е, смерти ради темного человека, но он  не  хотел  погибнуть  в  этой
мрачной комнате от рук психопата, даже не увидев Циболы. Он готов был  уже
начать молиться, но он инстинктивно подозревал, что Бог не станет  слушать
того, кто отдал свою  душу  темному  человеку.  Да  и  когда  Бог  помогал
Мусорному Баку? Или Дональду Мервину Элберту, если уж на то пошло?
     Малыш захрапел.
     А теперь я уйду, - подумал Мусорный Бак,  но  он  опасался,  что  как
только он двинется. Малыш тут  же  проснется.  Я  уйду,  как  только  буду
окончательно уверен, что он уснул. Пять минут. Не больше.
     Но никто не знает, сколько длятся пять минут в  темноте.  Можно  даже
сказать, что в темноте пяти минут не существует. Он  ждал.  Постепенно  он
погрузился в сон.
     Он оказался на дороге, где-то высоко в горах. Звезды были так близко,
что казалось, их можно потрогать руками.  Было  очень  холодно.  По  бокам
дороги смутно вырисовывались скалы.
     Что-то приближалось к нему из темноты.
     А потом раздался его голос: "В горах я дам тебе знак. Я  покажу  тебе
мою силу. Я покажу тебе, что случится с теми, кто не подчиняется мне. Жди.
Смотри."
     В темноте стали появляться красные глаза. Они окружили Мусорного Бака
плотным кольцом. Поначалу он подумал, что это глаза ласок, но когда кольцо
еще немного сжалось, он увидел, что  это  большие  горные  волки.  Уши  их
торчали вперед, а из черных пастей капала слюна.
     Он испугался.
     "Они поджидают не тебя, мой верный слуга, понял?"
     А потом они исчезли.
     "Смотри", - сказал голос.
     "Жди", - сказал голос.
     Сон кончился. Он проснулся и увидел яркий солнечный свет,  идущий  из
окна мотеля. Рядом с окном стоял  Малыш,  на  котором  вчерашняя  попойка,
похоже, никак не отразилась. Все  завитки  и  колечки  его  прически  были
приведены в полный порядок, и он любовался своим отражением в зеркале. Его
кожаная куртка была наброшена на спинку стула. Кроличьи лапки болтались на
ней, как трупики на виселице.
     - Эй, мешок дерьма! Я уж думал, мне опять придется смазать тебе руку,
чтобы ты проснулся. Вставай, нас ждет трудный  день.  Сегодня  много  чего
случится, я прав?
     - Конечно, - ответил Мусорный Бак со странной улыбкой.


     Когда Мусорный Бак проснулся вечером пятого августа, он все еще лежал
на игорном столе в казино "МГМ Гранд-Отеля". Перед ним, оседлав стул задом
наперед, сидел молодой человек с прямыми волосами соломенного  цвета  и  в
солнцезащитных очках. Первое, что заметил Мусорный Бак, - это был  камень,
висевший на его открытой шее. Черный, с красной щелью посредине. Как  глаз
волка ночью.
     Он попытался сказать, что хочет пить, но изо рта у него вырвался лишь
слабый стон.
     - Ну и натерпелся же ты  от  жары,  надо  полагать,  -  сказал  Ллойд
Хенрид.
     - Вы - это _о_н_? - прошептал Мусорный Бак. - Вы здесь...
     - Главный? Нет. Флегг сейчас в Лос-Анджелесе. Но  он  знает,  что  ты
здесь. Я говорил с ним по радио.
     - Он придет?
     - Что? Только для того, чтобы на тебя посмотреть? Нет,  черт  возьми.
Он будет здесь в свое время. Ты и я, паренек, мы просто  пешки.  Он  будет
здесь, когда ему будет надо. Тебе так хочется увидеть его?
     - Да... нет... я не знаю.
     - Ну, так или иначе, тебе представится такой случай.
     - Пить...
     - Конечно. Вот. - И он протянул ему термос с вишневым прохладительным
напитком. Мусорный  Бак  осушил  его  одним  глотком,  а  потом  согнулся,
схватившись за живот и постанывая. Когда судорога прошла, он посмотрел  на
Ллойда с немой благодарностью.
     - Как ты думаешь, сможешь что-нибудь с®есть? - спросил Ллойд.
     - Да, пожалуй.
     Ллойд обернулся к стоявшему позади него человеку.
     - Роджер, пойди скажи Уитни или Стефани-Энн, чтобы они пожарили этому
парню картошки и пару гамбургеров. Нет, черт, что я такое  несу.  Он  ведь
заблюет нам все здание. Суп. Пусть дадут ему супа. Хорошо, парень?
     - Все, что угодно, - с благодарностью сказал Мусорный Бак.
     - У нас здесь есть парень, - сказал Ллойд, - по имени  Уитни  Хорган.
Когда-то он был мясником. Он - жирный мешок дерьма, но готовить  умеет.  В
этом ему не откажешь! А здесь есть все. Когда мы сюда в®ехали,  генераторы
все еще работали, а холодильники были набиты до отказа. Чертов Вегас! Ну и
местечко же здесь!
     - Да, - сказал Мусорный Бак. Ллойд ему уже нравился, хотя он даже  не
знал, как его зовут. - Это Цибола.
     - Чего-чего?
     - Цибола. Город, который искали многие.
     - Да, масса людей искало этот город,  но  большинство  из  них  потом
жалело,   что   нашло.   Впрочем,   можешь   называть   его,   как    тебе
заблагорассудится. Похоже, ты совсем перегрелся, пока шел сюда.  Как  тебя
зовут?
     - Мусорный Бак.
     Ллойду это имя, похоже, совсем не показалось  странным.  Он  протянул
Мусорному Баку руку. На кончиках пальцев  все  еще  оставались  исчезающие
следы его пребывания в тюрьме Финикса.
     - Меня зовут Ллойд Хенрид. Рад познакомиться, Мусор. Приветствую тебя
на борту нашего корабля.
     Мусорный Бак пожал  протянутую  руку,  и  ему  с  трудом  удалось  не
разрыдаться от благодарности. Насколько он  помнил,  впервые  за  всю  его
жизнь кто-то протянул ему руку для рукопожатия. Он был на  месте.  Он  был
принят. Теперь в течение долгого времени он будет пребывать  внутри.  Ради
этого он прошел бы в два раза более длинный путь по пустыне и сжег бы себе
вторую руку и обе ноги.
     - Спасибо, - пробормотал он. - Спасибо, мистер Хенрид.
     - Черт возьми, братец, зови меня Ллойд.
     - Ллойд. Спасибо, Ллойд.
     - Так-то лучше. После того, как ты поешь, я  тебе  отведу  наверх,  в
твою комнату. Завтра у тебя будет кое-какая работа. У главного,  наверное,
на тебя свои планы, но пока и без этого работы достаточно. Мы многое здесь
вернули к жизни, но далеко не все. Команда  наших  ребят  на  Боулдер  Дэм
пытается полностью восстановить все электроснабжение. Другие работают  над
водопроводом. Еще у нас есть разведывательные отряды, мы приводим сюда  от
шести  до  восьми  человек  в  день,  но  пока  я  тебя  избавлю  от  этих
подробностей. Похоже, ты так долго шел  под  открытым  небом,  что  солнца
хватит тебе на месяц вперед.
     - Пожалуй, - сказал Мусорный Бак со слабой улыбкой. Он уже готов  был
отдать свою жизнь за Ллойда Хенрида. Собрав все свое мужество,  он  указал
на камень, покоившийся во впадинке на ллойдовской шее. - Это...
     - Да, все парни, кто обладает кое-какой властью, носят его. Это  была
его идея. Это черный янтарь. Не  совсем  камень.  Что-то  вроде  нефтяного
пузыря.
     - Я имею в виду... красный свет. Глаз.
     - Тебе он тоже кажется глазом? Это щель. Особый подарок  от  него.  Я
далеко не самый крутой парень из его людей. Но я... черт возьми, по-моему,
можно сказать, что я его талисман. - Он пристально посмотрел на  Мусорного
Бака. - Может быть, ты тоже? Кто знает? Уж во  всяком  случае,  не  я.  Он
скрытный, Флегг. Но так или иначе, о тебе он  говорил  нам  особо.  Мне  и
Уитни. Это на него не похоже. Слишком много приходит сюда, чтобы  замечать
каждого в отдельности. - Ллойд выдержал паузу. - Хотя, если он захочет, он
все сможет. По-моему, он видит насквозь любого из нас.
     Мусорный Бак кивнул.
     - Он может творить чудеса, - сказал Ллойд слегка хриплым голосом. - Я
видел. Не хотел бы я быть одним из тех, кто против него.
     - Да, - сказал Мусорный Бак. - Я видел, что случилось с Малышом.
     - Каким малышом?
     - С парнем, с которым мы были вместе, пока не поднялись в горы. -  Он
поежился. - Не хочу говорить об этом.
     - О'кей, парень. А вот, наконец, и твой суп. Уитни-таки положил  тебе
гамбургер. Тебе понравится. Этот  парень  готовит  прекрасные  гамбургеры.
Постарайся, чтобы тебя не вырвало, О'кей?
     - О'кей.
     - Ладно, у меня есть еще дела. Если бы мы мой старый дружок Поук  мог
бы увидеть меня сейчас, он не поверил бы своим глазам. Еще увидимся.
     - Конечно, - сказал Мусорный Бак, а потом добавил робко:  -  Спасибо,
спасибо за все.
     - Не говори спасибо мне, - дружелюбно сказал Ллойд. -  Скажи  спасибо
ему.
     - Я так и делаю, - сказал Мусорный  Бак.  -  Каждую  ночь.  -  Но  он
разговаривал с самим собой. Ллойд  уже  шел  через  вестибюль,  беседуя  с
человеком, который принес  суп  и  гамбургер.  Мусорный  Бак  проводил  их
взглядом, а потом жадно накинулся на еду и с®ел почти все.  Он  чувствовал
бы себя прекрасно, если бы взгляд его не упал на тарелку. Это был томатный
суп, и его цвет был цветом крови.
     Он отодвинул тарелку в сторону. Внезапно  его  аппетит  исчез.  Очень
просто было сказать Ллойду Хенриду, что не хочешь говорить  о  Малыше,  но
гораздо труднее было перестать думать о том, что с ним случилось.


     В безоблачный теплый денек, когда они ехали по I-70 из Голдена  прямо
на Скалистые горы. Малыш отказался  от  пива  ради  бутылки  виски  "Ребел
Йелл". Еще пара бутылок, аккуратно упакованных  в  пакеты  из-под  молока,
стояла между ними. Несколько раз Малыш замечал, что хотел бы ссать  "Ребел
Йелл", если б мог. Потом спрашивал у Мусорного Бака, верит ли  тот  в  эти
штучки-дрючки. Мусорный Бак, бледный от страха и все еще с похмелья  после
вчерашних трех банок пива, говорил, что верит.
     Даже Малыш не мог ехать по этим дорогам со скоростью девяноста миль в
час. Он снизил скорость до шестидесяти и пробормотал  сквозь  зубы  что-то
нелестное о трахнутых горах. Потом он просиял:
     - Когда мы доберемся до  Юты  и  Невады,  мы  наверстаем  потерянное,
Мусорок. Эта красотка по ровному  шоссе  может  выдавать  сто  шестьдесят.
Веришь в эти штучки-дрючки?
     - Это прекрасная машина, - сказал  Мусорный  Бак  с  улыбкой  больной
собаки.
     - А ты думал. Он отхлебнул "Ребел Йелл", запил пепси-колой и завопил:
- ЙАХОООУУУ!
     Через некоторое время скорость упала с шестидесяти до  сорока.  Потом
до тридцати. Малыш постоянно матерился сквозь зубы.  "Форд"  петлял  среди
мертвых машин, которых становилось все больше и больше.
     - Что за хренотень? - ярился Малыш. - На хрен они  сюда  притащились?
Решили сдохнуть на  высоте  десяти  тысяч  футов,  так  их  мать?  Эй  вы,
мудозвоны, прочь с дороги! Слышите меня? Убирайтесь с дороги!
     Мусорный Бак с®ежился от страха.
     Они завернули за поворот и наткнулись на  ужасный  затор  из  четырех
потерпевших аварию машин, который полностью блокировал  ведущие  на  запад
полосы I-70. Труп, залитый засохшей кровью, лежал раскинувшись  на  дороге
лицом вниз. Рядом с ним валялась сломанная кукла Чэтти-Кэти.  Слева  затор
нельзя было об®ехать из-за шестифутового забора. Справа был обрыв.
     Малыш отхлебнул "Ребел Йелл" и швырнул "Форд" в сторону обрыва.
     - Держись, Мусорок, - прошептал он, - едем в обход.
     - Там не проедешь, - взвизгнул Мусорный Бак.
     - Проедешь, - прошептал Малыш.  Глаза  его  сверкали.  Он  выехал  на
обочину.
     - На меня не рассчитывай, - быстро сказал Мусорный Бак и схватился за
ручку двери.
     - Сиди, - сказал Малыш, - или ты превратишься в дохлый мешок дерьма.
     Мусорный Бак обернулся и  уперся  в  дуло  .45-го.  Малыш  напряженно
хихикнул.
     Мусорный Бак сел обратно. Он хотел закрыть глаза, но  не  смог  этого
сделать. В его окне исчезли последние шесть дюймов обочины. Теперь  взгляд
его упирался прямо в далекие вереницы серо-голубых  елей  и  нагромождение
валунов.
     Он чувствовал, что до обрыва остается четыре дюйма... два дюйма...
     - Еще один дюйм,  -  стал  напевать  Малыш.  Глаза  его  были  широко
раскрыты, а зубы  оскалились  в  широкой  усмешке.  Пот  выступил  на  его
кукольном лбу чистыми и прозрачными каплями. - Еще... только... один.
     Все случилось очень быстро. Мусорный  Бак  почувствовал,  как  заднее
правое колесо провалилось  вниз.  Он  услышал  звук  падающих  камней.  Он
закричал. Малыш выругался и перешел на первую передачу. С  левой  стороны,
оттуда, где лежал перевернутый  труп  микроавтобуса  марки  "Фольксваген",
раздался металлический скрежет.
     - Лети! - завопил Малыш. - Лети, как птица! Лети, черт  тебя  побери!
ЛЕТИ!
     Задние колеса "Форда" бешено вращались. На  секунду  показалось,  что
машина сползает к обрыву. Но потом она дернулась вперед и снова выехала на
дорогу.
     - Я же говорил тебе, что об®едем! - ликующе закричал  Малыш.  -  Черт
возьми! Что скажешь? Что скажешь, Мусорок, обосравшаяся цыплячья задница?
     - Об®ехали, - сказал Мусорный Бак тихим голосом. Его трясло с ног  до
головы. А потом, уже второй  раз  за  время,  прошедшее  после  встречи  с
Малышом, он инстинктивно  сказал  ту  единственную  фразу,  которая  могла
спасти ему жизнь. Скажи он что-то другое. Малыш немедленно убил бы его.  -
Хорошо водишь машину, чемпион, - сказал он. До этого момента он  никого  в
своей жизни ни разу не назвал чемпионом.
     - Аааа... ну, не так уж и хорошо, - сказал Малыш  покровительственно.
- В стране есть еще по крайней мере два парня, которые могли бы сделать то
же самое. Веришь в эти штучки-дрючки?
     - Я верю тебе, Малыш.
     - Не надо ля-ля, радость моя. Ну что ж, едем дальше.
     Но далеко уехать им не удалось. "Форд" остановился  через  пятнадцать
минут, проехав тысячу восемьсот миль от Шревепорта, штат Луизиана.
     - Не верю, - сказал Малыш. - Я не... так вашу мать... верю в это!
     Он открыл дверцу и выпрыгнул на дорогу, по-прежнему сжимая в руке  на
одну четверть полную бутылку "Ребел Йелла".
     - ПРОЧЬ С ДОРОГИ! - заорал Малыш, пританцовывая  на  своих  гротескно
высоких каблуках, воплощая  собой  крохотную  природную  силу  разрушения,
нечто  вроде  землетрясения  в  бутылке.  -  УБИРАЙТЕСЬ  С  МОЕЙ   ДОРОГИ,
МУДОЗВОНЫ, ВЫ ПОДОХЛИ, ВАШЕ МЕСТО НА ТРАХНУТОМ КЛАДБИЩЕ, ВАМ НЕЧЕГО ДЕЛАТЬ
НА МОЕЙ ТРАХНУТОЙ ДОРОГЕ!
     Он швырнул бутылку, и она разбилась на тысячи осколков о бок  старого
"Порша". Малыш стоял молча,  тяжело  дыша  и  слегка  покачиваясь  взад  и
вперед.
     На этот раз препятствие было более серьезным.  Все  полосы  были  под
завязку забиты мертвыми машинами. Трупы машин были  и  на  обочине,  и  на
газоне между двумя половинами шоссе.
     Малыш вернулся к машине с  лицом  карликового  василиска.  Глаза  его
выпучились от ярости.
     - Я не оставлю свою машину, - сказал он. - Слышишь меня? Ни за что. Я
не оставлю ее. Иди, Мусорок. Иди и посмотри, сколько тянется эта трахнутая
пробка. Может, там где-нибудь грузовик перегородил дорогу или что-нибудь в
этом роде. Короче, если это так, я пошвыряю в пропасть всех  этих  сукиных
детей. Я сделаю это, и лучше  тебе  поверить  в  эти  штучки-дрючки.  Иди,
сынок.
     Мусорный Бак не стал возражать.  Он  пошел  по  дороге,  виляя  между
машинами. Он был готов в любой момент пригнуться и  побежать,  если  Малыш
начнет стрелять. Но этого не случилось.


     Мусорный  Бак  отправился  в  путь  в  половине  одиннадцатого.  Идти
приходилось медленно, часто надо было залезать на капоты и крыши, там  где
машины сгрудились  слишком  тесно.  К  тому  времени,  когда  ему  впервые
встретился указатель ТУННЕЛЬ ЗАКРЫТ, было уже четверть третьего.
     Он озадаченно остановился перед  указателем.  Туннель  закрыт.  Какой
туннель? Заслоняя глаза от солнца, он вгляделся в даль, и ему  показалось,
что он что-то увидел. Он прошел еще  три  сотни  ярдов  и  натолкнулся  на
страшное месиво разбитых машин и трупов. Часть машин были военными.  Часть
людей были одеты в хаки. За тем местом, где разыгралась битва - сомнений в
этом у Мусорного Бака не было, - стояли все те же ряды мертвых машин.  Эти
ряды исчезли в двух черных пастях того, что, судя по огромному  указателю,
носило название ТУННЕЛЬ ЭЙЗЕНХАУЭРА.
     Он подошел поближе, еще не зная, что он собирается делать. Две черных
пасти в скале внушали ему робость, и по мере того, как он приближался  все
ближе и ближе, робость  переходила  в  самый  настоящий  ужас.  Пешеходная
дорожка шла почти вровень с шоссе, и многие машины попытались  выехать  на
нее. Длина туннеля составляла две мили. Единственный способ пройти  сквозь
него - это ползти по крышам с одной машины на другую в абсолютной темноте.
     В животе у Мусорного Бака похолодело.
     Какое-то время он смотрел на туннель,  а  потом  повернулся  и  пошел
обратно к Малышу. Плечи его обмякли, уголки рта дрожали. Может  быть,  ему
удастся проскользнуть мимо?
     Через несколько часов Мусорный Бак остановился за "Поршем", о который
Малыш разбил бутылку. Он осторожно выглянул из-за  капота.  "Форд"  Малыша
ярко выделялся на фоне темно-фиолетового вечернего неба. Сам  Малыш  сидел
за рулем, глаза его были закрыты, а рот приоткрылся. Сердце Мусорного Бака
исполнило в груди победный марш. Пьян,  как  свинья!  -  выстукивало  оно.
Пьян, как свинья! Ей-Богу! Пьян, как свинья!  Мусорный  Бак  подумал,  что
прежде чем Малыш очухается, он успеет уйти миль на двадцать на восток.
     Двигался он очень осторожно. Он перебегал от  машины  к  машине,  как
водомерка, оставляя "Форд" Малыша слева.
     - А ну-ка, мудозвон, стой на месте.
     Мусорный Бак замер, стоя на четвереньках. Он намочил  штаны,  и  мозг
его превратился в обезумевшую черную птицу паники.
     Он очень медленно поднял глаза и увидел над собой Малыша. В  руках  у
него было по .45-му, а  на  губах  застыла  ужасная  гримаса  ненависти  и
ярости.
     - Я п-п-просто проверял, сможем  ли  мы  здесь  проехать,  -  услышал
Мусорный Бак свой собственный голос. - Открыта ли дорога назад.
     - Ну конечно, на четвереньках. Сейчас я  тебе  открою  дорогу  назад.
Вставай, сука.
     Мусорный Бак с трудом поднялся, ухватившись за ручку  стоявшей  рядом
машины. Два дула .45-х выглядели абсолютно точно так  же,  как  две  пасти
туннеля Эйзенхауэра. Он смотрел в лицо смерти и знал об этом.  Теперь  уже
не было такой фразы, которая могла бы спасти его.
     Он помолился темному человеку: Прошу тебя... если будет  на  то  твоя
воля... я отдам за тебя мою жизнь!
     - Что там такое? - спросил Малыш. - Авария?
     - Туннель. Он забит до отказа. Поэтому-то я и вернулся сказать  тебе.
Пожалуйста...
     - Туннель, - прорычал Малыш. - Господи-Иисусе-Христе-Боже-мой-поцелуй
меня-в-зад! А ты не врешь, сучья морда?
     - Нет! Клянусь, что не вру! На указателе,  по-моему,  было  написано,
что это туннель Изинхувера, но мне трудно читать длинные слова. Я...
     - Заткни пасть. Как далеко отсюда?
     - Восемь миль. Может быть, даже больше.
     Малыш посмотрел на запад. Потом он перевел глаза на Мусорного Бака.
     - Ты пытаешься повесить мне на уши лапшу, что эта пробка  тянется  на
восемь миль? Ах ты мешок дерьма! - Малыш угрожающе помахал револьверами.
     - Честное слово! - закричал Мусорный Бак. - Честное слово! Я клянусь,
клянусь!
     Малыш посмотрел на него долгим взглядом.
     - Я убью тебя, Мусорок, - сказал он наконец с улыбкой. -  Но  сначала
мы вернемся к тому затору, который мы об®ехали сегодня утром. Ты столкнешь
пару машин в пропасть. А  потом  я  отыщу  другой  путь.  Я  не  собираюсь
оставлять свою машину, - добавил он раздраженно. - Ни за какие коврижки.
     - Пожалуйста, не убивай меня, - прошептал Мусорный Бак. - Пожалуйста.
     - Если ты сможешь скинуть "Фольксваген" в  пропасть  меньше,  чем  за
пятнадцать минут, может быть, я и передумаю, - сказал Малыш.  -  Веришь  в
эти штучки-дрючки?
     - Да, - сказал Мусорный Бак. Но он  успел  глубоко  заглянуть  в  эти
сверх®естественные блестящие глаза и уже не мог поверить словам.


     Когда они добрались до затора, уже почти  стемнело.  Малыш  зашел  за
микроавтобус и посмотрел на обочину, по которой они проехали около  десяти
часов назад.
     - Нет, уж, - сказал Малыш решительно. - Я здесь больше  не  поеду  до
тех пор, пока мы не расчистим путь. Не надо ля-ля.
     На одно мгновение Мусорному Баку пришла в голову мысль  броситься  на
Малыша и столкнуть его с обрыва.  Малыш  обернул