бившему у хутора
Красноярского остатки прижатого им к Дону противника, причем взяты были 24
орудия, большое число пленных, громадные обозы и большие гурты скота и
лошадей, было приказано передать Атаманскую дивизию в Донской корпус
генерала Савельева. Последний переправился через Дон и вошел в состав
Донской армии. Полковник Гревс с Горской дивизией должен был двигаться
левым берегом Дона, обеспечивая левый фланг армии, 1-я конная дивизия и
пластуны, объединенные в руках генерала Шатилова, продолжали оставаться в
моем резерве.
   Наступление наших колонн велось в чрезвычайно тяжелых условиях по
безлюдной и местами безводной степи. Противник, отходя, взрывал мосты и
железнодорожные сооружения; подвоз был крайне затруднен. Наскоро
сформированному, имевшему в своем распоряжении самые ограниченные средства
штабу приходилось заново создавать и налаживать снабжение. Средства связи
почти совершенно отсутствовали.
   Все обращения мои к штабу Главнокомандующего успеха не имели.
   Намеченный еще мною рейд конницы генерала Шкуро в тыл группе красных,
действующих против добровольцев, увенчался успехом. Разбитый, жестоко
потрепанный противник стал отходить и части генерала Май-Маевского перешли
в общее наступление. Отступление противника скоро обратилось в бегство.
Наши части быстро продвигались вперед. Оставшееся неизменно главнейшим в
представлении Главнокомандующего операционное направление на Харьков
отныне привлекало все внимание ставки. Для развития успеха в этом
направлении бросались все имевшиеся в распоряжении Главнокомандующего силы
и средства. Учитывая создавшуюся обстановку, я еще 10 мая телеграфировал
Главнокомандующему: "с передачей в распоряжение командующего Донской
армией донского сводного корпуса, предстоящей передачи Атаманской дивизии,
а также направления астраханцев в сторону от главного района операции,
силы армии значительно уменьшаются. Между тем для развития успеха на
главнейшем Царицынском направлении необходимо во чтобы то ни стало усилить
меня пехотой. Настоятельно прошу в первую очередь перевести на станцию
Куберле кубанскую пластунскую бригаду и стрелковый полк 1-й конной дивизии
(последний после переброски 1-й конной дивизии с Кавказа оставался там и о
возвращении его в дивизию я еще в Торговой просил Главнокомандующего), как
органически связанные с Кавказской армией. 10-го мая Нр 0575. Врангель".
   При малоразвитой телеграфной сети в крае недостаток автомобилей и
мотоциклеток особенно был чувствителен. Старшие начальники оказывались
подчас совершенно бессильными управлять войсками.
   Выехав 12-го поездом на север, я был задержан на станции Куберле
неисправностью железнодорожного моста. На Сале шли горячие бои и я хотел
лично принять руководство боями. Я попытался продолжать путь на
единственном имевшемся в штабе автомобиле, однако, вынужден был с полпути
вернуться назад из-за порчи машины.
   Со станции Куберле я телеграфировал генералу Романовскому:
   "Выехав для личного руководства форсирования Сала на единственной
имеющейся у меня машине, вынужден с полпути вернуться из-за порчи
автомобиля. Сейчас ни в штарме, ни в штакорах нет ни одной машины. При
отсутствии иных средств связи, лишен возможностей руководить операциями. В
то время, как отсутствие средств связи грозит свести на нет успех,
достигнутый потоками крови, в Екатеринодаре и Новороссийске автомобилями
пользуются бесконечное количество тыловых управлений.
   В дополнение к неоднократным моим просьбам еще раз прошу срочной
высылки для штарма шести и для каждого из трех корпусов не менее двух
мощных легковых машин с полным комплектом запасных частей, без чего
управлять операциями не могу.
   Куберле, 13 мая 8 часов 20 минут. ј 1-1. Врангель".
   Генерал Юзефович со своей стороны ежедневно засыпал ставку
телеграммами. 13 мая, прибыв ко мне в Куберле, он горько жаловался на
полное безучастие ставки ко всем его просьбам. В этот день я получил
донесение о победе нашей на реке Сале. Я телеграфировал Главнокомандующему:
   "Ремонтная взята, Сал форсирован. На пути к Царицыну славным войскам
Кавармии остается преодолеть лишь один рубеж - Есауловский Аксай.
Великокняжеская и Ремонтная коренными образом перевернули всю обстановку
не только на Царицынском направлении, но и у Донцов, открываются широкие
перспективы, значение последних двух побед следует признать
исключительными по своей важности. Выход армии на Есауловский Аксай и
перерез железной дороги Лихая-Царицын в районе Верхнечирской может повлечь
за собой крушение всей IX красной армии. Но полное расстройство тыла,
прерванная тремя разрушенными мостами железная дорога, отсутствие средств
связи уже парализуют мои успехи и угрожают полной остановкой боевых
действий.
   Самым настоятельным образом ради общего дела прошу приковать Ваше
внимание и распорядиться направлением всех имеющихся в Вашем распоряжении
средств для быстрого восстановления железной дороги, увеличения ее
провозе- и пропускной способности, придачи мне транспортов грузовых
автомобилей, легковых автомобилей, не менее десяти для связи, телеграфных
аппаратов, кабеля, телеграфных колонн.
   Обстановка исключительно благоприятная и требует принятия свыше
исключительных мер.
   Куберле, 17 мая 21 час. Нр 0616. Врангель".
   15 мая наши части заняли станцию Котельниково и форсировали реку
Курмоярский-Аксай. 1-й Кубанский корпус генерала Покровского быстро
выдвинулся вперед, после горячего боя овладел хутором Верхне-Яблочным, где
захватил свыше 2000 пленных, 10 орудий, 25 пулеметов и громадные обозы.
Однако, вследствие быстрого выдвижения 1-го Кубанского корпуса, между его
правым флангом и левым флангом 2-го корпуса генерала Улагая образовался
разрыв, который противник удачно использовал. 17 мая с утра он перешел
значительными силами в наступление, охватывая левый фланг нашей пехоты.
Последняя не выдержала, дрогнула и, бросив свою артиллерию, стала поспешно
отходить на Котельниково. Начальник дивизии генерал Патрикеев, пытавшийся
со своим штабом восстановить в частях порядок, был настигнут красной
конницей и зарублен, 6-я пехотная дивизия была почти полностью уничтожена.
Артиллерия дивизии была захвачена противником. Генерал Бабиев, бросившийся
со своей конницей на выручку стрелков, отбросил было противника, отбил
наши орудия, но затем сам был оттеснен. Тогда командир корпуса генерал
Улагай, прибывший на место боя во главе своего конвоя и случайно собранных
им ближайших частей, бросился в атаку, опрокинул врага, вернул потерянные
пехотой орудия и вынудил противника начать отход, дав яркий образец
значения личного примера начальника.
   20 мая части армии достигли реки Есауловский Аксай на фронте от хутора
Жутов до устья реки. Противник занял сильно укрепленную позицию с окопами
и проволочными заграждениями на правом берегу Аксая, сосредоточив главные
силы на фронте хуторов Генералов - Аксайско-Чиковский.
   После крайне упорного боя 20-22 мая доблестные части 1-го Кубанского
корпуса сбили врага с позиций и, прорвав его фронт, нанесли сильное
поражение.
   Стремительно преследуя разбитые части противника на хутор Кумской на
протяжении 30 верст, генерал Покровский натолкнулся на свежие силы
красных, двигавшиеся против его правого фланга со стороны Громославской;
между тем 2-й Кубанский корпус генерала Улагая, встретив упорное
сопротивление противника на остальной части фронта позиции за рекой
Есауловский Аксай, был скован боем и не мог оказать поддержки 1-му
корпусу. Я выслал генералу Улагаю из своего резерва пластунов и гаубицы.
   Донося Главнокомандующему о новом успехе, я телеграфировал:
   "Доношу о новом блестящем успехе доблестных частей вверенной мне армии:
   21-го после двухдневного боя корпус генерала Покровского форсировал
Есауловский Аксай, овладел укрепленной и заплетенной проволокой позицией
противника, захватив орудия, пулеметы и много пленных. Неустанно развивая
успех, генерал Покровский, пройдя за ночь с боем 30 верст, овладел
хуторами Кумской (северный), Черноморов, Шибалин, захватив более 1000
пленных, орудия и пулеметы и обозы.
   Противник перед 1-м Кубанским корпусом на всем фронте отходит поспешно,
преследуемый неотступно моей конницей. Генерал Улагай, имея перед собой
сильно укрепленную позицию и крупную артиллерию, до сего времени
переправил на северный берег Есауловского Аксая лишь одну бригаду. Сейчас
из общего резерва выдвигаю Улагаю пластунов и всю гаубичную артиллерию с
приказанием форсировать реку во что бы то ни стало. Генералу Покровскому
приказал, развивая успех, выйти на железную дорогу Лихая-Царицын, часть
сил выделить для действия в тылу противника, оказывающего сопротивление
2-му Кубанскому корпусу. С 4-м конным корпусом двигаюсь следом за 1-ми 2-м
кубанскими корпусами. Неиспользование полностью успеха считаю
преступлением. То, что может ныне быть достигнуто ценою малой крови, в
будущем потребует громадных жертв. Для использования успеха одной доблести
мало, конница может делать чудеса, но прорывать проволочные заграждения не
может. Достижение конечной цели без присылки мне пехоты, тяжелой и легкой
артиллерии, выдвижения в неограниченном количестве огнестрельных припасов
и средств связи, главным образом, автомобилей, без которых не в состоянии
управлять армией - сегодняшний день обратится в Пиррову победу.
   Котельниково, 22 мая, 10 часов 10 минут. Нр 0783. Врангель".
   Путь до Сала был, наконец, исправлен и поезд мой удалось продвинуть до
самой переправы. Большой железнодорожный мост через Сал был взорван и для
починки его требовалось не менее 2-2,5 недель; между тем, по мере
продвижения армии вперед подвоз и эвакуация раненых делались все
затруднительнее. Однажды ко мне явился молодой офицер-артиллерист
полковник Ильинский, предложивший мне устроить подвоз по железной дороге с
помощью конной тяги. Весь подвижный состав был красными угнан, но на
некоторых станциях и разъездах имелись отдельные платформы.
   Назначив в распоряжение Ильинского несколько казаков моего конвоя и
предоставив ему пленных красноармейцев и обозных лошадей, я поручил ему
наладить подвоз конной тягой к северу от станции Ремонтная. Ильинский
блестяще справился с задачей и вскоре подвоз наладился. До реки Сала
артиллерийские и интендантские запасы доставлялись поездом. Грузовиками по
наведенному понтонному мосту перевозились на правый берег реки, где и
перегружались на платформы, следовавшие дальше на север конной тягой.
   Оставив поезд у реки Сала, я автомобилем в сопровождении полковника
Кусонского, начальника оперативного отделения полковника фон-Лампе и
одного офицера службы связи выехал в Котельниково. На всем
пятидесятиверстном пути мы не встретили ни одного жилья. Безлюдная,
покрытая ковылем, местами солончаковая степь, была совершенно пустынна.
Красные кирпичные маленькие здания полустанков одиноко стояли в степи. За
весь путь мы встретили лишь медленно тянувшийся, запряженный верблюдами
арбяной транспорт с ранеными. Убийственно медленно тянулись сотни верст
скрипучие арбы; укрывши головы от палящего зноя, лежали несчастные
страдальцы.
   В Котельниково находился штаб генерала Шатилова. По аппарату генерал
Юзефович сообщил мне, что все просьбы его о присылке пехоты оставляются
ставкой без ответа; ныне генерал Романовский запрашивает его, какие части
конницы мог бы я выдвинуть на добровольческий фронт взамен пластунов, в
случае присылки их мне. Я поручил генералу Юзефовичу вызвать генерала
Романовского к аппарату, детально осветить ему обстановку и вновь
настаивать на выполнении данного мне Главнокомандующим обещания: присылки
пластунов и усиления меня артиллерией, без чего я не мог рассчитывать на
успех. Со своей стороны я телеграфировал начальнику штаба
Главнокомандующего:
   "Я прибыл сюда в момент, когда наше выступление начало захлебываться.
Утомление людей и лошадей чрезвычайное, вследствие растяжки при
беспрерывном двенадцатидневном преследовании и значительных потерь. Боевой
состав частей ничтожен. Во всем 2-ом Кубанском корпусе около 1500 шашек. В
остальных корпусах немногим лучше, 6-ой пехотной дивизии нет. Десять дней
части не получают хлеба.
   Местных средств нет, противник, уходя, все уничтожает. По мере
продвижения к Царицыну сопротивление противника увеличивается, - красные
цепляются за каждый рубеж. Сегодня у противника обнаружена тяжелая
42-хлинейная батарея. Позиции у Челекова и хутора Жутов укреплены и
прикрыты проволокой. По данным разведки Царицын сильно укреплен. По
овладении армией рубежа Есауловского Аксая, корпусам приказано закрепить
его и наладить тыл, без чего дальнейшее движение невозможно.
   Необходимо напрячь все силы для оборудования тыла. Ходатайства мои о
сформировании при армии управления, заведующего передвижением войск, с
подчинением ему этапно-транспортной и автомобильной части, ставка
оставляла без ответа. Что касается сил и средств, необходимых для
нанесения решительного удара, то не только я ничего не могу отсюда
передать на другой фронт, но доколе не получу всего, что требуется, не
двинусь вперед ни на один шаг, несмотря на все приказания".
   Генерал Юзефович говорил с начальником штаба главнокомандующего и
определенного ответа не добился. Последний обещал доложить
Главнокомандующему и переговорить с генералом Май-Маевским.
   21-го мая генерал Романовский телеграфировал генералу Юзефовичу:
   "Из моего разговора с командармдобр (Командующий Добровольческой армией)
   выяснилось, что 7-я дивизия из-за отсутствия обозов не боеспособна и не
может быть выдвинута на фронт. Поэтому Главком не находит возможным
передать в вашу армию пластунскую бригаду, составляющую половину всей
пехоты Добрармии, впредь до окончания формирования 7-ой дивизии.
Стрелковый полк 1-ой конной дивизии и часть танков вам будут переданы.
   Екатеринодар 21 мая. Нр 07607. Романовский".
   7-я пехотная дивизия формировалась в районе Ростова из частей,
отошедших после занятия красными Одессы в Румынию и оттуда перевезенных в
Новороссийск и Ростов.
   Части эти отступлением от Одессы и тяжелыми условиями интернирования в
Румынии были совершенно расстроены и на быстрое приведение их в
боеспособность рассчитывать было трудно, 1-й стрелковый полк после тяжелых
боев в Дагестане насчитывал всего несколько сот штыков и впредь до
укомплектования боевой силы не представлял. Таким образом обещанная мне
Главнокомандующим присылка пехоты, на чем я строил расчет всей операции,
не осуществлялась. Что касается танков, то обещание их прислать
практического значения не имело. Мост через Саль мог быть готов не ранее
как через две недели и подвезти танки к фронту было невозможно.
   Между тем части 1-го корпуса под давлением превосходящих сил противника
вынуждены были отойти к переправам. Дабы подтолкнуть истомленные части, я
решил использовать свой резерв и приказал генералу Шатилову поддержать
части генерала Улагая. Донося об этом Главнокомандующему, я телеграфировал:
   "Вчера я отдал директиву, невзирая ни на какие трудности, продолжать
наступление. Дабы подтолкнуть истомленную непрерывным двухнедельным
преследованием, бескормицей и отсутствием водопоя конницу и полностью
использовать успех, я бросил весь свой резерв. Сделано все, чтобы на
плечах врага достигнуть конечной цели, но ежели бы, учитывая значение
Царицына, противнику удалось перебросить к нему свежие силы, рассчитывать
на закрепление за нами достигнутых успехов не могу. То, что достигнуто,
сделано ценой большой крови и в дальнейшем источник ее иссякнет. Нельзя
рассчитывать на безграмотность противника и пренебрежение им значения
Царицына. Царицын мы должны взять, но, взяв, иметь средства удержать. В
полной мере учитываю важность успеха, достигнутого на других фронтах армии
и желательность его развития, но убежденно заявляю, что ежели Царицынская
операция будет сорвана, то к нулю рано или поздно будут сведены успехи
других армий. Первого июня железнодорожное сообщение через Сал будет
восстановлено - к этому дню на головном участке железной дороги должны
быть сосредоточены свежие силы, для переброски, с целью закрепления
достигнутых успехов. 8 мая в Великокняжеской Вы обещали мне присылку
достаточного количества вполне надежной пехоты и артиллерии. В надежде на
это, я строю расчет своей операции. За всю операцию на Северном Кавказе, я
не просил Вас ни одного человека, сейчас решаюсь на это, в полном сознании
необходимости.
   Считаю долгом совести донести Вам все вышеизложенное.
   Котельниково, 24 мая 1919 года, 16 часов. Нр 0820. Врангель"
   24-го мая утром части армии атаковали противника на укрепленной линии
Есауловский Аксай. Корпуса форсировали реку на участке хутор Жутов -
Дураков, сбили противника с укрепленной позиции и угрозой охвата справа и
слева заставили стремительно отходить. Красные не успели даже испортить
железнодорожный мост через реку Аксай. Неотступно преследуя противника,
части 2-го корпуса генерала Улагая к вечеру 24-го мая овладели станцией
Гнилоаксайской; в то же время части 4-го генерала Шатилова и 1-го генерала
Покровского корпусов, пройдя за день с боем свыше 20 верст, подошли к реке
Мышкова, причем 4-ый корпус занял деревню Ивановку.
   В боях 20 - 24 мая части армии, особенно же 1-ый корпус, понесли
тяжкие потери, как в казаках, так и в командном составе. Между прочими
начальниками ранен был тяжело в голову доблестный генерал Бабьев;
полковник Ткачев, лично производя воздушную разведку, был ранен ружейной
пулей в руку.
   Между тем 1-ый Кубанский корпус, развивая дальнейшее наступление свое
2-ой Терской дивизией, войдя в связь с донцами после весьма упорного боя,
во время которого терцы пять раз ходили в атаку против красных
коммунистов, занял при поддержке донцов железнодорожный мост через реку
Дон у хутора Рычкова. Противник отошел к станции Ляпичево. К 27 мая части
подошли к укрепленной позиции противника по реке Царица. Я назначил общую
атаку на рассвете 27-го числа.
   С тех пор, как бывший в моем резерве 4-ый конный корпус вошел в общую
линию боевого порядка, я непосредственно управлял войсками, следую верхом
при 4-ом корпусе. В ночь на 27-ое перед атакой армия ночевала в поле.
Стояла тихая звездная ночь. Воздух напоен был степным ароматом. Далеко по
степи раскинулись бивуаки полков. Я спал на бурке, подложив под голову
подушку седла. Кругом слышались голоса казаков, фыркали кони, где-то
далеко на заставе слышались выстрелы. Казалось, что история перенесла нас
на целый век назад, в эпоху великих войн, когда не было ни телеграфов, ни
телефонов, и вожди армий сами водили войска в бой.
   На рассвете армии дружно атаковали позицию красных, 3-я Кубанская
дивизия во главе с храбрым генералом Павличенко прорвала фронт противника,
2-ой Кубанский корпус, преследуя врага по пятам, занял станцию Тингуту. По
мере приближения к Царицыну противник оказывал все более ожесточенное
сопротивление. В Царицын лихорадочно сосредоточивались красные части на
поддержку разбитой Х армии. Сюда была стянута почти вся XI армия с
Астраханского направления. С фронта адмирала Колчака подошла дивизия
коммунистов. Из 16-ти городов центральной России подвезено было 8000
человек пополнения. К коннице Думенко, из 8-ми полков, подошли 1500
всадников конницы Жлобы. Из Астрахани в Царицын прибыло два миноносца.
Суда и баржи Волжской флотилии были вооружены не только легкой, но и
тяжелой артиллерией. В распоряжении противника находилось несколько
бронепоездов. В бою на реке Царице части вновь понесли тяжкие потери.
Однако близость Царицына, сулившего отдых после тяжкого непродолжительного
похода, вселяла в войска силы и они с неудержимым порывом шли вперед,
29-го мая 2-ой и 4-ый корпуса подошли к реке Червленной, с боем
форсировали ее и сбили державшегося на северном берегу противника. В то же
время 1-ый корпус после упорного боя овладел станцией Кривомузгинской,
захватив здесь около 2000 пленных.
   Обещание мое генералу Деникину было выполнено. Неотступно преследуя
п