родок. Откуда придет враг? И как встретить  его?  Ее  люди  уверены  в
своих силах. Как-никак, они перебили несколько сотен солдат, потеряв при
этом всего  сорок  человек.  Все  верно  -  но  солдаты  были  захвачены
врасплох, да и боевитостью не отличались. На сей раз все будет по-иному.
   Райван не оставляли тяжкие думы о предстоящей битве.
   "По-иному? Да они  на  куски  нас  изрубят".  Она  выругалась,  снова
вспомнив, как солдаты вторглись на ее землю  и  убили  ее  мужа  и  двух
сыновей. Собравшаяся  толпа  молча  смотрела  на  это,  пока  Райван  не
бросилась на офицера и не всадила ему в бок кривой нож для мяса.
   После этого началось побоище.
   Но теперь... теперь настало время расплаты.
   Райван прошла через зал к мозаичной картине и стала, подбоченясь, под
ней.
   - Я всегда хвасталась тем, что происхожу из твоего рода,  Друсс.  Это
не правда, я знаю, что это не правда, но мне хотелось бы, чтобы это было
правдой. Мой отец часто рассказывал о тебе. Он был солдатом в Дельнохе и
месяцами корпел над хрониками Бронзового Князя. Он знал о  тебе  больше,
чем кто-либо другой. Хорошо бы ты вернулся. Сойди со своей стены, а?  Уж
тебя-то полулюды не остановили бы, верно? Ты пошел бы на Дренан и сорвал
бы корону с головы Цески. А я этого не могу, Друсс. Я ничего не смыслю в
войне. И поучиться нет времени, будь оно все проклято.
   Дальняя дверь скрипнула.
   - Райван!
   Вошел ее сын Лукас.
   - В чем дело?
   - К городу скачут всадники - около полусотни.
   - Черт! Как им удалось проскочить мимо разведчиков?
   - Не знаю. Лейк спешно собирает тех, кто под рукой.
   - Но почему только полета?
   - Как видно, недорого они нас ценят,  -  ухмыльнулся  Лукас.  Он  был
красивый парень, темноволосый и сероглазый; они с  Лейком  -  лучшие  из
всего ее выводка.
   - Ничего, оценят, когда познакомятся поближе, - сказала она. - Пошли.
   Они прошли по мраморному коридору и спустились по широким ступеням на
улицу. Новость уже разошлась по городу, и Ворак  поджидал  их  вместе  с
пятьюдесятью другими купцами.
   - Все, Райван! - выкрикнул он, как только  она  вышла  на  солнце.  -
Повоевала и будет.
   - Что это значит? - спросила она, сдерживая гнев.
   - Ты заварила всю эту кашу - вот мы тебя им и отдадим.
   - Позволь мне убить его, - шепнул Лукас, нашаривая в колчане стрелу.
   - Нет! - прошипела она, бросив взгляд на  противоположное  здание:  в
каждом окне виднелся стрелок с наставленным луком. -  Вернись  в  дом  и
выйди  через  Пекарский  переулок.  Возьми  Лейка,   попробуйте   вместе
прорваться в Вагрию. Когда-нибудь, когда сможете, вы отомстите за меня.
   - Я не оставлю тебя, мать.
   - Делай, что говорят!
   Лукас выбранился и скрылся в доме. Райван  медленно  сошла  вниз,  не
сводя зеленых глаз с Ворака. Он попятился.
   - Свяжите ее! - завопил он, и несколько мужчин, подскочив  к  Райван,
заломили ей руки за спину.
   - Я еще вернусь, Ворак. Хотя бы и с того света, - пообещала она.
   Он ударил ее по лицу. Из разбитой губы  брызнула  кровь,  но  она  не
вскрикнула. Ее протащили сквозь толпу и вывели за город, на  равнину.  А
всадники уже были близко. Их предводитель,  человек  с  жестоким  лицом,
спешился, и Ворак выскочил вперед.
   - Мы схватили изменницу, господин. Это она возглавила восстание, если
его можно так назвать, - а мы ни в чем не повинны.
   Предводитель кивнул и подошел к Райван. Она взглянула в его  раскосые
лиловые глаза.
   - Стало быть, и надиры теперь заодно с Цеской?
   - Как твое имя, женщина?
   - Райван. Запомни его, варвар, ибо мои сыновья вырежут его  на  твоем
сердце.
   - Как, по-твоему, мы должны поступить с  ней?  -  спросил  всадник  у
Ворака.
   - Убейте ее, чтоб другим неповадно было. Измена карается смертью!
   - А ты, значит, человек верный?
   - Да. И всегда был таким. Это я первым донес о восстании в Скодии. Вы
должны знать меня - меня зовут Ворак.
   - А эти люди, что с тобой, они тоже верны престолу?
   - Как нельзя более. Мы все - преданные сторонники Цески.
   Всадник снова обернулся к Райван:
   - Как им удалось захватить тебя, женщина?
   - Все мы совершаем ошибки.
   Он поднял руку, и тридцать конников в белых плащах окружили толпу.
   - Что вы делаете? - воскликнул Ворак.
   Предводитель вынул из ножен меч и попробовал острие большим  пальцем.
А потом он крутнулся на каблуках, сталь блеснула  в  воздухе,  и  голова
Ворака с выпученными от ужаса глазами свалилась с плеч.
   Она подкатилась к ногам предводителя, а тело Ворака с хлещущей из шеи
кровью осело на траву. Вся толпа, как один  человек,  упала  на  колени,
моля о милосердии.
   - Молчать! - проревел гигант  в  черной  маске,  сидевший  на  гнедом
мерине.
   Крики стихли, хотя там и сям еще слышались сдавленные рыдания.
   - Я не собираюсь убивать вас всех, - сказал Тенака-хан. - Вас отведут
в долину  -  ступайте  и  замиряйтесь  с  Легионом,  если  охота.  Желаю
всяческой удачи - она вам понадобится. Вставайте и убирайтесь.
   Толпа под конвоем  Тридцати  двинулась  на  восток.  Тенака  развязал
Райван руки.
   - Кто ты? - спросила она.
   - Тенака-хан из рода Бронзового Князя, - с поклоном ответил он.
   - Ну а я из рода Друсса-Легенды, - подбоченилась она.

***

   Муха прогуливался в одиночестве в  садах  Гатере,  что  за  городской
ратушей. Сначала он слушал, как Тенака и Райван обсуждают будущую битву,
но, будучи не в состоянии предложить  ничего  разумного,  потихоньку,  с
тяжелым сердцем, убрался прочь. Дурак же он был, что  пошел  с  Тенакой.
Какой от него прок? Он не воин.
   Он сел на каменную скамью у небольшого  пруда,  где  резвились  среди
лилий золотые рыбки. В детстве Муха был одиноким ребенком.  Ему  нелегко
жилось со вспыльчивым Оррином - особенно тяжело было сознавать, что  дед
возлагает на него, мальчика, все свои надежды. Их семью преследовал злой
рок, и Муха остался последним в роду, если не считать  Тенаки-хана  -  а
его мало кто считал.
   Но Арван - как звали тогда Муху - привязался к  юному  надиру  и  все
время терся около него, слушая его рассказы о степной жизни. Восхищение,
которое мальчик питал к юноше, перешло в преклонение той ночью, когда  в
комнату Арвана проник наемный убийца.
   Весь в черном, в черном капюшоне, убийца подошел к  кровати  и  зажал
Арвану рот рукой в черной перчатке.  Арван,  чувствительный  шестилетний
мальчуган, от страха лишился чувств, и только холод,  коснувшийся  лица,
привел его в себя. Он открыл глаза и посмотрел  с  крепостной  стены  на
камни далеко внизу. Он дернулся в чужих руках и почувствовал, что пальцы
разжимаются.
   - Если тебе дорога жизнь, не делай этого! - раздался чей-то голос.
   Убийца, тихо выругавшись, снова сжал пальцы.
   - Ну а если я оставлю его в живых? - глухо спросил он.
   - Тогда и ты будешь жить, - сказал Тенака-хан.
   - Я убью вместе с ним и тебя, мальчишка.
   - Что ж, дерзни. Испытай свое счастье.
   Несколько мгновений убийца колебался. Потом медленно поднял Арвана на
стену, поставил на камень и исчез во мраке. Арван подбежал к  Тенаке,  а
юноша вернул меч в ножны и прижал мальчика к себе.
   - Он хотел убить меня, Тани!
   - Я знаю. Но теперь он ушел.
   - За что он хотел меня убить?
   Тенака не знал этого. Оррин тоже не знал,  но  с  той  поры  у  двери
Арвана поставили часового, и страх сделался его всегдашним спутником...
   - Добрый день.
   Муха поднял глаза - у пруда стояла молодая девушка в свободном платье
из легкой белой шерсти. Ее темные волосы слегка  вились,  зеленые  глаза
отливали золотом. Муха встал и поклонился.
   - Почему вы такой мрачный? - спросила она.
   - Скорее меланхоличный, - пожал плечами Муха. - Кто вы?
   - Равенна, дочь Райван. Почему вы не там, вместе с остальными?
   - Я ничего не понимаю в войнах, кампаниях и битвах, - усмехнулся он.
   - А в чем вы понимаете?
   - В искусстве, литературе, поэзии и других прекрасных вещах.
   - Вы отстали от времени, друг мой.
   - Муха. Зовите меня Мухой.
   - Странное имя. Вы что, ходите по потолку?
   - В основном по стенам. Не хотите ли посидеть со мной?
   - Разве что недолго. Меня послали с поручением.
   - Ничего, поручение подождет. Скажите - как так вышло, что  восстание
возглавила женщина?
   - Чтобы понять это, надо знать матушку. Она из рода Друсса-Легенды  и
не боится никого и ничего. Однажды  она  прогнала  барса  с  одной  лишь
палкой в руках.
   - Ошеломляющая дама.
   - Да, она такая. Она тоже ничего не понимает в  войнах,  кампаниях  и
битвах, но она научится. И вам бы тоже следовало.
   - Мне больше хотелось бы получше узнать вас, Равенна,  -  сказал  он,
пуская в ход свою обезоруживающую улыбку.
   - Вижу, некоторыми кампаниями вы все-таки интересуетесь,  -  ответила
она, поднимаясь со скамьи. - Приятно было познакомиться.
   - Погодите! Могли бы мы встретиться снова? Вечером, например?
   - Возможно - если вы оправдаете свое имя.
   Ночью Райван, лежа на  своей  широкой  постели  и  глядя  на  звезды,
чувствовала себя  спокойнее,  чем  когда-либо  за  последние  горячечные
месяцы. До недавних пор она не знала, как это хлопотно - быть вождем, да
она  и  не  собиралась  никогда  им  становиться.  Она  хотела   одного:
расправиться с убийцей своего мужа, но, сделав  это,  точно  заскользила
вниз с ледяной горы.
   За  несколько  недель  военных  действий  небольшое   войско   Райван
завладело большей частью Скодии. То были хмельные дни  ликующих  толп  и
боевого дружества. Потом в горы проникла весть,  что  против  повстанцев
собирают  армию,  и   общее   настроение   быстро   изменилось.   Райван
почувствовала себя в этом городе осажденной еще до прихода врага.
   Теперь на сердце у нее стало легко.
   Тенака-хан - не простой человек.  Она  улыбнулась  и  закрыла  глаза,
вспоминая его. Движется он с точностью танцора, и уверенность  окутывает
его словно плащ. Прирожденный воин!
   Ананаис таит какую-то тайну - но он, видят боги, тоже орел. И повидал
в жизни всякое. Он сам предложил обучить ее  неопытных  бойцов,  и  Лейк
проводил его на холмы, в лагерь повстанцев. С ним отправились два брата,
Галанд и Парсаль, - тоже солидные, надежные люди.
   В чернокожем Райван сомневалась. С виду - настоящий полулюд, но  тоже
хорош, дьявол. И боец, сразу видно, отменный.
   Райван повернулась, взбив пухлую подушку.
   "Присылай свой Легион, Цеска. Мы повышибем ему зубы!"
   В том же длинном коридоре, в комнате,  выходящей  на  восток,  лежали
рядом Тенака и Рения, скованные тяжелым молчанием.
   Тенака приподнялся на локте и посмотрел на нее, но она на  него  даже
не взглянула.
   - В чем дело? - спросил он.
   - Ни в чем.
   - Но это же не правда. Прошу тебя, Рения, поговори со мной.
   - Дело в человеке, которого ты убил.
   - Ты что, знала его?
   - Нет. Но он был безоружен, и не было нужды его убивать.
   - Ясно. - Он спустил свои длинные ноги с кровати и подошел к окну.
   Она смотрела с постели на его обнаженное тело, загородившее луну.
   - Зачем ты это сделал?
   - Иначе нельзя было.
   - Объясни.
   - Он, будучи явным сторонником Цески, вел за собой целую  толпу.  Его
внезапная смерть напугала их - а они-то все были вооружены, в том  числе
луками и стрелами. Они могли бы напасть  на  нас  -  но  его  гибель  их
ошеломила.
   - Меня-то она уж точно ошеломила - словно на бойне! Он  повернулся  к
ней.
   - Это не игра, Рения. Многие люди погибнут еще до конца недели.
   - И все-таки это нехорошо.
   - Нехорошо? У нас тут не рыцарский эпос, женщина,  и  я  не  герой  в
золотых доспехах, вершащий одни лишь хорошие дела. Я  счел,  что  смерть
этого человека позволит нам избавить город  от  зловредной  опухоли,  не
подвергая себя опасности. И он вполне заслужил свою смерть.
   - И тебя не волнует, что ты отнял у него жизнь? Ты не подумал, что  у
него могла быть семья, дети, мать?
   - Нет, не волнует. На свете есть всего двое, кого я  люблю,  -  ты  и
Ананаис. Тот человек сам выбрал, на чью сторону стать, за это он и умер.
Я не жалею о содеянном и через месяц, вполне возможно, забуду об этом.
   - Какие ужасные вещи ты говоришь!
   - Ты предпочла бы, чтобы я лгал тебе?
   - Я просто подумала, что мы... разные.
   - Не суди меня. Я просто стараюсь сделать что могу - по-другому я  не
умею.
   - Иди ложись.
   - Значит, спор окончен?
   - Если ты так хочешь, - солгала она.
   В комнате над ними Басурман ухмыльнулся и отошел от окна.
   Странные создания женщины. Влюбляются в мужчину,  а  потом  стараются
его изменить. Большинству  это  удается,  и  всю  оставшуюся  жизнь  они
удивляются,  как  это  их  угораздило  выйти  замуж  за   таких   нудных
приспособленцев. Такова уж бабья  натура.  Басурман  стал  перебирать  в
памяти лица собственных жен, но сумел ясно припомнить не более тридцати.
"Стареешь, - сказал он себе. - И зачем было заводить такую уйму  женщин?
Не дворец, а прямо базар какой-то. Все из-за чрезмерного самомнения - от
него никуда не денешься, так же как  от  сорока  двух  детей".  Басурман
вздрогнул и хохотнул.
   Слабый шум снаружи привлек его внимание. По стене  футах  в  двадцати
правее лез человек - это был Муха.
   - Что это ты делаешь? - спросил вполголоса Басурман.
   - Кукурузу сажаю, - прошипел в ответ Муха. - Сам не видишь что?
   Басурман взглянул на темное окошко вверху.
   - А по лестнице подняться было нельзя?
   - Меня попросили прийти именно так. Мне назначено свидание.
   - Понятно. Ну что ж, доброй ночи!
   - Взаимно.
   Басурман  убрал  голову  из  окна.  Сколько  же  усилий  прикладывает
человек, чтобы нажить себе лишних хлопот.
   - Что тут происходит? - раздался голос Тенаки-хана.
   - Нельзя ли потише? - огрызнулся Муха.
   Басурман снова высунулся из окна и увидел Тенаку, глядящего вверх.
   - У него свидание, - пояснил чернокожий.
   - Если он упадет, то сломает себе шею.
   - Он никогда не падает, - заверил Белдер из левого окна. -  Такой  уж
талант ему дан от природы.
   - Не скажет ли мне кто-нибудь, зачем этот человек лезет по стенке?  -
вмешалась Райван.
   - У него свидание! - прокричал Басурман.
   - А почему он не поднялся по лестнице? - осведомилась она.
   - Мы это уже обсудили. Его попросили прийти таким путем!
   - А-а. Значит, свидание у него с Равенной.
   Муха прилип к стене,  ведя  личную  доверительную  беседу  с  вечными
богами.
   В темной комнате наверху Равенна кусала подушку, сдерживая смех -  но
удержаться не могла.

***

   Два дня Ананаис провел среди скодийских повстанцев,  разбивая  их  на
отряды из двадцати человек и заставляя трудиться в поте  лица.  Их  было
пятьсот восемьдесят два человека - в большинстве своем крепких, поджарых
горцев. Однако они не знали, что  такое  дисциплина,  и  не  привыкли  к
регулярным военным действиям. Будь у Ананаиса время, он создал бы из них
армию, способную сразиться с любыми силами Цески, - но времени не было.
   В первое же утро Ананаис  вместе  с  сероглазым  Лейком  собрал  всех
бойцов и проверил, как они вооружены. На все воинство  имелась  едва  ли
сотня мечей.
   - Это не мужицкое оружие, -  сказал  Лейк.  -  Зато  у  нас  вдосталь
топоров и луков.
   Ананаис кивнул и двинулся дальше. Пот, пробираясь под маску, разъедал
незаживающие шрамы, и раздражение гиганта росло.
   - Отбери мне  двадцать  человек,  способных  командовать  другими,  -
распорядился он и вернулся в хижину, которую сделал своим штабом.
   Галанд и Парсаль последовали за ним.
   -  Что  стряслось?  -  спросил  Галанд,  когда  они  расположились  в
прохладной горнице.
   - Стряслось? Эти шестьсот парней через  пару  суток  полягут  все  до
единого. Вот что стряслось.
   - Что, уже настроился на поражение? - ровно произнес Парсаль.
   - Пока еще нет, но близок к этому. Они крепкие ребята и сами рвутся в
бой, но нельзя же выставлять против Легиона  толпу  новобранцев.  У  нас
даже горна нет - а если б и был, никто бы не понял ни единого сигнала.
   - Тогда нам придется  нанести  удар  и  быстро  отойти,  -  предложил
Галанд.
   - Ты ведь не дослужился до офицера, верно? - спросил Ананаис.
   - Нет. Породой не вышел, - огрызнулся Галанд.
   - По этой причине или по какой иной, но командовать  людьми  тебя  не
учили. Такая тактика не для нас -  для  этого  нам  придется  раздробить
силы. Легион будет истреблять нас по частям, каждая из которых не  будет
знать, что происходит с остальными.  В  конце  концов  Легион  войдет  в
Скодию и обрушится на беззащитные города и деревни.
   - Что же ты предлагаешь? - спросил Парсаль, налив воды  из  каменного
кувшина в глиняные кружки и раздав остальным.
   Ананаис отвернулся, приподнял маску, с шумом втянул в  себя  холодную
воду и сказал:
   - По правде говоря, сам не знаю. Если мы будем держаться заодно,  они
раздробят нас в первый же  день.  Если  разделимся  сами,  они  перебьют
мирных жителей. Что в лоб, что по лбу. Я попросил  Лейка  начертить  мне
карту этих мест, хотя бы грубую. И у нас есть пара дней, чтобы натаскать
людей отзываться на простейшие сигналы - будем пользоваться  охотничьими
рожками. Ты, Галанд,  отбери  две  сотни  лучших  бойцов  -  таких,  что
способны устоять перед конницей. Ты,  Парсаль,  займись  лучниками  -  и
опять-таки отбери лучших в отдельный отряд. Мне  понадобятся  еще  самые
быстрые бегуны. И пришлите ко мне Лейка.
   Когда братья ушли, Ананаис осторожно снял свою черную маску, налил  в
миску воды и промыл багровые, воспаленные рубцы. Дверь открылась,  и  он
быстро повернулся спиной к вошедшему. Надев маску,  он  предложил  Лейку
стул. Старший сын Райван  был  красивым  парнем,  сильным  и  гибким,  с
глазами цвета зимнего неба. Двигался он со звериной грацией и держался с
уверенностью человека, который знает, что у него есть  свой  предел,  но
еще не достиг его.
   - Наша армия не внушила тебе доверия? - спросил он.
   - Мне внушило доверие ваше мужество.
   - Горцы славятся им. - Лейк откинулся назад и положил длинные ноги на
стол. - Но ты не ответил на мой вопрос.
   - Это не вопрос, поскольку ответ ты уже знаешь. Нет,  ваша  армия  не
внушила мне доверия - так ведь и армии никакой нет.
   - Сможем ли мы отразить Легион?
   Ананаис подумал немного. Другому он мог бы и солгать,  но  только  не
Лейку - слишком уж он смышлен.
   - Как сказать...
   - И тем не менее ты останешься с нами?
   - Да.
   - Почему?
   - Хороший вопрос. Но я не могу на него ответить.
   - По-моему, он достаточно прост.
   - Ну а ты почему остаешься?
   - Это моя земля, мой народ - и моя семья, с которой все и началось.
   - С твоей матери?
   - Если угодно.
   - Она замечательная женщина.
   - Это так. Но я хочу знать, почему остаешься ты.
   - Потому что это мое ремесло, мальчик. Я офицер "Дракона". Понимаешь,
что это значит?
   Лейк кивнул.
   - И тебя не трогает то, что правда на нашей стороне?
   -  Трогает,  но  не  слишком.  Большинство  войн  завязывается  из-за
алчности, но нам повезло - мы боремся за собственную жизнь  и  за  жизнь
тех, кого любим.
   - И за свою землю, - добавил Лейк.
   - Чушь! - гаркнул Ананаис. - Никто  не  станет  драться  за  грязь  и
траву. Да и за горы тоже. Эти горы стояли здесь до начала времен и будут
стоять, когда мир снова провалится в тартарары.
   - Я на это смотрю по-другому.
   - Разумеется, ты ведь молод и полон огня, я же стар, как само море. Я
был по ту сторону света и заглянул в глаза Змия. Я  видел  все,  молодой
Лейк, и не слишком поражен тем, что видел.
   - Что ж, по крайней мере мы понимаем друг друга, - усмехнулся Лейк. -
Чего же ты хочешь от меня?
   - Надо послать людей в город. У нас всего семь тысяч  стрел  -  этого
недостаточно. У нас нет  доспехов  -  нужно  раздобыть  хоть  несколько.
Выверни весь город наизнанку. Нам требуется овес,  мука,  вяленое  мясо,
фрукты. И лошади, хотя бы штук пятьдесят. Если достанешь  больше  -  тем
лучше.
   - Чем мы за все это расплатимся?
   - Пиши расписки.
   - Кому ну