омой стопкой, завернул в носовой  платок и
осторожно вложил во внутренний карман куртки.
     Операции вскрытия  были подвергнуты и пейджеры. Но тут сюрпризов умелец
Трубач не  обнаружил.  Однако  на  всякий случай обесточил  питание, вытащив
маленькие батарейки.
     -- Ну  вот, -- с  облегчением  вздохнул он,  -- да  здравствует свобода
слова и гласность! Хотя бы на время. Напридумывали, сволочи! Читал я об этих
херовинках,  --  показал он  на  кабину лифта, --  но не перил. Оказывается,
правда.  Эта фитюлька  -- одновременно  мини-микрофон и цифровой  излучающий
контур.  Отсекает   шумы  часовой  механики,  передает  речь  и  служит  для
пеленгации того, на ком часы. Питается от тепла человеческого тела, антенной
служит  часовой корпус. Если часы снять -- работает еще минут пять-шесть. Но
в тепле и на солнце -- сколько угодно. На кожаном ремешке дальность действия
-- триста метров,  с металлическим браслетом -- километр. Со станции  приема
можно  транслировать усиленный  сигнал  хоть  на спутник и следить  за всеми
перемещениями  интересующей  персоны.  Разве  не  гениально?  Ну  а   сейчас
маленький  эксперимент. Если  он даст  положительный  результат  --  значит,
других "ушек" на нас сейчас нету. Уходим в темпе!
     Они высыпали  гурьбой из  под®езда,  перебежали  через  двор,  вошли  в
под®езд дома напротив, поднялись на второй этаж и приникли к окну.
     Начинало светать. В  серо-голубом  сумраке  все казалось таинственным и
тревожным, как в фильме ужасов.
     -- Засекаем время... -- тихо сказал Трубач. И точно -- минут через пять
во  двор  медленно в®ехал знакомый микроавтобус  "мицубиси", тот  самый, что
доставил их в эту часть города.
     --  Вот он, лапочка,  -- присвистнул Трубач. -- Потерял сигналы  с этих
хреновин.  Как видите,  наш симпатичный водила не  так уж прост. Но на ту, в
лифте, он должен сделать стойку...
     Минивэн  проехал  мимо  под®езда,  где  Трубач  демонстрировал  им свою
смекалку и оставил тончайший пленочный кружок на черном металле  светильника
в кабине лифта. Увидеть и найти его там едва ли было возможно.
     --  Пусть  поищет,  --  злорадно  сказал  Артист.  Микроавтобус  сделал
несколько  кругов по  двору. Потом тот самый водитель выскочил  из кабины  и
забегал взад-вперед мимо дома напротив, поминутно поглядывая на свои часы.
     --  Пытается запеленговать... --  прошептал  Трубач.  -- Ну давай, дед,
давай... Чего мечешься?
     Наконец  водитель  "мицубиси"  уловил  направление,  скрылся в парадном
напротив,  пробыл  в  нем  довольно долго  и выскочил обратно во  двор, явно
растерянный  и  удрученный. Торопливо  забрался  в  кабину  своего минивэна,
нервно газанул, так что взвизгнули покрышки, и вылетел со двора.
     --  Не нашел, -- сочувственно вздохнул Боцман.  -- Спасибо,  Колька, за
представление.   На   старости  лет  подавайся  в  массовики-затейники,   не
прогадаешь.
     --  До старости лет дожить надо, -- серьезно проговорил Трубач, глядя в
сторону;
     -- Считаю,  эксперимент удался, -- улыбнулся Док. -- А что с остальными
фитюльками будем делать?
     -- Да выкинуть  их,  -- предложил Муха, -- и все  дела! На фиг нам этот
геморрой?
     -- И правда, ты, Чарли Паркер, или как там  его, посоветуй... -- сказал
Пастух.
     --  Не  поминайте  имени гения  всуе,  --  укоризненно покачал  головой
Трубач. -- А  выбрасывать такие  чудные вещички было бы грешно. Они нам  еще
наверняка пригодятся.
     -- А сколько стоит такая фиговина? -- спросил Боцман.
     --  Люблю  хозяйственных мужиков, --  усмехнулся  Трубач. --  Точно  не
скажу,  но  со всем  комплексом  слежения и  контроля никак не меньше твоего
"форда".
     -- Ого! -- присвистнул Боцман.
     -- Не свисти, -- сказал Артист. -- Деньги водиться не будут.
     И  все  шестеро негромко загоготали,  точно так,  как смеялись  они  на
коротких привалах между боями на склонах Кавказского хребта.
     -- Кстати, о деньгах,  -- сказал Пастух. -- Если этот человек-невидимка
знает про пятьдесят штук баксов,  стало быть, на  нас  его вывели в  управе.
Так? Да и вообще, если пораскинуть мозгой, узнали мы не так уж мало...
     --  Ну что,  пошли?  -- сказал Артист. -- По крайней мере, сейчас  нас,
надеюсь, ни одна гнида не слышит.
     -- А этот хрен в "мицубиси"? -- спросил Боцман.
     -- Будь спокоен, -- ответил Пастух. -- Он теперь далеко. Сейчас мы  для
них  временно  потеряны. И  если  б были  сиротами,  старыми  холостяками  и
импотентами, вполне  могли  бы без всякого риска  раствориться  на  шарике и
исчезнуть навсегда.
     -- Удивительный день! -- откликнулся Артист. -- Семен Злотников впервые
жалеет, что он не импотент.
     -- Не грусти, Казанова, -- обнял его за плечи Иван. -- Что-что, а это у
нас у  всех впереди. Если,  конечно, крупно  повезет и сумеем дожить до этих
старческих неожиданностей.
     И снова их смех странно разнесся по чужому Двору.
     Так,  словно сбросив на время гнетущую тяжесть этого нового витка своей
общей судьбы, они шагали в сторону Триумфальной арки, мимо Поклонной горы.
     --  Что  будем  делать, господа  офицеры?  -- приостановился Артист. --
Удрать от них нам все равно  не удастся. Судя по всему, нас бросят в дело не
сегодня завтра. Так что  не вижу  смысла расставаться.  Предки мои  на даче,
квартира свободна и гостеприимна. Аида ко мне, и будем ждать.
     --  Здоровая  мысль!  --  одобрительно воскликнул  Док.  -- Завалимся к
Семке, отоспимся, а там война план покажет.
     Кончалась  зыбкая   предутренняя  пора,   но  гулкая  тишина,   изредка
нарушаемая шелестом  одиноко летящей  черной  правительственной  "Волги" или
"мерседеса", еще висела над пустынным проспектом.
     --  У  тебя пожрать-то найдется что-нибудь в холодильнике?  --  спросил
Боцман.  --  А то заглянем в ночной магазин, на  всякий  случай  чего-нибудь
прихватим.
     Так и  сделали. И минут через двадцать, обвешанные пакетами, уже стояли
на  мостовой у тротуара в  надежде голоснуть и поймать таксиста или шального
левака.  Но редкие машины проносились мимо  --  то ли  спешили по неотложным
делам,  то  ли орава  здоровенных  мужиков,  блуждающих  ни свет ни заря  по
безлюдному проспекту, мало вдохновляла многоопытных московских шоферюг.
     -- Пустой  номер, --  минут  через десять  безуспешной  "ловли"  сказал
Артист.  --  Нас  никто  не  возьмет.  Шесть  таких  лбов  впустить  в  свой
собственный  автомобиль? Взгляните только на Боцмана  или Трубача --  это  ж
надо быть профессиональным самоубийцей!
     -- К тому же нам большая машина  нужна, -- сказал  Перегудов.  -- Вроде
"рафика" или того же "мицубиси"...
     И  странно,  не  успел  Иван  договорить эту  фразу,  как  вдруг  вдали
показался  быстро  приближающийся голубой  "рафик", который лихо подкатил  и
лихо  осадил  около  них  свой стремительный  бег. Молодой парень  приоткрыл
дверцу и высунулся из машины:
     -- Куда?
     -- К "Академической", -- сказал Артист.
     -- А сколько дадите?
     -- Не обидим, -- заверил Пастух.
     -- Двадцать баксов, -- непререкаемым тоном потребовал водитель.
     -- Ну ты пират, однако, -- восхитился Боцман.
     -- Пират не пират, -- ухмыльнулся наглый водила, -- а свои сто баксов в
день имею.
     -- Это обезьяна в анекдоте имеет, -- поправил Артист.
     -- А мне по фигу, -- отозвался тот. -- Ладно, залезайте. Раз  вы нищие,
могу домчать и за так.
     -- В каком смысле? -- не понял Артист.
     --  В  прямом,  прямом...  -- огрызнулся  водитель. --  А  то  "пират",
"обезьяна"... Да садитесь вы скорей, чего пялитесь!
     В его  голосе прозвучало  непонятное  нетерпение. Впрочем, выбирать  не
приходилось. Хотелось поскорей убраться с этого  Кутузовского, и они  быстро
забрались в салон голубого микроавтобуса.
     Расселись по креслам, машина тронулась и понеслась.
     И только тут они заметили, что  внутри этот "рафик" какой-то  необычный
--  между водительским сиденьем и пространством позади него  вдруг поднялась
прозрачная стеклянная стенка, как в дорогом лимузине или нью-йоркском такси.
Все  окна  машины были  завешены  плотными розовыми  занавесками с  дурацкой
бахромой по какой-то старой колхозной моде.
     Неожиданно с заднего сиденья прозвучал низкий, прокуренный голос:
     --  Ну  что,  здорово,  орлы!  Совсем,  что  ли,  обеднели,  на  халяву
катаетесь?
     Все шестеро стремительно обернулись, не веря ушам и глазам своим.
     -- Мать честная! -- воскликнул Пастух. -- Константин Дмитриевич! Вы?!
     С  заднего  сиденья на них с усталой улыбкой смотрел тот самый человек,
что позавчера на стадионе после гонок на выживание так внимательно следил за
ними в бинокль и переговаривался со своей странной маленькой зажигалкой.
     -- Тихо, тихо! --  поднял руку полковник Голубков.  -- Конечно  я, а то
кто же?
     -- Да откуда вы взялись тут? -- изумился и Перегудов.
     -- Как понимаете, доктор, чисто случайно,  -- усмехнулся  полковник. --
По  какому-то немыслимому  стечению обстоятельств. Ладно, ребята. Времени --
минуты, а обсудить надо уйму всего.
     -- Куда,  товарищ полковник? -- по внутреннему переговорному устройству
спросил водитель.
     -- Куда глаза глядят, а после куда седоки прикажут, -- ответил Голубков
и  щелкнул  каким-то  рычажком,  видимо, отключил  связь между  водителем  и
салоном.
     -- Прошу внимания! -- начал  полковник. -- Согласно  оперативным данным
мы  пришли к выводу, что  готовится колоссальная  афера.  Как  мы  полагаем,
осуществляют ее господа-товарищи чрезвычайно высокого ранга. У нас сложилась
некая гипотеза,  которая требовала подтверждения... Однако лица, о которых я
говорю, сидят столь высоко и прочно, что... В общем, понятно. Для закона они
сегодня  практически недосягаемы.  Поэтому мы  ждали каких-то действий  с их
стороны, которые подтвердили бы, что наши догадки не на пустом месте...
     Голубков перевел дух и закурил. Сделал пару затяжек и заговорил вновь:
     -- Примерно  три месяца  назад мы  получили  информацию, что  эти  люди
интенсивно  ищут небольшую мобильную группу специалистов особого назначения,
ну, скажем так, вашего профиля и положения.
     -- Ага! -- сказал Артист. -- Наконец-то что-то проясняется.
     --  Как вы догадываетесь, наш прямой интерес был в  том,  чтобы  в  эту
группу вошли не какие-то случайные парни со стороны, а наши люди. Конкретнее
-- вы.
     -- Почему именно мы? -- спросил Пастух.
     -- Мы  вас знаем. Вы проверены в деле. Ваш класс, уровень и возможности
нам известны. Когда нам сообщили, что этим тузам вдруг позарез потребовались
исполнители, не связанные ни с одной госструктурой, мы вывели их на вас.
     -- Как говорится,  спасибо за  доверие, --  зло усмехнулся Пастух. -- А
если это нам на хрен не надо? Или наше согласие больше не требуется? Мы ведь
роботы -- так? Без прав и желаний...
     -- Просто взяли нас и подставили, -- заключил Боцман.
     Голубков молчал, спокойно поглядывая на них.
     -- Пусть так, -- сказал он и раскурил погасшую сигарету. -- Дело тут не
в словах.
     -- В конце концов, мы не ваши подчиненные! -- воскликнул Пастух.  -- Мы
вообще теперь  -- ничьи! Вольные  шпаки! Хотим -- беремся за дело, хотим  --
нет.
     В салоне  был полумрак, но  они видели, как изменился полковник, как он
измотан, сколько  морщин  прибавилось на его лице за те  месяцы,  что они не
встречались. Он слушал их и терпеливо ждал. И когда они смолкли, сказал:
     -- Все? Тогда перейдем к делу.
     --  Никаких дел! -- отрубил  Пастух. --  Дела -- в  Кремле. А  у нас --
жизнь.
     -- Пустой разговор, -- сказал  полковник.  -- И вы  это знаете не  хуже
меня. Машина запущена, и деваться уже некуда. Ни вам, ни мне.
     -- Почему нас ввели в дело, не предупредив? -- спросил Пастух.
     -- По соображениям секретности. Эти "клиенты" и секунды не должны  были
в вас сомневаться.
     --  Короче, нас, как болванов, ставят перед фактом? -- понимающе кивнул
Трубач.
     -- Именно так, лейтенант Ухов. И хватит антимоний. Вы офицеры, отборный
спецназ -- и бросьте ваньку валять. Работа есть работа.
     -- Ну и вы тогда не валяйте!  --  разозлился  Пастух. -- У  вас хватает
спецов и без нас. Есть люди из "Альфы", есть из "Вымпела"! Чем они хуже?
     -- Я же сказал: никому другому я доверить такую работу не мог. Для этой
задачи идеально подошли нам только вы. Но что куда важней -- судя  по всему,
вы  подошли  им.  Классные специалисты,  прошли  войну,  обижены властью, не
верите никому  и  за хороший  гонорар  готовы на  все.  Нигде  не числитесь,
работаете  сами от  себя,  не проходите  ни  по каким  спискам.  Что  бы  ни
случилось -- никто не вступится, не станет докапываться, искать. Будто вас и
не было никогда.  Хитрым  путем мы довели до них  ваши данные и координаты и
стали ждать -- схватятся за вас или нет.
     -- Они схватились, -- по  привычке покусывая губу, сказал Перегудов. --
Как понимаю, вы решили поймать свою рыбку на живца?
     -- Примерно так.
     -- Ну спасибо, товарищ полковник,  --  сказал  Пастух.  --  Да вы  хоть
знаете, в какую кашу нас бросили?
     --  Знаю...  И  только  эти двое  суток принесли благодаря вам  столько
информации, сколько мы и не рассчитывали получить.
     --  Информация!  Информация! -- вдруг снова  вскипел Пастух.  --  Самое
главное  для  вас  -- информация!  Да  за эту  ночь нас двадцать  раз  могли
угрохать, и никто бы даже костей не нашел! Вы хоть знаете, что было?
     -- Знаю, -- хмуро глядя  на кончик дымящейся сигареты, сказал Голубков.
--  Вас взяли в крутую  разработку  их люди. Ребята нехилые. Под  стать вам.
Лишь одного они не учли -- что по вашему следу за ними идем мы.
     -- Их отряд  называется СОН, -- сказал Боцман. -- Они девчонку похитили
и прикончили на шоссе.
     -- Да, -- тяжело вздохнул Голубков. -- Я знаю.
     --  И   что  же,  --  вскрикнул  Муха,  --  неужто  никак  нельзя  было
предотвратить?
     Голубков помолчал, глядя в пол быстро катящего "рафика".
     -- Как  видите,  я не смог. Не  думал,  признаться,  что они так просто
пойдут на такое.
     -- Они -- пошли, -- сказал Перегудов.
     -- Да, да, да! -- бешено воскликнул Голубков. -- Пошли! Мы не спасли бы
ее,  если  бы  попытались  вмешаться, а  вся  наша  игра была  бы безнадежно
загублена. Мы и не думали,  что  эта девушка у них. Гады ловко сработали под
блатных. Что делать... Мы с вами люди военные. А это -- война.
     Все разом замолчали. "Рафик" быстро катил по утреннему городу.
     * * *
     -- Ладно, что от нас требуется? -- спросил наконец Пастухов.
     -- Вот это мужской  разговор, -- кивнул полковник. -- Давно  бы так. За
эти сутки отпало  сразу несколько  ошибочных версий.  В  разработке остались
одна-две, не  больше. Но все равно мы знаем еще слишком мало. Поэтому теперь
я хочу выслушать вас. Рассказывайте до мелочей, тут все одинаково важно.
     -- Вывод такой, --  сказал Пастухов, -- против  нас -- громадная  сила,
которую они почему-то решили не  скрывать. Явно хотели ошеломить могуществом
и неограниченной властью.
     -- И вот  тут  они сваляли дурака,  -- заметил Артист.  -- Если сложить
все,  что  нам показали,  нетрудно  вычислить,  откуда ветер  дует.  Это  не
уголовники.  Не   шелуха.  Это   --  крупные  мажоры.  Люди,  имеющие  право
командовать.   Им  без  звука   подчиняются  и  милиция,  и  ГАИ,  и  группы
антитеррора... В общем, разит этой вонью явно с вершины. Больше неоткуда.
     -- Я того же мнения, -- кивнул Док. -- Как сказал товарищ Маяковский:

     Начинается Земля,
     Как известно, от Кремля...

     -- Попробуйте обосновать,  Иван  Георгиевич,  -- попросил Голубков.  --
Сами понимаете, насколько тут все важно.
     -- Достаточно прикинуть, сколько баксов затрачено только на нас. Думаю,
уже  не одна  сотня тысяч. Такими деньгами  не станет запросто кидаться даже
самая  жирная  банда.  Это могут  позволить себе  лишь  те,  что  берут,  из
государственного кошелька или со счета  какого-нибудь  хитрого фонда. Ну  и,
наконец... убит человек.
     --  Значит,  действительно...  совпадает, --  сказал Голубков. --  Так,
давайте дальше...
     --  Одного  мы  не  поняли,  --  сказал  Пастух.  --  Нас вроде  хотели
захватить, но тут что-то случилось. Как будто им помешали.
     -- Точно! --  подтвердил Док. -- Кто-то дал красную ракету, и они вдруг
стали отходить. Будто в разгар атаки споткнулись.
     -- У нас тоже сложилось впечатление, что  у них что-то не сработало, --
кивнул полковник. -- Честно говоря, мы не поняли, кто пустил ту ракету. Ясно
одно  -- это был  приказ  немедленно  сворачиваться и уходить.  Так!  Теперь
рассказывайте, что было после  того, как  вас схватили на шоссе  и увезли. В
этой точке мы потеряли вас... ну и... сами можете догадаться, чего только не
передумали, пока не увидели, что вы живы.
     И они, стараясь  ничего не упустить, по-военному сжато и точно доложили
все.
     Полковник слушал очень внимательно, прикрыв глаза.
     --Да... -- подытожил Голубков, когда они закончили доклад. -- Ну а где,
хотя бы приблизительно, эта дача?
     -- Мы так и не поняли, -- ответил Трубач.
     -- Но если бы оказались там снова, узнали бы? -- спросил Голубков.
     -- Без проблем, -- кивнул Артист.
     -- Разрешите вопрос, товарищ полковник? -- по уставу обратился Муха. --
Если  ваши  люди  нас  потеряли,  как  вы  смогли  определить,  что   мы  на
Кутузовском?
     -- Тут нам здорово помогли враги. Для нужд ФАПСИ[1 ]по нашей
просьбе в Швейцарии закупили небольшую партию микроприборов, передающих речь
и позволяющих определять по импульсному  сигналу местонахождение об®екта. Мы
надеялись, что  их могут использовать те, на  кого мы  об®явили охоту.  И не
ошиблись.  Из  ФАПСИ  нам  сообщили,  что десять  экземпляров  этих  игрушек
примерно месяц назад были запрошены  именно теми, кто теперь нас интересует.
Вот мы  и подумали:  а вдруг? Фургоны,  в  которых  вас  увезли, в Москву не
в®езжали.  Значит,  остались  где-то  за  кольцевой.  На  всех  развилках  и
пересечениях с МКАД разместили своих людей с аппаратурой для приема сигналов
с этих штучек. Если вас оставили в живых и пометили  этими маячками, то либо
все вместе, либо порознь вы должны были запеленговаться при в®езде в Москву.
Игрушки сработали. И мы снова пошли за вами -- за тем микроавтобусом.
     -- Понятно, -- сказал Пастух.
     -- Так что с  той минуты вы уже  не выходили из  нашего поля зрения, --
продолжил  Константин Дмитриевич. -- Но сигналы  внезапно  оборвались,  хотя
техника  эта  безотказная. Что  было делать? Пошли  простейшим путем.  Стали
искать в том  квадрате города, откуда в последний момент поступали  сигналы.
Ну и... засекли... в одном замызганном под®езде...
     -- Так вы видели, -- хохотнул Трубач, -- как тот малый трепыхался?
     --  Что-то  видел,  --  пришурясь,  усмехнулся  Голубков, --  о  чем-то
догадался. Ну так  куда вы их схоронили,  признавайтесь. Сейчас это кое-кого
интересует куда больше, чем меня.
     -- Вот они,  -- Трубач достал из кармана свои  микроэлектронные трофеи.
-- Мы решили, что выбрасывать их пока рановато.
     -- Правильно решили, -- согласился Голубков.
     -- Но чего они все-таки хотят? -- спросил Трубач.
     -- Об этом мы пока можем только догадываться. Однако если  все так, как
мы  предполагаем,  тут  хотят  разыграть  презанятнейшую  комбинацию.  Самое
главное теперь --  чтобы  эти люди ни сном ни  духом не  расчухали, что этой
историей  занимается  наше  управление.  Иначе -- конец!  Один  намек,  даже
полнамека...
     --  Но  ведь это  Зависит  не  только  от нас,  --  сказал  Пастух.  --
Согласитесь, Константин Дмитриевич, возможны и другие каналы утечки.
     -- Безусловно, капитан. Но это, как говорится, не ваша головная боль.
     -- Наша, -- возразил Пастух. -- Ведь если что, помирать-то нам.
     -- Не только вам, -- заверил Голубков. -- Еще и  многим другим. Похоже,
мы схватились с таким зверем, ч