етрах в десяти. Чиж успел
разглядеть за прозрачным лобовым стеклом лохматую образину в круглых  темных
очках. Под рыжеватыми усами подковой блестели оскаленные  не  то  в  гримасе
ярости, не то  в  безумном  хохоте  зубы.  Протяжно  и  тоскливо,  на  одной
бесконечной ноте заныл клаксон. Боком заваливаясь на соседнее сиденье, чтобы
хоть как-то уберечься от сильного удара, Чиж в какую-то долю  секунды  успел
передумать и вообразить  множество  самой  разнообразной  чепухи.  "Как  это
здорово, что от меня ушла жена, - думал он. - Как  чудесно,  что  у  нас  не
было, нет и теперь уже никогда не будет детей. В мире и так навалом  сирот",
- подумал Чиж и словно наяву увидел свой портрет в траурной рамке  на  стене
вестибюля  в  управлении:  в  полной  парадной  форме,  без  фуражки,   лицо
деревянное, как у всех, кто фотографируется  для  документов,  галстук,  как
всегда, сбился набок, и даже на фотографии видно, что китель  не  мешало  бы
погладить... И надпись на планшете: "Наши герои".
   ...От страшного удара внутренности Чижа  подскочили  к  самому  горлу,  а
кости, казалось, грохнулись друг о друга. Майор  лязгнул  зубами,  перекусив
пополам фильтр все еще зажатой в углу рта сигареты, и порадовался тому,  что
успел зажмуриться: он был уверен, что в противном случае его глаза выскочили
бы из орбит. Потом его внутренние органы вернулись на свои места,  и  Чиж  с
удивлением понял, что жив и, кажется, невредим.
   Он рывком сел, треснувшись затылком о  нижний  край  рулевого  колеса,  и
сразу разобрался в ситуации. "Шевроле" не протаранил его в борт  всей  своей
огромной массой, как ожидал майор, а  просто  ударил  "Волгу"  по  переднему
крылу, развернув ее носом к шоссе и освободив себе  дорогу.  Для  этого  ему
пришлось наполовину съехать с асфальта, и, когда майор выглянул наружу через
лобовое стекло, тяжелый пикап  возвращался  на  проезжую  часть.  Чиж  успел
увидеть, как он с душераздирающим звуком проехался бортом по  стволу  старой
ели, обдирая кору и  краску,  потом  ведущие  колеса  коротко  пробуксовали,
выбросив из-под себя целый фонтан земли и хвои, и "шевроле" пулей устремился
к шоссе по гладкому асфальту подъездной аллеи.
   Чиж повернул  ключ  зажигания.  Заглохший  двигатель  "Волги"  завелся  с
пол-оборота, словно только того и ждал. Майор плавно тронул машину с  места,
ожидая сюрпризов, но тут же дал полный газ: у него не было  времени  на  то,
чтобы выискивать полученные  машиной  повреждения  и  сокрушаться  по  этому
поводу.
   "Волга" не слушалась руля, это стало ясно сразу же. Выворачивая на шоссе,
Чиж забрался на встречную полосу. Бокового зеркала с левой стороны не  было,
колесо  с  отвратительным  звуком  терлось  о  смятое   в   лепешку   крыло,
покореженный капот лязгал, норовя открыться, а руль дергался, как  живой,  и
рвался из рук. Высоко задранный  задний  борт  пикапа  маячил  уже  довольно
далеко впереди, на большой скорости удаляясь в сторону Москвы.
   Чиж переключил передачу и поддал газу, мысленно проклиная водителя вместе
с его пивом. Конечно, он и сам умел  водить  машину,  но  в  этой  гонке  на
выживание за рулем должен был сидеть профессионал.
   Он поискал глазами рацию и увидел, что та свалилась с приборного щитка  и
улетела под соседнее сиденье. О том, чтобы достать ее на ходу, нечего было и
думать. В кармане его пиджака лежала еще одна рация. Чиж снял правую руку  с
баранки, и покалеченную  машину  немедленно  с  неудержимой  силой  потянуло
влево, прямиком под встречный  грузовик.  Майор  поспешно  вцепился  в  руль
обеими руками и еще прибавил газу, сокращая отрыв. В зеркале заднего вида не
было видно ни одной милицейской машины, но Чиж надеялся, что его подчиненные
самостоятельно сумеют разобраться в ситуации.
   "А ты ведь тоже растерялся, приятель, - мысленно обратился Чиж  к  своему
противнику. - К этому сюрпризу ты не был готов и действовал как бог на  душу
положит. Я бы на твоем месте бил не в переднее  крыло,  а  в  заднее,  чтобы
машину развернуло к шоссе не носом,  а  кормой.  Или  ты  пытался  повредить
двигатель? Так ведь это "Волга", дружок.  У  нее  под  капотом  очень  много
свободного места, не то что в иномарках. Есть куда прогибаться..."
   Во рту у него что-то болталось - что-то волокнистое, разбухшее от  слюны,
противное и вдобавок смолисто-горькое. Чиж нащупал эту  штуковину  языком  и
выплюнул в сторону, убедившись, что это  кусочек  пропитанного  никотином  и
смолами  фильтра  от  сигареты.  Рация  под   сиденьем   голосила,   пытаясь
докричаться до него, из бокового кармана  пиджака  тоже  доносились  хриплые
вопли. Чиж снова попытался добраться до кармана и чуть не  слетел  в  кювет.
После этого он окончательно оставил попытки воспользоваться радио, тем более
что на прямом участке шоссе сумел-таки разглядеть  в  зеркале  заднего  вида
синие вспышки проблесковых маячков. Прислушавшись  к  бормотанию  рации,  он
разобрал  переданный  всем  постам  ГИБДД  приказ  задержать  красный  пикап
"шевроле"  и  слегка  успокоился:  ситуация  мало-помалу  возвращалась   под
контроль.
   Подняв тучу пыли, пикап свернул на проселочную дорогу. Это было проделано
мастерски, словно патлатый киллер по выходным подрабатывал  профессиональным
гонщиком  и  управлял  не   тяжелой   полугрузовой   машиной,   а   трековым
концепт-каром. Он почти не притормозил  перед  тем,  как  под  прямым  углом
свернуть с гладкого асфальта на тряскую грунтовку,  и  Чиж,  скривившись  от
напряжения и до хруста стиснув зубы,  повторил  его  маневр.  Ставшую  после
аварии еще более неуклюжей, чем обычно, "Волгу"  протащило  боком  в  клубах
пыли и летящего во все стороны мелкого гравия, она  встала  на  два  колеса,
чуть  не  опрокинулась,  но  все-таки  с  грохотом  вернулась  в  нормальное
положение и запрыгала по родным российским  ухабам,  душераздирающе  лязгая,
скрежеща и ухая амортизаторами.
   Дистанция между машинами медленно, но неуклонно сокращалась. Чиж не знал,
в чем тут  дело.  Вряд  ли  ходовые  качества  "Волги"  были  лучше,  чем  у
"шевроле", и вряд ли киллер играл с ним в поддавки, подпуская поближе. Столь
же маловероятным казалось и то, что  волосатый  наемник  жалеет  машину  или
просто боится ехать быстрее. У Чижа было странное  ощущение:  ему  казалось,
что  он  заставляет  свой  покалеченный  автомобиль  двигаться  с   безумной
скоростью скорее силой собственного духа, чем своими  попытками  протолкнуть
педаль газа сквозь пол кабины. На особенно больших  ухабах  тяжелая  "Волга"
ненадолго поднималась в воздух, воспаряя над пыльной дорогой, и  с  грохотом
опускалась на все четыре колеса, бороздя грунт выхлопной трубой.
   Лес по обочинам кончился, дорога вышла в поле и сразу  сделалась  ровнее.
Чиж повеселел. Через минуту снова пошел дождь, майор включил  дворники  и  с
удовольствием убедился в том, что они работают. Грунтовка не  была  идеально
прямой и ровной, но по ней совсем недавно прошлись грейдером, а ее изгибы  и
петли были плавными. Попав в привычные условия,  "Волга"  начала  постепенно
наращивать и без того высокую скорость.
   - Вот и все, приятель, - вслух сказал Чиж. - Теперь ты мой.
   Как будто в насмешку  над  ним,  водитель  пикапа  вдруг  резко  повернул
направо, пересек неглубокий кювет и рванул напрямик через картофельное поле.
Чиж взвыл как  вурдалак,  которому  сунули  под  нос  осиновый  кол,  покрыл
хитроумного бандита трехэтажным матом и вслед за ним съехал в кювет.
   Он знал, что  делать  этого  не  следует,  но  все-таки  в  глубине  души
надеялся, что сила духа, которая подгоняла машину  на  дороге,  поможет  ему
протащить приземистую легковушку по  бездорожью.  В  этой  надежде  не  было
ничего рационального, и в  полном  соответствии  с  законами  взаимодействия
физических тел тяжелая "Волга", скатившись в кювет,  уперлась  носом  в  его
противоположный край и  засела  намертво  -  ни  вперед,  ни  назад.  Бешено
вращающиеся колеса скользили по мокрой траве, в бессильной ярости вырывая ее
с корнем и отбрасывая назад вместе с комьями  влажной  земли.  Убедившись  в
том, что без буксира отсюда не выбраться, Чиж перестал истязать ни в чем  не
повинный механизм и выскочил из машины, на ходу выдирая из наплечной  кобуры
пистолет.
   Он пробежал по полю  несколько  метров,  путаясь  в  ботве,  остановился,
поднял оружие на уровень глаз и бессильно уронил руки вдоль тела: пикап  был
уже  слишком  далеко.  Майор  смачно  сплюнул   под   ноги,   повернулся   к
картофельному полю спиной и  побрел  к  своей  застрявшей  машине,  на  ходу
вытаскивая из кармана рацию.
 
*** 
 
   Они сидели на мягких стульях в крошечной  приемной  Лаптева  -  водитель,
который мял в руках свою  кожаную  кепку,  сокрушенно  вздыхал  и  время  от
времени осторожно трогал синяк на нижней челюсти, и Чиж, все еще  по  колено
перепачканный мокрой землей и травой. Стол секретаря был пуст, в  углу  тихо
чах от недостатка света и воды пыльный  фикус.  За  окном  по-прежнему  было
пасмурно.
   Дверь в коридор резко распахнулась,  и  на  пороге,  сверкая  пуговицами,
звездами, нашивками и юбилейными значками, возник  Лаптев.  Чиж  и  водитель
почтительно вскочили со  своих  мест:  это  был  именно  тот  случай,  когда
соблюдение  субординации   оставалось   последним   средством   самообороны.
Подполковник прошел в свой кабинет, даже не удостоив их взглядом, и от  души
грохнул дверью.
   - Baby's in black, - доверительно сообщил водителю Чиж.
   - Чего? - уныло переспросил тот.
   - Крошка в черном, - перевел майор. - В некоторых переводах стоит: "Она в
трауре". Песня такая. Музыка Джона Леннона, слова Пола Маккартни.
   Исполняет подполковник уголовного розыска Лаптев.
   - Эх, - безнадежно вздохнул водитель.
   - Заходите по одному, - послышалось из кабинета. - Иванов первый!
   - Эх, - повторил водитель и скрылся в  кабинете,  бесшумно  притворив  за
собой дверь.
   Чиж устроился поудобнее на стуле, закурил и  стал  ждать  своей  очереди,
пуская дым в потолок.
 
Глава 8 
 
"ПО ТУНДРЕ, ВДОЛЬ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ..." 
 
   Абзац заглушил двигатель пикапа  и  несколько  секунд  сидел  неподвижно,
прикрыв глаза и пережидая ощущение бешеной гонки. Шею саднило  там,  где  ее
оцарапала выпущенная наугад пуля,  воротник  кожанки  сделался  скользким  и
неприятно лип к коже. "Ну и видок у меня сейчас", - лениво подумал  Абзац  и
открыл глаза.
   Вокруг  негромко  шумел  лес  -  не  мрачный  еловый,  как  вокруг   дачи
Кондрашова, а светлый березовый. Среди берез тут  и  там  медными  колоннами
торчали сосны.  Двигатель  мерно  тикал,  остывая,  где-то  пробовала  голос
пичуга. Абзац провел ладонью по шее и бросил на нее взгляд.  Ладонь  была  в
крови.
   "Могло быть хуже, - подумал он, открывая аптечку  и  поворачивая  зеркало
заднего вида так, чтобы видеть  себя.  Вся  левая  сторона  шеи  была  густо
перепачкана кровью, хотя оставленный пулей след выглядел довольно  безобидно
- пустяковая царапина, и не более того. - Если  бы  не  тот  ментяра  с  его
пивом, все могло обернуться во сто раз хуже. Сейчас я  бы  уже  вовсю  давал
показания. Или, что еще смешнее, валялся бы у Кондрашова во  дворе  свистком
кверху, как неодушевленный предмет."
   "Вот так депутат, - подумал он о Кондрашове. - Заговоренный он,  что  ли?
Второй раз пытаюсь к нему подобраться и второй раз едва успеваю унести ноги.
Спасибо тому менту..."
   ...Мент встретился ему в лесу в двух шагах от дачи. Собственно, он был  в
штатском и меньше всего походил  на  мента  -  этакий  прокуренный,  скверно
выбритый хиляк примерно одного с Абзацем возраста, в грязноватой  полотняной
курточке серо-стального цвета, в застиранных черных  джинсах,  кроссовках  и
кожаной кепчонке, надетой, очевидно, по случаю дождя. В руке  у  этого  типа
был полиэтиленовый пакет,  в  котором  что-то  предательски  позвякивало  на
каждом шагу. Абзац, который никогда даже  не  пытался  притворяться  опытным
лесовиком, производил слишком  много  шума,  продираясь  через  малинник,  и
потому не услышал приближения мента, который тоже пер через кусты  напролом,
как сошедший с рельсов локомотив.
   Они столкнулись буквально  нос  к  носу  и  замерли,  на  какое-то  время
остолбенев от неожиданности.  Абзац  как  раз  продумывал  последние  детали
своего плана, целиком сосредоточившись на том, как обмануть охрану  дачи.  В
голове у него клубился ставший привычным янтарный  туман,  вызванный  парами
шотландского виски, и потому тип в кожаной кепке возник перед ним совершенно
неожиданно, как чертик из табакерки. Судя по его  округлившимся  глазам,  он
тоже не ожидал встречи. Потом Абзац вспомнил о своей маскировке  и  от  души
посочувствовал незнакомцу: неожиданное столкновение в  сумрачном  ельнике  с
таким косматым чудищем наверняка было  испытанием  даже  для  очень  крепких
нервов.
   - Ты чего? - спросил тип в кепке, перекладывая свой  позвякивающий  пакет
из правой руки в левую. Вопрос был задан явно рефлекторно  -  парень  просто
ляпнул первое, что пришло в голову.
   - А ты чего? - настороженно осведомился первым пришедший в себя Абзац.  -
Заблудился, что ли?
   Услышав нормальный,  вполне  человеческий  голос,  которым  разговаривало
чудище, гражданин в кепке буквально  на  глазах  успокоился,  поправил  свой
головной убор и вдруг  посмотрел  на  Абзаца  с  нехорошим,  каким-то  очень
профессиональным прищуром.
   Его правая  рука  стала  понемногу  подниматься  вверх.  Абзац  с  трудом
удержался от  того,  чтобы  не  присвистнуть.  Перед  ним,  несомненно,  был
охранник - если не сотрудник личной "секьюрити"  господина  Кондрашова,  то,
как минимум,  сторож  дачного  поселка.  Наметанный  глаз  профессионального
киллера мгновенно отыскал и идентифицировал десяток мельчайших специфических
подробностей  во  внешнем  облике  и  выражении  лица  незнакомца,   которые
свидетельствовали о том, что человек в кепке - не просто случайный прохожий.
   "Будь оно все проклято, - подумал Абзац. - Это ж надо,  в  самом  начале!
Подкрался, называется. Если так пойдет дальше, то очень скоро  я  отправлюсь
на пенсию, причем ногами вперед."
   Он ждал, что у него сию минуту потребуют документы, но  человек  в  кепке
вдруг перестал сверлить его прищуренным глазом, снова дернул себя за козырек
кепки и сказал нормальным голосом:
   - Фу ты, черт. Напугал ты меня, земляк. Я, понимаешь, задумался маленько,
а тут ты... Я думал, это медведь.
   - Да какие тут медведи, - дружелюбно отозвался  Абзац.  -  Тут,  поди,  и
зайцев-то уже лет сто как нету.
   - Так говорю же, задумался, - с легкой досадой повторил человек в кепке и
снова звякнул своей котомкой. - Пивка вот купил... Ну, будь здоров.
   Он миновал Абзаца и пошел дальше, треща полусгнившим малинником,  похожим
на густые заросли сухих рыбьих  костей.  Абзац  заколебался,  не  зная,  что
думать, но тут незнакомец, уже успевший удалиться метров на пять, бросил  на
него вороватый взгляд через плечо и быстро отвернулся.
   "А ты хитрец, парень", - подумал Абзац и двинулся следом.
   - Эй, - окликнул он, - погоди, земляк!
   - Некогда мне, - не оборачиваясь, ответил тот и ускорил шаг Абзац увидел,
что его собеседник снова поднял  правую  руку,  словно  намереваясь  достать
что-то из внутреннего кармана своей курточки, а может  быть,  и  из  кобуры,
которая могла висеть у него под  мышкой.  Пожалуй,  левый  бок  у  него  был
немного шире правого - что-то  выпирало  из-под  куртки,  что-то  такое  там
все-таки было...
   Абзац бросился вперед, перепрыгивая через гнилые коряги  и  уклоняясь  от
хлещущих по лицу еловых лап. Человек в кепке резко обернулся, выдирая  из-за
пазухи пистолет, и в этот момент Абзац настиг его и без предисловий ударил в
челюсть.
   На досуге он частенько навещал скромный спортивный зал  электротехникума,
где тренером по боксу работал его старый знакомый и вечный должник  Григорий
Иванович Лыков. Григорий Иванович не  мог  похвастать  блестящим  спортивным
прошлым, но он был довольно крепким профессионалом и неплохим педагогом, так
что прием удара он поставил Абзацу прилично.
   Тип в кепке лязгнул зубами и послушно опрокинулся на спину. Абзац прыгнул
на него сверху, но это  уже  было  лишнее:  противник  пребывал  в  глубоком
нокауте. Первое впечатление, как всегда, оказалось верным:  это  был  хиляк,
неспособный держать удар. В правой руке он сжимал тупоносый  ПМ,  левая  все
еще цеплялась за ручки пластикового пакета.  Из  чистого  любопытства  Абзац
заглянул в пакет. Там действительно лежало пиво - две бутылки. Кроме пива, в
пакете обнаружился кусок вареной колбасы граммов  на  двести,  завернутый  в
вощеную бумагу, и четверть буханки бородинского.  Для  секьюрити  это  было,
пожалуй, жидковато. Вот для сторожа в дачном поселке  -  да,  в  самый  раз.
Только сторожа при дачных  поселках  обычно  не  носят  в  наплечной  кобуре
пистолеты...
   Абзац бесцеремонно полез во внутренний карман  полотняной  куртки  и  без
труда нашел там то, что искал - документы на имя старшего  сержанта  милиции
Иванова.
   Судя  по  этим  документам,  старший  сержант  был  водителем  служебного
автомобиля марки "ГАЗ-2410", из чего следовало,  что  упомянутый  автомобиль
находится  где-то  поблизости,  совсем  рядом.  Абзац  вспомнил,  что  видел
багажник какой-то черной "Волги" у ворот соседней дачи,  и  снова  поднес  к
глазам регистрационный талон. В талоне был указан цвет автомобиля - вовсе не
черный, а белый. Ну правильно, подумал Абзац. Там, у  соседней  дачи,  стоит
"тридцать первая". На виду стоит, не прячется. А белая "двадцать  четвертая"
затаилась где-то тут. Ветками небось забросали для маскировки...
   Он потратил несколько минут на  то,  чтобы  как  можно  надежнее  связать
водителя и попутно обдумать ситуацию.
   По всему выходило, что его здесь ждали. А раз  ждали,  то  наверняка  уже
заметили и навострили уши. Кого именно следует ждать, они, конечно, не знают
и потому на всякий случай фиксируют  каждого  прохожего,  каждую  проехавшую
мимо машину и каждую пролетевшую в пределах видимости  ворону.  Если  сейчас
повернуться и пойти назад, наверняка остановят, проверят документы  и,  чего
доброго, подергают за патлы. На  всякий  случай  задержат,  а  тем  временем
сержант Иванов придет в себя,  выпутается  из  импровизированных  веревок  и
поставит в этой истории жирную точку. Но ведь не убивать же  его  только  за
то, что он в свое время не придумал ничего умнее, чем пойти в менты! Менты -
тоже человеки, если к ним как следует присмотреться...
   Задумчиво разглядывая глубоко и ровно дышащего сержанта, Шкабров вынул из
наколенного кармана заветную плоскую бутылочку и сделал экономный глоток  из
горлышка. Можно было двинуться  вдоль  шоссе  лесом  и  где-нибудь  подальше
отсюда поймать попутку. Если вести себя осторожно и  не  ломиться  напролом,
это вполне осуществимо. Но в таком  случае  нужно  признать,  что  очередная
попытка убрать Кондрашова снова с треском провалилась.
   Ну и что? Она и так провалилась, это же ясно как день. На даче засада,  а
Кондратов, если он не совсем спятил, носа сюда не покажет. Но ведь  все  это
пока что не более чем предположения. В конце концов, этот сержант мог просто
приехать к кому-нибудь в гости.  Начальника  своего  привез,  к  примеру.  А
начальник - свинья, даже не подумал позаботиться о  своем  личном  водителе.
Вот бедняга и отправился за  пивом  в  ближайший  магазин.  Пиво,  колбаска,
черный хлеб - чем не обед для бедного мента?
   "Посмотрим, - решил Абзац. - Мы осторожненько,  без  эксцессов.  Впрочем,
сказал он себе, поднимаясь с корточек, это уж как получится."
   Пистолет и документы сержанта Иванова он распихал по местам:  пистолет  в
кобуру, а бумаги в карман куртки.  У  него  мелькнула  мысль,  что  было  бы
неплохо иметь при себе какое-нибудь оружие, более удобное  в  использовании,
чем ампула с инфарктным газом, но он тут же  одернул  себя:  оружие  -  вещь
к