но, я сумел бы разгадать, какие чары
на него наложили.
   - Дай ему свой меч, - приказал герцог.
   - Никто не может дотронуться до меча раджни, - тихо ответил Кисуму, -
кроме того, для кого он был выкован.
   - Да-да, я  тоже  верю  в  традиции,  но  у  нас  здесь  чрезвычайные
обстоятельства. Дай ему меч.
   - Не могу.
   - Это бессмысленно, - не повышая голоса, сказал  герцог.  -  Со  мной
пятьдесят человек, и меч у тебя все равно отберут.
   - Ценой многих жизней.
   - Ты что, угрожаешь мне? - Герцог подался вперед. Нездешний  поднялся
и встал рядом с Кисуму:
   - Я в  таких  обстоятельствах  всегда  стараюсь  отличить  угрозу  от
обещания. Я читал кое-что о мечах раджни. Они действительно  связаны  со
своими владельцами. Когда  воин  умирает,  его  клинок  дает  трещину  и
чернеет. Возможно, если Кисуму  отдаст  меч  Манушану,  случится  то  же
самое. В таком  случае  мы  лишимся  одного  из  двух  мечей,  способных
поражать демонов.
   Герцог встал и приблизился к маленькому воину.
   - Ты действительно веришь, что твой меч утратит силу, если попадет  в
чужие руки?
   - Это больше чем вера - это знание. Я видел это своими  глазами.  Три
года назад один раджни сдался своему противнику и вручил  ему  меч.  Как
только противник взялся за рукоять, клинок раскололся.
   - Если это правда, - вмешался внезапно князь Арик, - как  может  твой
спутник владеть таким мечом? Он не раджни, и клинок был выкован  не  для
него.
   - Меч сам выбрал его, - просто ответил Кисуму.
   - Должно быть, у этого меча очень изменчивый нрав, - засмеялся  Арик.
- Давайте-ка пошлем за ним, и пусть Элдикар его осмотрит.
   - Нет, - сказал Кисуму. - Меч теперь принадлежит Ю-ю  Лианю.  Он  мой
ученик, и поскольку он сейчас без сознания, от его имени говорю я. К его
клинку никто не притронется.
   - Так мы ни к чему не придем, - вмешался герцог. - Мне не хотелось бы
применять силу. И  уж  конечно,  я  не  желаю  ни  гибели  храбреца,  ни
уничтожения столь мощного оружия. Мы  едем  сейчас  на  место  появления
демонов. Согласен ты отправиться с нами и помочь нам своим мечом?
   - Разумеется.
   - Буду очень признателен, -  сказал  герцог  Нездешнему,  -  если  вы
окажете гостеприимство моему сыну Ниалладу и его охране. - Произнесенное
герцогом  имя  ударило  Нездешнего,  как  кинжалом,   но   он   сохранил
невозмутимость, поклонился и ответил:
   - Почту за честь, ваша светлость.
   - Но я хочу ехать с тобой, отец, - сказал юноша.
   - Было бы безумием рисковать сразу и собой, и наследником, -  ответил
герцог. - Мы не знаем пока, с каким врагом имеем дело. Нет, сын мой,  ты
останешься здесь  вместе  с  Гаспиром  и  Нареном.  Тут  тебе  ничто  не
угрожает.
   Юноша поклонился, не поднимая глаз.
   - Быть  может,  вы  согласитесь  присмотреть  заодно  за  моим  пажом
Бериком? - спросил Элдикар. - Он хороший мальчик, но беспокоится,  когда
мы расстаемся.
   Ниаллад с грустной улыбкой посмотрел на златокудрого мальчика.
   - Ты плавать умеешь, Берик?
   - Нет, сударь, но я люблю сидеть у воды.
   - Что ж,  пойдем  с  тобой  к  морю,  пока  мудрые  и  взрослые  мужи
занимаются своим мужским делом. - Юноша не скрывал  своего  сарказма,  и
герцог смутился.
   -  Пора  отправляться,  -  молвил  он.  Элдикар,  прежде  чем  выйти,
задержался около Нездешнего.
   - Я слышал, раджни был укушен. Как его рана?
   - Заживает.
   - Странно. Такие раны обычно смертельны. Должно  быть,  у  вас  очень
искусный лекарь.
   - Очень. Он обнаружил в ране нечто необычайное - светящихся червяков.
   - Мудрый человек. Он также и мистик?
   -  Не  думаю.  Червей  он  разглядел  с  помощью  одного   старинного
приспособления - голубого кристалла.
   - О-о! Я слышал о подобных предметах. Это большая редкость.
   - Я так и понял.
   Элдикар помолчал немного и продолжил:
   - Князь Арик сообщил мне, что во дворце сейчас  гостит  некая  жрица,
обладающая будто бы даром дальновидения. Я очень хотел бы  познакомиться
с ней.
   - К сожалению, вчера она покинула нас, чтобы вернуться в Чиадзе.
   - Очень жаль.
   - Дядя, а акулы там есть? - Маленький паж дернул  Элдикара  за  полу.
Его запрокинутое вверх личико дышало любовью и доверием.
   Элдикар опустился на колени рядом с ним.
   - Акулы, Берик?
   - Да, в заливе. Ниалл хочет поплавать.
   - Нет, там нет акул.
   Мальчик радостно заулыбался, и Элдикар прижал его к себе.
   - Я уже  говорил  ему,  -  сказал  Ниаллад,  подойдя  к  ним.  -  Они
предпочитают более холодные и глубокие воды.
   В комнату вошли двое солдат сурового вида, и Ниаллад усмехнулся.
   - Это мои  телохранители,  Гаспир  и  Нарен.  Лучшие  бойцы  во  всем
Кайдоре.
   - Вашей жизни что-то угрожает? - спросил Нездешний.
   - Постоянно. Наш род издавна преследуют наемные убийцы. Вам известно,
что мой дядя был дренайским королем? - Нездешний кивнул. - Так вот,  его
предательски убил один трусливый наемник. Выстрелил в спину, когда  дядя
молился.
   - Молитва бывает иногда опасным занятием, - сказал Элдикар.
   Юноша удивленно взглянул на него:
   - Вряд ли убийство может служить предметом для шуток, сударь.
   - Я не шучу, молодой человек. - Элдикар поклонился и  вышел.  Ниаллад
посмотрел ему вслед.
   - Меня убить нельзя. Гаспир и Нарен этого не допустят.
   - Так точно, ваша милость, -  подтвердил  Гаспир,  более  высокий  из
двух. - В  котором  тут  месте  безопаснее  купаться?  -  спросил  он  у
Нездешнего.
   - Омри, мой управитель, покажет вам,  а  заодно  подаст  полотенца  и
холодные напитки.
   - Благодарствую, - сказал Гаспир.
   - А скоро дядя Элдикар вернется? - спросил Берик.
   - Не знаю, мальчик, - ответил Нездешний. - Должно быть, ночью.
   - А где я буду спать? Я не люблю, когда темно.
   - Тебе приготовят комнату, где будет светло, и кто-нибудь  посидит  с
тобой, пока дядя не вернется.
   - Можно это будет Кива? Она мне нравится.
   - Хорошо, пускай Кива.

7

   Нездешний проводил взглядом герцога и его солдат, потом  вернулся  на
террасу. Солнце жгло усталые глаза, но бриз  с  залива  приятно  освежал
лицо. Омри присоединился к нему, и  Нездешний  дал  управляющему  нужные
указания. Старик с поклоном ушел.
   Нездешний спустился по ступеням и прошел мимо водопада, через садик с
камнями, к своему скромному жилищу. Дверь была  открыта.  На  пороге  он
зажмурил глаза и, не почувствовав никакой  опасности,  вошел.  У  камина
сидела Устарте в наглухо  застегнутом  красном  платье,  сложив  руки  в
перчатках на коленях. При виде Нездешнего она поднялась.
   - Извините за вторжение, - произнесла жрица, склонив голову.
   - Будьте как дома, госпожа.
   - Почему вы сказали Элдикару Манушану, что я уехала?
   - Вы знаете почему.
   - Да, - призналась она. - Но как вы сумели разгадать, что он враг?
   Нездешний, пройдя мимо нее, налил себе воды.
   - Расскажите мне о нем, - попросил он вместо ответа.
   - Его я не знаю, но знаю его хозяев. Он Ипсиссимус  -  могущественный
чародей. Я уже некоторое время чувствую его силу. Он прошел сквозь Врата
по двум причинам. Во-первых, чтобы обзавестись союзниками в  этом  мире,
во-вторых, чтобы окончательно снять великое заклятие, мешающее их армиям
войти сюда.
   - Он король?
   - Нет, он лишь служит Совету Семерых. И  это,  поверьте,  делает  его
сильнее многих королей вашего мира. Вам известно, что он  раскусил  вашу
ложь?
   - Само собой.
   - Зачем же вы тогда солгали?
   Нездешний снова не ответил ей и сам задал вопрос:
   - Хватит ли у вас сил противостоять ему?
   - Нет, если дойдет до открытого столкновения.
   - Тогда вам и вашим спутникам лучше уйти.  Попробуйте  отыскать  себе
какое-нибудь убежище или вернитесь туда, откуда пришли.
   - Я не могу уйти сейчас.
   Нездешний, взяв кувшин с водой, вышел, выплеснул  воду  в  цветник  и
наполнил сосуд свежей из водопада. Устарте отказалась  от  предложенного
питья, тогда он налил себе.
   -  Что  может  Элдикар  Манушан   предложить   своим   предполагаемым
союзникам?
   - Возьмем для примера Арика. Вы ничего особенного в нем не заметили?
   - Мне показалось, что он посвежел.
   - Помолодел, быть может?
   - Понимаю. Это правда или только иллюзия?
   - Это правда, Серый Человек. Один из слуг Арика, вероятно, умер  ради
этого, но это правда.  Семеро  давно  владеют  искусством  омоложения  и
прибавления сил, равно как и гнусным секретом смешения.
   -  Если  я  убью  этого  колдуна,  поможет  это  вам  удержать  Врата
закрытыми?
   - Возможно. Но вам не удастся убить его.
   - Нет того, кого бы я не мог убить, госпожа моя. Это мое проклятие.
   - Я знаю о вашем  даре,  Серый  Человек,  однако  повторяю:  Элдикара
Манушана убить нельзя.  Вы  можете  послать  стрелу  ему  в  сердце  или
отрубить ему голову, но он все равно не умрет. Если отрезать ему руку, у
него отрастет новая. Семеро и те, кто  им  служит,  бессмертны  и  почти
неуязвимы.
   - Почти?
   - Магия - занятие опасное. Проще и безопаснее всего призывать демонов
третьего порядка. Воплотившись, они делают только одно: едят. Но  призыв
демонов  второго  и  третьего  порядка  представляет  собой  угрозу  для
чародея. Такой демон должен получить чью-то смерть. Если ему не  удается
лишить жизни намеченную жертву, он обращается против мага,  который  его
вызвал. Если бы Элдикар вызвал демона первого круга и  тот  потерпел  бы
неудачу, Элдикара утащили бы в царство Анхарата и растерзали на части.
   - На этой слабости стоит сыграть, - заметил Нездешний.
   - Вы правы. Потому-то Элдикар и водит с собой мальчика. Ребенок - его
лоа-чаи, его подручный. Свои чары  Элдикар  посылает  через  него.  Если
что-то пойдет неладно, погибнет дитя.
   Нездешний тихо выругался и,  придавленный  усталостью,  опустился  на
стул у камина. Устарте села напротив.
   - Может он читать мысли так же, как вы?
   - Не думаю.
   - Однако он знает, что я солгал относительно вашего отъезда?
   - Он должен был это почувствовать, - кивнула она. -  Он,  как  я  уже
сказала, Ипсиссимус, и власть его очень велика. Но и  его  власть  имеет
пределы. Он  способен  вызывать  демонов,  творить  иллюзии,  возвращать
молодость и прибавлять сил. Способен исцелять себя,  будучи  раненым.  -
Устарте умолкла и пристально посмотрела на Нездешнего. - Я чувствую, вас
что-то смущает. В чем дело?
   - Я думаю о мальчике. Видно, что он  любит  своего  дядю.  И  Элдикар
тоже, кажется, привязан к нему. Трудно поверить, что  мальчик  для  него
лишь орудие.
   - И поэтому вы сомневаетесь, что  Ипсиссимус  несет  в  себе  Зло?  Я
понимаю вас, Серый Человек. Вы, люди, поразительные создания.  Любовь  и
сострадание, которые вы испытываете, сравнимы по силе лишь с ненавистью,
способной затмить само солнце. При этом вы никак не можете  понять,  что
подобные крайности уживаются в каждом из вас. Людей, творящих злые дела,
вы называете нелюдями и чудовищами - ведь если признать, что  они  точно
такие же, как вы, это подорвет самую основу вашего существования.  Разве
вы не видите, какой яркий пример представляете вы сами, Серый Человек? В
своей ненависти и жажде мщения вы стали таким же,  как  те,  за  кем  вы
охотились: свирепым, черствым, глухим к чужим страданиям. До чего бы  вы
дошли, если бы не встретили священника Дардалиона и его чистая  душа  не
коснулась вашей? Элдикар Манушан не чудовище. Он  человек.  Он  способен
смеяться и испытывать радость. Он может обнимать ребенка и  наслаждаться
теплом человеческой любви. И при  этом  обречь  на  смерть  без  всякого
сожаления тысячи человек. И пытать, и убивать, и насиловать, и увечить -
все ему нипочем. Да, он  может  любить  мальчика,  но  власть  он  любит
больше. Чары Элдикара, и  без  того  сильные,  становятся  еще  сильнее,
пройдя через лоа-чаи.  Этот  мальчик  -  сосуд,  неисчерпаемый  источник
духовной энергии.
   - Вы уверены?
   - Я чувствую энергию их обоих:  Ипсиссимуса  и  лоа-чаи.  Соединенные
воедино, они обретают ужасную мощь. - Устарте  встала.  -  А  теперь  вы
должны отправиться вслед за герцогом, Серый Человек.
   - Лучше я останусь и посплю немного. Герцогу я не нужен. С ним  около
сотни солдат.
   - Да, но вы нужны Кисуму. Элдикар  Манушан  боится  сияющего  меча  и
постарается погубить раджни. Вы нужны Кисуму, Нездешний.
   - Это не моя битва, - сказал он, сам понимая, что не  сможет  бросить
Кисуму на произвол судьбы.
   - Ваша, Нездешний. Всегда ваша, - ответила Устарте  и  направилась  к
двери.
   - Что это значит?
   - Настало время героев. Даже тех, кого когда-то коснулось Зло.
   Она вышла и закрыла за собой дверь, а Нездешний,  тихо  выбранившись,
встал и прошел в оружейную. Достав из сундука у  задней  стены  холщовый
мешок, он вытряхнул на верстак черный кожаный нараменник  с  кольчужными
вставками. В том же сундуке лежали еще два свертка и пояс с парой пустых
ножен. Размотав  ткань,  Нездешний  извлек  два  коротких  меча,  оба  с
круглыми эфесами из черного чугуна  под  перекладинами  в  виде  когтей.
Блестящие клинки были обильно смазаны жиром.
   Нездешний обтер их, избегая острых,  как  бритва,  краев,  пристегнул
пояс и вложил мечи в ножны.
   Перевязь с метательными ножами висела на спинке стула. Он наточил  по
очереди все шесть ромбовидных клинков и убрал их на место. Покрыв  плечи
нараменником, надел через голову перевязь и наконец взял свой  маленький
двукрылый арбалет и колчан с двадцатью стрелами.
   Потом вышел из своих комнат и стал подниматься к  конюшне,  спрашивая
себя: "Неужто ты никогда так ни чему и не научишься?"

***

   Ю-ю  Лиань  очнулся  и  увидел  солнце,   заглядывающее   в   высокое
закругленное окно. Яркая солнечная полоса лежала на  белом  одеяле.  Ю-ю
горестно вздохнул. Плечо  болело  -  он  не  помнил  от  чего,  но  боль
означала, что он снова вернулся в мир плоти.  Солнце  и  шепот  морского
бриза  вселяли  в  него  печаль,  вытесняя  чувство   высшей   гармонии,
открывшейся ему. Над ним возникло чье-то лицо,  худое,  аскетическое,  с
длинным кривым носом.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросил человек. Голос еще грубее нарушил
гармонию - радость лет, проведенных с Кин Чонгом, уходила безвозвратно.
   - Я снова стал плотью, - сказал Ю-ю, - и это печалит меня.
   - Плотью? Я спрашиваю о твоей ране, молодой человек.
   - Так я ранен?
   - Тебе прокусили плечо. Рыцарь и твой чиадзийский друг привезли  тебя
сюда. Ты сильно пострадал, молодой  человек,  и  пролежал  без  сознания
около четырнадцати часов.
   - Часов? - Ю-ю зажмурился. Он ничего не понимал. В своих  странствиях
он видел, как рождаются миры и падают звезды, видел, как великие империи
поднимаются  из  тьмы  одичания  и  как  океан   поглощает   их.   Тупая
пульсирующая боль в левом плече стала более явной. - Зачем я вернулся? -
спросил он.
   Его собеседник, видимо, обеспокоенный, медленно произнес:
   - Ночью тебя укусил  какой-то  демонический  зверь.  Но  теперь  рана
очищена, и ты поправляешься. Я Мендир Син, лекарь, мы с тобой  находимся
во дворце Дакейраса-Рыцаря.
   Ночью? Прошлой ночью?
   Ю-ю застонал и попытался сесть, но Мендир Син  поспешно  надавил  ему
рукой на здоровое плечо.
   - Лежи смирно, не то швы разойдутся.
   - Нет, мне надо сесть, - пробормотал Ю-ю. Лекарь  подхватил  его  под
мышки и помог ему.
   - Это неразумно, молодой человек. Ты еще очень слаб.  -  Он  подсунул
подушки под спину Ю-ю.
   - Где Кисуму?
   - Уехал с герцогом и его людьми. Скоро он  вернется,  я  уверен.  Как
твоя рана?
   - Болит.
   Лекарь налил в чашу  холодной  воды,  и  божественная  влага  оросила
пересохшее горло Ю-ю. Склонив голову на подушку, он снова закрыл глаза и
погрузился в сон.
   Когда он проснулся,  солнечная  полоса  с  кровати  переместилась  на
дальнюю стену. В комнате никого не было, но Ю-ю снова хотелось пить.  Он
откинул одеяло и попытался спустить ноги на пол.
   - Не копошись,  желтый,  -  раздался  чей-то  голос.  -  Тебе  нельзя
вставать. - Над Ю-ю нависла  другая  физиономия,  с  распухшим  носом  и
подбитыми глазами. Она принадлежала кудрявому сержанту  стражи,  который
наскочил на  Ю-ю  много-много  лет  назад.  Все  это  создавало  большую
путаницу. - Тебе чего надо-то? - спросил стражник.
   - Воды, - сказал Ю-ю. Сержант, присев на кровать, подал ему чашу. Ю-ю
взял ее правой рукой и жадно напился. - Спасибо. - Он пытался  собраться
с мыслями. Множество картин  кружилось  у  него  в  голове,  как  бусины
порванного  ожерелья.  Закрыв  глаза,  он  медленно  и  осторожно   стал
нанизывать их на  нить.  Он  ушел  из  Чиадзе,  побив  Ши  Да.  Встретил
разбойников, а потом Кисуму. Вместе они пришли... На  миг  Ю-ю  уплыл  в
сторону, но вспомнил дворец и таинственного Серого Человека.  Его  глаза
широко раскрылись. - Где мой меч?
   - Меч тебе пока не понадобится. Вот он, у стенки.
   - Дай мне его, пожалуйста.
   - Ладно, сейчас.
   - Держись только за ножны, - предупредил  Ю-ю.  Сержант  положил  меч
рядом с ним и вернулся на свой стул у двери. - Что  ты  тут  делаешь?  -
спросил Ю-ю.
   - Рыцарь приказал мне охранять тебя. Он, как видно, полагает,  что  у
тебя есть враги, - улыбнулся стражник.
   - Ты тоже к ним относишься?
   - Если честно, то да, - вздохнул сержант.  -  Не  нравишься  ты  мне,
желтый. Но Рыцарь платит мне жалованье и хорошо обращается со мной, а  я
взамен выполняю его приказы. Мне наплевать, будешь ты жить  или  умрешь,
но ни один твой враг не приблизится к тебе, пока я жив.
   - Долгой тебе жизни, - с улыбкой пожелал Ю-ю.
   - Это правда, что на вас напали адские псы?
   К Ю-ю вернулись обрывки памяти  -  руины  под  луной,  черные  звери,
бесшумно крадущиеся во мраке.
   - Да, правда.
   - Какие они из себя?
   - Волки рядом с ними - поросята, -  невольно  содрогнувшись,  ответил
Ю-ю.
   - Страшно было?
   - Еще бы. Как твой нос?
   - Болит. Все потому, что я не послушался отцовского совета:  если  уж
собрался драться, так дерись, а не разговаривай. Ты бьешь  будь  здоров,
желтый.
   - Меня зовут Ю-ю.
   - Меня Эмрин.
   - Рад познакомиться.
   - Не очень-то радуйся. Я собираюсь рассчитаться  с  тобой,  когда  ты
оклемаешься.
   Ю-ю улыбнулся и снова заснул. Когда он проснулся в следующий раз, уже
стемнело и на стене висела зажженная Эмрином лампа. Сам сержант  дремал,
сидя на стуле. Ю-ю проголодался. Не видя в комнате ничего съестного,  он
спустил ноги с кровати, оперся на вложенный в ножны меч  и  встал.  Ноги
держали его не слишком надежно.
   - Ты что это вытворяешь? - осведомился проснувшийся Эмрин.
   - Хочу поесть чего-нибудь.
   - Кухня двумя этажами ниже. Тебе до нее не дойти. Погоди часок, тогда
кто-нибудь из девушек принесет нам поужинать.
   -  Мне  неохота  лежать.  Неохота  быть  слабым.  -   Ноги   внезапно
подкосились, Ю-ю хлопнулся на кровать и выругался по-чиадзийски.
   - Ладно, я  тебе  помогу,  -  смилостивился  Эмрин,  -  однако  голым
шататься по дворцу не годится. - Он собрал одежду  Ю-ю  и  кинул  ее  на
кровать.
   Ю-ю кое-как влез в штаны,  и  Эмрин  помог  ему  натянуть  сапоги  из
волчьей шкуры. Без рубашки пришлось обойтись, поскольку Ю-ю никак не мог
поднять левую руку. Голый до пояса, он, опираясь на Эмрина, заковылял  к
двери.
   - Ты крепче, чем кажешься, Разбитый Нос.
   Эмрин,  хмыкнув,  открыл  дверь,  и  они  потащились  по  коридору  к
лестнице. Через несколько минут после их ухода перед дверью комнаты  Ю-ю
возник яркий светящийся шар. Из него выплеснулся холодный воздух, оседая
инеем на ковре. Шар начал расти и превратился  в  белый  ледяной  туман,
занявший все  пространство  от  пола  до  потолка.  Из  тумана,  шаркая,
выступили две огромные фигуры, молочно-белые и безволосые. Одна,  нагнув
голову, вошла в комнату и хватила рукой по кровати. Койка, переломившись
надвое,  врезалась  в  дальнюю  стену.  Красные  глазки  второй   злобно
оглядывали коридор. Потом из тумана явилось третье существо - чешуйчатый
белый змей с длинной  плоской  головой.  Поводя  гол