в - и затем, круто  повернувшись,  атакует  во  главе  его  Копти.  -  -
Храбрец! храбрец! - воскликнул дядя Тоби, - клянусь  небом,  он  заслуживает
короны. - - Вполне - как вор веревки, - радостным возгласом  поддержал  дядю
Трим.
     Дядя Тоби знал верноподданнические чувства капрала; -  иначе  сравнение
пришлось бы ему  совсем  не  по  вкусу  -  -  капралу  оно  тоже  показалось
неудачным, когда он его высказал, - -  -  но  сказанного  не  воротишь  -  -
поэтому ему ничего не оставалось, как продолжать.
     - Так как число раненых было огромное и ни у кого  не  хватало  времени
подумать о чем-нибудь, кроме собственной безопасности... - Однако же Толмеш,
- сказал дядя Тоби, - отвел пехоту с большим искусством. - - Тем не менее  я
был оставлен на поле сражения, - сказал капрал. - -  Да,  ты  был  оставлен,
бедняга! - воскликнул дядя Тоби. -  -  Так  что  только  на  другой  день  в
двенадцать часов, - продолжал капрал, - меня обменяли и поместили на  телегу
с тринадцатью или  четырнадцатью  другими  ранеными,  чтобы  отвезти  в  наш
госпиталь.
     - Ни в одной части тела, с позволения вашей милости, рана  не  вызывает
такой невыносимой боли, как в колене. - -
     - Исключая паха, - сказал дядя Тоби. - С позволения  вашей  милости,  -
возразил капрал, - боль в колене, на мой взгляд,  должна  быть,  разумеется,
самая острая, ведь там находится столько сухожилий и всяких,  как  бишь  они
называются...
     - Как раз по этой причине, - сказал дядя Тоби, - пах  бесконечно  более
чувствителен - - ведь там находится не только множество сухожилий и  всяких,
как бишь они зовутся (я так же мало знаю их названия, как и ты), - - но  еще
кроме того и...
     Миссис Водмен, все это время  сидевшая  в  своей  беседке,  -  -  разом
затаила дыхание - вынула булавку,  которой  был  заколот  на  подбородке  ее
чепчик, и привстала на одну ногу. - -
     Спор между дядей Тоби и Тримом дружески продолжался еще некоторое время
с равными силами, пока наконец Трим,  вспомнив,  как  часто  он  плакал  над
страданиями своего господина,  но  не  пролил  ни  одной  слезы  над  своими
собственными, - не изъявил готовности  признать  себя  побежденным,  с  чем,
однако, дядя Тоби не пожелал согласиться. -  -  Это  ничего  не  доказывает,
Трим, - сказал он, - кроме благородства твоего характера. - -
     Таким образом, сильнее ли боль от раны в паху (caeteris paribus  {  При
прочих равных условиях (лат.).}), нежели  боль  от  раны  в  колене  -  или,
наоборот, боль от раны в колене сильнее,  нежели  боль  от  раны  в  паху  -
вопросы эти и по сей день остаются нерешенными.


        ^TГЛАВА XX^U

     - Боль в колене, - продолжал капрал, -  была  и  сама  по  себе  крайне
мучительна, а тряская телега и неровные, страшно изрытые  дороги  -  ухудшая
то, что и без того было скверно, -  на  каждом  шагу  грозили  мне  смертью;
вместе с потерей крови, отсутствием всяких  забот  обо  мне  и  начинающейся
лихорадкой - - (Бедный парень! - сказал дядя Тоби) - все это,  с  позволения
вашей милости, было больше, чем я мог выдержать.
     - Я рассказал о своих страданиях молодой женщине в  крестьянском  доме,
возле которого остановилась наша телега, последняя  из  всей  вереницы;  мне
помогли войти, и молодая  женщина  накапала  на  кусочек  сахару  лекарство,
которое нашлось у нее в кармане; увидев, что оно меня приободрило, она  дала
мне его второй и третий раз. - - Итак, я ей рассказал,  с  позволения  вашей
милости, о своих мучениях, которые настолько нестерпимы, - сказал я, - что я
предпочел бы лечь вон на ту кровать, - тут  я  указал  глазами  на  кровать,
стоявшую в углу комнаты, - и умереть, только бы не двигаться дальше, - - как
вдруг, при ее попытке подвести  меня  к  кровати,  я  лишился  чувств  в  ее
объятиях. Доброе у нее было сердце, - сказал капрал, вытирая  слезы,  -  как
ваша милость сейчас услышит.
     - Я думал, любовь вещь радостная, - заметил дядя Тоби.
     - Это (иногда), с позволения вашей милости,  самая  серьезная  вещь  на
свете,
     - По просьбе молодой женщины, - продолжал капрал, - телега  с  ранеными
уехала без меня; она их убедила, что я немедленно скончаюсь, если меня слова
в нее положат. Итак, когда я пришел в себя - - я обнаружил, что  нахожусь  в
тихом, спокойном сельском домике, где, кроме молодой женщины, крестьянина  и
его жены, никого не было. Я лежал поперек кровати в углу комнаты, с  раненой
ногой на стуле, а молодая женщина стояла возле меня,  одной  рукой  держа  у
моего носа кончик смоченного в уксусе носового платка, а другой растирая мне
виски.
     - Сначала я ее принял за  дочь  крестьянина  (потому  что  то  не  была
гостиница) - и предложил ей кошелек с восемнадцатью флоринами;  его  прислал
мне на память мой бедный брат Том  (тут  Трим  вытер  слезы),  через  одного
рекрута, перед самым своим отъездом в Лиссабон. - -
     - Я никогда еще не рассказывал вашей милости этой жалостной истории,  -
- тут Трим в третий раз вытер слезы. - Молодая  женщина  позвала  в  комнату
старика с женой и показала им деньги для того, чтобы мне была  предоставлена
кровать и разные мелочи, которые  мне  понадобятся,  пока  я  не  поправлюсь
настолько, что меня можно будет перевезти в госпиталь. - - Вот и отлично,  -
сказала она, завязывая кошелек, - я  буду  вашим  банкиром,  -  но  так  как
должность эта не возьмет у меня много времени, я буду также вашей сиделкой.
     - По тому, как она это сказала, а также по ее платью, которое  я  начал
тогда разглядывать внимательнее, я убедился, что молодая  женщина  не  может
быть дочерью крестьянина.
     - Она была вся в черном до самых пят, а волосы ее закрывала  батистовая
повязка, плотно стянутая на лбу; это была, с позволения вашей милости,  одна
из тех  монахинь,  которых,  как  известно  вашей  милости,  много  есть  во
Фландрии, где им позволяют жить не в монастыре.  -  -  Из  твоего  описания,
Трим, - сказал дядя Тоби, - я заключаю, что  то  была  молодая  бегинка;  их
можно встретить  только  в  испанских  Нидерландах  -  да  еще,  пожалуй,  в
Амстердаме - - они отличаются от других монахинь тем,  что  могут  оставлять
свой монастырь, если пожелают  вступить  в  брак;  они  посещают  больных  и
ухаживают за ними по обету - - я бы  предпочел,  чтобы  они  это  делали  по
доброте сердца.
     - - Она мне часто повторяла, - сказал Трим, -  что  ухаживает  за  мной
ради Христа, - мне это не нравилось. - - Я думаю, Трим, мы оба не  правы,  -
сказал дядя Тоби, - надо будет спросить мистера  Йорика  сегодня  вечером  у
брата Шенди - - ты мне напомни, - прибавил дядя Тоби.
     - Не успела молодая бегинка, - продолжал капрал,  -  сказать,  что  она
будет моей сиделкой, как уже приступила  к  исполнению  своих  обязанностей,
удалившись приготовить что-то для меня. - - Через короткое время  -  которое
мне показалось, однако, долгим - она вернулась с бинтами и т. д. и т. д. и в
течение двух часов усердно согревала мне колено припарками и  т.  д.,  потом
приготовила мне на ужин мисочку жидкой каши  -  и,  пожелав  покойной  ночи,
обещала снова быть у меня рано утром. - - Она пожелала, с  позволения  вашей
милости, то, чего мне не было дано. Всю ночь я метался в жестокой горячке  -
образ бегинки все во мне перевернул - каждую минуту я делил  мир  пополам  -
чтобы отдать ей половину -  и  каждую  минуту  сокрушался,  что  мне  нечего
разделить с ней, кроме солдатского ранца и восемнадцати флоринов.  -  -  Всю
ночь прекрасная бегинка стояла, как ангел, у моей постели, приподнимая полог
и предлагая мне лекарство, - меня пробудила от этого сна  только  сама  она,
явившись в назначенный час и протянув мне лекарство наяву.  Признаться,  она
почти не отлучалась от меня, и я до того привык получать жизнь  из  ее  рук,
что сердце мое замирало и кровь отливала от  лица,  когда  она  выходила  из
комнаты;  и  все-таки,  -  продолжал  капрал  (делая  чрезвычайно   странное
заключение) - - -
     - - _то не была любовь_ - - так как в  течение  трех  недель,  что  она
почти безотлучно находилась со мной, собственными руками ставя ночью и  днем
припарки на мое колено. - я по совести могу сказать вашей милости - что *  *
*  *  *  *  *  *  *  *  *  *  *  *  *  *  * ни разу.
     - Это очень странно, Трим, - проговорил дядя Тоби. - -
     - "Я так же думаю", - сказала миссис Водмен.
     - Ни одного разу, - сказал капрал.


        ^TГЛАВА XXI^U

     - - Но в этом нет ничего удивительного, - продолжал капрал - увидя, что
дядя Тоби задумался, - ведь Любовь, с позволения вашей милости,  точь-в-точь
как война - в том отношении, что солдат, хотя бы  ему  удалось  уцелеть  три
недели сряду до вечера субботы, - может тем не менее быть поражен в сердце в
воскресенье утром. - - _Как раз это и случилось со мной_, с позволения вашей
милости, с той  только  разницей  -  что  я  вдруг  без  памяти  влюбился  в
воскресенье  после  полудня  -  -  любовь,  с  позволения   вашей   милости,
разорвалась надо мной, как  бомба,  -  -  едва  дав  мне  время  выговорить:
"Господи помилуй".
     - Я никогда не думал Трим, - сказал  дядя  Тоби,  -  чтобы  можно  было
влюбиться так вдруг.
     - Можно, с позволения вашей  милости,  когда  вы  на  пути  к  тому,  -
возразил Трим.
     - Сделай  милость,  -  сказал  дядя  Тоби,  -  расскажи  мне,  как  это
случилось.
     - - С превеликим удовольствием, - сказал капрал, низко поклонившись.


        ^TГЛАВА XXII^U

     - Все это время, - продолжал капрал, - мне удавалось избежать любви,  и
удалось бы миновать ее вовсе, если бы судьба не постановила иначе, - - а  от
судьбы не уйдешь.
     - Случилось это в воскресенье, после полудня, как я  уже  сказал  вашей
милости. - -
     - Старик и жена его куда-то ушли. - -
     - Все в доме было тихо и спокойно, как в полночь. - -
     - Не была даже утки или утенка на дворе.
     - - Когда прекрасная бегинка вошла проведать меня.
     - Моя рана начала уже заживать -  -  воспаление  прошло,  но  сменилось
таким нестерпимым зудом выше и ниже колена, что я из-за  него  всю  ночь  не
смыкал глаз.
     - Дайте-ка я погляжу, - сказала  она,  опустившись  на  колени  у  моей
кровати и положив руку на больное место. - - Надо только чуточку  растереть,
- сказала бегинка, и с этими словами, покрыв мою ногу  простыней,  принялась
растирать ниже колена, водя указательным пальцем правой руки взад и вперед у
самого края бинта, которым были стянуты повязки.
     Через пять-шесть минут я почувствовал легкое прикосновение  кончика  ее
второго пальца - - скоро он лег плашмя рядом  с  первым,  и  она  продолжала
тереть таким образом довольно долго;  вот  тогда-то  я  и  подумал,  что  не
миновать мне любви, - кровь бросилась мне в  лицо,  когда  я  увидел,  какая
белая у нее рука, - никогда в жизни, с позволения вашей милости, не увижу  я
больше такой белой руки. - -
     - - На таком месте, - сказал дядя Тоби. - -  Хотя  дело  это  было  для
капрала совсем не шуточное - он не мог удержаться от улыбки.
     - Увидя, какую мне это приносит пользу, молодая  бегинка,  -  продолжал
капрал, - от растирания двумя пальцами - перешла  через  некоторое  время  к
растиранию тремя - потом мало-помалу пустила  в  ход  четвертый  палец  -  и
наконец стала тереть всей рукой. Больше я ни  слова  не  скажу  о  руках,  с
позволения вашей милости, - а только рука ее была мягче атласа. - -
     - - Сделай одолжение, Трим, расхваливай ее  сколько  угодно,  -  сказал
дядя Тоби, - я с еще большим удовольствием буду слушать твою  историю.  -  -
Капрал самым искренним образом поблагодарил своего  господина,  но  так  как
больше ему нечего было сказать о руке бегинки - - он, чтобы не  повторяться,
перешел к описанию действия, которое она на него произвела.
     - Прекрасная бегинка, - сказал капрал, - продолжала  усердно  растирать
всей рукой мою ногу ниже колена - так что я  стал  даже  опасаться,  как  бы
такое рвение не утомило ее. - - - Я готова сделать ради  Христа,  -  сказала
она, - в тысячу раз больше, - - и с этими словами переместила свою руку выше
колена, где я тоже жаловался на зуд, и стала растирать это место.
     Я заметил тогда, что начинаю влюбляться. - -
     - Пока она таким образом тер-тер-терла - я чувствовал,  как  любовь,  с
позволения вашей милости, распространяется из-под ее  руки  по  всем  частям
моего тела. - -
     - Чем усерднее она растирала и  чем  дальше  забирала  ее  рука  -  тем
сильнее разгорался огонь у меня в жилах - - пока  наконец  два-три  особенно
широких ее движения - - не довели моей страсти до высшей точки - - я схватил
ее руку...
     - - Прижал к своим губам, Трим, - сказал дядя  Тоби,  -  -  -  а  потом
объяснился ей.
     Завершилась ли любовь капрала именно так, как описал дядя Тоби, это  не
важно; довольно того, что  она  содержала  в  себе  сущность  всех  любовных
романов, когда-либо написанных с начала мира.


        ^TГЛАВА XXIII^U

     Как только капрал - или, вернее, дядя Тоби за него  -  окончил  историю
своей любви - миссис  Водмен  молча  вышла  из  беседки,  заколола  булавкой
чепчик, прошла через  ивовую  калитку  во  владения  дяди  Тоби  и  медленно
направилась к его караульной будке: душевное расположение  дяди  Тоби  после
рассказа Трима было таково, что ей нельзя было упускать столь  благоприятный
случай. - -
     - - Атака была решена немедленно, и дядя Тоби еще  более  облегчил  ее,
отдав приказание капралу увезти саперную  лопату,  заступ,  кирку,  колья  и
прочие предметы военного снаряжения, разбросанные на том  месте,  где  стоял
Дюнкерк. - Капрал двинулся в путь - поле было чисто.
     А теперь посудите, сэр, как нелепо, в сражении ли, в  сочинении  или  в
других  делах  (рифмуются  ли  они  или  нет),  которые  нам  предстоят,   -
действовать по плану; ведь если  какой-нибудь  план,  независимо  от  всяких
обстоятельств, заслуживал быть записанным золотыми  буквами  (я  разумею,  в
архивы Готама) - так, уж конечно, план атаки миссис Водмен на  дядю  Тоби  в
его караулке посредством Плана. - - Однако План, висевший  там  в  настоящем
случае,  был  планом  Дюнкерка  -  история  осады  которого  была   историей
расслабляющей, и это  разрушало  всякое  впечатление,  которое  вдова  могла
произвести;  кроме  того,  если  бы  даже  ей  удалось  справиться  с   этим
препятствием, - маневр  пальцев  и  рук  в  атаке  на  будку  был  настолько
превзойден маневром прекрасной бегинки в Тримовой истории - что, несмотря на
все прежние успехи этой достопримечательной атаки, - она в настоящем  случае
оказывалась самой безнадежной, какую только можно было предпринять. - -
     О, в таких случаях вы можете положиться на  женщин!  Не  успела  миссис
Водмен открыть новую  калитку,  как  ее  гений  уже  овладел  переменившейся
обстановкой.
     - - В одно мгновение она составила новый план атаки.


        ^TГЛАВА XXIV^U

     - - Я совсем обезумела, капитан Шенди, - сказала миссис Водмен, поднеся
свой батистовый платок к левому  глазу,  когда  подходила  к  двери  дядиной
будки, - - соринка - - или песчинка - - я не знаю что - попала мне в глаз  -
- посмотрите, пожалуйста, - - только она не на белке...
     Говоря это, миссис Водмен подошла вплотную к дяде Тоби и присела  рядом
с ним на краю скамейки, чтобы он мог исполнить  ее  просьбу,  не  вставая  с
места. - - Пожалуйста, посмотрите, что там такое, - сказала она.
     Честная душа! ты заглянул ей в глаз так же чистосердечно,  как  ребенок
заглядывает в стеклышко панорамы, и было так же грешно  злоупотребить  твоей
простотой.
     - - О тех, кто заглядывает в подобного рода  предметы  по  собственному
почину, - - я ни слова не говорю. - -
     Дядя Тоби никогда этого не делал; и я ручаюсь, что он мог  бы  спокойно
просидеть на диване с июня по январь (то есть период  времени,  охватывающий
самые жаркие и самые холодные месяцы) рядом с такими же прекрасными глазами,
какие были у  фракиянки  Родопы  {Rodope  Thracia  tam  inevitabili  fascino
instructa,  tam  exacte  oculis  intuens  attraxit,  ut  si  in  illam  quis
incidisset, fieri non posset, quin caperetur. - - Не знаю кто. - Л. Стерн. -
Фракиянка Родопа наделена была таким неотразимым, очарованием,  так  властно
привлекала своими взглядами, что, с нею встретившись, невозможно было ею  не
плениться (лат.).}, не будучи в состоянии сказать, черные они или голубые.
     Трудность заключалась в том, чтобы побудить дядю Тоби заглянуть туда.
     Она была преодолена. И вот...
     Я вижу, как он сидит в своей  будке  с  повисшей  в  руке  трубкой,  из
которой сыплется пепел, - и смотрит - смотрит - потом протирает себе глаза -
- и снова смотрит вдвое добросовестнее, нежели Галилей  смотрел  на  солнце,
отыскивая на нем пятна.
     - - Напрасно! Ибо, клянусь Силами, одушевляющими этот орган, - -  левый
глаз вдовы Водмен сияет в эту минуту так же ясно, как и ее правый глаз, -  -
в нем нет ни соринки, ни песчинки, ни пылинки, ни соломинки, ни самой  малой
частицы непрозрачной материи. - - В нем нет ничего, мой милый, добрый  дядя,
кроме горящего негой огня, который украдкой перебегает из каждой  его  части
по всем направлениям в твои глаза. - -
     - - Еще мгновение, дядя Тоби, -  если  ты  еще  одно  мгновение  будешь
искать эту соринку - - ты погиб.


        ^TГЛАВА XXV^U

     Глаз в точности похож на пушку в том отношении, что не столько глаз или
пушка сами по себе, сколько установка глаза - - и установка пушки есть то, в
силу чего первый и вторая способны производить такие опустошения.  По-моему,
сравнение не плохое; во всяком случае, раз уж я  его  сделал  и  поместил  в
начале главы как для пользования, так и для украшения,  все,  чего  я  прошу
взамен, это - чтобы вы держали его в уме всякий раз, как я буду  говорить  о
глазах миссис Водмен(за исключением только следующей фразы).
     - Уверяю вас, мадам, - сказал дядя Тоби,  -  я  ровно  ничего  не  могу
обнаружить в вашем глазу.
     - Это не на белке, - сказала миссис Водмен. Дядя  Тоби  изо  всей  силы
стал вглядываться в зрачок. - -
     Но из всех глаз, когда-либо созданных, - - начиная от ваших,  мадам,  и
кончая глазами самой Венеры, которые, конечно, были  самыми  сладострастными
глазами, какие когда-либо помещались на лице, - - ни один  так  не  подходил
для того, чтобы лишить дядю Тоби спокойствия, как тот самый,  в  который  он
смотрел, - - то не был, мадам, кокетливый глаз - - развязный или  игривый  -
то не был также  глаз  сверкающий  -  нетерпеливый  или  повелительный  -  с
большими  претензиями  и  устрашающими  требованиями,  от  коих   сразу   же
свернулось бы молоко, на котором замешано было вещество дяди Тоби, - -  нет,
то был глаз, полный приветливости - - уступчивый - - разговаривающий - -  не
так, как трубы плохого органа, грубым тоном, свойственным многим  глазам,  к
которым я обращаюсь, - - но мягким шепотом - - похожим  на  последние  тихие
речи умирающего святого. - "Как можете вы жить так неуютно, капитан Шенди, в
одиночестве, без подруги, на грудь которой вы бы склоняли  голову  -  -  или
которой бы доверяли свои заботы?"
     То был глаз - -
     - Но если я скажу еще хоть слово, я сам в него влюблюсь.
     Он погубил дядю Тоби.


        ^TГЛАВА XXVI^U

     Ничто  не  показывает  характеров  моего  отца  и  дяди  Тоби  в  таком
любопытном свете, как их различное поведение в одном и том же случае, - -  я
не называю любви несчастьем, будучи убежден, что она всегда служит ко  благу
человеческого сердца. - - Великий боже! что же она  должна  была  сделать  с
сердцем дяди Тоби, когда он и без нее был олицетворением доброты!
     Мой отец, как это видно из многих оставшихся после него бумаг,  был  до
женитьбы очень подвержен любовной страсти - - но  вследствие  присущего  его
натуре комического нетерпения, несколько кисловатого свойства, он никогда ей
не подчинялся по-христиански, а плевался, фыркал, шумел,  брыкался,  д