упила тишина, и она внезапно почувствовала, что не знает, чем  ее
заполнить, хотя это надо было обязательно сделать...
     ...так ли уж обязательно?
     Ее ли это дело?
     И голос спросил тихо: "Твое ли это дело? Для того ли  Господь  привел
тебя сюда, женщина? Для роли Официального Встречающего у  ворот  Свободной
Зоны?"
     "Я не могу сейчас об этом думать, - запротестовала она. - Эта женщина
права: я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО устала."
     "Он приходит в разных  обличьях,  -  настаивал  негромкий  внутренний
голос. - Волк, ворон, змея, женщина."
     Что все это значило? Что здесь произошло? Что, Бога ради?
     "Я сидела здесь, довольная собой, и ждала выражений  подобострастного
почтения - да, именно так и было, нет никакого смысла это  отрицать,  -  а
потом пришла эта женщина, и что-то произошло, и я  уже  забываю,  что  это
было. Но что-то было в этой женщине... было ли? Ты уверена? Уверена?"
     К ней почтительно приблизился другой мужчина.
     - Здравствуйте, Матушка Абагейл, - сказал он. - Меня  зовут  Зеллман.
Марк Зеллман. Из Лоувилля, штат Нью-Йорк. Вы мне снились.
     И перед ней возникла внезапная альтернатива. Она могла ответить этому
человеку, добродушно поболтать с ним, чтобы  он  расслабился  и  пришел  в
себя, а потом перейти к следующему, и  снова  к  следующему,  принимая  их
почтение, словно пальмовые ветви.  Но  могла  и  не  ответить.  Она  могла
последовать за ниточкой своей мысли в глубину самой себя, в поисках  того,
что хочет открыть ей Господь.
     "Эта женщина...
     Кто?"
     Но какая теперь разница? Она же уже ушла.
     - В штате  Нью-Йорк  жил  мой  внучатый  племянник,  -  непринужденно
сказала она Марку Зеллману. - В городе  под  названием  Раузис  Поинт.  На
озере Шамплен. Наверное, никогда о таком не слыхали?
     Марк Зеллман сказал, что, конечно, слышал.  Почти  все  жители  штата
Нью-Йорк знают этот  город.  Бывал  ли  он  там?  На  лице  его  появилась
трагическая гримаса. Нет, никогда. Но собирался, уже давно.
     - Судя по письмам Ронни, вы не особенно  много  потеряли,  -  сказала
она, и Зеллман ушел от нее, сияя.
     Она поговорила со всеми, со всеми шутила и улыбалась, всех  приводила
в хорошее расположение духа, но удовольствие, которое она обычно от  этого
чувствовала, сегодня куда-то исчезло.
     Чувство того, что она пропустила  что-то  очень  важное  и  потом  ей
придется об этом пожалеть, постепенно угасало в ней, а  к  вечеру  исчезло
совсем.


     - Завтра подойдут еще ребята, Ники, а послезавтра будет целый  парад,
- сказал Ральф.
     - Хорошо, - написал Ник. - Скоро у нас будет доктор.  Так  утверждает
теория вероятностей.
     - Я говорил с парнем, который  возглавляет  сегодняшнюю  группу.  Его
зовут Ларри Андервуд. Классный парень, Ник. Крутой, как вареное яйцо.
     Ник вопросительно поднял брови.
     - Ему лет на шесть-семь больше, чем  тебе,  и  лет  на  восемь-девять
меньше, чем Редману. Он как  раз  такой  человек,  которых  ты  велел  нам
разыскивать. Он задает правильные вопросы.
     ?
     - Первый вопрос - кто главный? - сказал Ральф. - Второй -  что  будет
дальше? И третий - кто будет всем этим заниматься?
     Ник кивнул. Да - вопросы правильные. Ну а как насчет самого человека?
     "Я попробую встретиться с ним завтра и поговорить", - написал Ник  на
новом листке бумаги.
     - Да, стоит этим заняться. Он нормальный парень. - Ральф переступил с
ноги на ногу. - И я разговаривал с Матушкой, перед тем как  этот  Андервуд
пришел к ней со своими людьми.
     ?
     - Она говорит, что  мы  должны  начинать  действовать.  Говорит,  что
должны появиться люди, которые скажут всем остальным, что делать.
     Ник написал: "Я так и полагал. Завтра я поговорю со Стью и Гленом. Ты
напечатал плакаты?"
     - А! Эти? Конечно, да, -  сказал  Ральф.  Он  показал  Нику  образец.
Свежий отпечаток все еще сильно пах мимеографическими  чернилами.  Он  был
довольно большим и привлекал внимание.  Графическое  решение  принадлежало
исключительно Ральфу:

                            ВСЕОБЩИЙ МИТИНГ!!!
                           СОВЕТ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ
                            ДОЛЖЕН БЫТЬ ИЗБРАН
                          20:30, Август 18,1990

                                  Место:
            концертная площадка в парке Кеньон Бульвар в случае
                              ХОРОШЕЙ ПОГОДЫ
                   зал Чатакуа в парке Чатакуа в случае
                               ПЛОХОЙ ПОГОДЫ

                     ВО ВРЕМЯ МИТИНГА БУДУТ ПОДАВАТЬСЯ
                           ПРОХЛАДИТЕЛЬНЫЕ НАПИТКИ

     Внизу были две примитивных карты Боулдера для  тех,  кто  только  что
приехал.  Внизу  были  перечислены  имена,   которые,   после   небольшого
обсуждения, назвали Стью и Глен:

                         Организационный Комитет
                               Ник Андрос
                               Глен Бэйтмен
                               Ральф Брентнер
                               Ричард Эллис
                               Фрэн Голдсмит
                               Стюарт Редман
                               Сюзан Стерн

     Ник  указал  пальцем  на  строчку  о   прохладительных   напитках   и
вопросительно поднял брови.
     - Ну, понимаешь, подошла  Фрэнни  и  сказала,  что  нам  легче  будет
привлечь людей, если у нас будет, что им предложить. Они с Патти Крогер об
этом позаботятся. Печенье и "За-Рекс". Ральф скорчил гримасу.  -  Если  бы
мне пришлось выбирать между "За-Рексом" и бычьей мочой, то  я  бы  надолго
задумался. Можешь выпить мою порцию, Ники.
     Ник усмехнулся.
     - Единственное, что меня беспокоит, - продолжил Ральф более серьезным
тоном, - это то, что твои ребята записали меня в комитет. Я знаю, что  это
означает: Примите наши поздравления, вы  будете  выполнять  самую  тяжелую
работу. Ну, собственно говоря, я не возражаю. Я всю жизнь работал изо всех
сил. Но у комитетов должны быть идеи, а я по этой части не очень-то силен.
     На листке бумаги Ник быстро нарисовал большой радиопередатчик,  а  на
заднем плане - радиовышку с исходящими от нее волнами.
     - Да, но это совсем другое дело, - сказал Ральф угрюмо.
     "Ты прекрасно справишься", - написал Ник.
     - Ну, раз ты так говоришь, Ники. Я попытаюсь. Однако, мне по-прежнему
кажется, что лучше бы тебе поговорить с этим парнем Андервудом.
     Ник покачал головой и похлопал Ральфа по  плечу.  Ральф  пожелал  ему
спокойной ночи  и  отправился  вверх  по  лестнице.  Когда  он  ушел,  Ник
внимательно стал смотреть на плакат. Если Стью и Глен видели экземпляры  -
а он был в этом абсолютно уверен, -  то  они  уже  знают  о  том,  что  он
вычеркнул Гарольда Лаудера из списка членов Организационного Комитета.  Он
не знал точно, как они это воспримут, но то, что они еще не зашли к  нему,
было, похоже, добрым знаком.  Они  могут  потребовать  у  него,  чтобы  он
вычеркнул кого-нибудь из своих кандидатур. И тогда  ему  придется  сделать
это, только для того, чтобы оставить Гарольда за  пределами  списка.  Если
так и будет, ему придется отдать им Ральфа. Собственно говоря, Ральф и сам
не хочет занимать это место, но, черт возьми, у Ральфа есть природный ум и
почти неоценимая способность обходить острые углы. Он был бы очень  нужным
человеком в комитете, тем более, что Стью и Глен и так уже  записали  туда
всех своих Друзей.
     Ник отправился принимать душ.


     После секса Стью быстро заснул. В последние дни он спал мало,  а  всю
прошлую ночь он пил с Гленом Бэйтменом, обсуждая планы на будущее.  Фрэнни
надела халат и вышла на балкон.
     Они жили в доме на углу Перл Стрит и Бродвея.  Их  квартира  была  на
третьем этаже, и с балкона ей был виден перекресток. Перл шла с запада  на
восток, а Бродвей - с севера на юг.
     Она провела рукой по своему  телу.  Беременность  стала  уже  немного
заметна. Сегодня у нее со Стью был серьезный разговор. Стью сказал ей, что
обсуждал проблему ребенка с Гленом Бэйтменом, и Глен  выдвинул  идею,  что
вирус  супергриппа  по-прежнему  может   находиться   вокруг.   Если   это
действительно так, то ребенок может умереть. Мысль  была  обескураживающей
(Всегда можно, - подумала она, - рассчитывать  на  то,  что  Глен  Бэйтмен
выскажет одну-две Обескураживающих Мысли), но нет  сомнений,  что  если  у
матери иммунитет, то ребенок?..
     Но здесь ведь множество людей, которые потеряли своих детей во  время
эпидемии.
     ДА, НО ЭТО ОЗНАЧАЕТ...
     Означает что?
     Ну, это может означать, что все эти люди  являются  лишь  эпилогом  к
человеческой расе, короткой кодой. Она не хотела, НЕ МОГЛА поверить в это.
Если это окажется правдой...
     Кто-то шел по улице. На плече у него болталась  легкая  куртка,  а  в
руке был то ли револьвер с длинным стволом, то ли бутылка. В  другой  руке
он держал листок бумаги, на котором, судя  по  тому,  как  внимательно  он
изучал номера домов, был написан адрес. Наконец он остановился  против  их
дома. Он смотрел на дверь, словно пытаясь решить, что  же  делать  дальше.
Фрэнни подумала, что он очень похож на частного детектива из телесериалов.
Она стояла меньше чем в двадцати футах над  его  головой  и  находилась  в
безвыходной ситуации. Если она позовет его, он может испугаться. Если  она
не сделает этого, он начнет стучать и разбудит Стюарта. И вообще,  что  он
делает здесь с револьвером в руке... если это, конечно, револьвер?
     Он неожиданно запрокинул голову и посмотрел наверх,  наверное,  чтобы
проверить, горит ли в доме свет. Взгляды их встретились.
     - Боже мой! - воскликнул человек. Он невольно сделал шаг назад, сошел
с тротуара и тяжело приземлился на задницу.
     - Ой! - одновременно воскликнула Фрэнни и сама невольно  сделала  шаг
назад. Позади  нее  на  подставке  стоял  большой  горшок  с  декоративным
растением. Фрэнни задела его. Он зашатался и почти было решил  пожить  еще
немного, но потом с сочным взрывом хлопнулся о балконные плитки.
     В спальне Стью что-то проворчал сквозь сон,  перевернулся  на  другой
бок и снова затих.
     Фрэнни в рот залетела смешинка. Она закрыла  рот  руками  и  закусила
губы,  но  продолжала  тихонько  хихикать.  Снова  снизошла  благодать,  -
подумала она и зашлась в приступе беззвучного хохота.  Если  б  он  был  с
гитарой, я могла бы уронить горшок ему на голову. "О соле мио... БАЦ!"  От
попыток сдержать хохот у нее заболел живот.
     Снизу раздался конспиративный шепот:
     - Эй, там, на балконе... тсссс!
     - Тссс, - прошептала Фрэнни самой себе. - Тссссс, вот так история.
     Человек - молодой человек - уже поднялся и отряхивался. Он был строен
и хорошо сложен. У него  была  светлая  или  песочно-красная  борода.  Под
глазами у него были темные синяки, но он  улыбался  исполненной  раскаяния
улыбкой.
     - Что вы там сшибли? - спросил он. - По звуку похоже на фортепьяно.
     - Это была ваза, - сказала она. - Это... это... -  Но  тут  ей  снова
овладел  смех.  Слезы  покатились  у  нее  по  щекам.  -  Вы  так  забавно
выглядели... я знаю, что нехорошо так говорить незнакомому человеку, но...
ой. Господи! Это было так смешно!
     - Если бы это случилось в старые времена, я подал бы на  вас  иск  по
крайней мере на четверть  миллиона.  Судья,  я  посмотрел  наверх,  а  эта
молодая женщина уставилась на меня. Да, она строила мне  рожи.  Во  всяком
случае, рожа была при ней.
     Они немного посмеялись вместе.  На  молодом  человеке  были  потертые
джинсы и темно-синяя рубашка. Летняя ночь была теплой и приятной, и Фрэнни
порадовалась, что вышла на балкон.
     - Вас случайно зовут не Фрэн Голдсмит?
     - Да, но вас я не знаю.
     - Ларри Андервуд. Мы приехали только сегодня.  Собственно  говоря,  я
ищу парня по имени Гарольд Лаудер. Мне сказали, что он живет в доме  N_261
по Перл Стрит вместе со  Стюартом  Редманом,  Фрэнни  Голдсмит  и  другими
людьми.
     Смешинка исчезла.
     - Гарольд сначала жил с нами,  но  он  давно  выехал.  Сейчас  он  на
Арапахоу, в восточной части города. Я  могу  дать  вам  адрес  и  показать
дорогу.
     - Спасибо большое. Но я, пожалуй, подожду до завтра.  Вряд  ли  стоит
снова подвергать себя риску.
     - Вы знаете Гарольда?
     - И да и нет - точно так же, как и вас. Хотя я должен признаться, что
вы совсем не такая, какой я вас  себе  представлял.  Я  думал,  что  вы  -
блондинка-валькирия, сошедшая прямо с  картины  Фрэнка  Фазетты,  с  парой
45-ых. Но все равно я очень рад вас встретить.
     - Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите.
     - Спускайтесь ко мне, и я вам все об®ясню.
     Фрэнни прошла в спальню, накинула легкий плащик и спустилась вниз.
     - У меня для Гарольда кое-что есть, - сказал Ларри. - Но  это  должен
быть сюрприз, так что если вы его встретите раньше, чем я, то молчите.
     - О'кей, конечно, - сказала Фрэнни. Она была сильно заинтригована.
     Он протянул ей длинноствольный револьвер, который оказался длинношеей
бутылкой вина. Она подняла этикетку навстречу свету звезд и прочла: "БОРДО
1947". - Лучший сорт Бордо в этом столетии,  -  сказал  он.  -  Во  всяком
случае, так говорил один мой старый друг. Его звали Руди,  упокой  Господь
его душу.
     - Но 1947... это сорок три года назад. Оно не... не испортилось?
     - Руди говорил, что хорошее Бордо никогда не  портится.  Но  так  или
иначе, я привез его из Огайо. Так что если  это  и  плохое  вино,  то  оно
хорошо попутешествовало.
     - И это для Гарольда?
     - Да, а еще - вот это. - Он достал что-то из кармана и  протянул  ей.
Ей не пришлось поднимать пакетик к свету звезд, чтобы прочитать  этикетку.
- Шоколадная карамель! - воскликнула она. - Гарольд ее так любит... но как
вы об этом узнали?
     - Ну, это целая история.
     - Так расскажите мне!
     - Ну, хорошо.  Давным-давно  жил  на  свете  парень  по  имени  Ларри
Андервуд, который приехал из Калифорнии в Нью-Йорк, чтобы  навестить  свою
дорогую старую мамочку. Это была не единственная причина  его  приезда,  и
другие причины были гораздо менее приятными,  но  давайте  остановимся  на
самой благопристойной, хорошо?
     - Почему бы и нет? - согласилась Фрэн.
     - И вот.  Злобная  Ведьма  с  Запада  или  какая-нибудь  пентагонская
задница насылает на страну великую эпидемию, и прежде чем успеешь сказать:
Вот идет Капитан Шустрик! - почти все в Нью-Йорке, включая и мою  мамочку,
умирают.
     - Мне так жаль. Моя мама и папа тоже...
     - Да,  все  мамы  и  папы  на  свете.  Но  Ларри  оказался  одним  из
счастливчиков. Он вышел из города с леди по имени Рита,  которая  была  не
слишком хорошо подготовлена к тому, что произошло. И  к  несчастью,  Ларри
оказался не слишком хорошо подготовлен, чтобы помочь ей справиться с этим.
     - Никто не был достаточно хорошо подготовлен.
     - Но некоторые справились с собой быстрее, чем другие. Так или иначе,
Ларри и Рита отправились в  сторону  побережья,  в  Мэн.  Они  доехали  до
Вермонта, и там леди приняла слишком много снотворных таблеток.
     - Ой, Ларри, какой ужас.
     - Ларри воспринял это очень тяжело. Собственно говоря,  он  воспринял
это как более или  менее  божественный  приговор  силе  своего  характера.
Помимо этого, один-два начинающих человека  уже  сказали  ему,  что  самая
гнусная черта его характера - это великолепный  эгоизм,  который  сияет  в
нем, как картинка с мадонной  на  приборной  доске  "Кадиллака"  пятьдесят
девятого года выпуска.
     Фрэнни поежилась.
     - Надеюсь, я не слишком вас  смущаю,  но  все  это  копилось  во  мне
слишком долго, и, кроме того, это имеет отношение  к  той  части  истории,
которая связана с Гарольдом. О'кей?
     - О'кей.
     - Спасибо. По-моему,  с  тех  самых  пор,  как  мы  приехали  сюда  и
встретились с этой старой женщиной,  я  искал  человека  с  добрым  лицом,
которому я мог бы все это вывалить. Я, правда, думал, что  этим  человеком
окажется Гарольд. Но так или иначе, Ларри продолжал свой путь в  Мэн,  так
как больше ехать было некуда. К  тому  времени  ему  стали  сниться  очень
плохие сны, но он был один и не мог знать, что другие люди также видят их.
Он просто предположил, что это очередной  симптом  нервного  срыва.  Но  в
конце концов он добрался до маленького городка на побережье под  названием
Уэллс, где он встретил женщину по имени Надин Кросс и странного  мальчика,
которого, как выясняется, зовут Лео Роквей.
     - Уэллс, - произнесла она зачарованно.
     - Так  или  иначе,  три  путешественника  подбросили  монетку,  чтобы
узнать, в какую сторону им ехать по шоссе N_1, и так как выпала решка, они
поехали на юг и в конце концов прибыли в...
     - Оганквит! - восхищенно воскликнула Фрэнни.
     - Совершенно верно. И там, на крыше амбара, я впервые познакомился  с
Гарольдом Лаудером и Фрэнсис Голдсмит.
     - Надпись Гарольда! Ой, Ларри, _к_а_к_ он будет доволен!
     - В соответствии с указаниями ваших надписей, мы сначала  доехали  до
Стовингтона, потом до Небраски, а  потом  приехали  сюда,  в  Боулдер.  По
дороге мы встречали других людей. Среди них  оказалась  девушка  по  имени
Люси Сванн, с которой мы теперь живем вместе. Мне хотелось бы, чтобы вы  с
ней познакомились. По-моему, она вам понравится.
     Во время путешествия случилось то, чего сам Ларри не очень-то  хотел.
Его небольшая группка из  четырех  человек  увеличилась  до  шести.  Шесть
встретили еще  четверых  в  штате  Нью-Йорк.  К  тому  времени,  когда  мы
добрались до дома Матушки Абагейл в Небраске, нас было уже шестнадцать,  а
перед от®ездом мы подобрали еще троих. Ларри был во  главе  этой  отважной
команды. Не было никаких выборов или чего-нибудь в этом роде.  Просто  так
получилось. А он не хотел ответственности. Для него это было тяжкой ношей.
И я - _о_н_ - всегда боялся, что  однажды  утром  он  проснется  и  найдет
чей-нибудь труп в спальном мешке, как уже было однажды в Вермонте,  и  все
будут стоять вокруг него, указывать на него пальцами и говорить: Это  твоя
вина. И об этом я никому не мог рассказать, даже Джаджу...
     - Кто такой Джадж?
     - Джадж Фэррис. Старик из Пеории. Когда он смотрит на тебя, ты  готов
поклясться, что из глаз у него идут рентгеновские  лучи.  Так  или  иначе,
Гарольд стал для меня очень важен.  И  чем  больше  прибавлялось  людей  в
группе, тем важнее он становился. Этот амбар. Господи! Последняя строчка -
как раз ваше имя - была написана так  низко,  что  наверное,  ему  здорово
продуло задницу, пока он ее писал.
     - Да. Когда он это делал, я спала. Я бы заставила его остановиться.
     - Я стал понемногу узнавать о нем, - сказал Ларри. - В амбаре я нашел
обертку от шоколадной карамели, а потом эта надпись на балке...
     - Какая надпись?
     Она почувствовала, как Ларри внимательно изучает ее в темноте.
     - Просто его инициалы, - небрежно сказал Ларри. - А потом в  магазине
мотоциклов в Уэллсе...
     - Мы там были!
     - Я знаю. Я заметил, что не хватает пары мотоциклов. Но  еще  большее
впечатление на меня произвело то, как Гарольд добыл бензин  из  подземного
резервуара. Вы, наверное, помогали ему поднять крышку,  Фрэн?  Я  чуть  не
потерял свои пальцы.
     - Нет, мне не пришлось. Гарольд нашел вентиляционное отверстие...
     Ларри застонал и хлопнул себя по лбу.
     - Господи! Так он просто нашел вентиляционное отверстие, открыл его и
засунул туда шланг?
     - Ну да.
     - Ай-да Гарольд, - сказал  Ларри  с  таким  восхищением,  которое  ей
никогда не доводилось слышать, во всяком случае,  в  связи  с  упоминанием
имени Гарольда Лаудера. - Да, до этого я не додумался. Так или  иначе,  мы
добрались до Стовингтона. Надин была так расстроена, что упала в обморок.
     - А я плакала, - сказала Фрэнни.
     - Я не был обескуражен. Неустрашимый Гарольд  побывал  там  до  меня,
оставил надпись и ушел. И я пошел по его следу.
     Его представление о Гарольде очаровало и удивило ее. Но разве не Стью