и не  работают.  От  этого иногда такие сюрпризы случаются.  Знаешь,
какой случай у нас прошлой ночью произошел?
     - Откуда я могу знать... - Синяков внутренне насторожился.
     - Милицейский наряд, как положено, патрулировал парк культуры и отдыха. Ты
его должен прекрасно знать,  это недалеко от  нашего института...  Где-то около
полуночи замечают неизвестного субъекта,  ведущего себя  явно  вызывающе.  Орет
что-то благим матом да еще пустыми бутылками,  как колотушками,  стучит.  Стали
они его к  порядку призывать.  За что и  поплатились.  То ли он на них каким-то
газом брызнул,  то ли психотропное оружие применил, говорят, уже есть такое, то
ли еще что,  но у парней крыша сразу поехала.  Сейчас оба в госпитале лежат. То
плачут,  то смеются. Служить дальше наотрез отказываются. Уже рапорта написали.
С ними еще собака служебная была.  Овчарка.  Злее тигра. Так она в угол вольера
забилась и скулит, как такса, у которой лапу отдавили. Каждого шороха пугается.
А  клиент,  естественно,  исчез.  Пустые бутылки оставил да окурочек...  Такого
уркагана упустили! И все потому, что радиосвязь неустойчиво работала. Не смогли
патрульные подмогу вызвать, хоть и пытались.
     - Загадочный случай, - произнес Синяков как можно более равнодушно. - Ваша
служба и опасна, и трудна...
     - Вот-вот! Ты куришь?
     - Практически нет.
     - Правильно делаешь.  -  Мартынов распечатал пачку дорогих сигарет.  - А я
вот все никак не могу бросить. И тот гад тоже курил. Причем в табаке обнаружено
какое-то неизвестное наркотическое средство. Сейчас оно находится на изучении в
криминалистической лаборатории.
     - Вот  даже  как.  -  Синяков помимо  воли  дотронулся до  своего брючного
кармана, где этого самого наркотического вещества лежала целая горсть. - Тут не
иначе  как  международная преступность замешана.  Или  сицилийская  мафия,  или
гонконгская триада.
     - Шуточки шутишь,  -  покосился на  него  Мартынов.  -  Лучше  скажи,  где
ночевать собираешься? Извини, у себя принять не могу. Гостей важных ожидаю.
     - Не беспокойся. Это уже мои проблемы.
     - Естественно... Я почему спросил... Рисоваться на улицах тебе не советую.
Очень уж ты приметами на того похож... из парка. Наши орлы могут тобой вплотную
заинтересоваться.
     - Знаю  я  ваши  приметы.  -  Синяков  внутренне похолодел,  однако  сумел
беспечно махнуть рукой.  -  Рост средний,  волосы прямые,  нос курносый,  глаза
серые, уши обыкновенные... Под такие приметы каждого подвести можно. Хоть меня,
хоть тебя.
     - Не скажи,  -  Мартынов выпустил струю сигаретного дыма. - Внешность того
бобра пострадавшие как  раз и  не  запомнили.  Провал в  памяти.  Только прикид
описывают. Одежку то есть... Куртка защитная туристская с накладными карманами.
Обувь грубая, армейского типа. Как будто с тебя срисовано.
     - Какая обувь есть,  такую и ношу.  - Синяков скорчил обиженную гримасу. -
Ты что, подозреваешь меня?
     - Шучу я, успокойся, - Мартынов широко улыбнулся. - От тебя же и научился.
     - Ну я пойду, пожалуй. - Синяков встал. - Спасибо за угощение.
     - Тебе спасибо, что не забыл, - поднялся со стула и Мартынов. - Как город?
Понравился?
     - Растет, - неопределенно ответил Синяков. - Даже не узнаешь.... Кстати, а
воинские части здесь остались?
     - Какие остались, а какие и ликвидированы. Разоружение, мать его... А что?
     - Приятель у меня здесь служит. Вот только я адресок запамятовал. Говорил,
что в дисбате ротой командует.
     - В каком еще дисбате? - брови Мартынова изогнулись дугами.
     - Разве  у  вас  дисбата  нет?  -  Синяков поморщился от  очередного укола
иголки.
     - Никогда про него не слыхал. Обманул тебя, наверное, приятель.
     - Все может быть, - Синяков направился к двери.
     - Подожди,  -  Мартынов придержал его за  локоть.  -  Ты  со скамейками-то
поосторожней.  Проверяй,  не  липнет  ли  краска.  Следователь,  который  место
происшествия в  парке  осматривал,  тоже  лопухом  оказался.  Новенький  мундир
перепачкал.
     Действительно,  на  куртке  Синякова  явственно  выделялись пятна  зеленой
масляной краски. И как он их раньше не заметил!
     - Это я так неудачно в скверике присел.  Возле собора, - излишне торопливо
объяснил Синяков.
     - Бывает...  Хотя там,  кажется,  все  скамейки желтые...  А  может,  я  и
ошибаюсь. Ну, будь здоров!
     - И тебе того же...
     С  курткой,  конечно,  промашка вышла!  Тут уж ничего не скажешь.  Да и на
брюках  кое-где  краска  видна.  Интересно,  Мартынов  действительно заподозрил
что-то или просто дурачится по своему обыкновению?
     Ясно одно -  для Синякова дорожка сюда впредь закрыта. Ничем ему эта падла
легавая не  пособит,  а  вот  навредить может запросто.  Надо же,  старые обиды
вспомнил!  Таких  злопамятных стороной обходить надо.  Пусть молится на  своего
Воеводу!  Нет,  ну это просто феномен какой-то!  Столько всего наговорил,  а не
одного толкового довода в  пользу кумира не  привел.  Все  на  уровне церковных
псалмов -  верую в тебя,  господи! Средневековье какое-то. Если себя полковники
так ведут, что же тогда про всяких бабок говорить.
     Надо будет,  конечно,  этим Воеводой поинтересоваться.  Почему к нему люди
льнут?  Чем он их к  себе привлекает?  Демагогией,  пустыми посулами или чем-то
иным?  Про какую это магию говорила щука?  Если,  конечно, все происходило не в
пьяном сне...  Величие человека зависит от  силы его  духов-покровителей.  Так,
кажется... А наша способность привлекать этих духов называется магией. Великими
магами были  Тимур  и  Сталин.  Наверное,  и  Александр Македонский,  Наполеон,
Гитлер...  Не исключено,  что к  той же категории людей принадлежит и  Воевода.
Пусть он сам и  не осознает этого...  Но почему эти маги,  как правило,  творят
только зло?  Не потому ли,  что их духи-покровители обитают в нижнем мире, мире
страдания и смерти?  А где же тогда светлые духи верхнего мира? Которые одеты в
одежды из облаков,  а  не в  шкуры,  содранные с  покойников...  Надо будет при
случае расспросить об этом своего собственного духа-покровителя. Если, конечно,
еще встретимся...
     Дождавшись троллейбуса, здесь, на окраине, ходившего чуть ли не с часовыми
промежутками,  Синяков  отправился  в  центр.  Сейчас  его  интересовал  рынок,
знаменитая "Таракановка".  Милиция тут,  правда,  встречалась чаще, чем в любом
другом месте города, но ей и своих дел хватало - одни гоняли валютчиков, другие
бабок,  торговавших из-под  полы всяким беспошлинным товаром,  третьи улаживали
конфликты, то и дело возникавшие в разных концах огромного торжища.
     Потолкавшись немного  в  местной пивной,  среди  завсегдатаев называвшейся
"Стойло",  Синяков сменял свою куртку на пиджак из кожзаменителя,  а солдатские
ботинки  на  еще  вполне  приличные бежевые  туфли.  Правда,  каждая  бартерная
операция потребовала дополнительных расходов в  виде  бутылки  водки.  От  всех
других предложений, градом сыпавшихся на него, Синяков отказался. Огнестрельное
оружие  стоило  слишком дорого,  в  зимней одежде он  не  нуждался,  а  местные
девочки,  опухшие  от  пьянства  и  оплеух,  не  шли  ни  в  какое  сравнение с
контингентом, базировавшимся в скверике возле собора.
     Теперь от  милиции можно было и  не шарахаться.  Синяков до того обнаглел,
что  даже  поинтересовался у  одного лейтенанта местом нахождения дисбата.  Тот
ничего  определенного ответить не  смог,  однако  документы у  Синякова все  же
проверил. Ничего не знали про дисбат и армейские офицеры, и таксисты, и коллеги
Стрекопытова - сборщики стеклотары.
     Лишь одна бабка,  случайно услышавшая,  как Синяков обращается с  подобным
вопросом к лоточнику, смогла дать более или менее дельный совет:
     - Не   знаю,   как  сейчас,   но  раньше  эта  холера  на  улице  Минькова
располагалась, за гвоздильным заводом. У меня там племяш год сидел.
     Дабы отвязаться от словоохотливой бабки, уже начавшей было повествование о
злочастной судьбе  своего  племяша,  схлопотавшего срок  за  утерю  на  учениях
автомата. Синяков немедленно отправился в указанном направлении.
     Это тоже была окраина,  хотя и  другая,  промышленная.  В воздухе носилась
копоть  и  цементная  пыль.  Прохожие  здесь  встречались  крайне  редко,  зато
непрерывно курсировали тяжелые грузовики.
     Улица  Минькова  оказалась унылой  и  длинной,  словно  жизнь  убежденного
трезвенника.  Ее  дважды пересекали железнодорожные пути,  и  сама  она  дважды
ныряла под  путепроводы окружной дороги.  Странно,  что  вот именно такую улицу
назвали  именем  детского писателя,  а  не  какого-нибудь  легендарного наркома
тяжелой промышленности или знатного сталевара.
     Между  прочим,  произведения Минькова  Синякову были  хорошо  знакомы.  Их
изучали в  школе по  программе то  ли  пятого,  то  ли  шестого класса.  Особой
популярностью пользовалась  повесть  о  пионерах-мичуринцах,  сумевших  вывести
новую породу кур, каждая из которых размером превосходила слона.
     Эти  замечательные куры  не  только обеспечивали родной колхоз собственной
продукцией -  яйцами, пером и куриным пометом, - но и прекрасно зарекомендовали
себя во время военного лихолетья. Стоило только отряду карателей приблизиться к
партизанской  деревне,   как   куры  расклевали  оккупантов,   будто  те   были
червяками-выползками. А петух в очном поединке даже одолел фашистский танк.
     Правда,  поговаривали, что на самом деле Миньков не так прост, как об этом
можно было судить из его опусов.  Когда в  Москве нужно было поставить на место
одного зарвавшегося писателя-космополита, возомнившего себя чуть ли не новым Л.
Н. Толстым, дело это поручили не кому-нибудь, а провинциалу Минькову.
     После  блестящей обличительной речи,  произнесенной им  на  пленуме  Союза
писателей,  чахоточный космополит долго не протянул, а его шедевры увидели свет
только спустя лет  двадцать,  уже  после  того,  как  к  праотцам отошел и  сам
Миньков,  к  тому  времени  ставший  живым  классиком,  лауреатом,  депутатом и
академиком.
     Вот такие мысли приходили на ум Синякову, когда он брел по улице Минькова,
то и дело переходя с одной ее стороны на другую.  Жилые дома, магазины, учебные
заведения,   учреждения  культуры  и  всякие  там  гражданские  базы-склады  он
пропускал,  зато старался проникнуть во  все запертые ворота,  особенно если их
окружал бетонный забор, обмотанный поверху колючей проволокой.
     Несколько раз  охранники уже  обкладывали его  матом  и  грозились вызвать
милицию,  но  все  это  были  вольнонаемные охранники,  Синякова  совершенно не
интересовавшие.
     Ничего  похожего  на  войсковую  часть  на  его  пути  не  попалось.  Даже
взобравшись  по  пожарной  лестнице  на  крышу  какого-то  заброшенного ангара.
Синяков  не  заметил поблизости сторожевых вышек  -  непременного атрибута всех
мест лишения свободы. Неужели базарная бабка пошутила?
     Так Синяков дошел до самого конца улицы.  Город закончился. Последними его
бастионами были  конечная остановка автобуса с  кирпичной диспетчерской будкой,
скромный  универсам,  не  имевший  даже  собственного  названия,  и  уже  почти
опустевший базарчик, над которым надзирал один-единственный милиционер.
     Дальше возвышалась железнодорожная насыпь, а далее простиралась бесплодная
пустошь, стараниями местных предприятий и организаций превращенная в свалку.
     Синяков  зашел  в  универсам,  своим  ассортиментом живо  напомнивший  ему
времена юности,  когда в  дефиците была даже ливерная колбаса,  попил бочкового
пива  (после прогулки по  улице  имени  Минькова во  рту  стоял привкус сажи  и
солярки) и потолкался среди покупателей на базарчике.
     Возле книжного лотка,  за  которым скучала конопатая,  кое-как причесанная
девчонка, одетая как на пляже - только в маечку и шорты, - Синяков задержался.
     - Книги писателя Грошева есть? - поинтересовался он.
     - Не-а, - девчонка покачала головой. - А про что он пишет?
     - Да я и сам не знаю... Местный он. Мы дружили когда-то.
     - Местными авторами не торгуем,  - девчонка зевнула, прикрыв рот ладошкой.
- Спросом не пользуются...
     - А  про  магию  что-нибудь  имеется?  -  Синяков  вспомнил  совет  шамана
ознакомиться с литературой соответствующего содержания.
     - Есть  кое-что.  -  Девчонка,  до  этого  даже  не  удостоившая  Синякова
взглядом, покосилась на него. - Вон там, слева. Серия "Волшебный кристалл".
     Полистав  тоненькие,  отпечатанные  на  серой  газетной  бумаге  брошюрки,
Синяков пришел к  выводу,  что они,  наверное,  принадлежат перу (а по нынешним
временам  скорее  всего  принтеру)  авторов  печально  знаменитой  "Библиотечки
агитатора".  Канцелярским языком,  многословно и  путано эти  писатели пытались
объяснить читателю то, в чем абсолютно не разбирались сами.
     - Нет, это не для моих мозгов. - Синяков сложил брошюрки на прежнее место.
     - А  что  именно  вас  интересует?  -  Заходящее солнце светило девчонке в
глаза,  и она все время щурилась.  - Заговоры, гадания, сны? Я, между прочим, в
таких делах разбираюсь. Сама ведьма.
     - Ведьма?  -  вяло удивился Синяков.  -  Ну если ты ведьма,  то я леший. -
Возраст девчонки не позволял обращаться к ней на "вы".
     - Я  это уже заметила.  -  Нельзя было понять,  шутит девчонка или говорит
серьезно. - Есть у вас во взгляде что-то такое... Потустороннее...
     - Только что оттуда,  -  кивнул Миняков. - А чем сейчас ведьмы занимаются?
На метле, как и прежде, летают?
     - Вот еще глупости,  - девчонка почему-то обиделась. - Я городская ведьма.
Не верите? Эй, Леня! - она привстала и замахала рукой.
     На ее призыв отозвался не кто иной, как милиционер.
     "Только этого мне не хватало", - подумал Синяков.
     Еще,  наверное,  ни  разу не брившийся блюститель порядка,  четко фиксируя
шаг, подошел к лотку, козырнул Синякову и хмуро поинтересовался у девчонки:
     - Чего звала?
     - Надень на меня "браслеты", - велела она, заведя руки за спину.
     Милиционер не  стал  спорить и,  сопя,  как  обиженное дитя,  защелкнул на
девчонке наручники.  Это, видимо, было для него делом привычным и уж достаточно
надоевшим.
     - Раз,  два, три... Хоп! - Наручники с лязгом упали на асфальт, а девчонка
протянула вперед освободившиеся руки.
     Наверное, это был какой-то простенький фокус, да и ладошки у девчонки были
такие,  что  в  бутылочное горлышко пролезут,  поэтому  Синяков  изобразил свой
восторг недостаточно убедительно.
     - Не поверили,  -  сказала девчонка убитым голосом.  - Хорошо же... Сейчас
убедитесь...
     Что-то  опять щелкнуло,  но  уже не так резко,  как замок наручников.  Это
расстегнулся широкий кожаный ремень с латунной бляхой,  до этого поддерживавший
штаны милиционера.
     - Дашка!  -  крикнул он,  подхватывая нижнюю часть своего гардероба.  - Ты
опять за свое!
     - Леня,  ты иди себе,  -  ласково сказала девчонка, протягивая милиционеру
наручники. - Видишь, я с покупателем занимаюсь.
     - Молодец!  -  уже совершенно искренне похвалил ее  Синяков.  -  Тебе бы в
цирке выступать...
     - Или сейфы в банках чистить, - буркнул, отходя, милиционер.
     С  его  уходом  сразу  наступило неловкое молчание.  Синяков  полистал для
приличия еще  какие-то  книжонки и  уже  собрался было уходить,  когда девчонка
вдруг заявила:
     - А я еще кое-что умею. Мысли угадывать... Вернее, не мысли, а желания.
     Тут хочешь не хочешь, а пришлось подыграть ей.
     - Ну раз так, угадай мои, - произнес Синяков, которому после выпитого пива
нестерпимо хотелось в туалет.
     - Вам туда надо,  - она пальчиком указала нужное направление. - Вон за тот
сарай...  Вход бесплатный.  А  потом сюда возвращайтесь.  Я  про остальные ваши
желания расскажу.
     - Спасибо,  -  пробормотал Синяков,  удаляясь. В дальнем углу базарчика он
действительно обнаружил типичный для  таких  мест  дощатый туалет,  каждый  шаг
внутри которого был связан с нешуточной опасностью.
     Дождавшись,  когда  желание,  подвигнувшее  его  на  этот  опасный  поход,
самоликвидируется,  Синяков  задумался  о  своих  дальнейших  планах.  С  одной
стороны,  возвращаться не хотелось -  как-то неудобно было перед девчонкой. А с
другой - она успела всерьез заинтриговать Синякова.
     Такая пигалица,  а  уже  мнит  себя  чуть  ли  не  бабой Вангой!  Тоже мне
ясновидящая...  Человека с  переполненным мочевым пузырем узнать нетрудно:  его
поведение выдает. Вот пусть она другие желания узнает!
     Назад Синяков вернулся с таким видом,  словно отлучался к ближайшей клумбе
понюхать цветочки. Девчонка уже снимала книги с лотка и увязывала их в пачки.
     - С облегченьицем вас! - Ее поздравление едва не вызвало у Синякова краску
стыда. - Ну что, угадывать дальше?
     - Попробуй, - милостиво разрешил он.
     - Сейчас у  вас  осталось два желания.  Большое и  маленькое.  С  которого
начать?
     - С маленького, естественно.
     - И  я  того  же  мнения.  Желание это  очень  простое.  Вам  нужно где-то
переночевать. Угадала?
     - Допустим...  -  Синяков почувствовал себя очень неуютно,  как  в  бане с
прозрачными стенами. - Ну а что ты тогда скажешь про мое большое желание?
     - Ничего не скажу.  Чувствую,  есть у  вас такое желание,  а  вот что это,
понять не могу.  Да вы и сами мало что понимаете.  Хотя вроде и пытаетесь найти
какое-то место...
     - Не  какое-то,  а  вполне определенное,  -  скрывать что-либо от чересчур
проницательной девчонки было бессмысленно.
     - Нет здесь такого места, - она печально покачала головой.
     - Как нет? - не поверил Синяков. - Должно быть!
     - Может,  я не совсем правильно выразилась... Это место вроде бы и есть...
И в то же время его нет. Мне и самой странно...
     - Огорошила ты меня...
     - Но ведь вы же не место ищете,  а  человека,  который должен там быть,  -
догадалась девчонка.
     - Да, - кивнул Синяков.
     - Мужчину?
     - Сына.
     - Я бы вам помогла, да только вряд ли у меня это получится, - извиняющимся
тоном произнесла девчонка.  -  Во-первых,  я  людей искать не умею.  Тут особый
талант нужен. А во-вторых, я трусиха...
     - При чем здесь это? - не понял Синяков.
     -То место, которое имеет отношение к вашему сыну, очень нехорошее. Мне оно
кажется темным крысиным подвалом. А я боюсь темноты... И крыс тоже...
     - Подожди,  -  прервал ее Синяков. - Но ведь еще минуту назад ты говорила,
что такого места нет.
     - Я не так говорила!  -  горячо возразила девчонка.  - Оно есть, только не
для всех доступно... Взять, к примеру, тех же леших. Если бы они в лесу открыто
жили,  давно бы  уже  все  повывелись.  Против ружья или  топора даже  леший не
сдюжит.  Но  с  давних времен у  каждого из них есть свой собственный маленький
мирок.  Как норка у мышки или дупло у птички. Леший только шаг в сторону ступит
- и  пропал.  Там  его  уже  никто  не  достанет.  Кроме  очень-очень  сильного
колдуна...  Так  все  кругом устроено...  Есть эти  небеса,  а  есть иные.  Сны
приходят к  нам из  совсем других миров.  Умеючи,  туда можно попасть и  наяву.
Кротовыми норами,  подземными водами,  древесными корнями, древними могилами...
Хотя с  могилами связываться опасно...  Вот  только не  все на  такое способны.
Далеко не все! Наверное, один человек из многих тысяч.
     - Откуда  ты  это  знаешь?  -  не  выдержал  Синяков,  пораженный странным
совпадением фантазий  девчонки  и  своих  собственных полуреальных-полубредовых
похождений.
     - Ниоткуда,  -  она пожала плечами.  -  Я всегда это знала...  Откуда люди
знают, что огонь горячий, а лед холодный? Но я не об этом... Я все хочу вам про
то  странное место растолковать...  Оно плохое.  Почему -  я  не  знаю.  Ну вот
скажите,  почему одни люди добрые, а другие злые? Так и здесь... Оно как нарыв,
зреющий под кожей...  Я  это чувствую!  Если такой нарыв вдруг прорвется,  весь
город превратится в смердящий гнойник.
     - Кучеряво ты говоришь...  Ну