проворчал Абзац и пошел  вокруг
джипа, методично разряжая оба ствола.
   Узкий двор-колодец наполнился грохотом выстрелов, звоном  стекла,  лязгом
пуль о жесть и тошнотворным визгом рикошетов. В воздухе  запахло  вытекающим
из пробитого в двух местах бака бензином, изрешеченный радиатор  превратился
в фонтан. Все пять колес были прострелены, одна фара  разбилась  и  погасла.
Наконец патроны кончились. Машина к этому времени напоминала старый  помятый
дуршлаг, и было совершенно очевидно, что двигаться  без  посторонней  помощи
она сможет только после основательного ремонта.
   Напоследок Абзац взял с приборной панели джипа присыпанный битым  стеклом
мобильник и раздавил его каблуком.
   - Будь здоров, приятель, - сказал он все еще  лежавшему  в  прежней  позе
водителю, бросил ему под ноги оба ствола и бросился бежать к своей машине.
   Трогаясь с места, он посмотрел в боковое зеркало и успел увидеть, как  из
арки выскочил водитель  джипа,  пробежал  несколько  метров  и  остановился,
вскинув перед собой сцепленные  в  замок  руки.  Абзац  инстинктивно  втянул
голову в плечи и крутанул руль вправо. Переднее колесо  "ягуара"  с  громким
шорохом прошлось по бордюру, но сухой щелчок выстрела  все  равно  прозвучал
громче. Боковое зеркало, в которое  только  что  смотрел  Абзац,  со  звоном
разлетелось вдребезги. Это означало только одно: у  водителя  джипа  имелась
запасная обойма, но не хватало мозгов.
   Бандит выстрелил еще два раза, но "ягуар" уже был далеко. Проехав  метров
двести, Абзац свернул в проходной двор,  проскочил  квартал  насквозь  и  не
спеша  поехал  по  параллельной  улице,  тщательно  соблюдая   установленную
скорость. Ему показалось, что он слышит где-то в отдалении  вой  милицейской
сирены, но это могло ему и почудиться.
   Через полчаса он уже свернул с Остоженки в знакомый переулок и  остановил
машину в двух кварталах от своей "норы". Время было еще  не  очень  позднее,
но, когда Абзац, отперев дверь своим ключом,  вошел  в  квартиру,  там  было
темно.  Откуда-то  из   глубины   квартиры   доносился   раскатистый   храп,
перемежавшийся хриплым кашлем и невнятными вскриками: хозяин спал и, судя по
производимым звукам, видел какие-то не слишком приятные сны.  Стоило  Абзацу
войти в прихожую, как в нос ему ударила тяжелая вонь застоявшегося табачного
дыма пополам с кислым винным перегаром.
   Шкабров нашарил на стене справа от входа выключатель и зажег свет,  чтобы
не переломать себе ноги в царившей здесь темноте.  В  принципе,  он  мог  бы
добраться до своей комнаты и на ощупь, поскольку  отлично  знал  дорогу,  но
хозяин квартиры имел дурацкую привычку переставлять и разбрасывать вещи, так
что, пытаясь в потемках пересечь прихожую, можно было сослепу  наскочить  на
что угодно - от старого табурета до  стремянки  с  ведром  грязной  воды  на
верхней ступеньке. Иногда  Абзацу  казалось,  что  старый  хрен  делает  это
нарочно, чтобы немного поразвлечься.
   Под потолком прихожей вспыхнула засиженная мухами лампочка  без  абажура.
Абзац покачал головой: конечно же, и  сегодня  не  обошлось  без  сюрпризов.
Вешалка вместе с висевшим на ней тряпьем валялась  на  полу,  прямо  на  том
месте, куда рухнула, сорвавшись с гвоздей. Ржавые гвозди  просто  вывалились
из штукатурки, не выдержав тяжести старого хлама. Абзацу  пришло  в  голову,
что  в  этой  аварии,  возможно,  виновато   резкое   увеличение   популяции
гнездившейся в прелом тряпье моли.
   Перешагивая через воняющую псиной груду, поверх которой,  оскалив  кривые
клыки гвоздей, валялась вешалка, он подошел к двери своей  комнаты.  Сначала
он внимательно осмотрел замок. Хозяин в последнее время запил по-настоящему,
и несколько раз, придя сюда, Абзац заставал шумные компании каких-то  сильно
побитых жизнью и весьма  подозрительных  личностей.  Бог  знает,  что  могло
прийти им в голову после третьего стакана.  Конечно,  Шкабров  не  держал  в
своей берлоге ничего ценного, по крайней мере на виду,  но,  когда  человеку
по-настоящему  хочется  выпить,  он  становится   чертовски   находчивым   и
изобретательным: это Абзац знал по себе.
   Замок был в порядке. Абзац вошел в  комнату  и  закрыл  за  собой  дверь,
заперев на задвижку. Кровать с продавленной панцирной сеткой стояла у  стены
и  манила  его,  суля  сон   и   отдых.   Сейчас   она   выглядела   гораздо
привлекательнее, чем обычно, и Абзацу стоило больших усилий отвести  от  нее
взгляд и проигнорировать непреодолимое желание рухнуть на  скрипучую  сетку,
повернуться на бок и проспать часов десять подряд.
   Для начала он переоделся: снова надел свои любимые черные брюки и  такого
же цвета футболку. Перед этим не мешало бы принять душ, но  хозяин  квартиры
был чертовски неряшлив, а Абзац всегда считал,  что  преодолевать  природную
брезгливость  можно  лишь  в  тех  случаях,  когда  в   этом   есть   острая
необходимость. Сейчас такой необходимости не было, и потому  Шкабров  просто
натянул на покрытое ссадинами и кровоподтеками тело чистые брюки и футболку,
решив, что помоется дома.
   После этого он, стараясь производить поменьше шума,  отодвинул  от  стены
кровать, присел на корточки и поднял две скрепленные вместе  половые  доски.
Полы в этой квартире стелили в незапамятные времена,  доски  были  толстыми,
прочными, а лаги, на которых они лежали, больше  смахивали  на  отесанные  с
двух сторон бревна. Между полом и  перекрытием  оставалось  добрых  тридцать
сантиметров свободного пространства, так что при большом желании там мог  бы
поместиться взрослый человек.  Абзац  не  стал  на  практике  проверять  это
предположение, а просто запустил в тайник руку по самое плечо, пошарил там и
выволок на свет божий объемистую и очень тяжелую сумку из прочного брезента.
   Абзац  отдавал  себе  отчет  в  том,  что  сильно  осложнил  свою  жизнь,
избавившись  от  приставленных   к   нему   сопровождающих   так   грубо   и
недвусмысленно. Фактически он поставил Хромого перед  выбором:  принять  его
условия или развязать войну на взаимное уничтожение. Хромой был  холодным  и
расчетливым дельцом, но ради сохранения своего авторитета мог отдать  приказ
убрать Абзаца. Время разговоров и  кулачных  боев  осталось  позади,  теперь
нужно было готовиться к настоящим неприятностям.
   Шкабров раздернул длинную стальную "молнию" сумки  и  развел  брезентовые
края в  стороны.  Свет  горевшей  под  потолком  лампы  тускло  отразился  в
вороненом, слегка замасленном железе. Абзац не колебался,  делая  выбор.  Он
заткнул за пояс джинсов старый девятимиллиметровый  "вальтер",  рассовал  по
карманам две запасные обоймы и, порывшись в сумке, достал с  самого  ее  дна
жесткий брезентовый чехол, внутри которого  лежал  охотничий  ремингтон.  Он
положил чехол на пол и поставил рядом две коробки патронов - одну с  крупной
картечью, другую с пулями. Два месяца назад он потратил полтора часа на  то,
чтобы   сделать   глубокие   крестообразные   запилы   на    каждой    пуле.
Модернизированный таким нехитрым способом тяжелый свинцовый шарик при  ударе
о препятствие разлетался на четыре  части,  так  что  человеку,  получившему
такой гостинец в живот или в грудную  клетку,  невозможно  было  остаться  в
живых.
   Перед тем как убрать сумку в тайник, Абзац  вынул  из  нее  вместительное
портмоне из потертой коричневой кожи. В портмоне лежало несколько комплектов
документов на все случаи жизни, в том числе и охотничий билет, разрешение на
ношение гладкоствольного оружия и свидетельство  о  регистрации  ремингтона,
выглядевшее совсем  как  настоящее.  Убедившись  в  том,  что  его  паспорт,
водительское удостоверение и документы на оружие выписаны на одну  и  ту  же
фамилию, Абзац спрятал сумку, закрыл тайник и поставил на место кровать.
 
*** 
 
   ...На углу Пречистенки  и  Зубовского  бульвара  его  остановил  дорожный
инспектор. Пока он, поблескивая нашивками на куртке,  шел  к  машине,  Абзац
надвинул бейсбольную кепку пониже, чтобы тень от  длинного  козырька  скрыла
лицо, и опустил боковое стекло со  своей  стороны.  Инспектор  наклонился  к
открытому окну, небрежно козырнул, попросил  предъявить  документы  и  вдруг
замер в охотничьей стойке, уставившись на чехол с ружьем,  торчком  стоявший
на переднем пассажирском сиденье.
   - Что это у вас такое? - спросил он настороженно.
   Уловив в его голосе осторожные нотки, Абзац  с  трудом  сдержал  усмешку.
Москва  в  последнее  время  стала  не  самым  лучшим  местом  для  людей  в
милицейских погонах. Остановив  какую-нибудь  машину  для  обычной  проверки
документов, гаишник рисковал  нарваться  на  вооруженного  наркомана,  плохо
соображающего, где он находится и что творит. В  такой  ситуации  ничего  не
стоило схлопотать пулю в лоб,  что  случалось  в  последнее  время  довольно
часто. Поэтому испуг молоденького  лейтенанта  был  Абзацу  понятен:  крутая
иномарка, водитель с разбитой физиономией и ружье - не  в  багажнике,  а  на
переднем сиденье, под рукой...
   - Это у меня ремингтон, - любезно сообщил он лейтенанту. - Такое,  знаете
ли, охотничье ружье.
   Его игривый тон не произвел на гаишника никакого  впечатления.  Лейтенант
посуровел, отступил на шаг от дверцы и казенным голосом приказал:
   - Выйдите из машины.
   Абзац выбрался на мостовую, все время помня от том, что за поясом джинсов
у него торчит заряженный пистолет.  Такого  оборота  событий  он  просто  не
ожидал - вернее, надеялся, что чаша сия его как-нибудь  минует.  Разумеется,
на дорогах все еще было полно омоновцев и бойцов  СОБРа,  время  от  времени
принимавшихся шмонать машины и  водителей,  но  должно  же  невезение  иметь
какие-то границы! И потом,  его  ведь  остановил  не  ОМОН,  а  обыкновенный
дорожный инспектор, охотящийся на нарушителей правил дорожного движения.
   - Документы на оружие есть? - спросил лейте