якими правдами и неправдами были преодолены.
     Теперь требовалось выработать какой-то план действий, в основу которого за
неимением ничего  лучшего  придется положить правила,  только  что  преподанные
Дарием.  (Впрочем,  мучимый голодом и  жаждой,  Синяков заранее решил,  что при
первой же возможности грубо нарушит четвертое правило,  запрещающее есть и пить
из чужих рук.)
     В  понимании Синякова поиски Димки  можно  было  вести  разными способами.
Во-первых,  полагаясь на слепой случай.  Во-вторых,  полагаясь на помощь духов.
В-третьих,  полагаясь на  помощь  людей.  Впрочем,  все  три  способа выглядели
довольно сомнительно.  Случай -  он и  есть случай,  его можно всю жизнь ждать.
Духам  нельзя  верить  изначально,  поскольку  лукавство является  неотъемлемым
свойством их природы.  Люди, в свою очередь, не будут верить Синякову, принимая
его за одного из духов.
     Положение можно  было  назвать тупиковым,  но  туг  Синяков вспомнил,  где
именно он сейчас находится. Это ведь не срединный мир, к правилам которого люди
более или менее приспособились,  и не нижний мир,  где все устроено с точностью
до наоборот и где любая попытка следовать здравому смыслу губительна.
     Это  Пандемоний.  Промежуточная зона.  Нечто  среднее между землей людей и
обиталищем духов. Ни то ни се. Автобусы здесь ходят, но все маршруты имеют один
номер -  666. Бесы строят вполне приличные на вид загородные усадьбы, где потом
подкарауливают неосторожных путников,  однако и люди в случае чего бесам спуску
не дают.
     Законы срединного мира  вступают здесь  в  соприкосновение с  антизаконами
мира нижнего. Здесь можно споткнуться на ровном месте, а можно пройти по лезвию
ножа  над  бездной.  Здесь глупо строить какие-либо  планы.  Здесь бессмысленно
заглядывать в  будущее дальше чем на пять минут.  Здесь ничего нельзя принимать
близко  к  сердцу,  потому  что  победа  в  следующий момент  может  обернуться
поражением, а неудача таит в себе зародыш будущего успеха.
     Неплохо было  бы,  конечно,  вызвать на  помощь духа-покровителя,  но  еще
неизвестно,  каково ему придется в этих местах, одинаково чуждых и для людей, и
для порождений преисподней. Пусть уж лучше остается пока в своем родном мире.
     Мысль о духе-покровителе посетила Синякова совершенно непроизвольно,  и он
поспешил  отогнать  ее  прочь.  После  того,  что  случилось минувшей  ночью  в
полупустой квартире на улице Шпалерной,  дух-покровитель стал ассоциироваться у
него с Дашкой, и Синяков до сих пор не решил, как относиться к этому факту.
     - Ну да ладно,  - сказал он самому себе. - Сбросим с плеч груз прошлого. В
другом месте хватит других забот.
     Придерживаясь следа,  оставленного мотоциклом Дария на  влажной почве,  он
направился к  дороге,  которая,  судя по  всему,  вела к  видневшимся в  тумане
зданиям. Возможно, это был тот самый город, о котором вскользь упомянул Дарий.
     Впрочем,  если бы здания оказались миражем,  это бы ничуть не обескуражило
Синякова, заранее готового к целой череде разочарований, поджидавших его здесь.
     Вступив на асфальт,  хранивший множество свежих следов,  начиная от комков
глины,   занесенных  лошадиными  подковами,   и   кончая  прихотливыми  узорами
автомобильных покрышек.  Синяков  почувствовал себя  как-то  спокойнее.  Запахи
навоза и  бензина внушали веру  в  торжество рода  человеческого не  только над
демонами преисподней, но и над ангелами небесными.
     Вскоре туман стал  редеть,  и,  осилив очередной затяжной подъем.  Синяков
оказался перед сооружением,  очень напоминающим собой небезызвестную избушку на
курьих  ножках.  Разница  состояла  лишь  в  том,  что  сама  избушка  была  не
бревенчатая,  а стеклянная,  ее бетонные ноги-опоры обвивала железная лесенка и
вместо трубы на крыше торчали аршинные буквы - ГАИ.
     В  стеклянной  избушке  восседал  некто,  облаченный в  милицейскую форму,
дополненную белой портупеей,  такими же крагами и красивой нагрудной бляхой. Он
с  нескрываемым  интересом  наблюдал  за  Синяковым,  который,  поравнявшись со
знаком, ограничивающим скорость движения, невольно сбавил шаг.
     Впрочем, эта жалкая попытка продемонстрировать свою лояльность не помогла.
Милиционер (или принявший его  образ дух) проворно выскочил наружу,  свистнул в
свисток и  жезлом  подал  сигнал остановки,  словно имел  дело  не  с  одиноким
пешеходом, а по крайней мере с многоосным грузовиком.
     Поскольку  такие  фокусы  не   стал  бы  вытворять  даже  вусмерть  пьяный
милиционер.  Синяков решил, что имеет дело именно с духом. Надо было готовиться
к любым неожиданностям.
     - В  чем  дело?  -  спросил он,  остановившись на  приличном расстоянии от
поста.
     Нельзя  было  не  отметить,  что  порождения преисподней маскировались под
людей весьма умело.  Все на милиционере выглядело предельно натурально, включая
прыщ на носу и расстегнутую ширинку.
     - Инспектор дорожно-патрульной службы Решетняк,  -  подчеркнуто официально
представился тот. - Попрошу предъявить документы.
     Паспорт был у Синякова всегда при себе,  но не хватало еще, чтобы какой-то
дух  пачкал его  своими лапами.  Было неизвестно,  как обстояли дела с  правами
человека  в   Пандемонии,   но   Синяков  решил   блеснуть  своей   юридической
грамотностью, почерпнутой главным образом из бесед со Стрекопытовым.
     - На каком основании вы требуете у меня документы?  -  холодно осведомился
он.  -  Разве я нахожусь в зоне,  где введено особое положение?  Или имею явное
сходство с преступником, объявленным в розыск?
     Эти   вполне   невинные   вопросы   почему-то    привели   милиционера   в
замешательство,  что  лишний раз  подтверждало его потустороннее происхождение.
Можно  было  представить,  как  прореагировал бы  на  тираду  Синякова истинный
блюститель правопорядка,  с  грехом  пополам закончивший сельскую десятилетку и
завершивший  свое  образование на  шестимесячных курсах  младшего  милицейского
состава,  где даже на изучение приемов самозащиты времени не хватает, не говоря
уж об этике и правилах вежливости.
     - Да я просто так,  -  смущенно пробормотал инспектор.  - Надо же какой-то
повод найти для беседы...  -  Заметив, что Синяков лезет в карман, он торопливо
добавил: - Нет, нет, если не хотите, то не показывайте!
     - Я и не собираюсь.  - Синяков на всякий случай потрогал иголку, однако та
продолжала хранить  полное  безмолвие,  если  такой  термин  можно  применить к
неодушевленному предмету.
     - Закурить не желаете? - Инспектор стал услужливо развязывать внушительных
размеров кисет,  но  это вышло у  него так неловко,  что изрядная доза махорки,
подхваченная ветром, угодила в Синякова.
     - Спасибо,  не курю,  -  поморщился тот, однако видя, как увивается вокруг
него инспектор, решил воспользоваться моментом и томно промолвил: - А вот попил
бы с удовольствием...
     - Вода подойдет?
     - Подойдет.
     - Тогда  попрошу  за  мной.  -Сапоги  инспектора  загрохотали по  железной
лесенке.
     Синяков  подозрительно  покосился  ему  вслед,   но  маленькая,   насквозь
просматриваемая будка поста,  похоже,  не таила в  себе никакой опасности,  что
подтверждала и  иголка.  Тем не  менее,  поднимаясь наверх,  он  каждую секунду
ожидал  подвоха:  а  что,  если  железная  лесенка  окажется  вдруг  хитроумным
капканом, а дверь превратится в пасть какой-нибудь плотоядной твари?
     Вся   мебель  поста  состояла  из   крохотного  стола,   пары   стульев  и
внушительного металлического шкафа,  запертого сразу  на  три  навесных  замка.
Средства связи,  представленные радиостанцией и  телефонным аппаратом,  похоже,
имели чисто декоративное назначение.  В углу стояла канистра, судя по запаху, с
бензином.
     Не   успел  еще.   Синяков  опорожнить  стакан  воды,   услужливо  налитый
инспектором, как в шкафу кто-то завозился и негромко завыл.
     Инспектор, не обращая никакого внимания на эти звуки, осведомился:
     - Как водичка?
     - Бывает лучше, - ответил Синяков. - Но и на том спасибо.
     Если честно,  вода была отвратительной -  теплой,  несвежей,  попахивающей
болотом.  Тем не  менее измученный жаждой Синяков (и  ведь не пьянствовал вроде
накануне) принял внутрь еще два стакана подряд.
     Все это время инспектор буквально ему в рот смотрел.  То,  что после столь
обильного употребления воды  с  Синяковым ничего не  случилось,  явно озадачило
его.
     - Вы ужинали? - упавшим голосом осведомился инспектор.
     - Да, - признался Синяков. - Но только позавчера.
     Свои  припасы  инспектор  почему-то   хранил  в   аптечке.   Проходя  мимо
металлического шкафа,  он  как бы  невзначай лягнул его ногой,  и  доносившиеся
оттуда стоны сразу умолкли.
     Угощение оказалось более чем скромным -  зеленоватое свиное сало, черствый
хлеб и головка чеснока.
     "Странно,  -  подумал Синяков, - а говорят, духи терпеть не могут чеснок и
прочие пряности.  Хотя не исключено,  что уже существуют какие-то духи-мутанты.
Ведь существуют же бактерии, питающиеся пенициллином".
     Когда от хлеба остались только крошки,  от сала -  шкурки,  а от чеснока -
шелуха,  инспектор призадумался,  как шахматист,  все хитроумные атаки которого
разбились о стойкую оборону противника.  Воспользовавшись этим. Синяков занялся
обзором местности,  благо из  постовой будки открывался прекрасный вид  во  все
стороны.
     Ту  дорогу,   по  которой  он  пришел  сюда,   пересекала  другая,  но  не
асфальтированная,  а  брусчатая.  За ней начинался город,  чей облик если и  не
взволновал, то озадачил Синякова.
     Многие здания,  в том числе и желтый собор, по иронии судьбы соседствующий
с  судилищем,  он узнал сразу.  Зато на месте Таракановского рынка простиралось
болото,  по  совместительству служившее городской свалкой.  Из  трех  известных
Синякову мостов через речку Свиристелку в  наличии был  только один,  зато ниже
его  имелась  мельничная  плотина.  Телевизионная вышка  отсутствовала,  что  в
принципе ничуть не портило городского пейзажа,  а  вот построенный сравнительно
недавно нелепый обелиск,  напоминавший собой не то короткий штык, не то длинный
фаллос, находился там, где ему и было положено.
     Рассмотреть  какие-либо  иные  подробности  этого  города-фантома  помешал
инспектор. Втихаря подобравшись сзади, он неожиданно хлопнул Синякова по спине.
     - Признавайтесь,  вы -  человек!  - Следующая фраза, наверное, должна была
звучать так: "Чистосердечное признание смягчает вину".
     Синяков,  не  собиравшийся заниматься саморазоблачением,  в  свою  очередь
поинтересовался:
     - А в чем, собственно, дело?
     - А  в  том,  что моего напитка ни  одно бесовское отродье не выдержит!  -
Инспектор взболтнул содержимое графина,  и  со  дна  всплыла всякая дрянь вроде
жабьих лапок, змеиной чешуи и рыбьих глаз.
     Синякова,  уже минут пять ощущавшего в  желудке что-то  неладное,  от этой
картины едва не стошнило.  По-своему истолковав гримасу, исказившую лицо гостя,
инспектор  крикнул:  "Смотрите!"  -  и,  слегка  отогнув  верхний  край  дверцы
железного шкафа, плеснул в образовавшуюся щель малую толику своей настойки.
     Внутри кто-то  взвыл благим матом и  заколотил в  дверцу так,  что все три
замка заплясали в проушинах.
     - Сука драная!  Гад легавый!  Ты что же,  паскуда,  делаешь! Угробить меня
хочешь! - надрывался неизвестный узник железного шкафа. - Уймись, а не то я эту
урну мусорную вдребезги разнесу!
     - Видите, как действует! - произнес инспектор не без гордости.
     - Вижу.  И чувствую,  -  Синяков погладил свой живот, в котором черт знает
что творилось.
     - Не беспокойся,  -  заверил его инспектор.  - Для человека это не опасно.
Разве что пронесет немного.
     Кустики рядом.
     Синякова вдруг осенило:
     - Послушайте...   Не   тот  ли  вы  инспектор  дорожно-патрульной  службы,
которого, по слухам, выкрали оппозиционеры?
     - Никто меня не выкрал,  - нахмурился инспектор. - Провалился я в какие-то
тартарары,  вот и все.  Хорошо, что я на этот пост набрел. Кстати, точная копия
моего родного...  Катаклизм,  мать  его  за  ноги.  Мало  того что  остался без
денежного и  вещевого довольствия,  так и  с начальством связи не имею.  Боюсь,
уволят меня, как пропавшего без вести...
     - Не волнуйтесь. Вас наградили значком "Отличник милиции". Посмертно.
     - Наградили  справедливо,   -   сразу  повеселел  инспектор.  -  А  вот  с
формулировочкой поторопились.  Я  еще много пользы принести могу.  Сами видите,
что пост не покидаю.  Службу несу бдительно.  Мимо меня ни бес,  ни человек, ни
собака  не  проскочат.  За  истекшие сутки  к  административной ответственности
привлечено,  - он заглянул в рапортичку, лежащую на -столе под стеклом, - сорок
девять бесов и один человек.
     - И как же вы их наказываете? - поинтересовался Синяков.
     - По закону. Кого предупреждаю, кого штрафую. Денег, конечно, у бесов нет,
приходится  принимать  продукты  питания  и  материальные  ценности.   Злостных
нарушителей подвергаю содержанию в карцере, - инспектор кивнул на металлический
шкаф.
     - А махорка да чеснок откуда?
     - Тоже штраф.  Но уже с земляка.  Носится тут один тип. Скорость постоянно
превышает.  Транспортное средство техосмотр не прошло,  регистрационных номеров
нет. Короче, тот еще нарушитель. Хотя и в звании капитана. Другим должен пример
подавать. Сегодня предупредил его в последний раз.
     Поняв,  что  речь  идет  о  Дарий,  Синяков  попробовал исподволь выяснить
кое-какие интересующие его факты.
     - А вообще много здесь людей? - как бы между прочим поинтересовался он.
     Инспектору этот вопрос почему-то не понравился.
     - Не знаю, - неохотно ответил он. - Попадаются случайные лица вроде вас...
     - А капитан этот тогда откуда?
     - Я  его не  спрашивал...  Есть тут,  по слухам,  какие-то воинские части.
Бесов сдерживают, чтобы те дальше не проникали... Но, кроме капитана:, я больше
ни с кем не встречался.
     - Врешь!  -  крикнул сидевший в шкафу дух.  - А у кого ты сало на пистолет
выменял? Потом еще всю ночь в карты играли!
     - Ах,  вот ты как!  -  Инспектор схватил со стола графин.  - Тварь лживая!
Сейчас я тебя окроплю!
     - Успокойтесь,  -  Синяков, глубоко сочувствующий всем существам, лишенным
свободы,  удержал инспектора за  рукав.  -  Кто же верит духам?  Не зря ведь их
лукавыми называют.
     - Верно,  -  инспектор утер испарину,  проступившую на его лбу.  -  Это он
нарочно,  чтобы меня очернить...  Пистолет еще раньше пропал,  когда я  здесь в
первые минуты без сознания лежал...  Сами же бесы, наверно, и подмыли... Вы так
и доложите.
     - Кому я буду докладывать?  -  удивился Синяков.  - Я тут по личным делам.
Сына хочу навестить.
     Он где-то здесь служит.
     - А-а-а...  Дело хорошее.  - Инспектор явно не верил Синякову. Стукачей из
отдела собственной безопасности он опасался куда больше,  чем духов. - Только я
вам ничем помочь не могу... У капитана надо бы поинтересоваться.
     - Пробовал,  -  развел  руками  Синяков.  В  это  время  снаружи раздалось
гиканье,   свист  и  матерщина,   то  есть  звуки,  которые  в  срединном  мире
сопровождают наиболее любимые  народом мероприятия,  как-то:  проводы в  армию,
выдачу зарплаты,  маевку,  день  города,  финал  футбольного кубка  и  выборы в
верховные органы власти.  По  какому поводу нынче гуляли духи,  надо  было  еще
выяснить.
     - Опять  за  свое!  Делать  им  нечего!  -  Инспектор,  схватив  канистру,
направился к дверям.  - Вы пока от греха подальше здесь побудьте, а я эту свору
быстро угомоню.
     Пока он, грохоча канистрой, спускался по лестнице, Синяков поспешил занять
наиболее удобное для наблюдения место.
     Со  стороны города  катил  довольно забавный экипаж  -  телега не  телега,
рыдван не  рыдван,  но  что-то  четырехколесное.  Двигался экипаж исключительно
усилиями  толпы  весьма  разгоряченных духов.  Надо  сказать,  что  выходцы  из
преисподней своим  обликом  и  поведением почти  не  отличались от  подвыпивших
людей.
     - Что там Решетняк делает? - тревожно осведомился обитатель шкафа.
     - Асфальт  бензином  поливает,   -  ответил  Синяков,  которого  и  самого
озадачили странные маневры инспектора.  -  Провел тонкой струйкой одну линию...
Потом под углом к  ней вторую...  Третью...  Теперь четвертую,  поперек всех...
Пятую... кажется, закончил.
     - Пентаграмму приготовил, гад, - тяжело вздохнул дух.
     Экипаж тем временем скрылся в  низине,  но уже спустя пару минут возник на
гребне  холма,  плавно  спускающегося к  посту.  Духи  запрыгнули в  него  и  с
улюлюканьем покатились вниз.
     Инспектор, только и дожидавшийся этого момента, закурил, вышел на середину
дороги и картинно помахал жезлом - остановитесь, мол.
     Духи  взвыли,  словно похотливые сатиры,  узревшие на  своем пути невинную
девушку.  Синяков даже ужаснулся, представив себе участь отчаянного инспектора.
Как ни крути,  а начальство было право,  присвоив ему значок "Отличник милиции"
посмертно. Однако все обернулось совсем иначе. Когда между одиноким человеком и
кучей  разъяренных духов  осталось всего  метров  десять-двенадцать,  инспектор
метнул недокуренную самокрутку в  лужицу бензина,  образовавшуюся в  том месте,
где сходились две линии загадочной фигуры.
     Фиолетовое пламя сначала шугануло вверх,  а  потом расползлось в  стороны,
нарисовав пятиконечную звезду,  в  самом  центре которой оказался экипаж.  Духи
взвыли уже совсем другими голосами и посыпались на дорогу.  Экипаж,  потерявший
управление, съехал в кювет и там перевернулся.
     Бензин быстро догорел,  но несчастные духи, по-видимому, не могли покинуть
оставшуюся на  асфальте магическую пентаграмму,  веками  отпугивавшую от  людей
нечистую силу,  но  так и  не сумевшую спасти великую страну,  символом которой
являлась.
     Духи чихали, кашляли и вполголоса кляли инспектора.
     - Это  самоуправство!  -  заявил  один  из  них,  больше похожий на  хряка
йоркширской породы. - Дорога не твоя!
     - Моя,  раз я здесь поставлен,  -  спокойно возразил инспектор.  - Порядок
везде должен быть. А на дороге в особенности.
     - Почему ты нас задержал?!  Мы домового хоронили! Ты что, поэта Пушкина не
читал?  -  выкрикнул один из духов,  забившийся в самую середину толпы. -У тебя
совести нет, Решетняк!
     - Не вам меня совестить,  черти беспятые. - Инспектор снова закурил и стал
так,  чтобы едкий махорочный дым сносило на духов.  - Вы знак "Гужевое движение
запрещено" под горкой видели? А если видели, то почему нарушили? Движение у нас
какое?  Правостороннее.  А вы как ехали?  Правильно, по встречной полосе. Какая
скорость допускается на  этом участке?  Не  выше двадцати километров.  Вы  же с
горки под все сорок перли.  Мало вам нарушений? А про похороны и свадьбы вы мне
даже  не  заикайтесь.  В  правилах  дорожного  движения  никаких  исключений не
предусмотрено. Ни для покойников, ни для молодоженов, ни для тварей кромешных.
     - Эй!  - пленный дух заворочался в шкафу. - Послушай меня. Решетняк лекцию
целый час читать будет. Я за это время до города доберусь. Отпусти меня, а?
     - Не я тебя сажал,  не мне тебя и выпускать,  -  ответил Синяков, хотя все
его симпатии были на стороне узника.
     - Решетняк меня без суда посадил!  Самочинно! - взмолился дух. - Он штрафы
незаконно вымогает. Всех кругом замучил, даже своих. Разве ты не понял, что это
за  тип?  Его  в  Антарктиду зашли,  он  и  там  не  пропадет.  Пингвинов будет
штрафовать за переход льдины в неположенном месте.
     - Извини,  не  могу.  Как я  потом Решетняку в  глаза глядеть буду?  Он же
подумает, что я предатель.
     - Зачем тебе ему в глаза глядеть?  Выпусти меня и сам уходи потихоньку. Ни
сала,  ни хлеба ты от него больше не дождешься... А я тебя на городской окраине
подожду. Если ты меня выручил, то и я в долгу не останусь. Сына искать помогу.
     Это предложение окончательно сломило