хоть и можно считать наихудшим - самым  изводящим,  однако,  является
жаргон критиков!
     - Я готов пройти пятьдесят миль  пешком  (потому  что  не  имею  годной
верховой  лошади),  чтобы  поцеловать  руку  человека,  благородное   сердце
которого охотно передает вожжи своего воображения в руки любимого писателя -
- и который наслаждается чтением, не зная отчего и не спрашивая почему.
     Великий Аполлон! если ты расположен дарить - - даруй мне -  большего  я
не прошу - лишь чуточку природного юмора с искоркой собственного твоего огня
в нем - - и пошли Меркурия с его _линейками_  и  _циркулями_,  если  у  него
найдется время, передать мои поздравления - - не важно кому.
     Так  вот,  я  берусь  доказать  каждому,  кроме   знатоков,   что   все
ругательства и проклятия, которыми мы оглашали воздух  в  течение  последних
двухсот пятидесяти лет в качестве самобытных, - - за  исключением  _большого
пальца апостола Павла - - - - божьего мяса  и  божьей  рыбы_  -  ругательств
монархических и притом, принимая во внимание тех, кто к ним прибегал, совсем
неплохих: ведь при королевских ругательствах не важно, рыба они пли мясо;  -
- за этим исключением, я утверждаю, между ними нет  ни  одного  ругательства
или, по крайней мере, проклятия, которое не было бы тысячу раз скопировано н
перекопировано с Эрнульфа; однако, подобно прочим копиям,  как  все  они  по
силе и выразительности бесконечно далеки от  оригинала!  -  _"Прокляни  тебя
боже"_ - считается неплохим проклятием - - и само по себе вполне  приемлемо.
- - Но сопоставьте его с Эрнульфовым - - "Да проклянет тебя  всемогущий  бог
отец - да проклянет тебя бог сын - да проклянет тебя бог дух святой", - -  и
вы увидите все его  ничтожество.  -  В  Эрнульфовых  проклятиях  есть  нечто
восточное, до чего нам ни за что не дотянуться;  кроме  того,  Эрнульф  куда
изобретательнее - - он был богаче одарен качествами богохульника - и обладал
таким основательным знанием человеческого тела с его  перепонками,  нервами,
связками, суставами и сочленениями - что, когда он проклинал, - от  него  не
ускользал ни один орган. - Правда, в манере его есть некоторая жесткость - у
него, как у Микеланджело, недостает изящества - -  но  зато  сколько  gusto!
{Сочности (итал.).}
     Отец мой, который, вообще говоря, на все смотрел совсем  иначе,  нежели
другие люди, ни  за  что  не  хотел  "допустить,  чтобы  документ  этот  был
оригиналом. - - Он рассматривал скорее Эрнульфову анафему как  некий  кодекс
проклятий, в котором, по его предположению, после  упадка  _проклинательного
искусства_  под  более  мягким  управлением  одного  из  пап,  Эрнульф,   по
приказанию его преемника, с великой ученостию и  прилежанием  собрал  вместе
все законы проклятия: - - по  этим  самым  соображениям  Юстиниан,  в  эпоху
упадка империи, приказал своему канцлеру Трибониану собрать все римские  или
гражданские законы в один кодекс, или  дигесты,  -  -  дабы,  подвергнувшись
ржавчине  времени  -  и  роковой  участи  всего,  что  предоставлено  устной
традиции, - они не погибли навсегда для мира.
     По этой причине отец часто утверждал, что нет такого  ругательства,  от
величественной и потрясающей божбы Вильгельма Завоевателя (_блеском божиим_)
до самой низкой ругани мусорщика (_лопни твои глаза_), которого нельзя  было
бы найти у Эрнульфа. - - - Словом, - прибавлял  он,  -  желал  бы  я  видеть
человека, который переругал бы его.
     Гипотеза эта, подобно большинству гипотез моего  отца,  своеобразна,  а
также остроумна; - - единственное мое возражение  против  нее  то,  что  она
опрокидывает мою собственную гипотезу,


        ^TГЛАВА XIII^U

     - - Боже милостивый! - - бедная госпожа моя вот-вот лишится чувств -  -
и боли ее утихли - и капли кончились - - и склянка с лекарством разбилась  -
и сиделка порезала себе руку - - (- А я - большой палец! -  вскричал  доктор
Слоп) - и ребенок там, где он был, - продолжала Сузанна, - -и повитуха упала
навзничь на ребро подставки у камина и так зашибла себе ляжку, что она у нее
черная, как ваша шляпа. - Пойду погляжу, - сказал доктор Слоп. - - Она этого
не стоит, - возразила Сузанна, - - вы бы лучше поглядели на мою госпожу; - -
но повитухе очень бы хотелось  сперва  вам  рассказать,  как  обстоит  дело,
почему она и просит вас пожаловать сию минуту наверх и поговорить с ней.
     Природа человеческая во всех профессиях одинакова.
     Повивальная бабка только что была превознесена над доктором Слопом. - -
Он этого не вынес. - Нет, - возразил доктор Слоп, - приличнее было бы,  если
бы эта повитуха спустилась ко мне. - - Люблю  субординацию,  -  сказал  дядя
Тоби, - - не будь  ее,  не  знаю,  что  сталось  бы  после  взятия  Лилля  с
гарнизоном Гента во время голодного мятежа в десятом году. -  -  Я  тоже,  -
подхватил доктор Слоп (пародируя замечание дяди Тоби, вскочившего на  своего
конька, хотя и его конек, не хуже  дядиного,  закусил  удила),  -  не  знаю,
капитан Шенди, что сталось бы с нашим гарнизоном наверху  посреди  мятежа  и
кутерьмы, поднявшихся, кажется, там сейчас,  если  б  не  субординация  моих
пальцев по отношению к ****** - применение которых, сэр, при постигшем  меня
несчастье, приходится так a propos {Кстати  (франц.).},  что,  не  будь  их,
порез моего большого пальца, пожалуй, ощущался бы семейством  Шенди  до  тех
пор, пока семейство Шенди существует на свете.


        ^TГЛАВА XIV^U

     Вернемся теперь к ****** - - в предыдущей главе.  Замечательная  уловка
красноречия состоит (по крайней мере, состояла в то время, когда красноречие
процветало в Афинах и в Риме, и состояла бы доныне, если бы  ораторы  носили
мантии) в том, чтобы не называть вещь, если вещь эту вы держите при себе  in
petto {В уме (итал.).} и готовы  вдруг  предъявить  ее,  когда  понадобится.
Шрам, топор, меч, продырявленную нижнюю одежду, заржавленный  шлем,  полтора
фунта золы в урне или трехкопеечный горшочек  рассола  -  но  превыше  всего
по-царски разодетого грудного ребенка. - Впрочем, если ребенок бывал слишком
юн, а речь такой длины, как  вторая  филиппика  Туллия,  -  он,  разумеется,
пачкал мантию оратора. - - А с  другой  стороны,  будучи  переростком,  -  -
оказывался слишком громоздким  и  стеснял  движения  оратора  -  -  так  что
последний почти столько же терял от него, сколько выигрывал. -  -  Когда  же
государственный муж нападал на нужный возраст точка в точку - - когда он так
ловко запрятывал своего Bambino в складках мантии, что ни один  смертный  не
мог его учуять, - предъявлял его так своевременно, что ни одна душа не могла
сказать, появился ли он головой и плечами... - - О государи мои, это  делало
чудеса! - - - Это  открывало  шлюзы,  кружило  головы,  потрясало  основы  и
сворачивало с налаженных путей политику половины нации.
     Такие штуки можно,  однако,  проделывать  только  в  тех  государствах,
повторяю, и в те эпохи, когда ораторы  носят  мантии  -  и  притом  довольно
просторные, братья мои, требующие ярдов двадцать или двадцать пять  хорошего
пурпура,  отменно  тонкого  и  вполне  доброкачественного  -  -  с  широкими
развевающимися складками, образующими рисунок благородного стиля. - - -  Все
это ясно показывает,  с  позволения  ваших  милостей,  что  нынешний  упадок
красноречия и малая от него польза как в частной, так и в общественной жизни
проистекают  не  от  чего  иного,  как  от  короткого  платья  и  выхода  из
употребления просторных штанов. - - Ведь под нашими нельзя спрятать,  мадам,
ничего, что стоило бы показать.


        ^TГЛАВА XV^U

     Доктор  Слоп  едва  не  оказался  исключением   во   всей   этой   цепи
доказательств: зеленый байковый мешок, лежавший у него на коленях, когда  он
начал пародировать дядю Тоби, - - был для него все равно что  лучшая  мантия
на  свете.  Вот  почему,  предвидя,  что  фраза  его  кончится  недавно   им
изобретенными _щипцами_, он запустил в мешок руку, чтобы иметь их наготове и
выложить, когда ваши преподобия сосредоточили столько  внимания  на  ******.
Если бы ему это удалось - дядя Тоби был бы, конечно, посрамлен: фраза его  и
вещественный довод сходились в данном случае точка в точку, как  две  линии,
образующие исходящий угол равелина, - доктор Слоп ни за что бы не поступился
своим инструментом - - - и дяде Тоби пришлось бы или обратиться  в  бегство,
или  брать  щипцы  приступом.  Но  доктор  Слоп  действовал  так   неуклюже,
вытаскивая их из мешка, что погубил весь эффект, и, что было  еще  в  десять
раз хуже (ведь в жизни беда редко приходит одна), извлекая  _щипцы_,  он,  к
несчастью, вытащил вместе с ними также и _шприц_.
     Когда предположение можно понять в двух смыслах - - - то так уж водится
в спорах, что противник может возражать, взяв его в том  смысле,  какой  ему
нравится или какой он находит для себя более удобным. - - Это обстоятельство
отдало все преимущества в споре дяде Тоби. - - - Господи боже! -  воскликнул
дядя Тоби, - _неужели детей выводят на свет с помощью шприца_?


        ^TГЛАВА XVI^U

     - Честное слово, сэр, вы содрали мне вашими щипцами всю  кожу  с  обеих
рук, - вскричал дядя Тоби, - да еще в придачу расплющили в  студень  суставы
всех моих пальцев. - Вы сами виноваты, - сказал доктор Слоп, -  -  вам  надо
было плотно сжать вместе ваши кулаки в  форме  головы  ребенка,  как  я  вам
сказал, и сидеть неподвижно. - - Я так и сделал, - отвечал дядя Тоби. - -  -
Стало быть, концы моих щипцов недостаточно оснащены, или заклепка ослабла, -
или же от пореза большого пальца я действовал немного неловко -  или,  может
быть  -  -  Как  хорошо,  однако,  -  проговорил  мой  отец,  прерывая   это
перечисление возможностей, - что ваш опыт сперва проделан был не над головой
моего ребенка. - - - Она бы не пострадала ни на вишневую косточку, - отвечал
Доктор Слоп. - А я утверждаю, - сказал дядя Тоби, - что вы бы ему расплющили
мозжечок (разве только череп у него крепок, как граната) и обратили все  его
содержимое  в  жижицу.  -  Чушь!  -  возразил  доктор  Слоп,  -   голова   у
новорожденного  от  природы  нежная,  как  мякоть  яблока,  -  -  швы  легко
расходятся - - и, кроме того, я мог бы его вытащить и за ноги. - - Неправда,
- сказала она. - Я бы предпочел, чтобы вы с этого начали, -  проговорил  мой
отец.
     - Да, пожалуйста, - прибавил дядя Тоби.


        ^TГЛАВА XVII^U

     - - Да на каком же, в конце концов, основании, бабушка,  возьметесь  вы
утверждать, что это не бедро, а голова ребенка? - - Ну, разумеется,  голова,
- возразила повивальная бабка. - Ведь, как ни  решительны  утверждения  этих
старых дам, - продолжал доктор Слоп (обращаясь к моему отцу), - - определить
это очень трудно - - хотя и чрезвычайно важно, - - потому, сэр, что если  по
ошибке примешь бедро за голову - то легко может случиться  (если  ребенок  -
мальчик), что щипцы *********************.
     - - - Что именно может случиться, - доктор Слоп тихонько  прошептал  на
ухо сначала моему отцу, а потом дяде Тоби. - - Голове же, - продолжал он,  -
такая опасность не угрожает. - Разумеется, не угрожает, - проговорил отец, -
а только если это может случиться с бедром - -  вы  свободно  можете  снести
также и голову.
     - Читателю решительно невозможно тут что-нибудь  понять  -  -  довольно
того, что понял доктор Слоп. - - Взяв в руку свой зеленый байковый мешок, он
с помощью туфель Обадии, весьма проворно для человека его сложения,  зашагал
через комнату к дверям - - а от  дверей  добрая  повитуха  проводила  его  в
комнаты моей матери.


        ^TГЛАВА XVIII^U

     - Всего два часа и десять минут - не больше, - - воскликнул  мой  отец,
взглянув на свои часы, - как прибыли сюда доктор Слоп и Обадия.  -  -  -  Не
знаю, как это случается, брат  Тоби,  -  -  -  а  только  моему  воображению
кажется, что прошел почти целый век.
     - - Тут - - сэр, возьмите, пожалуйста, мой колпак  -  -  да  прихватите
заодно колокольчик, а также мои ночные туфли.
     Так вот, сэр, все это к вашим услугам, и я от всего сердца дарю это вам
при условии, если вы уделите настоящей главе все ваше внимание.
     Хотя отец мой сказал: _"не знаю,  как  это  случается"_,  -  однако  он
отлично это знал, - - и в ту самую минуту, когда он говорил это, уже  принял
про себя решение подробно объяснить дяде Тоби, в чем тут  дело,  при  помощи
метафизического рассуждения на тему о _длительности и ее  простых  модусах_,
чтобы показать дяде Тоби, в силу какого механизма и каких выкладок  в  мозгу
вышло так, что быстрая смена их мыслей после  появления  в  комнате  доктора
Слопа и постоянные переходы разговора с одного предмета на другой  растянули
такой короткий промежуток времени до таких непостижимых размеров.  -  -  "Не
знаю, как это случается, - - воскликнул мой отец, - - а только мне  кажется,
что прошел целый век".
     - Все это объясняется, - проговорил дядя Тоби, - сменой наших идей.
     Отец, который, подобно всякому философу, испытывал зуд  рассуждать  обо
всем, что ни случается, а также давать всему объяснение, - ожидал  для  себя
величайшего удовольствия от беседы  на  тему  о  смене  идей,  нисколько  не
опасаясь, что она  будет  выхвачена  у  него  из  рук  дядей  Тоби,  который
(честнейшая душа!) обыкновенно все принимал так, как оно происходило, - -  и
меньше всего на свете утруждал свои мозги путаными мыслями. - - Идеи времени
и пространства - - или как мы доходим до этих идей - или из какого материала
они образованы - родятся ли они с нами - - или мы их потом уже подбираем  по
дороге - еще в юбочке - - или когда уже надели  штаны  -  вместе  с  тысячей
других изысканий и  пререканий  о  _бесконечности,  предвидении,  свободе  и
необходимости_ и так далее, на безнадежных  и  недоступных  теориях  которых
свихнулось и погибло уже столько умных голов,  -  никогда  не  причиняли  ни
малейшего вреда голове дяди Тоби; отец мой это знал - - и был крайне поражен
и раздосадован нечаянным решением вопроса моим дядей.
     - А понимаете ли вы теорию этого дела? - спросил отец.
     - Ни капельки, - отвечал дядя.
     - - Но есть же у вас какие-то идеи относительно того, что вы  говорите?
- сказал отец.
     - Не больше, чем у моей лошади, - отвечал дядя Тоби.
     - Боже милостивый! - воскликнул отец, возведя глаза к небу и  всплеснув
руками, - в твоем простодушном невежестве столько достоинства, брат Тоби,  -
что прямо жаль заменять его знанием. - - - Но я тебе расскажу. - -
     - Чтобы правильно понять, что такое _время_, без чего для нас  навсегда
останется непостижимой  _бесконечность_,  поскольку  одно  составляет  часть
другой, - - мы должны сесть и  внимательно  рассмотреть,  какова  наша  идея
_длительности_, чтобы толком уяснить себе, как мы до нее  дошли.  -  Кому  и
зачем это нужно? - спросил дядя Тоби. - _Ведь если вы устремите взор внутрь,
на вашу душу_, - продолжал отец, - _и будете наблюдать  внимательно,  то  вы
заметите, братец, что когда мы с  вами  разговариваем,  размышляем  и  курим
трубки или когда мы последовательно  воспринимаем  идеи  в  нашей  душе,  мы
знаем, что мы существуем, и таким образом  существование  или  непрерывность
существования   нас   самих   или   чего-нибудь   другого,   соразмерные   с
последовательностью  каких-либо  идей  в  нашей  душе,  мы   считаем   нашей
собственной   длительностью   или   длительностью    чего-нибудь    другого,
сосуществующего с нашим мышлением, - - и таким образом, соответственно  этой
предпосылке_ {Vide Locke. - См. Локк. - Л. Стерн.} - - Вы меня совсем  сбили
с толку, - воскликнул дядя Тоби.
     - - Это объясняется _тем_,  -  возразил  мой  отец,  -  что  при  наших
вычислениях _времени_ мы так привыкли к минутам, часам, неделям и месяцам  -
- - а при счете часов (провалиться бы всем часам в  нашем  королевстве)  так
привыкли вымерять для себя и для наших домашних различные их части - - - что
впредь _смена наших идей_ вряд ли будет иметь для нас какое-нибудь  значение
или приносить нам какую-нибудь пользу.
     - Однако, наблюдаем мы это или  нет,  -  продолжал  отец,  -  в  голове
каждого здорового человека происходит регулярная смена тех  или  иных  идей,
которые  следуют  вереницей   одна   за   другой,   точь-в-точь   как...   -
Артиллерийский обоз? - сказал дядя Тоби. - Как вереница бредней! - продолжал
отец, - которые сменяют одна другую в наших умах и следуют одна за другой на
определенных расстояниях,  совсем  как  изображения  на  внутренней  стороне
фонаря, вращающегося от тепла свечи. - А у меня, - проговорил дядя  Тоби,  -
они, право, больше похожи на вертушку, приводимую в движение дымом из очага.
- - В таком случае, братец Тоби, - отвечал отец, - мне нечего больше сказать
вам по этому предмету.


        ^TГЛАВА XIX^U

     - - Какое удачное стечение обстоятельств пропало даром! - - Отец мой на
редкость  в  ударе  давать  философские  объяснения  -   готовый   энергично
преследовать любое метафизическое положение до самых областей, где его  вмиг
окутывают тучи и густой мрак; - - - Дядя Тоби в отличнейшем расположении его
слушать; - голова у него как дымовая вертушка: - - дымоход  не  прочищен,  и
мысли в нем кружатся да кружатся, сплошь закоптелые и зачерненные сажей! - -
Клянусь надгробным камнем Лукиана - если он существует - - а если  нет,  так
его прахом! Клянусь  прахом  моего  дорогого  Рабле  и  еще  более  дорогого
Сервантеса! - - разговор моего отца и дяди Тоби о _времени_ и  _вечности_  -
был такой, что только пальчики облизать! и отец мой, сгоряча его оборвавший,
похитил  из  _онтологической  сокровищницы_  такую  драгоценность,  которую,
вероятно,  не  способны  туда   вернуть   никакое   стечение   благоприятных
случайностей и никакое собрание великих людей.


        ^TГЛАВА XX^U

     Хотя отец мой упорно не желал продолжать начатый разговор -  а  все  не
мог выкинуть из головы дымовую вертушку дяди  Тоби;  -  сперва  он,  правда,
почувствовал себя задетым, - однако сравнение это заключало  в  себе  нечто,
подстрекавшее его фантазию; вот почему, облокотясь  на  стол  и  склонив  на
ладонь правую сторону головы, - он пристально посмотрел на огонь - - и начал
мысленно беседовать и философствовать по поводу этой вертушки. Но  жизненные
его духи настолько утомлены были трудной работой исследования новых областей
и беспрерывными усилиями осмыслить разнообразные темы, следовавшие  одна  за
другой в их разговоре, - - что образ дымовой вертушки  вскоре  завертел  все
его мысли, опрокинув их вверх тормашками, - и он уснул прежде, чем  осознал,
что с ним делается.
     Что же касается дяди Тоби, то не успела его  дымовая  вертушка  сделать
десяток оборотов, как он тоже уснул. - Оставим же их в  покое!  -  -  Доктор
Слоп сражается наверху с повивальной бабкой и моей  матерью.  -  Трим  занят
превращением пары старых ботфортов в  две  мортиры,  которые  будущим  летом
должны быть употреблены в дело при осаде Мессины, - - и в  настоящую  минуту
протыкает в них запалы концом раскаленной кочерги. - Всех моих героев сбыл я
с рук: - - в первый раз выпала мне свободная минута, - так воспользуюсь ею и
напишу предисловие.

                             Предисловие автора

     Нет, я ни слова не скажу о ней - вот вам  она!  -  -  Издавая  ее  -  я
обращаюсь к свету - и свету ее завещаю: - пусть она сама говорит за себя.
     Я знаю только то - что когда  я  сел  за  стол,  намерением  моим  было
написать хорошую книгу и, поскольку это по силам слабого моего разумения,  -
книгу мудрую и скромную - я только всячески старался, когда писал, вложить в
нее все остроумие и всю рассудительность (сколько бы их  ни  было),  которые
почел нужным отпустить мне великий их творец и податель, - -  так  что,  как
видите, милостивые государи, - тут все обстоит так, как угодно господу богу.
     И вот Агеласт (раскритиковав  меня)  говорит,  что  если  в  ней  есть,
пожалуй,  несколько  остроумия  -  -  то  рассудительности  пет  никакой.  А