- Нет, я просто называю его так.
     - Он похож на дикаря из телепередачи "Нешнл Джиогрэфик".
     - Да, он именно такой. Я нашла его на лужайке перед домом - возможно,
это был его дом, имя владельцев было Роквей, - и он умирал от укуса. Может
быть, его укусила крыса. Он не говорит. Только рычит и хрюкает.  До  этого
утра мне  удавалось  контролировать  его  поведение.  Но  я...  я  устала,
понимаете... и... - Она пожала плечами.  Болотная  грязь  высыхала  на  ее
блузке, образуя узор, похожий на китайские  иероглифы.  -  Сначала  я  его
одевала. Он снимал все, кроме трусов. Наконец я устала  пытаться.  Похоже,
мошкара его не беспокоит. - Она сделала паузу. - Я хочу, чтобы мы пошли  с
вами. Мне кажется, в таких обстоятельствах  мне  незачем  стесняться  моих
слов.
     Ларри подумал о том, как бы она себя вела, если  бы  знала  о  судьбе
последней женщины, которая хотела пойти вместе с  ним.  Но  она  этого  не
узнает. Этот случай похоронен глубоко-глубоко, хотя этого и нельзя сказать
о связанной с ним женщине. Он боялся упомянуть о  Рите  еще  сильнее,  чем
преступник боится назвать имя своей жертвы в светской беседе.
     - Я не знаю, куда я направлюсь, - сказал  он.  -  Я  пришел  сюда  из
Нью-Йорка. План мой состоял  в  том,  чтобы  найти  симпатичный  домик  на
побережье и просто залечь здесь примерно до октября. Но чем дальше я  иду,
тем сильнее мне нужны другие люди. Чем дальше я иду, тем сильнее  все  это
потрясает меня.
     Он выражал свои чувства с трудом, и, похоже, не мог  говорить  яснее,
не упоминая о Рите и о кошмарных снах с темным человеком.
     - Я всего боялся, - сказал он осторожно, - так как  был  предоставлен
самому себе. Какая-то паранойя. Словно  я  ожидал,  что  на  меня  нападут
индейцы и снимут мой скальп.
     - Иными словами, вы перестали искать дома и начали искать людей.
     - Возможно, вы правы.
     - Вы нашли нас. Это только начало.
     - Скорее уж вы нашли меня. И меня беспокоит этот  мальчик,  Надин.  Я
должен быть постоянно начеку. Ножа его больше нет, но мир до отказа  набит
ножами, которые только и ждут того, чтобы их подобрали.
     - Да.
     - Я не хотел бы, чтобы  это  прозвучало  жестоко...  -  Он  запнулся,
надеясь, что она договорит за него, но она не сказала ни  слова  и  только
посмотрела на него своими темными глазами.
     - Вы не думали о том, что надо его бросить? - Вот наконец он выплюнул
эту фразу, словно кусок камня,  и  звучала  она  так,  словно  он  был  не
слишком-то симпатичным парнем... но справедливо  ли  это,  должны  ли  они
превращать плохую ситуацию в еще более худшую,  взваливая  себе  на  плечи
десятилетнего психопата. Он сказал ей,  что  слова  его  могут  прозвучать
жестоко, и, наверное, так оно и было. Но теперь вокруг  них  был  жестокий
мир.
     А тем временем странные глаза Джо цвета морской волны сверлили Ларри.
     - Я не могу так поступить, - сказала  Надин  спокойно.  -  Я  понимаю
опасность и понимаю также то, что она будет угрожать в первую очередь вам.
Он ревнует. Он боится, что вы станете для  меня  важнее,  чем  он.  Вполне
возможно, что он снова попытается... попытается добраться  до  вас,  если,
конечно, вам не удастся с ним подружиться или, по  крайней  мере,  убедить
его в том, что вы не собираетесь... - Она  запнулась,  оставив  эту  мысль
непроясненной. - Но если я оставлю его, то это будет убийство. А я не хочу
принимать участие в  убийстве.  Слишком  много  людей  уже  умерло,  чтобы
убивать еще.
     - Если он ночью перережет мне глотку, то вам  волей-неволей  придется
принять в этом участие.
     Она наклонила голову.
     Говоря так тихо, что только  она  могла  его  слышать  (он  не  знал,
понимает ли наблюдавший за ними Джо, что они говорят), Ларри произнес:
     - Он мог бы сделать это уже прошлой ночью, если бы  вы  не  пошли  за
ним. Разве это не так?
     - Все это могло бы случиться, но ведь не случилось,  -  ответила  она
мягко.
     Ларри засмеялся.
     - Дух Рождества вот-вот придет?
     Она подняла на него глаза.
     - Я хочу пойти с вами, Ларри, но я не могу оставить Джо. Вам решать.
     - Это не так-то просто.
     - Жизнь в наши дни не очень простая вещь.
     Он задумался. Джо сидел на обочине, наблюдая за  ними  глазами  цвета
морской воды. Позади них настоящая морская вода  омывала  скалы,  с  шумом
прорываясь в секретные ходы, проделанные ею в камне.
     - Хорошо, - сказал он. -  Мне  кажется,  что  вы  проявляете  к  нему
опасную снисходительность, но... хорошо.
     - Спасибо вам, - сказала Надин. - Я буду отвечать за его поступки.
     - Это будет большим утешением, когда он убьет меня.
     - Это будет на моей совести до последнего дня жизни, - сказала Надин,
и внезапно уверенность в том, что в не слишком отдаленном будущем  все  ее
слова о святости жизни обернутся против нее,  чтобы  посмеяться  над  ней,
захлестнула ее, как порыв холодного ветра. Она поежилась. Нет,  -  сказала
она себе. Я не могу стать убийцей. Только не это. Никогда.


     В тот вечер они разбили лагерь на мягком белом песке публичного пляжа
в Уэллсе. Рядом  с  комком  водорослей,  отмечавшим  самую  высокую  линию
прилива, Ларри развел большой костер. Джо сел  с  другой  стороны  костра,
подальше от него и от Надин, и бросал в огонь небольшие палочки. Иногда он
поджигал палку побольше и начинал носиться с ней по пляжу, держа ее  перед
собой, словно единственную свечу, зажженную в честь его дня рождения.
     - Вы играете?
     Он слегка подпрыгнул при звуке  ее  голоса  и  посмотрел  на  футляр,
лежавший перед ним на песке. Раньше он стояла, прислонившись к  "Стейнвею"
в музыкальной комнате большого дома, куда они проникли, чтобы добыть  себе
ужин. Он нагрузил свой рюкзак консервными банками и, подчиняясь внезапному
импульсу, взял с собой гитару, даже не заглянув в футляр. Последний раз он
играл на гитаре во время той  сумасшедшей  вечеринки,  а  было  это  шесть
недель назад. Совсем в другой жизни.
     - Да, играю, - сказал он и обнаружил, что _х_о_ч_е_т_ играть,  но  не
для нее, а просто потому, что иногда это приятно, это прочищает  мозги.  А
когда разводят костер на  пляже,  то  кто-нибудь  обязательно  берется  за
гитару.
     - Давайте-ка посмотрим, что у  нас  там,  -  сказал  он,  расстегивая
замки.
     Он ожидал, что гитара окажется хорошей, но  то,  что  лежало  внутри,
все-таки   оказалось   для   него    приятным    сюрпризом.    Это    была
двенадцатиструнная гитара фирмы "Гибсон". Прекрасный инструмент, возможно,
даже ручной работы.
     - Красивая, - сказала она.
     - Это точно.
     Он взял несколько аккордов, и ему понравилось звучание, хотя струны и
были немного расстроены. Звук был насыщеннее и богаче, чем у шестиструнки.
Гармоничный, но жесткий.
     Он стал настраивать гитару на слух, вспоминая о Барри  Григе,  Джонни
МакКолле и Уэйне Стаки. Когда он уже почти закончил, Надин дотронулась  до
его плеча, и он поднял взгляд.
     Джо стоял рядом с костром, позабыв о потухшей палке в руке.  Странные
глаза его смотрели на Ларри с откровенной зачарованностью, а рот  его  был
раскрыт.
     Очень тихо, так тихо, что это могла быть всего лишь мысль  у  него  в
голове, Надин сказала:
     - У музыки есть волшебная сила...
     Ларри начал наигрывать старые блюзы, которые он  выучил  с  пластинки
"Электры", когда был еще подростком. Потом, убедившись в том,  что  гитара
хорошо настроена, он запел... пел он всегда лучше, чем играл.

                   Крошка, я вернулся из далеких мест
                   Ночь в день превратит мой приезд
                   Потому что я здесь
                   Далеко от дома
                   Но ты слышишь, как я еду сюда
                   На хребте у черного кота.

     Джо улыбался, как человек, который только что узнал какой-то приятный
секрет. Ларри подумал, что он стал похож  на  кого-то,  кто  долгое  время
страдал от зуда между лопатками в том месте, куда не достают руки, а потом
наконец встретил человека, который точно знал, где  надо  почесать,  чтобы
зуд прошел. Он порылся в  запылившихся  архивах  своей  памяти  в  поисках
второго куплета и нашел то, что искал.

                   Я кое-что умею, мама, это факт
                   Они не слышат ритма, не попадают в такт
                   Я слышу ритм
                   Далеко от дома
                   И ты услышишь, как я еду сюда
                   На хребте у черного кота.

     Открытая, восхищенная улыбка Джо озарила его глаза, и в них появилось
выражение, которое, как показалось Ларри, вполне могло бы заставить  любую
молодую девушку повилять бедрами. Он дошел до  инструментального  куска  и
сыграл его не так уж плохо. Его  пальцы  извлекали  из  гитары  правильные
звуки:  жесткие,  яркие,  немного   кричащие,   словно   набор   фальшивых
драгоценностей, возможно, краденых, выставленных  на  продажу  в  бумажном
пакетике на углу улицы. Третий куплет он вспомнить  не  смог  -  там  было
что-то о железнодорожной колее. Тогда он повторил первый куплет и умолк.
     Когда он кончил петь, Надин засмеялась  и  захлопала  в  ладоши.  Джо
отбросил свою палку и стал скакать по песку, испуская приветственные крики
бешеной радости. Ларри с трудом мог поверить  в  свершившуюся  с  ребенком
перемену и велел себе не  обольщаться  на  этот  счет.  Иначе  можно  было
потерпеть крупное разочарование.
     "У музыки есть волшебная сила, способная укротить дикого зверя".
     С невольным недоверием он задумался о том, неужели все могло быть так
просто. Джо подавал ему какие-то знаки, и Надин сказала:
     - Он хочет, чтобы вы сыграли еще что-нибудь. Вы не могли бы? Это было
прекрасно. Когда вы поете, я чувствую себя лучше. Гораздо лучше.
     Он сыграл "Поездку за город" Джеффа Малдора и свой собственный  "Блюз
Салли". Потом он сыграл "Катастрофу на  шахте  в  Спрингхилле"  и  "Все  в
порядке, мама"  Артура  Крудупа.  Потом  он  переключился  на  примитивный
рок-н-ролл, а напоследок сыграл песню, которая  ему  всегда  нравилась,  -
"Бесконечный сон" Джоди Рейнольдса.
     - Больше я не могу играть, - сказал он Джо, который за  весь  концерт
ни разу не пошевелился. - Мои пальцы. -  Он  вытянул  руки,  показывая  им
глубокие следы, которые струны оставили на пальцах, и заусенцы на ногтях.
     Мальчик протянул вперед свои руки.
     Ларри мгновение помедлил, а потом внутренне пожал плечами. Он повесил
гитару мальчику на шею.
     - Надо много практиковаться, - сказал он.
     Но то,  что  произошло  дальше,  было  одним  из  самых  удивительных
впечатлений в его жизни. Мальчик почти безошибочно сыграл  "Джима  Денди",
испуская вместо слов ухающие крики, словно язык его прилип к небу. В то же
время было совершенно очевидно, что раньше он никогда не играл на  гитаре.
Он не мог ударить по струнам достаточно сильно,  чтобы  они  зазвенели,  и
перемены аккордов были у него  неточными  и  неряшливыми.  Звук  получался
приглушенным и призрачным, словно Джо  играл  на  гитаре,  внутри  набитой
ватой, но в остальном это была абсолютная копия сыгранной Ларри мелодии.
     Закончив, Джо с любопытством посмотрел на свои пальцы, словно пытаясь
понять, почему они могут воспроизвести лишь мотив музыки Ларри, но не сами
звенящие звуки.
     Ларри  услышал  свой  собственный  голос,  приходящий  как  будто  со
стороны:
     - Ты слишком слабо бьешь  по  струнам,  вот  и  все.  У  тебя  должны
появиться мозоли - твердые бугорки - на кончиках  пальцев.  И  еще  должны
развиться мускулы на левой руке.
     Пока он говорил, Джо смотрел на него очень внимательно, но  Ларри  не
был полностью уверен в том, что мальчик  его  понимает.  Он  повернулся  к
Надин.
     - Вы знали, что он может играть?
     - Нет. Я удивлена так же, как и вы. Это что-то вроде чуда, не так ли?
     Ларри кивнул. Мальчик играл "Все в порядке, мама", снова воспроизводя
почти каждый нюанс игры Ларри. Но порой  струны  лишь  тупо  стучали,  как
деревяшки, когда пальцы Джо перекрывали вибрацию, не давая ей зазвучать.
     - Позволь, я покажу тебе, - сказал Ларри и протянул руки за  гитарой.
Джо немедленно бросил на него недоверчивый взгляд. Ларри пришло в  голову,
что он вспоминает о том, как исчез в море его нож. Джо  попятился,  крепко
сжимая гитару. - Хорошо, - сказал Ларри. -  Она  твоя.  Когда  тебе  нужен
будет урок, приходи ко мне.
     Мальчик испустил ликующий крик и побежал по пляжу, держа  гитару  над
головой, словно священную жертву.
     - Он разнесет ее в щепки, - сказал Ларри.
     - Нет, - ответила Надин. - Я так не думаю.


     Ларри проснулся посреди ночи и приподнялся на одном локте.  От  Надин
остался лишь смутный силуэт, упакованный  в  три  одеяла.  Напротив  Ларри
лежал Джо. Он также лежал под несколькими одеялами, но голова его  торчала
наружу. Во рту он держал большой палец. Ноги его были подтянуты к  животу,
а  между  ними  лежало  тело  двенадцатиструнной  гитары  фирмы  "Гибсон".
Свободной рукой Джо обнимал гитару за деку. Ларри зачарованно  смотрел  на
него. Он отнял у мальчика нож и выбросил его в море, а мальчик взял в руки
гитару. Прекрасно. Пусть играет.  Гитарой  никого  не  заколешь,  хотя,  -
предположил Ларри, - ударить ей можно довольно сильно. Он снова заснул.


     Когда он проснулся на следующее утро, то Джо сидел на камне с гитарой
на коленях и  играл  "Блюз  Салли".  Он  делал  успехи.  Надин  проснулась
двадцать минут спустя и сияюще улыбнулась Ларри. Ларри  пришло  в  голову,
что Надин, в сущности, очень красива. В памяти всплыла строчка из какой-то
песенки Чака Берри: Надин, радость моя, ты ли это?
     Вслух он сказал:
     - Посмотрим, что у нас есть на завтрак.
     Он развел костер, и они уселись вокруг него втроем, выгоняя из костей
ночной холод. На сухом молоке Надин сварила овсяную кашу, а потом они пили
заваренный в жестянке крепкий чай. Джо ел, держа гитару на коленях. Дважды
Ларри поймал себя на том, что улыбается  мальчику  и  думает  о  том,  что
невозможно не полюбить человека, который любит гитару.


     Они поехали на юг по шоссе N_1. Джо ехал на своем  велосипеде  строго
по белой линии, иногда вырываясь вперед на милю или  около  того.  Однажды
они нагнали его в тот момент, когда он вел свой велосипед по обочине и  ел
ежевику довольно забавным способом: он подкидывал каждую ягоду в воздух  и
на излете безошибочно ловил ее ртом. Через час они обнаружили его  сидящим
на мемориальной доске в честь войны за независимость и играющим на  гитаре
"Джима Денди".
     После одиннадцати часов они наткнулись на  странную  дорожную  пробку
перед  в®ездом  в  небольшой   городок   под   названием   Оганквит.   Три
ярко-оранжевых городских  мусороуборочных  машины  стояли  в  ряд  поперек
дороги, заблокировав ее от одной обочины до другой. На одном  из  мусорных
контейнеров лежало истерзанное воронами тело  существа,  которое  когда-то
было человеком. Десять жарких дней сделали свое дело.  Там,  где  тело  не
прикрывала одежда, было заметно, как кипят личинки.
     Надин отвернулась.
     - Где Джо? - спросила она.
     - Не знаю. Где-нибудь впереди.
     - Лучше бы он не видел этого. Как вы думаете, он заметил?
     - Возможно, - сказал Ларри. Он  уже  задумывался  над  тем,  что  для
главной дороги шоссе N_1 было удивительно пустынным. С  тех  пор  как  они
покинули Уэллс, им встретилось не более дюжины застывших машин. Теперь  он
понимал, почему. Они перегородили дорогу. Возможно, перед в®ездом в другой
конец городка окажутся сотни, если не тысячи скопившихся машин.  Он  знал,
как Надин заботится о Джо. Лучше бы избавить мальчика от этого зрелища.
     - Почему они блокировали дорогу? - спросила она у него.  -  Зачем  им
было это нужно?
     - Наверное, они пытались ввести у себя в городе карантин.  Думаю,  на
другом конце города мы найдем еще одну баррикаду.
     - Там есть еще трупы?
     Ларри поставил велосипед на подножку и подошел к баррикаде.
     - Трое, - сказал он.
     - Ладно. Я на них смотреть не буду.
     Он кивнул. Они провели свои велосипеды в  стороне  от  грузовиков,  а
потом снова поехали. Дорога повернула в сторону моря, и стало  прохладнее.
Летние коттеджи сбились в длинные убогие ряды.  И  в  таких  жилищах  люди
проводили отпуск? - удивился Ларри. Почему  бы  просто  не  отправиться  в
Гарлем и не пустить детей поиграть под струями гидранта?
     - Не слишком-то симпатичные, правда? - спросила Надин.
     - Нет конечно, - сказал он, - но когда-то  они  были  нашими,  Надин.
Когда-то они были нашими, пусть даже мы никогда здесь и  не  были.  Теперь
все это в прошлом.
     - Но не навсегда, - сказала она спокойно, и он взглянул на ее чистое,
сияющее лицо. На ее лоб, светящийся, как электрическая лампочка.  -  Я  не
религиозна. В противном случае я сказала  бы,  что  состоялся  Божий  суд.
Через сто лет, а может быть, и через двести, все это опять будет нашим.
     - Эти грузовики не исчезнут и через двести лет.
     - Грузовики не исчезнут, но исчезнет дорога. Грузовики  будут  стоять
посреди поля или леса. Они перестанут быть  грузовиками  и  превратятся  в
артефакты.
     - По-моему, ты не права.
     - Как я могу ошибаться?
     - Ты ошибаешься, потому что мы ищем других людей, - сказал Ларри. - А
теперь скажи, почему мы этим занимаемся?
     Она обеспокоенно посмотрела на него.
     - Ну... потому что так надо, - сказала она. - Людям _н_у_ж_н_ы другие
люди. Разве ты не почувствовал это? Когда был один?
     - Да, - сказал Ларри. - Когда мы остаемся одни, мы сходим  с  ума  от
одиночества. Когда нас много, мы строим мили и  мили  летних  коттеджей  и
убиваем друг друга в барах субботними вечерами. - Он рассмеялся. Смех  был
холодным  и  несчастным,  без  искры  юмора.  Он  долго  звучал  в  пустом
пространстве. - Выхода нет. Это все равно что застрять внутри яйца. Пошли,
а то Джо уже, наверное, намного нас обогнал.
     На  мгновение  она  застыла  на  велосипеде,  встревоженно  глядя   в
удаляющуюся спину Ларри. Потом  она  поехала  вслед  за  ним.  Он  не  мог
оказаться правым. _Н_е _м_о_г_. Если такая ужасная  катастрофа,  как  эта,
произошла без всякой причины, то какой смысл в жизни вообще?  Зачем  тогда
жить?


     На самом деле Джо обогнал их не так уж сильно. Они наткнулись на него
в  тот  момент,  когда  он  сидел  на  заднем  бампере  синего  "Форда"  и
рассматривал порнографический журнал. Ларри с неудовольствием отметил, что
у мальчика наступила эрекция. Он бросил взгляд на Надин, но она смотрела в
другую сторону - возможно, намеренно.
     Когда они подошли к стоянке, где был запаркован синий  "Форд",  Ларри
спросил у Джо:
     - Пошли?
     Джо отложил в сторону журнал  и  вместо  того,  чтобы  встать,  издал
гортанный вопросительный звук и  указал  вверх.  Ларри  нелепо  запрокинул
голову, на мгновение предположив, что мальчик увидел  в  небе  самолет.  И
тогда закричала Надин:
     - Да не на небо, смотри на амбар! - Голос ее дрожал от волнения. - На
амбар! Спаси тебя Бог, Джо! Если бы не ты, мы бы ничего не заметили!
     Она  подошла  к  Джо,  обвила  его  руками  и  крепко  обняла.  Ларри
повернулся к амбару, на вылинявшей кровле которого ярко  выделялись  белые
буквы:

     УЕХАЛИ В СТОВИНГТОН, В ЦЕНТР ПО ИЗУЧЕНИЮ ЧУМЫ
     ПО ШОССЕ N_1 ДО УЭЛЛСА
     ПО МЕСТНОМУ ШОССЕ N_95 ДО ПОРТЛЕНДА
     ПО ШОССЕ N_302 ДО БАРРА
     ПО МЕСТНОМУ ШОССЕ N_89 ДО СТОВИНГТОНА
     ВЫЕХАЛИ ИЗ ОГАНКВИТА 2 ИЮЛЯ 1990 ГОДА
     ГАРОЛЬД ЭМЕРИ ЛАУДЕР
     ФРЭНСИС ГОЛДСМИТ

     - Господи Боже Мой, его задница, должно быть,  болталась  в  воздухе,
когда он выводил последнюю строчку, - сказал Ларри.
     - Центр по изучению чумы! - сказала Надин, не обращая внимания на его
слова. - Как я могла забыть о нем? Я ведь читала о нем статью в воскресном
приложении к журналу не более трех месяцев назад! Они поехали туда!
     - Если остались в живых.
     - Остались  в  живых?