ь.
   - Эррин? Что вы здесь делаете?
   - Ищу вас. Картан очень обеспокоен: он думает, что нанятые вами люди,
очень возможно, приспешники Окесы.
   - Так, видимо, и было. Но почему именно вам вздумалось спасать меня?
   - Это приятная задача - если, конечно, тебе удается ее выполнить.
   - Думаете, это снимет с вас вину за смерть сестры? - потемнела  Шира.
- Напрасно надеетесь. Вам нет оправдания.
   - Я любил Диану и пошел бы на все ради ее спасения. Я  не  просил  ее
остаться и не знал, в какой она опасности.  Мне  все  равно,  верите  вы
этому или нет - для меня это несущественно. - Он  вытащил  свой  меч  из
туши зверя, вытер его о серый мех и рукоятью вперед подал Шире. - Хотите
убить меня, госпожа? Так убейте! Возьмите меч и сделайте это.
   Она отвернулась.
   - Я была в гневе, когда сказала Картану, что хочу вашей смерти. Я  не
хочу ее, но и в вашем обществе находиться не желаю.
   - Выбирать вам не приходится, Шира. Я должен проводить вас в  Пертию,
а оттуда в Цитаэрон. Там вы сможете поступать, как вам угодно.
   - Я не поеду в Цитаэрон. Я найду Окесу и лишу его жизни. Будь  в  вас
хоть капля чести, вы сделали бы то же самое.  Вы  говорите,  что  любили
Диану? Хорошо же вы доказываете это, убегая в Цитаэрон.
   Эррин глубоко вздохнул, перебарывая гнев.
   - В Цитаэроне  мы  сможем  собрать  армию.  Здесь  мы  способны  лишь
блуждать по зимнему лесу, то и дело сбиваясь с дороги. Для  избалованных
девочек эта  забава,  вероятно,  очень  увлекательна,  но  меня  она  не
устраивает. Соберите свои вещи. - Эррин хотел отойти, но она  развернула
его к себе и двинула кулаком в челюсть.  Убадай  сморщился,  когда  удар
попал в цель. Обычно женщины не умеют  драться,  но  этот  меткий  выпад
номад оценил по достоинству. Эррин потерял сознание  еще  до  того,  как
рухнул на снег.
   Убадай стал на колени рядом с ним и поднял глаза на изумленную Ширу.
   - Ты хорошая девочка, но сильно глупая.

11

   Нуада  пришел  в  бешенство,  когда  Решето  запретил  ему  идти   со
спасательным отрядом. Атаман собрал для этой цели  тридцать  человек,  и
каждый нес провизию - муку, вяленое мясо и сушеные фрукты.
   - Я должен показать вам дорогу, - настаивал Нуада. - Без меня  вы  их
не найдете.
   - Чтобы я да не нашел Королевскую дорогу? Погляди на себя - ты же еле
стоишь. Ты не выдержишь перехода.
   - Я доведу его туда, и обратно тоже, - сказал Лло Гифс. Снег  повалил
снова, и Лло, как и все остальные, надел на себя теплый тулуп и  высокие
сапоги на волчьем меху. На голову он  нахлобучил  капюшон,  шею  обмотал
толстым шарфом.
   Решето положил руку на плечо Нуаде.
   - Каждый раз, как мы  остановимся  из-за  тебя,  будет  означать  еще
чью-то смерть на Королевской дороге. Ты понял меня?
   - Я не задержу вас, обещаю.
   Лло дал Нуаде глотнуть из своей фляжки. Тот выпил и поперхнулся.
   - Боги хаоса! - отплевываясь, просипел он. - Что это такое?
   - Водка, которую гонят из зерна. Ну как, теплее стало?
   - У меня в животе костер.
   - Вот и хорошо. Пошли.
   Решето шагал впереди с посохом, щупая снег, остальные молча поспевали
за ним. Большинство разбойников явно  не  понимало,  в  чем  смысл  этой
вылазки.
   - Зачем ты пошел? - спросил Лло, шедший с Нуадой в самом хвосте.
   - Я обещал этим людям, что приду - кроме того, они боятся Решета.
   - Правильно боятся. Ты ведешь волка в овечью  кошару:  не  удивляйся,
если он будет вести себя по-волчьи.
   - Меня уже ничто не удивит, Лло. Ну а ты почему пошел с нами?
   Лло только хмыкнул, помогая  Нуаде  преодолеть  обледеневший  сугроб.
Ветер швырял снег им в лицо,  и  дальнейший  разговор  стал  невозможен.
Путь, занявший у Нуады около полутора суток, отряд преодолел меньше  чем
за четыре часа.
   Вскоре они наткнулись на первые трупы, лежащие  у  погасшего  костра.
Две женщины, старик и ребенок промерзли насквозь.
   Решето сплюнул. Его косматые брови и борода обросли льдом.
   - Экое дурачье! Разведи они костер на двадцать шагов  дальше,  вон  у
тех камней, все были бы живехоньки. Тоже удумали -  согреться  на  голом
месте!
   Оставив тела там, где они лежали, спасатели пошли дальше и к середине
дня добрались до пещеры. Там стеснилось около  сорока  человек;  четверо
были мертвы. Решето  стал  делить  между  ними  еду.  Два  костра  почти
догорели, и Лло отправился в лес за дровами. Нуада, оглядев  изможденные
лица, увидел позади знакомую девушку. Она сидела на  корточках  рядом  с
пожилой женщиной. Нуада протолкался к ней и сказал просто:
   - Я вернулся.
   - Она мертва, - ответила девушка. - Умерла час назад.
   Нуада взглянул на умиротворенное  лицо  покойницы.  Ей  было,  должно
быть, под семьдесят, и черты говорили о благородном происхождении.
   - Значит, ей уже ничего не страшно, - сказал он. - Идем, мы  принесли
еду.
   - Я не голодна.
   Нуада обнял ее за тонкие плечи и привлек к себе.
   - Хочешь умереть, как она? Идем со мной. - И он привел ее  к  Решету,
который дал ей сухарей и воды в кружке.
   - В пещере все не поместились, и много людей  осталось  под  открытым
небом, - сказала девушка. Решето послал своих парней прочесать лес.  Лло
пошел с ними. Какая-то женщина упала к  ногам  Решета,  с  тихим  плачем
обнимая его колени. Сконфуженный,  он  высвободился.  Мужчины  толпились
вокруг, чтобы пожать  ему  руку.  Решето,  не  привыкший  к  изъявлениям
благодарности, снова вышел в метель. Его  люди  бороздили  снег,  находя
повсюду мертвых...
   Собравшись  уже  вернуться  в  пещеру,  он  услышал  тонкий  плач   и
огляделся, но рядом никого не было. Он пошарил посохом в  кустах,  но  и
там ничего не нашел и стал прислушиваться. Вой ветра заглушал все прочие
звуки. Он нагнулся к земле - опять ничего. Ветер  сдул  снег  с  бугорка
слева от него, и показался  клочок  ткани.  Решето  разрыл  сугроб.  Там
лежали,  крепко  обнявшись,  мужчина  и   женщина,   прикрывшие   своими
застывшими  телами  завернутое  в  одеяльце  дитя.  Перед  смертью,  уже
бессознательно, они прикрыли дитя от холода и снега. Ребенок зашевелился
и сморщил личико. Решето подхватил его  на  руки  и  побежал  в  пещеру.
Пробившись к костру, он развернул обледенелое одеяло  и  стал  растирать
маленькое тельце. У девочки, ужасно худенькой, были золотистые кудряшки.
   - Акис! - гаркнул атаман. - Куда ты подевался? Ты молоко-то взял?
   - Да оно почти все вышло, барон. - После того как Нуада сочинил  сагу
о звере, разбойники стали перенимать его манеру обращения к атаману.
   - Тащи сюда, что осталось. Быстро! И подогрей.
   - Да, барон.
   Головка девочки приникла к плечу Решета.
   - Ты что это, умирать собралась? - вскричал он. - Посмей только! - Он
встряхнул девочку, растер ей спинку, и она залилась плачем. - То-то  же.
Плачь и живи!
   - Давайте я возьму ее, - предложила одна из женщин.
   - Прочь! - рявкнул  Решето.  Акис  тем  временем  вернулся  с  теплым
молоком в деревянной чашке. Решето стал поить девочку, но она не  желала
открывать рот. - Зажми ей нос, - велел Решето женщине. Та  повиновалась,
и девочка раскрыла ротик. Сперва она давилась молоком, потом стала пить.
Выпив всю чашку, она снова припала головой  к  плечу  Решета.  Он  хотел
потрясти ее, но женщина сказала:
   - Она спит. Все хорошо. Заверните ее в теплое одеяльце и дайте мне, я
позабочусь о ней.
   Решето  не  хотел  отдавать  ребенка,  но  все-таки  отдал,  поправив
кудряшки у нее на лбу.
   - Она красивая, - сказал  он,  -  и  крепкая.  Люблю  крепких  ребят.
Сколько ей? Я плохо смыслю в малых детях.
   - Годика два, а может, и  больше  -  просто  она  очень  маленькая  и
худенькая.
   - Смотри за ней как следует, - приказал Решето.
   - Да, барон.
   - Я не барон! Смотри за ней.
   Лло Гифс ввел в пещеру, и без того уже переполненную, молодую пару.
   - Экая жуть, - сказал он. - Повсюду трупы - их там около сотни.
   - А живых сколько? - спросил Решето.
   - Человек тридцать. Здесь для них нет места,  и  если  мы  не  найдем
какого-нибудь убежища, они тоже умрут.
   - Милях в трех отсюда есть другие пещеры, побольше, - сказал  Решето,
- но в них живут медведи.
   - Медведя можно убить, а с холодом нам не  сладить.  -  Оставшиеся  в
живых толпились у входа в пещеру, громко прося впустить  их  и  оттесняя
прежних хозяев к самым кострам. Решето встал на камень и прокричал:
   - Тихо! Пусть самые  сильные  из  вас  построятся  и  приготовятся  к
часовому переходу, остальные могут остаться здесь. Я дам им людей, еду и
вернусь за ними, когда метель уляжется.
   Некоторые из беглецов заспорили, не желая покидать пещеру.
   - Делайте, что вам говорят, не то всех оставлю подыхать с  голоду!  -
загремел Решето. - В часе ходьбы отсюда есть большие пещеры.  Там  можно
развести костры и согреться. Все,  кто  в  силах  проделать  этот  путь,
отойдите налево, кто хочет остаться - направо.
   Толпа медленно пришла в движение. Решето  слез  с  камня,  и  пожилой
мужчина сказал ему:
   - Спасибо за помощь, сударь. Вы и есть герой Лло Гифс?
   - Нет, я злодей Решето.
   Человек испуганно раскрыл глаза и попятился.
   - Кто на левой стороне, выходите из пещеры, - скомандовал Лло.
   Решето нашел женщину, нянчившую спасенную им девочку, и  взял  у  нее
спящего ребенка.
   - Вы понесете ее по морозу? Разумно ли это?
   - Я ее сберегу, - пообещал  он,  запахнув  девочку  в  свой  овчинный
тулуп.
   Метель немного утихла, и снег валил не так  густо.  Решето  возглавил
тощую колонну беженцев. Акис, Нуада и еще  четверо  остались  в  пещере,
чтобы раздавать пищу и  поддерживать  костры.  Теперь  здесь  находились
только старые да малые, и места стало  куда  больше.  Нуада  устал,  как
никогда в жизни, но чувствовал подъем и какую-то тихую радость. Он сел у
стены, глядя на спящих у костров людей. Это был его народ, как по крови,
так и по духу. Черноволосая девушка села рядом с  ним.  Тело  ее  матери
лежало в глубине пещеры, покрытое холстом.
   - Меня зову Картия, - сказала она. Ей все  еще  было  холодно.  Нуада
снял со своих плеч одеяло  и  закутал  ее,  а  после  снова  прислонился
головой к скале, и камень показался ему мягкой подушкой.
   Он заснул глубоко, без сновидений.

***

   Путешествие к пещерам заняло больше  четырех  часов,  но  снег  почти
перестал, и  немного  потеплело.  Тем  не  менее  многие  из  ослабевших
беженцев нуждались в помощи, и Лло еще  с  двумя  людьми  шел  в  хвосте
колонны, следя, чтобы никто не отстал. Тем,  кто  садился  на  снег,  он
давал глотнуть своей водки и поднимал их на ноги. Во время перехода умер
только один человек: у него сдало сердце на последнем подъеме.
   У пещер спасатели сразу развели огромные костры, и беженцы  собрались
вокруг них. Девочка, которую нес Решето, проснулась,  и  он  скормил  ей
остаток молока. Лло наблюдал за  ним  с  бесстрастным  выражением  лица.
Заметив, что на него смотрят, Решето передал ребенка женщине средних лет
и сел у входа в пещеру напротив бывшего кузнеца.
   - Я люблю детей, - заявил он, с вызовом глядя на Лло.
   - Я тоже. Метель, кажется, прошла - худшее уже позади.
   - Да, небо ясное. Мороз теперь станет еще крепче.
   - Что ты будешь делать с ними со всеми? Чем  будешь  их  кормить?  Не
понимаю, как Нуада умудрился втравить тебя в это дело.
   - Мои амбары полны, - пожал плечами Решето. - А за пропитание они мне
отработают. Лес будут валить, дрова таскать. Бабенки помоложе могут жить
с моими ребятами - женщин у нас недостает. Недавно троих парней убили  в
драке из-за бабы.
   - Ладно, тогда последний вопрос. На кой это тебе?
   - Отвечать я не намерен, Лло Гифс - ни тебе, ни кому бы то ни было. Я
делаю то, что считаю нужным. Вот захочу, и перебью  их  всех  завтра.  А
ты-то зачем пошел с нами?
   - Поразмяться захотелось.  Засиделся,  как  пес  на  цепи.  Как  твоя
спина?
   - На мне все быстро заживает.
   - Смотри, чтобы зараза какая не пристала. Царапины от звериных когтей
- скверная штука.
   - Только не здесь. Здешний воздух хорошо заживляет раны. Сколько живу
в лесу, ни разу гангрены не видел. - Решето помолчал, припоминая боль  и
страх от когтей чудовища. - Здоровый был зверюга. Правда?
   - Чуть топор мне не сломал. Ох и дураки мы  были,  когда  уселись  на
голом месте!
   - Тут ты прав, - признался Решето. - Мои охотники нашли в  снегу  еще
шестерых таких - все дохлые. Откуда они взялись, неведомо. Никто  о  них
сроду не слыхивал. Я даже послал людей к Дагде. За советом.
   - Ты знаешь, где он живет?
   - Нет, но мои ребята будут заходить во все деревни и расспрашивать  о
нем. Дагда услышит об этом, где бы он ни был.
   - Самое главное - это узнать, кто послал зверей в лес и зачем.
   - Послал? - повторил Решето. - Это не охотничья свора, и поводков  на
них я не видал. Да и натаскать их никому из людей не под силу.
   - А помнишь, мальчик  говорил,  что  зверь  появился  из  воздуха  со
вспышкой молнии? И все следы, которые находили наши охотники, обрываются
на холмах. Кто-то хочет наслать смерть на этот лес, и  мы  должны  знать
кто.
   - Может, оно и так, но я не уверен. В лесу есть  места,  где  еще  не
ступала нога человека - горные долины, ущелья.  Звери  могли  спуститься
вниз в поисках пищи или, скажем, из любопытства.
   - Все может быть, но ты ведь видел этого волка.  Он  не  весь  покрыт
шерстью: на груди и брюхе у него голая темная кожа. Вряд ли такой  зверь
способен жить высоко в горах, где всегда холодно. А тот, которого  нашли
мертвым в сугробе? Его убил холод. Слыхано ли,  чтобы  лесные  звери  не
могли выдержать зимние морозы?
   - Да, это резонно, но к чему ты ведешь? Что какой-то  колдун  взял  и
выпустил в лес кучу зверья? Допустим, но где этого колдуна искать и  как
узнать его, когда найдем?
   - Мы с тобой его, ясное дело, не найдем, а вот другой колдун может.
   - Ну давай выкладывай, что у тебя на уме. Можно подумать, у  нас  тут
колдуны кишмя кишат.
   - В моей деревне есть парень, и он уверяет, что  был  подмастерьем  у
чародея по имени Руад Ро-фесса. Когда снег растает, я пойду его искать.
   - Не побоишься покинуть лес? Опасное это дело. С твоей рыжей  бородой
и светлыми волосами тебя всякий узнает. И  что  будет  с  нами,  бедными
лесными жителями, если нашего героя отнимут у нас, пока он еще не собрал
свое войско?
   - Ты сам соберешь его, барон Решето, победитель чудовищ  и  спаситель
младенцев.
   Лло встал, и Решето улыбнулся ему, но только губами, не глазами.
   - А ты мне нравишься, Лло, честное слово, нравишься.
   - Это хорошо, и очень утешительно.
   - Не обольщайся. Мне  уже  приходилось  убивать  людей,  которые  мне
нравились.
   - Добро, я запомню.

***

   Пять вечеров подряд Руад  открывал  черные  врата  и  час  держал  их
открытыми. Однажды в них сунулся гигантский зубастый ящер с той стороны,
но чародей отбросил его назад разрядом белого пламени. На  шестой  вечер
Руад слишком ослабел для магического действа и устало побрел  обратно  в
деревню.
   Гвидион ничего не сказал, когда его друг вошел в хижину,  отданную  в
их полное распоряжение, он только положил руку на плечо  Руада.  Но  тот
стряхнул ее прочь.
   - Я потерял его, - рухнув на  стул,  сказал  Оружейник.  Гвидион  сел
рядом, глядя ему в лицо  и  видя  свое  отражение  в  бронзовой  глазной
нашлепке. - Я послал его на смерть, как и всех  прочих,  -  выругавшись,
добавил Руад.
   - Он мужчина и сам решал, как ему поступить. И клянусь богами,  Руад,
дело того стоило. Если бы  рыцари  Габалы  снова  собрались  вместе,  мы
подняли бы восстание и очистили эту землю от зла.
   - Они мертвы, Гвидион. Дай мне отдохнуть.  -  И  Руад  растянулся  на
соломенном тюфяке у стены.
   - Усни. - Гвидион коснулся пальцем лба чародея. Руад закрыл глаза,  и
его дыхание стало ровным. Гвидион без усилий вошел в Цвета,  восторгаясь
мощью Зеленого и черпая силу от  мириадов  деревьев,  птиц  и  животных.
Когда он вернулся в хижину, свеча почти догорела, и он зажег  от  огарка
новую.
   Легкий стук в дверь нарушил его думы. Гвидион открыл и  увидел  юношу
со светлыми, блестящими при луне волосами. За ним стоял мужчина  повыше,
темноволосый и темноглазый.
   - Заболел кто-нибудь? - спросил Гвидион.
   - Нет, сударь, - ответил юноша. - Я ищу Руада  Ро-фессу.  Я  Лемфада.
Его ученик.
   Гвидион тронул юношу за плечо и не нашел в нем зла.
   - Входите, - сказал целитель, - но говорите тихо, ибо Руад  нуждается
в отдыхе и теперь спит.
   Гвидион раздул огонь и поставил на угли котелок.
   - Хотите травяного чаю? Он сладок и навевает приятные сны.
   - Я вижу, вы меня не узнали?  -  сказал  мужчина  и  протянул  вперед
обрубок правой руки в кожаной оплетке.
   - Элодан! Я слышал, будто ты умер,  и  рад,  что  известие  оказалось
ложным. Ты уж прости меня - с годами я стал забывчив. В последний раз  я
видел тебя в серебристых доспехах и шлеме с темным плюмажем.
   - Это было давно, Гвидион. В прошлой жизни. Мир с тех пор  изменился,
и не в лучшую сторону.
   Гвидион налил кипятка в медный  горшок.  Добавил  сушеных  листьев  и
размешал все деревянной ложкой. Дав чаю немного  настояться,  он  разлил
его в три кружки.
   - Что привело тебя сюда? - спросил он Элодана.
   - Я надеюсь, что чародей отрастит мне новую руку. Лемфада говорит, он
всемогущ.
   - Как вы нашли нас?
   - Я немного знаком с Цветами, - усмехнулся  Лемфада.  -  Главные  мне
пока не даются, но в Желтом я двигаюсь свободно. Я чувствовал, что  Руад
в лесу, но не знал, где - знал только, что это к востоку от того  места,
где жил я. Потом мы услышали о целителе, чародее и трех золотых собаках.
Я видел, как Руад трудился над ними, и понял, что это он. Вы думаете, он
рассердится за то, что я его отыскал?
   - Нет, не думаю,  но  он  перенес  тяжкую  утрату.  И  ты,  возможно,
найдешь, что он... изменился. Будь терпелив, Лемфада, а ты,  Элодан,  не
жди слишком  многого.  Руад  -  чародей  великой  силы,  но  есть  вещи,
недоступные человеку.
   - Я не очень-то и надеялся, Гвидион. Но поживем - увидим.
   - Желтый, - сказал Гвидион, обращаясь к Лемфаде, - удивительный цвет.
Я постигал свою науку таким же образом. Это цвет мечты.
   - Но у него нет власти, - заметил Лемфада.
   - Ошибаешься. Желтый указывает нам дорогу ко всем прочим цветам.  Без
него не было бы ни целителей, ни чародеев,  ни  провидцев.  Когда  ты  в
Желтом, какой цвет открывается тебе на его краю?
   - Я не вижу никакого, сударь.
   - Со временем, этот  другой  цвет  сам  поманит  тебя,  когда  будешь
находиться в Желтом. У меня это был  Зеленый,  и  я  стал  целителем;  у
таких, как Руад, это Черный, у некоторых, как ни печально, Красный. Но к
цвету твоей жизни, будь он во благо или во зло, тебя приводит Желтый.
   - Значит, Цвета управляют всеми людьми, даже если те не чародеи?
   - Конечно. Цвета - это жизнь. Посмотри на Элодана. В какой цвет одета
его душа?
   Элодан промолчал. А Лемфада сказал:
   - Не знаю. Как это можно угадать?
   - Тут волшебства не требуется, мой мальчик. Крестьянин - это человек,
любящий землю и ее плоды. Его цвет - Зеленый, цвет роста и жизни.  Ну  а
воин? Какой цвет  может  сопутствовать  человеку,  который  рубит  своих
ближних острым мечом, бьет их палицей и пронзает копьем? Цвет Элодана  -
Красный, и он это знает. Всегда знал. Прав ли я, первый боец короля?
   - Воины всегда нужны, - пожал плечами Элодан. - Я не стыжусь,  что...
был таким.
   - Но ведь ты стал воином не потому, что они всегда нужны. Ты стал  им
потому, что любил драться.
   - Верно. Значит, я дурной человек?
   - Нет, но и не святой. - Гвидион густо покраснел. - Прости, Элодан. Я
не имел права читать тебе мораль, но ведь почти всю свою  жизнь  я  лечу
раны, нанесенные мечами, топорами и стрелами,  всю  жизнь  имею  дело  с
последствиями ненависти, похоти и алчности.  Я  знаю,  что  ты  не  злой
человек,  но  мне  противны  все  люди  с  мечами.  Однако  уже  поздно.
Отдыхайте, а с Руадом потолкуете утром.

***