улеметах. Зная честное отношение гг. офицеров к делу, я уверен,
что если бы была возможность, все части 1-и кавалерийской дивизии сменить
полком 9-й кавалерийской дивизии и дать этой дивизии хотя один месяц сроку
для пополнения, то она бы вновь представила ту солидную силу, каковой была
в начале своего похода. Не желая вводить в заблуждение высшее командование
высокими словами "бригада", "дивизия", так как с этими наименованиями
даются и задачи, я считаю своим долгом доложить, что 1-я кавалерийская
дивизия представляет собой не боевую единицу, способную для выполнения
каких-либо боевых задач, а небольшую вымученную часть, которая своею
численностью едва ли достигает численности полка слабого состава. Зная,
насколько близка регулярная возрождающаяся конница Вашему
Превосходительству, ходатайствую о смене, если того позволит обстановка,
частей 1-и кавалерийской дивизии сводным полком 9-й кавалерийской дивизии
или же об отводе в тыл на пополнение хотя бы побригадно. Даже последняя
мера даст возможность дивизии прийти в нормальное состояние и стать против
конницы красных, которые, сознав необходимость создания конницы,
по-видимому, уделили этому роду оружия много забот и внимания. В
заключение своего рапорта позволю себе донести Вашему Превосходительству,
что оставление 1-и кавалерийской дивизии в том положении, в котором она
находится в данный момент, влечет неминуемо за собой ее полное выбытие из
строя и гибель всех тех колоссальных трудов и жертв, которые были
принесены для ее возрождения.
   Станция Борки. 2 декабря. Нр 0185. Чекотовский").
   Ежели бы сведения генерала Улагая подтвердились, то следовало бы
признать, что боеспособных конных частей в армии нет и только что отданная
Главнокомандующим директива, предусматривавшая возможность совместного
удара Донской и Добровольческой армий по красным, явилась бы
неосуществимой.
   К 6-му декабря 1-й корпус находился: 2-й и 3-й Марковские полки -
Бахтин - Федоровка, 1-й Марковский полк в селе Кунье, 1-й и 2-й
Корниловский полки на фронте Ново-Серпухов - Вербовка, 3-й Корниловский
полк, прикрывая отход дивизии, вместе с 6-й батареей погиб в лесах
северо-восточнее Змиева. Дроздовцы на фронте Сумцево - Алексеевское -
Димитриевка.
   Несмотря на подавляющую численность противника и тяжелые условия
отхода, добровольческие полки дрались геройски, 5-й конный корпус после
боя отошел в район села Водолага.
   7-го числа генерал Улагай был на всем фронте атакован значительными
силами красных. Со стороны Ново-Астрахани наступало в общем направлении на
Кременное до 7000 сабель противника. Потерявшая сердце наша конница,
теснимая с фронта и обходимая с фланга, в беспорядке стала отходить. Донцы
бежали, бросая артиллерию, пулеметы и обозы. Часть конницы отошла в район
Лимана и Ямполя, остальные части бежали за правый берег Донца,
переправившись у Рубежной, 8-го числа я получил телеграмму от генерала
Улагая:
   "Конница конной группы становится совершенно небоеспособной.
Малочисленная по сравнению с кавалерийской армией противника, она
совершенно потеряла сердце, разлагается с каждым днем все больше и больше.
Для наглядности разложения и донских частях посылаю копию донесения
генерала Науменко, который за отъездом генерала Мамонтова временно
командует Донским корпусом. Разбогатевшая награбленным имуществом,
особенно богатая добычей после кавалерийского рейда, потрясенная
беспрерывными неудачами, конница совершенно не желает сражаться, и часто
несколько эскадронов гонят целую дивизию. Нанести какой-либо удар или
отразить наступление противника на фланг становится совершенно невозможным
делом. Страшное преобладание в количестве делает невозможным даже
сосредоточение всей конницы в одном месте. Рассчитывать на успех нельзя,
так как новые обходные колонны действуют панически и, чтобы избежать
окончательной потери всей артиллерии, приходиться опять оттягивать назад.
При создавшемся положении вещей вообще рассчитывать на эту конницу
невозможно, ее надо лечить другими мерами, может быть, даже с тяжелыми
жертвами. Мне кажется, что немедленно нужно, быстро оттянув оставшиеся
кадры дивизий и корпусов, формировать совершенно новые полки, иначе
пополнения, которые прибывают и вливаются в больные части, немедленно
заражаются общим настроением и тоже становятся небоеспособными. Я уже
доносил и теперь повторяю, что в общем конницы у нас нет. Рассчитывать на
что-либо серьезное от конной группы совершенно нельзя. Желательно было бы
шифром получить от Вас совершенно истинное положение вещей, а главное,
предполагаемую группировку, дальнейшие мероприятия в связи с создавшимся
положением на всем фронте, имея в виду мое совершенно правдивое освещение
положения вещей.
   Копия донесения генерала Науменко, Нр 036/Е: "Генералу Улагаю. 10
Донская дивизия около 13 часов ушла под впечатлением большой колонны
конницы, двигавшейся по большой дороге из Сватова на Кременную. Бегство не
поддается описанию: колонна донцов бежала, преследуемая одним полком,
шедшим в лаве впереди конной колонны. Все попытки мои и чинов штаба
остановить бегущих не дали положительных результатов, лишь небольшая кучка
донцов и мой конвой задерживались на попутных оборонительных рубежах, все
остальное неудержимо стремилось на юг, бросая обозы, пулеметы и
артиллерию. Пока выяснилось, что брошены орудия: двенадцатой, восьмой и
двадцатой донских батарей. Начальников частей и офицеров почти не видел,
раздавались возгласы казаков, что начальников не видно и что они ускакали
вперед.
   Лисичанск. 8/12. Нр 0530. Улагай".
   Вечером генерал Улагай вновь телеграфировал:
   "Я ухе докладывал неоднократно, что конная группа небоеспособна.
Донские части, хотя и большого состава, но совсем не могут и не желают
выдержать даже легкого нажима противника, меньшего числом вчетверо, не
говоря уже о массовом наступлении противника. Кубанских и терских частей
совершенно нет. Жалкие обрывки, сведенные в один полк, совершенно никуда
не годны. Артиллерии почти нет, пулеметов тоже. Вчера донские дивизии
бежали, гонимые несколькими эскадронами, за которыми в колоннах двигалась
конница противника. Под натиском противника и обходимые со стороны
Ново-Астрахани части группы с большим трудом и потерями перешли р. Донец.
Донские дивизии под напором наседающих частей конницы противника большей
частью отошли в район Лимака и Ямполя; остальные части переправились у
Рубежного. Вся группа, переправившаяся через Донец, совершенно неспособна
ни к каким активным действиям и, кроме того, принуждена была уничтожить
переправы. Подавляющие массы конницы противника все равно не дадут в
настоящий момент никакой возможности рассчитывать на успех на этом фронте.
Разложение частей настолько сильно, что даже лечить их путем присылки
пополнений и вливания в остатки едва ли возможно. Все мои сообщения
относительно состояния конницы есть горькая правда, которой не имею
нравственного права скрывать от Вас.
   8-12-19. Генерал Улагай".
   Между тем 1-и конный корпус продолжал отход. Марковцы перешли в Голую
Долину, корниловцы и дроздовцы отошли на фронт Цареборисов - Изюм -
Веревкино - Войненкино - Лозовенка - Новоивановка. Для прикрытия
Лиманского узла со станции Славянок выдвинут был 1-й Кубанский стрелковый
полк 2-й пехотной дивизии, недавно прибывшей из Новороссийска, 5-й
кавалерийский корпус стал перед левым флангом нашей пехоты в село
Димитриевку.
   Терцы (волжская бригада) оставили Константиноград, отойдя к Натальино.
На левом фланге Донской армии красные ворвались в Беловодск.
   9-го декабря противник продолжал активно наступать на всем фронте моей
армии и на левом фланге донцов. Донская группа, действовавшая в районе
Беловодска, принуждена была осадить к Деркульскому государственному
конному заводу.
   Конница генерала Улагая отошла в район Рубежная - Переездная - Белая
гора - Каменка - Черногорский.
   Противник начал переправу через Северный Донец. Части 1-го корпуса
принуждены были оставить Изюм и отойти на фронт: Марковская дивизия -
Маяки - Христище; Корниловская - Богородичное - Спеваковка, заняв
переправы по Северному Донцу; Дроздовская, сведенная в три роты -
Спеваковка - Петровское - Красногорка.
   1-й кубанский стрелковый полк был вытеснен из района Лиманского узла и
на поддержку ему были направлены из Славянска остальные части 2-й пехотной
дивизии.
 
   Обстановка слагалась все более грозно, повелительно диктуя срочное
принятие главным командованием общих крупных решений. Последняя директива
Главнокомандующего являлась явно запоздалой. В ставке, видимо, все еще не
отдавали себе ясного отчета в положении. Я телеграфировал
Главнокомандующему, прося разрешения прибыть с докладом.
   В подробном рапорте на имя генерала Деникина я, не щадя красок, с
полной правдивостью высказывался о нашем стратегическом положении,
указывал на ошибки, послужившие причиной к настоящему развалу и намечал
некоторые меры, которые, по моему мнению, в предвидении новых грозных
событий, надлежало принять.
   "Командующий Добровольческой Армией.
   9 декабря 1919 года ј010464.
   г. Юзовка.
   Главнокомандующему Вооруженными Силами Юга России.
   РАПОРТ.
   Прибыв 26-го ноября в Добровольческую армию и подробно ознакомившись с
обстановкой на этом, в настоящее время главнейшем участке общего фронта
Вооруженных Сил Юга России, долгом службы считаю доложить следующее:
   Наше настоящее неблагоприятное положение явилось следствием, главным
образом, двух основных причин:
   1. Систематического пренебрежения нами основными принципами военного
искусства; 2. Полного неустройства нашего тыла.
   Еще весною 1919 года, рапортом от 4-го апреля за ј82, я, указывая на
значение для нас при тогдашней обстановке Царицынского направления,
докладывал, что "при огромном превосходстве сил противника, действия
одновременно по нескольким операционным направлениям являются для нас
невозможными".
   По занятии Кавказской армией Царицына, мною и бывшим тогда начальником
штаба Кавказской армии генералом Юзефовичем были одновременно поданы два
рапорта, где, предостерегая от дальнейшего расширения нашего фронта, мы
указывали на необходимость, заняв короткий и обеспеченный на флангах
крупными водными преградами фронт Царицын - Екатеринослав, сосредоточить
в районе Харькова крупную конную массу в 3-4 корпуса для действий на
кратчайшем к Москве направлении.
   В ответ на наши рапорты на совещании в Царицыне мне и генералу
Юзефовичу было указано, что наше предложение вызвано "желанием первыми
войти в Москву".
   Наконец, когда в последнее время противник, сосредоточив крупные силы
на Орловском направлении, стал теснить Добровольческую армию, генерал
Романовский телеграммой от 17-го октября за ј014170 запросил меня, какие
силы я мог бы выделить из состава Кавказской армии для переброски на
Добровольческий фронт; я, телеграммой от 18-го октября за ј03533, ответил,
что "при малочисленности конных дивизий переброской одной-двух, дела не
решить", и предложил принять крупное решение - "перебросить из вверенной
мне армии 3, 5 кубанских дивизии".
   Предложение мое было отвергнуто и было принято половинчатое решение -
из состава Кавказской армии переброшено лишь две дивизии.
   Дальнейшая обстановка вынудила прийти к предложенному мной решению, и
ныне из Кавказской армии взято именно 3, 5 дивизии, но время утеряно
безвозвратно.
   Гонясь за пространством, мы бесконечно растянулись в паутину и, желая
все удержать и всюду быть сильными, оказались всюду слабыми.
   Между тем в противоположность нам большевики придерживались принципа
полного сосредоточения сил и действий против живой силы врага. В то время,
как продвижение Кавказской армии к Саратову создало угрозу коммуникациям
восточного большевистского фронта, красное командование спокойно смотрело
на продвижение наших войск к Курску и Орлу и неукоснительно проводило в
жизнь план сосредоточения сил в районе Саратова, с тем чтобы обрушившись
на ослабленную тысячеверстным походом и выделением большого числа частей
на Добровольческий фронт Кавказскую армию, отбросить ее к югу.
   Лишь после того, как остатки Кавказской армии отошли к Царицыну и,
окончательно обескровленные, потеряли всякую возможность начать новую
наступательную операцию, - красное командование, сосредоточив силы для
прикрытия Москвы, начало операции против Добровольческой армии,
растянувшейся к этому времени на огромном фронте при полном отсутствии
резервов, и, обрушившись на нее, заставило ее покатиться назад.
   Несмотря на расстройство транспорта и прочие затруднения, принцип
сосредоточения сил проводился красным командованием полностью.
   Продвигаясь вперед, мы ничего не делали для закрепления захваченного
нами пространства; на всем протяжении от Азовского моря до Орла не было
подготовлено в тылу ни одной укрепленной полосы, ни одного узла
сопротивления. И теперь армии, катящейся назад, не за что уцепиться.
   Беспрерывно двигаясь вперед, армия растягивалась, части расстраивались,
тылы непомерно разрастались. Расстройство армии увеличивалось еще и
допущенной командующим армией мерой "самоснабжения" войск.
   Сложив с себя все заботы о довольствии войск, штаб армии предоставил
войскам довольствоваться исключительно местными средствами, используя их
попечением самих частей и обращая в свою пользу захватываемую военную
добычу.
   Война обратилась в средство наживы, а довольствие местными средствами
- - в грабеж и спекуляцию.
   Каждая часть спешила захватить побольше. Бралось все, что не могло быть
использовано на месте - отправлялось в тыл для товарообмена и обращения в
денежные знаки. Подвижные запасы войск достигли гомерических размеров -
некоторые части имели до двухсот вагонов под своими полковыми запасами.
Огромное число чинов обслуживало тылы. Целый ряд офицеров находился в
длительных командировках: по реализации военной добычи частей, для
товарообмена и т. п.
   Армия развращалась, обращаясь в торгашей и спекулянтов.
   В руках всех тех, кто так или иначе соприкасался с делом
"самоснабжения", - а с этим делом соприкасались все, до младшего офицера
и взводного раздатчика включительно, - оказались бешеные деньги,
неизбежным следствием чего явились разврат, игра и пьянство. К несчастью,
пример подавали некоторые из старших начальников, гомерические кутежи и
бросание бешеных денег которыми производилось на глазах у всей армии.
   Неудовлетворительная постановка контрразведки и уголовно-розыскного
дела, работавших вразброд, недостаточность денежных для них отпусков и
неудачный подбор сотрудников, все это дало большевистским агитаторам
возможность продолжать в тылу армии их разрушительную работу.
   Необеспеченность железнодорожных служащих жалованьем привела к тому,
что наиболее нужные служащие при приближении большевистского фронта
бросали свои места и перебегали на сторону противника.
   Население, встречавшее армию при ее продвижении с искренним восторгом,
исстрадавшееся от большевиков и жаждавшее покоя, вскоре стало вновь
испытывать на себе ужасы грабежей, насилия и произвола.
   В итоге - развал фронта и восстания в тылу.
   Я застал штаб армии уже покинувшим Харьков и армию в полном отступлении.
   Эвакуация велась хаотически, никакого плана не было. Ни одно учреждение
не получило точных указаний о пути следования и месте назначения, все
неслось, куда глаза глядят. Станции оказались забитыми огромными'
составами разных частей, санитарные поезда неделями стояли
неразгруженными. Раненые по три дня не получали пищи, и на станции
Славянок, во время моего прибытия туда, раненый офицер повесился, не
будучи в силах выдержать голода.
   Огромное число беженцев, главным образом семей офицеров, забило все
составы и станции. Никаких мер к эвакуации их принято не было, и все они в
буквальном смысле голодали и замерзали...
   На всем пути от Змиева до Изюма в тылу армии орудовали шайки местных
жителей, портившие пути и нападавшие на наших раненых и обозы.
   В боевом составе армии ко дню моего приезда числилось: в 1-м корпусе -
около 2600 шт., в 5-м кав. корпусе - около 1015 сабель, в Полтавской
группе около 100 шт. и 200 сабель; в конной группе - около 3500 сабель,
всего около 3600 штыков и 4700 сабель. Некоторые части были сведены:
Кубанский корпус - в бригаду, Корниловские полки - в батальоны, два
Марковских полка и Особая бригада сохранили лишь кадры и были отправлены в
глубокий тыл. Дроздовская дивизия сведена в три роты. Войска отказываюся
от содействия танков, опасаясь потерять их; артиллерия почти вся выбыла из
строя.
   Силы противника по данным разведки состояли из 51000 штыков, 7000
сабель и 205 орудий.
   В тылу находилась, кроме того, на формировании и пополнении
Алексеевская дивизия, насчитывающая не более 300 штыков.
   Войска вследствие непрерывных переходов и распутицы переутомлены до
крайности; лошади изнурены совершенно, и артиллерия и обозы сплошь и рядом
бросаются, так как лошади падают по дороге.
   Состояние конницы самое плачевное. Лошади, давно не кованые, все
подбиты. Масса истощенных с набитыми холками. По свидетельству командиров
корпусов и начальников дивизий боеспособность большинства частей
совершенно утеряна.
   Вот горькая правда. Армии как боевой силы нет. В настоящее время принят
ряд мер для упорядочения тыла: довольствие армии взято в руки отдела
снабжения, спешно создаются узлы сопротивления, объявлена мобилизация и
делается все для спешного пополнения частей; однако все эти меры являются
весьма запоздалыми, и, прежде нежели армия будет воссоздана вновь, уйдет
немало времени.
   Противник это учитывает и бросает все, что может, для дальнейшего
использования своего успеха.
   Надо иметь мужество глянуть правде в глаза и быть готовым к новым
испытаниям.
   В предвидении их считаю необходимым:
   1. ныне же принять определенный общий план действий, выбрав одно
главное операционное направление, на которое и сосредоточить главную массу
сил, не останавливаясь перед потерей некоторой части захваченного
пространства; 2. ныне же принять меры к эвакуации в глубь страны тыловых
учреждений и, в частности, разгрузить Ростов и Таганрог полностью; 3.
немедленно подготовить в тылу страны укрепленные полосы и узлы
сопротивления; 
   4. расформировать часть военных и гражданских учреждений, непомерно
разросшихся и умножившихся, и все годное погнать на фронт; 5. обеспечить
безопасность и материальное существование семей офицеров и служащих в
казенных учреждениях. Офицер не может спокойно сражаться, зная, что его
семья в опасности и голодает; необходимо немедленно озаботиться
оборудованием колоний для семей офицеров и чиновников, где эти семьи были
бы обеспечены квартирой и пайком, а в случае угрозы - могли бы быть
уверены в своевременном вывозе в безопасное место; 6. немедленно принять
ряд самых жестоких мер для борьбы с произволом, грабежами и пьянством,
разлагающим армию. Удалить, независимо от боевых заслуг, высших
начальников, чье поведение создает постоянный соблазн для младших; 7.
принять ряд мер к пополнению частей людьми и лошадьми. В частности,
необходимо создание инспекции конницы, без чего нам не сохранить этого
рода оружие. О необходимости создания инспекции конницы я докладывал
тщетно неоднократно, - ныне это совершенно необходимо - противник
напрягает все силы для создания крупных конных соединений, наша же
конница, создаваемая и пополняемая без общего правильного руководства,
скоро растает совершенно; 8. упорядочение постановки контрразведки и
уголовного розыска, объединение их в пределах армии и
главноначальствования в одних руках, и обеспечение дела соответствующими
кредитами; 9. милитаризация железных дорог - подчинение начальников
железных дорог Начвосо (начальники военных сообщений (Ред.)) и обеспечение
служащих на дорогах своевременной оплатой содержания и увеличение его до
соответственных с дороговизной размеров.
   В заключение считаю необходимым доложить, что, если предложенные мн