был расстроен и немного испуган размерами  простиравшейся  вокруг
них страны. Никогда раньше он не задумываются  о  том,  как,  оказывается,
легко было выставлять большой палец,  зная,  что  рано  или  поздно  закон
статистической вероятности сработает на тебя. Останавливалась  машина,  за
рулем которой оказывался обычно мужчина.  Частенько  между  колен  у  него
удобно размещалась баночка  пива.  Он  спрашивал,  куда  ты  едешь,  а  ты
протягивал ему клочок бумаги, который был всегда  под  рукой  в  нагрудном
кармане. На нем было написано: "Здравствуйте, меня  зовут  Ник  Андрос.  Я
глухонемой. Извините. Я  направляюсь  в...  Спасибо  большое  за  то,  что
подобрали меня. Я могу читать по губам". И все шло,  как  по  маслу.  Если
парень не имел ничего против глухонемых  (а  были  и  такие,  хотя  они  и
составляли меньшинство), ты запрыгивал в машину, и она  везла  тебя  туда,
куда тебе было надо, или по крайней мере в этом направлении  на  приличное
расстояние. Машина пожирала дорогу и извергала мили  из  выхлопной  трубы.
Это была форма телепортации. Машина побеждала карту. Но теперь  машина  не
появлялась, хотя на многих дорогах вполне можно  было  проехать  семьдесят
или  восемьдесят  миль,  соблюдая  осторожность.  А  когда  путь  окажется
окончательно заблокированным, ты просто  оставишь  свою  машину,  пройдешь
немного вперед и сядешь  в  следующую.  Без  машины  они  были  похожи  на
Муравьев, ползущих по груди упавшего великана. И  Ник  мечтал  наяву,  что
когда они  все-таки  встретят  кого-нибудь  (он  не  сомневался,  что  это
произойдет), встреча произойдет так же, как  и  в  самые  беззаботные  дни
автостопа: на  вершине  ближайшего  холм  появится  это  знакомое  сияние,
одновременно ослепляющее  глаза  и  доставляющее  им  радость.  Это  будет
какая-нибудь самая обычная американская машина  -  "Шевроле  Бискейн"  или
"Понтиак Темпест", старое доброе детройтское железо на  колесах.  В  своих
мечтах он никогда не думал ни о "Хонде", ни о "Мазде", ни о "Юго".  И  вот
эта американская красавица перевалит через холм,  и  он  увидит  за  рулем
человека, дерзко выставившего наружу свой загорелый локоть. Человек  будет
улыбаться и скажет: "Святой Иосиф, пареньки! Ну не рад ли я вас встретить!
Прыгайте сюда! Прыгайте, давайте и разберемся, куда мы едем!"
     Но в тот день они  никого  не  встретили,  а  на  следующий  день  им
встретилась Джули Лори.


     День снова выдался жарким. Они ехали почти весь день, но продвигались
вперед не очень быстро из-за зеленых яблок.
     Яблоки они отыскали  на  старой  яблоне  во  дворе  фермы.  Они  были
зелеными, маленькими и кислыми, но и Ник и Том долгое время не ели  свежих
фруктов, и  вкус  яблок  показался  им  божественным.  Ник  заставил  себя
остановиться после второго, но Том с®ел шесть,  несмотря  на  протестующие
жесты  Ника.  Когда  Том  Каллен  вбивал  себе  что-нибудь  в  голову,  он
приобретал все очарование четырехлетнего капризного ребенка.
     С одиннадцати утра и до наступления  вечера  Тома  мучил  понос.  Пот
стекал с него небольшими ручейками. Он стонал. Ему приходилось  слезать  с
велосипеда,  чтобы  ввезти  его  на  низкие  пологие  горки.  Несмотря  на
раздражение из-за того,  что  они  так  медленно  двигаются,  Ник  не  мог
удержаться от печальной улыбки.
     Когда около четырех часов пополудни они доехали до Пратта, Ник решил,
что на сегодня хватит.  Том  благодарно  рухнул  на  скамейку  в  тени  на
автобусной остановке и сразу же задремал. Ник оставил его там и  пошел  по
торговому кварталу  в  поисках  аптеки.  Он  раздобудет  "Пепто-Бисмол"  и
заставит Тома принять лекарство, захочет он этого или нет. Если для  того,
чтобы закупорить Тома  понадобится  целая  бутылка,  то  ему  придется  ее
выпить. Завтра Ник хотел хотя бы частично наверстать упущенное время.
     Он обнаружил  аптеку  неподалеку  от  местного  театра.  Проскользнув
внутрь сквозь открытую дверь, он на мгновение остановился вдыхая  знакомый
жаркий,  застоявшийся  запах.  К  нему  примешивались  и  другие  сильные,
насыщенные запахи. Самым сильным из них был запах духов. Возможно, от жару
несколько пузырьков взорвалось.
     Ник огляделся  в  поисках  желудочных  лекарств,  пытаясь  вспомнить,
сохраняется ли "Пепто-Бисмол" в жаре. Ладно, на  этикетке  будет  указано.
Глаза его скользнули по манекену, и через  два  ряда  он  увидел  то,  что
искал. Он сделал два шага вперед и лишь тогда понял, что никогда раньше не
видел манекенов в аптеке.
     Он посмотрел обратно и увидел Джули Лори.
     Она стояла в полной неподвижности. В одной руке у нее был  пузырек  с
духами, в другой - стеклянная палочка, с помощью  которой  наносят  их  на
кожу. Ее фарфорово-голубые глаза раскрылись в  ошеломленном,  недоверчивом
удивлении. Ее коричневые волосы были стянуты назад и перехвачены блестящим
шелковым шарфом. Она была  одета  в  розовый  свитер  и  джинсовые  шорты,
которые были укорочены до такой степени, что их скорее можно было  принять
за трусики. На лбу у нее была целая  россыпь  прыщей,  а  прямо  в  центре
подбородка вскочил гигантский чирей.
     Застыв от удивления, они смотрели друг на друга. Потом пузырек  духов
выскользнул у нее из рук и разлетелся  на  мелкие  кусочки,  наполнив  всю
аптеку острым зловонием.
     - Боже мой,  ты  и  вправду  существуешь?  -  спросила  она  дрожащим
голосом.
     Сердце Ника бешено забилось, и он почувствовал, как кровь  пульсирует
у него в висках.
     Он кивнул.
     - Ты не привидение?
     Он покачал головой.
     - Тогда скажи что-нибудь. Скажи что-нибудь, если ты не привидение.
     Ник положил руку на рот, а потом на горло.
     - Что _э_т_о_ должно означать? - В ее голосе  появились  истерические
нотки. Ник не мог их расслышать... но он ощущал это, видел это  у  нее  на
лице. Он боялся сделать шаг по направлению к  ней,  так  как  если  бы  он
все-таки шагнул, она бросилась бы бежать. Он подумал, что  она  боится  не
встречи с другим человеком. В действительности она боится  того,  что  она
увидела галлюцинацию и начинает сходить с ума. Снова он почувствовал волну
досады и неудовлетворенности. Если б он только мог _г_о_в_о_р_и_т_ь_...
     Ник проделал пантомиму сначала. В сущности,  это  было  единственное,
что ему оставалось. На этот раз забрезжило понимание.
     - ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ГОВОРИТЬ? ТЫ НЕМОЙ?
     Ник кивнул.
     Она резко рассмеялась.
     - Ты хочешь сказать, что наконец-то я встретила живого человека, и он
оказался _н_е_м_ы_м_?
     Ник пожал плечами и неуверенно улыбнулся.
     - Ну что ж, - сказала она, направляясь к нему, - во всяком  случае  у
тебя приличный вид. Это уже кое-что. - Она положила  руку  ему  на  плечо,
почти коснувшись его грудью. Он мог различить запах по крайней  мере  трех
разных духов, а сквозь них пробивался неприятный аромат ее пота.
     - Меня зовут Джули, - сказала она. - Джули Лори. А тебя  как?  -  Она
хихикнула. - Не можешь сказать,  так?  Бедняга  ты.  -  Она  пододвинулась
немного ближе и слегка потерлась  о  него  грудью.  Он  почувствовал  жар.
Какого черта, - подумал он досадливо, - она ведь совсем еще ребенок.
     Он отодвинулся от нее, достал блокнот  из  кармана  и  начал  писать.
После первой же строчки она наклонилась и заглянула ему через плечо, чтобы
посмотреть, что он пишет. Лифчика на ней не было. Господи. Да  уж,  быстро
она преодолела свой испуг. Почерк его стал слегка неровным.
     - Ну и ну, - сказала  она,  увидев,  как  он  пишет.  Словно  он  был
обезьяной, выполняющей какой-нибудь особенно сложный фокус.
     "Я Ник Андрос. Я глухонемой. Я  путешествую  вместе  с  человеком  по
имени Том Каллен, немного умственно отсталым. Он  не  умеет  читать  и  не
понимает моих жестов, кроме  самых  простых  случаев.  Мы  направляемся  в
Небраску, так как мне кажется, что там могут быть другие люди. Отправляйся
с нами, если захочешь".
     - Конечно, - сказала она немедленно, а потом, вспомнив о его  глухоте
и очень тщательно произнося слова, спросила: - Ты можешь читать по губам?
     Ник кивнул.
     - О'кей, - сказала она. - Я рада встретить других людей, и кому какое
дело до того, что это  глухонемой  и  умственно  отсталый.  Мрачное  здесь
место. Я почти не сплю по ночам с тех пор, как вырубилось электричество. -
На лице ее появилась мученическая маска горя, более подходящая для героини
мыльной оперы, чем для нормального человека. - Видишь ли, мои мама и  папа
умерли две недели назад. Умерли все, кроме меня. Мне было так одиноко. - С
рыданием она упала в об®ятия Ника и начала тереться об него в непристойной
пародии на приступ скорби.
     Когда  она  отстранилась  от  него,  глаза  ее  оказались  сухими   и
блестящими.
     - Эй, давай-ка займемся этим, - сказала она. - Ты мне нравишься.
     Ник вытаращил на нее глаза. Это невозможно, - подумал он.
     Но это оказалось вполне возможно. Она подергала его ремень.
     - Давай. Я принимаю таблетки. Это безопасно. - Она  помедлила.  -  Ты
ведь можешь, правда? Я хочу сказать, ведь то, что ты не  можешь  говорить,
не означает, что ты не можешь...
     Он протянул вперед руки, возможно, для того, чтобы взять ее за плечи,
но  они  наткнулись  на  ее  груди.  Это  положило  конец  его   возможным
колебаниям. Он утратил способность размышлять. Они опустились на пол, и он
овладел ей.


     Когда все  кончилось,  он  подошел  к  двери  и,  застегивая  ремень,
проверил, на месте ли Том. Том  по-прежнему  лежал  на  скамейке  и  спал.
Джули, вертя в руках новый пузырек духов, присоединилась к нему.
     - Это умственно отсталый? - спросила она.
     Ник кивнул. Она начала рассказывать  о  себе,  и  Ник  с  облегчением
выяснил, что ей было семнадцать лет, не намного меньше, чем ему самому. Ее
мама и друзья всегда называли ее Ангельское Личико  или  просто  Ангел,  -
сказала она, - потому что она выглядит значительно  моложе  своих  лет.  В
течение следующего часа она рассказала ему еще много всякой всячины, и Ник
в конце концов понял, что не  может  отличить  правду  от  лжи...  или  от
выдавания желаемого за действительное. Наверное, она всегда ждала человека
вроде него, который никогда не сможет  прервать  ее  бесконечный  монолог.
Глаза Ника устали смотреть на то,  как  ее  розовые  губы  складываются  в
слова. Но как только глаза его уходили в сторону, для того чтобы проверить
Тома или вдумчиво взглянуть на  разбитую  витрину  магазина  одежды  через
дорогу, ее рука дотрагивалась до его щеки, заставляя его снова смотреть на
ее рот. Она хотела, чтобы он "услышал"  все  до  последнего.  Сначала  она
раздражала его, потом ему стало с ней скучно. Невероятно, но через час  он
уже поймал себя на мысли, что лучше бы ему вообще не встречать ее и хорошо
бы, чтобы она передумала и не поехала бы с ними.
     Она увлекалась рок-музыкой и марихуаной и была склонна  к  тому,  что
она называла колумбийскими  скачками.  У  нее  был  мальчик,  но  его  так
невзлюбила администрация местной школы, что ему пришлось в прошлом  апреле
перейти в мореходное училище. С тех пор  она  его  не  видела,  но  каждую
неделю писала ему по письму. С двумя своими подружками - Руфью Хонингер  и
Мери Бет Гуч - она ездила на все рок-концерты в Вичите, в прошлом сентябре
она столом добралась до Канзас Сити, чтобы увидеть Ван Халена  и  Монстров
Тяжелого Металла. Она утверждала, что занималась "этим" с басистом  группы
"Доккен", и сказала что "так меня не дрючили за всю мою жизнь".  Когда  за
двадцать четыре часа умерли ее мать и отец, она "плакала и плакала",  хотя
мама и была "сучьей ханжой", а папа  "точил  зуб"  на  Ронни,  ее  дружка,
уехавшего из города и поступившего в мореходное училище. После школы у нее
были планы либо стать косметологом в Вичите, либо "добраться  на  попутках
до Голливуда и найти работу в одной из фирм, которые создают  интерьеры  в
домах звезд, а я ведь классно разбираюсь в дизайне, да и Мери Бет сказала,
что поедет со мной".
     В этот момент она внезапно вспомнила о том, что Мери Бет Гуч  мертва,
и что у нее  теперь  едва  ли  есть  возможность  стать  косметологом  или
дизайнером для звезд. Эта мысль причинила ей несколько более  неподдельное
горе. Однако, это был не шторм, а всего лишь быстро схлынувший шквал.
     Когда поток слов стал понемногу  пересыхать,  она  захотела  "сделать
это" снова, Ник покачал головой, и она надулась.
     - Может, я с тобой и не поеду никуда, - сказала она.
     Ник пожал плечами.
     -  Болван-болван-болван,  -  быстро  проговорила  она  с  неожиданной
злобой. В глазах у нее засияла ненависть. Потом она  улыбнулась.  -  Я  не
хотела тебя обижать. Я просто шутила.
     Ник безразлично посмотрел на нее. Его обзывали и  похуже,  но  в  ней
было что-то такое,  что  ему  очень  не  нравилось.  Какая-то  неугомонная
вертлявость. Если она рассердится, то она не закричит и не ударит  вас  по
лицу, а просто вопьется  в  вас  когтями.  Со  внезапной  уверенностью  он
почувствовал, что она солгала про свой возраст. Ей было не  семнадцать,  и
не четырнадцать,  и  не  двадцать  один.  Ей  было  столько,  сколько  вам
требовалось... когда вы нуждались в ней сильнее, чем она в вас.  Она  была
сексуальной, но Ник подумал, что ее  похотливость  является  лишь  внешним
проявлением какого-то другого  свойства  ее  личности...  лишь  симптомом.
С_и_м_п_т_о_м_. Это слово употребляют, когда говорят о  больном  человеке,
так ведь? Больна ли она. В каком-то смысле да, и  он  внезапно  испугался,
что это может плохо повлиять на Тома.
     - Эй, твой друг просыпается! - сказала Джули.
     Ник оглянулся. Действительно, Том  сидел  на  скамейке  и  недоуменно
озирался по сторонам. Ник внезапно вспомнил о "Пепто-Бисмоле".
     - Привет! - завопила Джули и побежала вниз по улице к Тому. Груди  ее
упруго подпрыгивали под свитером. Том приобрел еще более изумленный вид.
     - Привет? - вопросительно проговорил  он  и  поднял  глаза  на  Ника,
ожидая подтверждения и/или об®яснения.
     Скрывая свое беспокойство, Ник пожал плечами и кивнул.
     - Меня зовут Джули, - сказала она. - Как твои дела, красавчик?
     Глубоко задумавшись и ощущая неясную тревогу, Ник вернулся  в  аптеку
за лекарством для Тома.


     - Ой-ой, - сказал Том, тряся головой и отступая назад. - Ой-ой, я  не
хочу. Том Каллен не любит лекарства, ей-Богу, нет, очень горько.
     Держа в  одной  руке  трехгранный  пузырек  с  "Пепто-Бисмолом",  Ник
посмотрел на Тома с досадой и неприязнью. Он  взглянул  на  Джули,  и  она
перехватила его взгляд, но в глазах у  нее  он  увидел  тот  же  дразнящий
отсвет, что и когда она назвала его болваном.  Такие  глаза  бывают  у  не
обладающего  чувством  юмора  человека,  когда  он   собирается   дразнить
кого-нибудь.
     - Правильно, Том, - сказала она. - Не пей, это яд.
     Ник изумленно посмотрел на  нее.  Она  усмехнулась  в  ответ,  словно
предлагая ему попробовать убедить Тома в обратном. Возможно, это  была  ее
маленькая месть за то, что ее  второе  предложение  заняться  сексом  было
отклонено.
     Он  снова  посмотрел  на  Тома  и  сам  отхлебнул  из  бутылочки.  Он
чувствовал тупое давление гнева в висках. Он протянул бутылочку  Тому,  но
Том не выглядел убежденным.
     - Нет, ой-ой. Том Каллен не пьет  яд,  -  сказал  он,  и  с  растущей
яростью Ник увидел, что Том испугался.  -  Папочка  говорил  мне:  нельзя.
Папочка сказал, что раз он убивает крыс в амбаре,  то  он  убьет  и  Тома!
Никакого яда!
     Не в силах больше выносить ее  самодовольную  усмешку,  Ник  внезапно
полуобернулся к Джули. Он ударил ее ладонью и ударил сильно. Том испуганно
наблюдал за всем этим широко распахнутыми глазами.
     - Ты... - начала она и на мгновение не могла найти нужных слов. Кровь
прилила к ее лицу. - Ах ты чертов мудак! Это была просто шутка, дерьмо! Ты
не смеешь бить меня! Ты не смеешь бить меня, болван!
     Она набросилась на него, и он оттолкнул ее. Она упала  на  задницу  и
оскалилась.
     - Я оторву тебе яйца, - выдохнула она. - Ты не смеешь так поступать.
     Дрожащими руками Ник  вытащил  ручку  и  большими  неровными  буквами
нацарапал несколько слов. Он вырвал страничку из блокнота и  протянул  ей.
Она выбила записку у него из руки.
     Он подобрал листок, схватил ее за шкирку и ткнул записку ей  в  лицо.
Том захныкал и отпрянул от них.
     Она закричала:
     - Хорошо! Я прочту! Я прочту твою сраную записку!
     Записка состояла из четырех слов: "Ты нам не нужна".
     - Пошел ты! - закричала она, вырываясь из его  рук.  Глаза  ее  стали
такими же огромными и синими, какими они были, когда он наткнулся на нее в
аптеке. Но  теперь  из  них  лучилась  ненависть.  Ник  почувствовал  себя
усталым. Почему из всех людей им попалась именно она?
     - Я здесь не останусь, - сказала Джули Лори.  -  Я  пойду.  И  ты  не
можешь остановить меня.
     Но он мог. Неужели она до сих пор этого не поняла? Наверное,  нет,  -
подумал Ник. Для нее все это было  чем-то  вроде  голливудского  сценария,
настоящий фильм-катастрофа, в котором она играет  главную  роль.  Это  был
фильм, в котором Джули Лори,  также  известная  под  прозвищем  Ангельское
Личико, всегда получала все, что хотела.
     Он вытащил из кобуры  револьвер  и  направил  его  ей  на  ноги.  Она
замерла, и краска испарилась с ее лица. Выражение глаз изменилось,  и  вся
она стала выглядеть совершенно иначе, впервые - как живой  человек.  В  ее
мир  вторглось  нечто  такое,  что  она  не  могла  использовать  в  своих
интересах. Оружие. Ник неожиданно почувствовал не только усталость,  но  и
тошноту.
     - Я пошутила, - сказала она быстро. - Я сделаю все,  что  ты  хочешь.
Честное слово.
     Он помахал рукой с револьвером, показывая ей, чтобы она уходила.
     Она повернулась и пошла по улице, оглядываясь через  плечо.  Она  шла
все быстрее и  быстрее  и  наконец  бросилась  бежать.  Завернув  за  угол
квартала, он исчезла. Ник убрал револьвер обратно в кобуру. Он дрожал.  Он
чувствовал себя испачкавшимся и вымотанным, словно Джули Лори была  похожа
не на человека, а на одного из  тех  жучков  с  холодной  кровью,  которых
находишь под мертвыми деревьями.
     Он обернулся в поисках Тома, но того нигде не было видно. Он пошел по
солнечной  улице.  В  голове  у  него  гудел  мотор,  а  в  больном  глазу
чувствовалась острая,  пульсирующая  боль.  Тома  он  нашел  только  через
двадцать минут. Он сидел на крыльце дома, находившегося в двух  улицах  от
торгового квартала, прижимая к груди коробку с гаражом.  Увидев  Ника,  он
заплакал.
     -  Пожалуйста,  не  заставляйте  меня  пить   это,   пожалуйста,   не
заставляйте Тома Каллена пить яд, ей-Богу, нет. Папочка говорил,  что  раз
он убивает крыс, то убьет и меня... ПОЖААААЛУЙСТА!
     Ник заметил, что до сих пор держит в руках бутылочку "Пепто-Бисмола".
Он отбросил ее в сторону и показал Тому свои пустые  ладони.  Понос  будет
просто идти своим чередом. Спасибо тебе, Джули.
     Громко плача. Том сошел по ступенькам с крыльца.
     - Простите меня, - повторял он снова и снова. -  Простите  меня.  Том
Каллен просит прощения.
     Вдвоем они вернулись на Главную улицу... и застыли от удивления.  Оба
велосипеда были перевернуты. Шины были изрезаны.  Содержимое  их  рюкзаков
было разбросано от одной стороны улицы до другой.
     И в тот момент что-то на огромной скорости пронеслось мимо лица Ника.
Том взвизгнул и пустился в бегство. На мгновение Ник был озадачен. Он стал
оглядываться и случайно посмотрел как раз в том направлении, где сверкнула
вспышка второго выстрела. Стреляли из окна второго этажа  местного  отеля.
Нечто похожее  на  быструю  швейную  иглу,  дернуло  ткань  воротника  его
рубашки.
     Он повернулся и побежал вслед за Томом.
     Он не мог знать, стреляла ли Джули еще. Но он точно знал,  что  когда
он догнал Тома, никто из них не был ранен. По крайней мере, мы  отделались
от этого бесенка,