лен!.. Неужели это все-таки был он?"
     - Ну как же  так,  дорогая?  А  я-то  думал,  что  мы  уже  обо  всем
договорились.
     - Но я и вправду не знаю, - сказала она.  -  Посмотрите  на  ситуацию
здраво, и вы поймете, что я не лгу. Комитет послал меня... и  Джаджа...  и
кто знает, сколько еще человек... и они действовали очень осторожно. Чтобы
мы не могли выдать друг друга,  если...  ну,  вы  понимаете,  если  что-то
случится.
     - Если мы решим выдрать парочку ногтей?
     - Ну да. Ко мне подошла Сью Стерн.  Наверное,  Ларри  Андервуд...  он
тоже член комитета...
     - Я знаю, кто такой мистер Андервуд.
     - Так вот,  он,  наверное,  разговаривал  с  Джаджем.  Но  по  поводу
остальных... - Она покачала головой. - Скорее всего, каждый из семи членов
комитета завербовал одного шпиона.
     - Могло быть и так, но так не было. Остался только один, и ты знаешь,
кто он такой. - Его улыбка стала еще шире, и теперь она внушала ей страх.
     - Ты _з_н_а_е_ш_ь_, - повторил Флегг.
     - Нет, я...
     Флегг склонился над интеркомом.
     - Ллойд уже ушел?
     - Нет, я еще здесь.
     - Погоди пока насчет мотоцикла, - сказал он. - У  нас  тут  есть  еще
одно дельце.
     - О'кей.
     Флегг посмотрел на нее долгим взглядом. Пот выступил у Дайны на  лбу.
Казалось, глаза его стали больше и темнее. Смотреть в них было  все  равно
что смотреть в старый и очень глубокий колодец. На  этот  раз,  когда  она
попыталась оторвать свой взгляд от его глаз, у нее ничего не получилось.
     - Скажи мне, - сказал он очень мягко.  -  Не  будем  доставлять  друг
другу неприятностей.
     - Так все это было небольшой одноактной пьеской, не так ли?
     - Дорогая, я не понимаю, что ты имеешь в виду.
     - Прекрасно понимаете. Ошибка в том,  что  Ллойд  остался  на  месте.
Одного вашего слова достаточно, чтобы любой из них бросился  с  небоскреба
вниз головой. Он уже давно бы возился с моим  мотоциклом.  В  том  случае,
разумеется, если бы вы ему заранее не сообщили, что  не  собираетесь  меня
отпускать.
     - Дорогая, ты страдаешь тяжелым  случаем  ни  на  чем  не  основанной
паранойи.  Полагаю,  что  причиной  этого  является  тяжелое  впечатление,
произведенное на тебя теми четырьмя мужчинами. Со странствующим зоопарком.
Должно быть, там было ужасно. Но ужасно может оказаться и здесь, а ведь мы
оба не хотим этого, правда?
     Силы оставляли ее. Собрав последнюю волю, она  сжала  правую  руку  в
кулак и ударила себя в правый глаз. Череп ее  взорвался  болью,  и  зрение
затуманилось. Голова ее откинулась назад и  ударилась  о  дверь  с  глухим
звуком. Наконец-то взгляд ее оторвался от его глаз, и  она  почувствовала,
что воля ее возвращается.
     - Ты знаешь, кто это, - сказал он. Он встал со стола и  направился  к
ней. - Ты знаешь и расскажешь мне об этом. И удары кулаком по голове здесь
не помогут, дорогая.
     - А как же так получилось, что вы сами не  знаете?  -  закричала  она
ему. - Вы знали о Джадже и знаете обо мне! Как же вы не знаете о...
     Руки его с силой легли ей на плечи. Они были холодны, как мрамор.
     - О ком?
     - Я не знаю.
     Он потряс ее, как тряпичную куклу. Руки его были  ледяными,  но  лицо
излучало жару пустыни.
     - Ты знаешь. Скажи мне. Кто?
     - А ПОЧЕМУ ВЫ САМИ НЕ ЗНАЕТЕ?
     - ПОТОМУ ЧТО Я НЕ МОГУ ЭТО УВИДЕТЬ! - закричал он и швырнул ее  через
комнату. Когда она увидела, как его лицо склоняется над  ней  в  сумерках,
теплая моча заструилась по ее бедрам. Рэнди Флегга больше не было.  Теперь
перед ней был Ходячий Хлыщ, высокий человек, главный, и да поможет ей Бог.
     - Ты скажешь, - сказал он. - Ты скажешь то, что я хочу знать.
     Она посмотрела на него и медленно поднялась на ноги. Она ощутила  вес
ножа, прикрепленного к ее руке.
     - Хорошо, я скажу. Подойди ближе.
     Усмехаясь, он сделал шаг по направлению к ней.
     - Нет, гораздо ближе. Я хочу прошептать тебе это на ухо.
     Он подошел еще ближе. Она ощущала раскаленный жар, ледяной  холод.  В
ушах ее стоял мощный гул. Она ощущала запах безумия - запах гнилых  овощей
в темном погребе.
     - Ближе, - прошептала она хрипло.
     Он сделал еще один шаг, и она резко согнула в запястье  правую  руку.
"Щелк!" - услышала она звук пружины. Предмет оказался у нее в руке.
     - ПОЛУЧАЙ! - взвизгнула она и замахнулась  на  него.  Уперев  руки  в
бедра, он оглушительно расхохотался, откинув назад свое пылающее лицо.
     - Ой, насмешила! - закричал он и снова зашелся веселым хохотом.
     Она глупо уставилась на свою руку. В ней  был  зажат  крепкий  желтый
банан с бело-голубой наклейкой "Чиквита". Она  испуганно  уронила  его  на
ковер.
     - Ты скажешь, - прошептал он. - Обязательно скажешь.
     И Дайна поняла, что он прав.
     Она быстро повернулась, настолько быстро, что ей на  секунду  удалось
застать врасплох даже темного человека. Одна из его черных рук  дернулась,
но успела лишь вырвать кусок шелка из ее блузки.
     Дайна прыгнула на стеклянную стену.
     - НЕТ! - закричал он, и она ощутила черный ветер у себя за спиной.
     Она ударилась лбом о стену и увидела, как удивительно  толстые  куски
стекла летят вниз  на  автомобильную  стоянку,  расположенную  под  окнами
отеля. Трещины разбежались по  всему  окну.  Инерция  вынесла  ее  тело  в
образовавшуюся дыру, и там она застряла, истекая кровью.
     Она почувствовала прикосновение _е_г_о_ рук и подумала о том, сколько
времени ему потребуется, чтобы заставить ее сознаться. Час? Два?
     "Я видела Тома, и ты не можешь учуять его, потому что  он  отличается
от нас, он..."
     Он втащил ее обратно.
     Она убила себя, резко бросив голову вправо. Острый, как бритва,  край
стекла впился ей в  горло.  Другой  осколок  ткнулся  в  правый  глаз.  На
мгновение тело ее напряглось, и руки  стали  судорожно  биться  о  стекло.
Потом она обмякла. В свой кабинет темный человек втащил кровоточащий труп.
     Рыча от ярости, Флегг пнул ее ногой. Безвольная податливость ее  тела
раз®ярила его еще больше. Рыча и вопя, он стал бить ее ногами.  Глаза  его
полыхали темным огнем.
     Снаружи Ллойд и остальные побледнели. Они переглянулись. Это уже было
свыше их сил. Дженни, Кен и Уитни ушли, всем своим видом пытаясь показать,
что они ничего не слышали.
     Остался один Ллойд - но не потому, что хотел  этого,  а  потому,  что
знал, что этого от него ждут. И наконец Флегг позвал его.


     Он сидел на столе, скрестив ноги и положив руки на колени. Смотрел он
поверх Ллойда, в пространство. Ллойд увидел, что стеклянная стена  пробита
в центре. Острые края дыры были залиты кровью.
     На полу лежал неопределенный предмет, по  форме  смутно  напоминающий
человеческое тело, завернутый в занавеску.
     - Убери это, - сказал Флегг.
     - Сейчас. - Ллойд перешел  на  хриплый  шепот.  -  Надо  ли  отрезать
голову?
     - Отнеси все на восток от города,  облей  бензином  и  сожги.  Понял?
СОЖГИ! СОЖГИ ЭТУ МЕРЗКУЮ ТВАРЬ!
     - Хорошо.
     - Ну вот. - Флегг снисходительно улыбнулся.
     Ллойд взял тело и неверной походкой направился к двери.
     - Ллойд.
     Он остановился и оглянулся. Изо рта у него  вырвался  жалобный  стон.
Флегг по-прежнему сидел в позе лотоса, но теперь он парил в десяти  дюймах
над поверхностью стола, все так же безмятежно глядя в пространство.
     - Ч-ч-что?
     - Тот ключ, что я дал тебе в Фениксе, он все еще у тебя?
     - Да.
     - Храни его. Время приближается.
     - Х-хорошо.
     Он подождал еще немного, но Флегг не сказал больше  ни  слова.  Ллойд
быстро выскользнул за дверь, как всегда радуясь, что при нем остались  его
жизнь и душевное здоровье.



        59

     Десятого сентября в конце  дня  Динни  играл  в  небольшом  городском
парке, расположенном к северу от района отелей и казино. Женщина,  которая
эту неделю была его "матерью" - ее звали Анджелина Хиршфилд  -  сидела  на
парковой скамейке и разговаривала с молодой девушкой, которая появилась  в
Лас-Вегасе около пяти недель назад, примерно дней через десять после того,
как здесь оказалась сама Энджи.
     Энджи Хиршфилд было двадцать семь лет. Девушке на десять лет  меньше.
Одета она была в  обтягивающие  джинсовые  шорты  и  курортную  майку,  не
оставлявшую воображению абсолютно никакой работы. Было нечто  непристойное
в контрасте между ее  зрелым  и  бойким  телом  и  детским,  бессмысленным
выражением лица.
     Динни поднял глаза, улыбнулся и закричал:
     - Том! Эй, Том!
     В противоположном конце  парка  шел  большой  человек  с  соломенными
волосами и об®емистой корзиной для ленча, которая билась о его ногу.
     - Послушай, такое чувство, что этот парень пьян, - сказала девушка.
     Энджи улыбнулась.
     - Нет, это Том. Он просто...
     Динни сорвался с места, крича:
     - Том! Подожди, Том!
     Том обернулся, улыбаясь.
     - Динни! Хей-хей!
     Динни прыгнул на Тома. Том уронил корзину для ленча и подхватил его.
     - Давай полетаем. Том! Давай полетаем!
     Том взял Динни за запястья и стал кружить его, все быстрее и быстрее.
Динни летел почти  параллельно  земле.  Он  заливался  смехом.  Потом  Том
осторожно опустил его на землю.
     Динни пошел, шатаясь, смеясь и пытаясь восстановить равновесие.
     - Еще, Том! Пожалуйста!
     - Нет, тебя будет тошнить. А Тому уже пора домой. Ей-Богу, да.
     - О'кей, Том. Пока!
     Энджи сказала:
     - По-моему, Динни любит Ллойда Хенрида и Тома Каллена больше, чем кто
бы то ни было, но... - Она посмотрела на девушку и запнулась. Та задумчиво
смотрела на Тома. Глаза ее сузились.
     - Он пришел с другим человеком? - спросила она.
     - Кто? Том? Нет, насколько я знаю,  он  пришел  один  недели  полторы
назад. Он был с теми другими людьми  в  их  Зоне,  но  они  выставили  его
оттуда. Их потеря - наше приобретение, так я считаю.
     - А с ним не было немого? Немого и глухого парня?
     - Глухонемого? Нет, я абсолютно уверена, что он  пришел  один.  Динни
просто влюбился в него.
     Девушка провожала Тома взглядом, пока он  не  скрылся  из  виду.  Она
подумала о "Пепто-Бисмоле". Она подумала о записке со словами: "Ты нам  не
нужна". Все это было в Канзасе, тысячу лет назад. Она стреляла в них.  Она
хотела убить их, а особенно немого.
     - Джули? С тобой все в порядке?
     Джули Лори не ответила.  Она  смотрела  вслед  Тому  Каллену.  Спустя
некоторое время на лице ее появилась улыбка.



        60

     К северу от Лас-Вегаса находится долина Эмигрант, и в ту  ночь  в  ее
спутанных зарослях горел небольшой  костер.  Рядом  с  ним  сидел  Рэнделл
Флегг, занятый приготовлением небольшого зайца.  Он  медленно  поворачивал
его на грубо сделанном вертеле и смотрел, как капли жира с шипением падают
в огонь. Легкий ветерок относил вкусный запах в пустыню, и  оттуда  пришли
волки. Они уселись на склоне горы и принялись выть на почти полную луну.
     Он был недоволен тем, как идут дела.
     Старуха умерла, и сначала он подумал, что это к лучшему. Несмотря  ни
на что, он ее боялся. Она умерла, и он  сказал  Дайне  Джургенс,  что  она
умерла, не приходя в сознание... но так ли это на самом деле?  Он  уже  не
был в этом абсолютно уверен.
     Говорила ли она с ними перед смертью? А если говорила, то что?
     Что они замышляют?
     У него появилось нечто вроде третьего глаза. Это  было  что-то  вроде
способности к левитации - он принимал это, но не  мог  об®яснить.  Он  мог
посылать свой глаз на любые расстояния, он мог видеть... почти всегда.  Но
иногда глаз загадочным образом слеп.  Он  мог  заглянуть  в  комнату,  где
лежала старуха, мог видеть их, собравшихся вокруг нее, и  перышки  их  еще
дрожали от  того  маленького  сюрприза,  который  им  устроили  Гарольд  и
Надин... но потом видение исчезло, и он вновь оказался в пустыне  в  своем
спальном мешке,  и  перед  глазами  у  него  висело  созвездие  Кассиопеи,
отдыхающее в своей звездной качалке. И внутри него  раздался  голос:  "Она
умерла. Они ждали, что она заговорит, но она так ничего и не сказала."
     Но он больше не верил этому голосу.
     А тут еще эти неприятности со шпионами.
     Джадж со снесенной пулями головой.
     И эта девка, которая ускользнула от него в последнюю секунду.  А  она
ведь знала, черт ее побери! ОНА ЗНАЛА!
     Он бросил на волков внезапный яростный взгляд,  и  полдюжины  из  них
стали грызться друг с другом.
     Он знал все их секреты, кроме... кроме  того,  кто  был  третьим?  Он
посылал свой Глаз снова и снова, но он не видел ничего, кроме загадочного,
идиотического лица луны.
     Кто был третьим?
     И как эта девка  сумела  его  обмануть?  Она  застала  его  врасплох,
оставив его в руках только обрывок своей блузки. Он знал о ее ноже, но  не
смог  предугадать  этот  внезапный  прыжок  в  стеклянную  стену.  А   как
хладнокровно она покончила с собой,  без  малейшего  колебания!  Несколько
секунд, и ее уже не было в живых.
     Мысли его прыгали одна за другой, как ласки в темноте.
     Вещи понемногу изнашивались по краям. Ему это не нравилось.
     Лаудер, например.
     Он действовал  так  _б_е_з_у_п_р_е_ч_н_о_,  как  заводная  игрушка  с
ключиком в спине. Пойди сюда. Пойди туда. Сделай это. Сделай то. Но бомбой
убило только двоих  -  и  весь  план,  все  _у_с_и_л_и_я_  были  испорчены
возвращением этой старой негритянки. А потом... после  того  как  переднее
колесо мотоцикла Гарольда скользнуло по аккуратной нефтяной лужице,  и  он
пролетел несколько десятков метров вниз по лесистому горному склону, ломая
кости и раздирая плоть... он ведь чуть не убил Надин. А  эта  тупая  шлюха
стояла с разинутым ртом,  склонившись  над  обрывом,  и  ждала,  чтобы  он
выстрелил снова, словно _х_о_т_е_л_а_, чтобы  ее  убили.  А  кто  завершит
начатое дело, если Надин умрет?
     Кто, если не его сын?


     На следующий день рано утром Надин выехала из городка  под  названием
Глендейл и поехала по I-15 на своем  мотороллере.  Ее  белоснежные  волосы
развевались у нее за спиной, напоминая свадебную фату.
     Ей было жаль мотороллера, который так долго и  верно  служил  ей,  но
теперь жизнь его подходила к концу. Большой пробег, жара, трудный  перевал
через Скалистые горы, отсутствие ухода  -  все  внесло  свой  склад.  Звук
двигателя стал хриплым и затрудненным. Но это неважно. Если  он  сломается
раньше, чем она достигнет цели, она пойдет  пешком.  Теперь  никто  ее  не
преследует. Гарольд мертв. А если ей придется идти пешком,  он  узнает  об
этом и пошлет кого-нибудь ей навстречу.
     Гарольд стрелял в нее. Гарольд пытался _у_б_и_т_ь_ ее!
     Несмотря на все  усилия,  мысли  ее  вновь  и  вновь  возвращались  к
Гарольду. Она глодала воспоминания, как собака - кость.  Это  должно  было
случиться. В ту первую ночь после взрыва Флегг  явился  к  ней  во  сне  и
сказал, что оставит Гарольда с ней до тех пор, пока оба они не окажутся на
Западном Спуске, почти уже в Юте. Потом Гарольд будет устранен при  помощи
быстрого, безболезненного несчастного случая. Нефтяное пятно на дороге.  У
самого края. Никаких хлопот.
     Но случай не оказался ни быстрым, ни безболезненным, и  Гарольд  чуть
не убил ее. Пуля пропела в дюйме от  ее  щеки,  и  все  же  она  не  могла
заставить себя сдвинуться с места. Она застыла от  изумления,  недоумевая,
как он мог совершить  такой  поступок,  как  он  мог  _о_с_м_е_л_и_т_ь_с_я
выстрелить в нее.
     Она попыталась успокоить себя тем, что Флегг просто хотел  хорошенько
напугать ее, напомнить ей, кому она принадлежит. Но это было бессмысленно!
Безумно! Но даже если при желании в этом и можно было  усмотреть  какой-то
смысл, внутри нее все  равно  звучал  твердый,  уверенный  голос,  который
убеждал ее в том, что выстрел Гарольда был чем-то таким, что Флегг  просто
не сумел предусмотреть.
     Она попыталась заглушить этот голос, но  ей  это  не  удалось.  Голос
твердил ей, что она осталась в живых только благодаря слепому случаю. Пуля
Гарольда могла с таким же успехом попасть ей между глаз, а уж это-то никак
не могло оказаться делом рук Флегга.
     Она обозвала этот голос лжецом. Флегг знает все, и без  его  воли  ни
один волос не упадет с твоей головы...
     "Нет, это относится только к Богу, - неумолимо  отвечал  голос.  -  К
Богу, а не к нему. Ты осталась в живых только благодаря слепому случаю,  а
это означает, что все ставки аннулируются. Ты ему  ничего  не  должна.  Ты
можешь развернуться и пойти в обратную сторону, если хочешь."
     Пойти в обратную сторону - это хорошая шутка. Где она,  эта  обратная
сторона?
     Голосу нечего было ответить на этот вопрос. Она бы сильно  удивилась,
если бы дело обстояло иначе. Если ноги темного человека сделаны из  глины,
то она обнаружила этот факт немного поздновато.
     Она попыталась сосредоточиться на прохладной красоте  пустыни,  чтобы
отогнать голос. Но голос остался.
     "Если ему не было известно, что Гарольд восстанет против его  воли  и
выстрелит в тебя, когда ты крикнешь ему, что уходишь, то что еще  остается
для него тайной? И пролетит ли пуля мимо в следующий раз?"
     Но, Господи, ведь уже слишком поздно! Она опоздала на дни, недели,  а
может быть, и годы. Почему этот голос молчал до тех пор, пока то,  что  он
говорит, не потеряло всякий смысл?
     И словно согласившись с ней, голос замолчал,  и  все  утро  она  была
предоставлена самой себе. Она ехала по дороге,  ни  о  чем  не  думая.  По
дороге, ведущей в Лас-Вегас. По дороге, ведущей к _н_е_м_у_.


     Мотороллер умер после полудня. Двигатель заскрежетал  и  заглох.  Она
ощутила жаркий, тревожный запах, напоминающий запах  горелой  резины.  Она
убила его. Она убила уже очень многих на пути к своему жениху.  Она  несла
ответственность  за  смерть  семерых  членов  Комитета  Свободной  Зоны  и
нескольких людей, приглашенных на их последнее заседание. А еще Гарольд. А
еще, не будем об этом забывать, неродившийся ребенок Фрэн Голдсмит.
     Мотороллер лежал на боку, как мертвое животное. Надин  посмотрела  на
него в течение нескольких секунд, а  потом  отправилась  пешком.  Она  уже
миновала Сухое Озеро. А это означало, что ночью ей  придется  спать  около
дороги, если только никто не приедет за ней. В Лас-Вегасе она окажется  не
раньше утра. И внезапно она почувствовала уверенность, что темный  человек
заставит ее проделать весь путь пешком. Она придет в  Лас-Вегас  голодной,
жаждущей, и обожженной солнцем пустыни, и последние  следы  прежней  жизни
будут истреблены в ней. Женщина, которая обучала маленьких детей в частной
школе в новой Англии, навсегда исчезнет с лица земли.
     Шел день, и она двигалась вперед. Пот градом катился с  ее  лица.  На
шоссе сверкали озерца ртути. Она сняла блузку и пошита по дороге  в  одном
белом лифчике. Солнечный ожог? Ну и что? Честно говоря,  дорогая,  мне  на
это глубоко плевать.
     К вечеру ее грудь и  плечи  приобрели  ужасающий  пурпурный  оттенок.
Вечерняя прохлада наступила неожиданно, заставив ее поежиться и  вспомнить
о том, что спальный меток остался привязанным к багажнику мотороллера.
     Она с сомнением посмотрела вокруг, глядя на попадавшиеся  тут  и  там
машины, некоторые из которых были засыпаны песком по  капот.  От  мысли  о
том, что можно устроиться на ночь в одной из этих гробниц, ее затошнило  -
затошнило даже сильнее, чем от ожога.
     "Я брежу", - подумала она.
     Но это уже не имело никакого  значения.  Она  решила  идти  всю  ночь
напролет.
     Она откинула с лица свои длинные волосы и тупо поняла, что ей хочется
умереть.
     Солнце скрылось за горизонтом, и установилось удивительное равновесие
между светом и тьмой. Ветер, овевавший ее, был теперь смертельно  холоден.
Она огляделась вокруг во внезапном испуге.
     Было _с_л_и_ш_к_о_м_ холодно.
     Неожиданно ей вспомнился  обрывок  дилановской  песни:  "Рыскал,  как
крокодил... охотился в кукурузе..."
     А  вслед  за  этим  какая-то  другая