-- сказал Трубач. -- Кинутся выяснять. Пока туда прилетят,
пока разберутся, пока смекнут -- накинем еще минут двадцать.
     -- Согласен, -- кивнул Сергей. -- Плюс-минус минутка, но где-то так.
     Он обернулся, вгляделся в грунт позади  быстро несущейся  машины. Почва
была каменистой: шины "джипа" здесь почти не оставляли следов и не  вздымали
пыль. Во всяком случае, с вертолета увидеть их вряд ли смогли бы.
     -- Само собой, они кинутся в погоню. Туда, куда по логике и надо нам. К
границе, на север. Будут обшаривать с воздуха и на земле каждый камешек.
     -- Ну и?.. -- спросил Док.
     --  А мы пока  что  останемся здесь.  Машину загоним как можно выше  на
склон и спрячем  в  скалах.  В  горах  на  колесах нам делать нечего -- так?
Значит, где нас надо искать?
     -- На равнине -- сказал Трубач. -- Все правильно. Риск, конечно, но это
единственный выход.
     -- Сворачивай, Димыч! -- приказал Пастух. -- Займемся маскировкой.
     Горы начинались километрах в пяти по  правую руку -- Боцман домчал их к
ним за три минуты.  Нет, наверное, все же по праву сорвал он куш на гонках в
Крылатском.  Прочный  "джип"  подскакивал   и  едва  не  переворачивался  на
скорости.  Они  сидели,  подпрыгивая  на  сиденьях,  вцепившись  в  стальные
поручни,  чтоб не выбросило за борт. А в предгорье выпрыгнули из машины, дав
возможность  лихому  водителю  разогнаться  и   забросить  прочную  стальную
коробочку на колесах в узкую расщелину между нависшими  утесами. Здесь ее не
могли обнаружить ни с воздуха, ни с равнины.
     Мотор взвыл...  Машина начала резво карабкаться по камням, но вот  силы
ее иссякли... Они подбежали, навалились сзади, не давая ей скатиться вниз и,
одолев гранитный порожек, почти на  руках вкатили ее в укрытие. Отдуваясь  и
часто  дыша,  обессилено  опустились  наземь  и припали  спинами  к  горячим
колесам.
     Вертолеты зарокотали  минут через  двадцать пять. Но  это  были  другие
машины, не те легкие  поисковые стрекозки, что кружили ранним утром и ночью.
Над равниной низко неслись  два боевых ударных Ми-24 с реактивными снарядами
в подвесных кассетах на  коротких крылышках и торчащими пулеметами и пушками
из выпуклых глазастых кабин.
     Успели... Опоздай, задержись они -- и тогда...
     Грохочущая смерть умчалась и скрылась за хребтами на севере.
     На  полу  в  кузовке  "джипа"  оказался  ящик  с  шестью  двухлитровыми
пластиковыми бутылями  минеральной воды.  Но  Док  не позволил  им полностью
утолить жажду.
     -- Да  ну тебя. Док! -- внезапно рассвирепел Боцман.  -- Воды же, блин,
навалом!
     -- По три глотка! -- жестко отрезал Перегудов.
     -- Это почемуй-то? -- еще больше раз®ярясь, вскинулся Дмитрий.
     -- А  потомуй-то!  -- сказал Док.  --  Напьемся -- ослабеем. Не  сможем
идти.  Пропадем. Дождей  тут в это  время  года  уже не бывает. Машина  есть
машина -- откажет, встанет, а в ногах силы нету. И вообще, это мой "джип" --
я его взял, и вода  моя! Захочу, вообще буду продавать ее вам. Сто баксов за
глоток.
     --  Лекарь  чертов! --  от  души  ругнулся Боцман.  -- "Три глотка, три
глотка"... Да, мужики! А откуда у Рашид-Шаха наши Ми-двадцатьчетверки?
     -- Думаю,  из  Афгана,  --  сказал  Иван.  --  От  одной  из  талибских
группировок. Хотя они теперь им и самим нужны.
     -- Вообще, вы  обратили внимание?  --  крикнул Пастух.  --  Торговать с
Рашид-Шахом строго запрещено.  Агрессивный режим.  Каждый  год-два  затевает
войнушку. Так что -- железное эмбарго, контроль ООН и  всякая  такая  штука.
Тем более  если наступательные вооружения. Но,  судя по  всему, наш эмир  не
бедствует. Все у него есть, и не худшие образцы. Спрашивается: откуда?
     -- Как обычно  -- от  верблюда, --  сказал  Трубач.  --  Через  вторые,
третьи,  десятые  руки.  Так  называемые региональные  конфликты  для  таких
дядечек именины -- всегда можно разжиться неплохими игрушками.  Не в накладе
и продавцы. А рашид-шахи не скупятся  -- платят вдвое и  втрое.  А когда  ну
очень хочется -- так и впятеро.
     -- Сколько же он тогда собирался отвалить за эти два движка?
     --  Можете  быть спокойны, --  уверенно  сказал Трубач,  --  тут пахнет
миллиардами. Представляю  выражение  его  лица, когда  он узнает, что там на
самом деле. Особенно если была сделана предоплата. Вряд ли наши благодетели,
посулившие ему  товар, пошли бы на такую  заваруху, не имея гарантий, что он
готов выложить эти бабки.
     -- Да, -- сказал Док, -- выражение личика у него, наверное, будет не из
приятных.  А уж представьте себе выражение лица того, кому придется  ему обо
всем этом доложить!
     Они усмехнулись.
     Над  равниной  снова послышался знакомый грохот  двигателей. Сверкая на
солнце  винтами, пара  вертолетов возвращались.  Но теперь они  шли  намного
выше, и не  по прямой, а сходились и  расходились в воздухе -- видно, хотели
охватить взглядом большие участки равнины.
     -- Увы, -- сказал Док. -- Боюсь, им не больно хочется возвращаться.
     * * *
     Дорога уводила вереницу машин все дальше и дальше.
     Первый  этап  по  территории  Ирана длиной  свыше  шестисот  километров
одолели только  к  ночи. Весь путь старались держаться  где-то неподалеку от
российской технички, но  удавалось  это не всегда.  На  участках, где дороги
сужались,  огибая горы,  они обязаны  были пропускать  экипажи участников  и
взбираться на под®емы только за ними.
     Все трое понимали: то, чего они опасались больше всего, могло произойти
в  любую минуту. И может быть,  заветного груза уже давно  не  было  в сером
фургоне  с надписью "Россия -- спорт". Вполне вероятно, что  его  успели уже
передать и  перепрятать, а  тогда... Что "тогда"  --  они старались даже  не
думать.
     --  Не люблю трафаретов, --  сказал Михаил. -- Но я летчик.  У нас есть
понятие  "стандартное  решение". Обычно  оно оптимальное, потому  что всегда
оплачено кровью. Считаю, схема, опробованная в Красноводске, себя оправдала.
Только были бы условия, чтобы занять высоту и вести  наблюдение. Но в лагере
надо оставить двоих на связи с  наблюдателем. Его задача -- корректировать и
направлять. Другие предложения будут?
     --  Загнемся,  -- сказал Муха. -- Мы и так  уже без задних ног. Порули,
блин, на таких  дорогах.  Честно  сказать, я раза  два чуть  не  свалился  в
пропасть.
     --  И я тоже, --  сказал Артист. --  Вроде все ясно,  а голова  на руль
падает. А впереди еще вон сколько! И все труднее и труднее.
     -- Ясно, -- сказал Михаил. -- Тогда распорядок  такой -- по прибытии на
ночевку,  двое  дежурят, третий  спит. В  три смены.  В случае чего -- будим
спящего и работаем втроем.
     Но эта ночь в  отличие от прошлой пролетела без всяких событий. Никакой
возни, никаких сомнительных передвижений. Видимо, тяжелейший участок вымотал
всех,
     А на следующий  день в  пять  утра ревущий караван, заметно поредевший,
вновь  отправился в  путь.  Только теперь они  осознали  мудрость  принятого
накануне решения -- хотя бы немного отоспаться.
     Все  трое  чувствовали себя  значительно бодрее  и были готовы  к новым
испытаниям.
     --  Впереди Шуштер-Эль-Ахмад,  --  сказал Артист.  -- Последняя ночевка
перед Рашиджистаном. Этой ночью, думаю, будет не до сна. Крысы зашебуршатся.
Или мы просто круглые дураки.
     * * *
     Двое  суток  весь  мир  полнился догадками  об исчезновении российского
самолета-гиганта, следовавшего специальным  рейсом в Сингапур, имея на борту
изюминку предстоящего международного авиакосмического  салона. Какие  только
гипотезы  не  высказывались   журналистами  относительно   того,  что  могло
случиться с воздушным  судном  и его  экипажем после  того,  как целым рядом
контрольных станций слежения и управления воздушным движением в девятнадцать
сорок по московскому времени был получен сигнал бедствия.
     Как   обычно,   согласно  международным   правилам  проведения  полетов
российская  сторона обратилась ко всем странам региона, где мог находиться в
тот  момент  Ан-124  "Руслан",  бортовой   номер  48-227  с   просьбой  дать
раз®яснения  и предоставить российским и международным поисково-спасательным
службам возможность  осуществить необходимые  мероприятия.  А в случае, если
какие-либо  следы самолета будут обнаружены, поставить об этом в известность
российские учреждения согласно принадлежности лайнера.
     На соответствующие запросы в  экстренном  порядке были получены  данные
радиолокационных  станций  по  всему маршруту следования самолета  вплоть до
момента, когда с ним была потеряна связь. Они подтвердили, что до указанного
времени  полет проходил  нормально, без  отклонений  по курсу и  высоте,  но
тотчас после  тревожного  сигнала самолет изменил направление движения из-за
технической  неисправности и перешел в резкое снижение. Других данных  ни  у
кого не было.
     Однако те же службы радиолокационного слежения в то же время отметили в
соседней воздушной зоне маневры группы из нескольких неустановленных летящих
об®ектов, которые  некоторое время  четко  фиксировались радарами,  но затем
внезапно исчезли. На  запросы в связи с этим все близлежащие страны заявили,
что  никакие  их  самолеты  в  тот  момент  в  данном районе  в  воздухе  не
находились. Оставалось  предположить  только  самое худшее...  И  во  многих
сообщениях  газет, появившихся  в  те дни  в  обоих  полушариях,  с  печалью
говорилось о том, что близящийся грандиозный праздник авиации и космонавтики
открыл счет своих жертв, еще не начавшись.
     Команды  спасателей   разных  стран   пытались  обследовать  с  воздуха
вероятные   районы  падения  и  гибели  "Руслана",  однако  усилия  их  были
безуспешны. Самолет летел над пустынной  местностью  -- горными массивами  и
безлюдными степями,  все  это  происходило  в вечернее  время суток, так что
момент трагедии мог остаться незамеченным.
     Истекали вторые сутки бесплодных  поисков и  неизвестности,  когда было
получено сообщение, распространенное ведомством  военно-космической разведки
Соединенных  Штатов  и  через  несколько  часов  подтвержденное  аналогичным
ведомством России. На фотографиях, переданных  с разведывательного спутника,
был  отчетливо   запечатлен  крупный  самолет  на  стоянке   самой   большой
военно-воздушной  базы   в  эмирате   Рашиджистан.   Посольство   России   и
Международная  организация  безопасности  воздушных  полетов   обратились  к
правительству эмира Рашид-Шаха  с просьбой дать об®яснения этому  факту, так
как подобные воздушные суда на данной авиабазе никогда ранее не наблюдались.
Рашиджистан не спешил с ответом.
     Повторное прицельное фотографирование с  орбиты того же  самолета более
сильной оптикой позволило рассмотреть на крыльях и фюзеляже  опознавательные
знаки  и  надписи.  Так  было  неопровержимо  установлено:  на   снимках  --
исчезнувший   самолет.   Только   после  этого  ситуация  начала   понемногу
проясняться.
     Представитель  Рашиджистана  в  Международном  Красном  Кресте  устроил
брифинг,  на котором  сотрудники  авиационных и гуманитарных  организаций  и
корреспонденты ведущих телеграфных  агентств узнали следующее:  на  авиабазе
действительно находится указанный самолет. Он был захвачен в воздухе группой
террористов,  с которыми в  настоящее  время ведутся безуспешные переговоры.
Террористы  не   пред®являют  никаких  ни  политических,  ни   экономических
требований, однако угрожают  уничтожить самолет вместе с грузом и экипажем в
случае, если будет обнародовано место его  пребывания. Именно этим, и только
этим, вызвано то,  что правительство  Рашиджистана,  исходя  из  соображений
гуманности,  было  вынуждено  уступить  требованиям  воздушных пиратов  и  в
течение  почти  пятидесяти  часов  воздерживаться  от  каких-либо  публичных
заявлений. Выступавший  на брифинге представитель эмирата  особо подчеркнул,
что переговоры с террористами проходят трудно и  напряженно, опасность того,
что они пойдут до  конца в намерении выполнить свою угрозу, еще не  снята, а
потому просил всех заинтересованных лиц, международные  организации и прессу
воздержаться от распространения данной информации.
     Но  уже  через  три  часа  тот  же  представитель  распространил  новое
сообщение. Из него явствовало, что спецподразделениями страны был предпринят
штурм самолета.  В ходе операции захвата все террористы, общим числом четыре
человека, уже покинув  самолет,  покончили с собой, подорвав мощное взрывное
устройство.  От  их  тел мало  что  сохранилось,  опознание  невозможно,  но
фрагменты  останков могут быть пред®явлены мировому  сообществу. Ни самолет,
ни  его экипаж не  пострадали и не понесли никакого ущерба. После завершения
необходимых  формальностей  экипаж  сможет  беспрепятственно  вылететь  либо
обратно в Россию,  либо в пункт назначения -- Сингапур, либо  в любое другое
место по указанию своего правительства.
     Вслед за этим информационные агентства передали сообщение Москвы. В нем
говорилось, что  обстоятельства исчезновения и обнаружения самолета являются
не  до  конца  проясненными, так как  сотрудникам российского  посольства  в
столице эмирата Эль-Рашиде не было разрешено прибыть на авиабазу для встречи
с  экипажем  самолета.  Однако с  летчиками установлена  надежная  радио-  и
телефонная   связь.  Они   действительно   живы  и  здоровы,  комментировать
случившееся отказались, однако дали косвенно  понять, что не  могут ручаться
за  сохранность груза,  так как  отдельные его части  были увезены, а  затем
возвращены в транспортный отсек самолета.
     По согласованию с экипажем его командиру,  пилоту 1-го класса  Буянову,
было предложено сразу же, как  только  появится возможность, покинуть эмират
Рашиджистан и  продолжить прерванный полет в первоначальный пункт назначения
-- столицу Республики Малайзия.
     * * *
     Горы, горы, горы... Спуски и под®емы...  Поворот  за поворотом, поворот
за поворотом...
     Неожиданно  за крутым изгибом узкой каменистой  дороги,  переходившей в
крутой спуск, они увидели, что внизу, где трасса опять круто  уходила влево,
что-то случилось. Там сгрудились  несколько машин,  дорога  была  перекрыта.
Минут пять назад на  раз®езде они пропустили  вперед серый фургон российской
технички. Его не было видно внизу, и сердца всех троих невольно сжались.
     -- Давай! --  негромко выкрикнул Михаил, и Артист, сидевший  за  рулем,
чуть ослабил ногу на тормозе, разгоняя машину под уклон. Они подлетели туда,
где  в конце спуска  стояли друг за другом разноцветные "джипы". Людей около
них  не  было --  все были у следующего  поворота  и,  оцепенев, смотрели на
что-то, закрытое скалой.
     Они вошли в толпу  гонщиков,  механиков, спортивных комиссаров и судей.
Тут   же  были  и  тележурналисты  Си-Эн-Эн  и   Би-Би-Си  с  видеокамерами,
наведенными  на  ежесекундно готовый скатиться с  обрыва  в пропасть тяжелый
серый фургон российской  технички. Он накренился, перегородив дорогу, задней
частью нависая над пропастью.  Видимо, что-то случилось  с передним колесом.
Вот-вот должно было случиться непоправимое.
     Мокрый от страха водитель, тот самый здоровенный парень, выжав до конца
педаль,  удерживал тяжелый  грузовик только  тормозами. Ему надо было  резко
рвануть машину с места и стремительно вывернуть руль, но он оказался как раз
на переломе дороги между  крутым спуском и под®емом,  а правое заднее колесо
уже было на самом краю. Все понимали, что может произойти сейчас.
     Ближе  всех к кабине с распахнутой дверью стоял Добрынин, лицо его было
страшным.  Но смотрел  он не  на водителя, а на серый борт  фургона,  словно
просвечивая его насквозь остекленевшими глазами.
     Ни слова не говоря, Артист,  Муха и Михаил,  рыча от натуги, выворотили
тяжеленный красно-бурый камень и, растолкав застывших  людей, подсунули  его
под  левое  заднее колесо. В тот же самый момент, взревев  дизелем, к переду
грузовика  подкатил  серебристый  "рейнджровер"  английской   команды.   Тот
англичанин,  которого Муха и  Артист приняли за  водителя  микроавтобуса,  с
удивительной  ловкостью и  быстротой  зацепил трос за мощный бампер и заорал
что-то по-английски водителю, отчаянно крутя в воздухе руками.
     Но смертный  ужас, видно, парализовал парня за баранкой.  Окаменев,  он
неотрывно смотрел в зеркало заднего вида, боясь  и на долю секунды отпустить
тормоз.
     Муха, маленький, стройный и верткий, как все классные каратисты, кошкой
взлетел на подножку  грузовика и, убедившись, что  англичанин  уже  сидит за
рулем  своего "рейнджровера",  резким  ударом локтя отбросил  тяжеловеса  на
правое  сиденье и, успев сделать знак рукой англичанину,  быстро до  предела
выкрутил  руль вправо.  Тот не  промедлил,  и  дернул грузовик  ни  секундой
раньше,  ни секундой  позже. Муха сбросил тормоз и, едва  буксируемая машина
сдвинулась в сторону от обрыва, так же быстро  выкрутил руль влево. Техничка
встала вдоль дороги, и Олег, врубив первую переднюю передачу, поставил ее на
сильный ручной тормоз.
     -- Все! -- выдохнул он.
     Техничка стояла на краю,  но ей теперь уже ничто не угрожало, надо было
только сменить спустившее переднее колесо.
     Вокруг  раздались  аплодисменты.  Муха  выскочил  из  кабины  и в  знак
приветствия  помахал англичанину  поднятым кулаком.  И тот,  высунувшись  из
машины и глядя назад, тоже поднял сжатый кулак.
     -- Нет, --  сказал в эту минуту Артист Михаилу, --  плюньте мне в рожу,
если он англичанин!
     И сграбастал,  крепко  прижал к себе  Олега, кажется еще не понимающего
того, что он сделал.
     К ним  подошел  Добрынин.  Он  был в полном  смысле  слова  зеленым  от
пережитого волнения.
     -- Спасибо вам! --  сказал он. --  Вы даже не представляете,  как я вам
благодарен!
     Откуда-то из толпы  возник Штукин, подлетел невесомо, своей  спортивной
походкой.
     -- Ну а я вам что говорил, Леонид Павлович! Золотые парни!
     -- Да какие там  золотые!  -- с трудом  выговорил  Добрынин. --  Они не
золотые... Но неужели вы журналисты?
     -- Вот он журналист, -- сказал Муха и ткнул пальцем в грудь Артиста. --
А я так... гонщик на выживание.
     -- Ба! -- воскликнул Добрынин. -- По-моему,  я вас видел в Москве и как
раз на гонках в Крылатском, в ту субботу. Я там был председателем жюри.
     -- Да нет, что вы, это я так... -- со смехом отмахнулся Олег, -- просто
к слову пришлось.
     Но Штукин как-то особенно посмотрел на него, и Муха понял, что случайно
сболтнул лишнее.
     --  Вернемся в Москву, -- сказал Добрынин,  -- приходите ко мне, устрою
вас на хорошее место.
     -- Спасибо,  -- сказал Мухин  и  поспешил  поскорей скрыться за спинами
гонщиков.
     Он тоже узнал их. Там, в Крылатском, господин Добрынин под звуки фанфар
надевал на Боцмана почетный знак победителя, а этот шустрый Штукин обряжал в
тот белый костюм с хитрыми радиовисюльками, с которого все и началось.
     * * *
     И в этот  вечер, как уже  несколько дней подряд,  Борис Лапичев, первый
помощник  вице-премьера Клокова,  уже  привычно  включил  телевизор  в  ноль
двадцать пять,  когда по Российскому каналу передавали очередной репортаж  о
ходе  авторалли "Европа -- Азия". Компания Си-Эн-Эн, как всегда, вела прямые
передачи  через  спутник  прямо с  места  событий, а  потом  эти видеосюжеты
расходились   по  всему   миру,   многократно  повторяясь  в  информационных
программах на всех континентах.
     Интерес Лапичева  к гонкам был  вовсе не праздный:  каждый  репортаж он
записывал  на видеомагнитофон, а затем внимательно просматривал каждый кадр.
Согласно договоренности  где-то на  картинке непременно должен был мелькнуть
Ричард Слейтон в красной спортивной кепке козырьком назад  -- это был сигнал
ему, мистеру Лапичеву, подтверждающий, что все проходит по плану, все о'кей.
     И  в  этот вечер он сидел у большого экрана своего "Панасоника",  когда
был  показан ошеломляющий  момент  спасения  российской  технички,  едва  не
сорвавшейся