Взревел мотор многострадальной "мини", взвизгнули тормоза, и Джули исчезла.
     Она должна вернуться к вечеру. Охваченная возбуждением. Жанна вскочила с места. Сегодня особый, праздничный день. Надо его отметить. Она глянула на часы: времени в обрез.
     Жанна вихрем носилась по дому, боясь, что в переулке вот-вот появится "мини". Схватив в охапку тряпку, щетку и ведерко с холодной водой, она помчалась на первый этаж. К счастью, голуби сюда не добрались. Никакого птичьего помета - всего-навсего обыкновенная доисторическая грязь. Через час комната не то чтобы преобразилась, но, во всяком случае, стала больше похожа на комнату.
     Жанна притащила из подвала кухонный стол и два стула, которые они с Джули купили в воскресенье утром на рынке на Петтикоут-лейн. Попав в комнату, стулья, казалось, издали вздох облегчения: наконец-то они обрели свой дом? Еще совсем недавно Жанна бы только грустно посмеялась, если бы кто-то сказал, что судьба подарит ей такое счастье. Правда, и сейчас, глядя на скромную обстановку, она не верила своим глазам. Но ничего: вот вернется Джули, и все сомнения исчезнут.
     Стоило Жанне взяться за уборку - и гениальные идеи забили фонтаном. Новой скатерти у них нет, но ее прекрасно заменит чистая простыня. Цветы. Надо нарвать одуванчиков во дворе и поставить в стакан. Их ярко-желтые головки похожи на маленькие солнышки. Великолепно. Свечи. Чего-чего, а этого добра хватает. Но они будут выглядеть совершенно иначе на белой скатерти, рядом с букетом цветов. Возле тарелки Джули она положила драгоценное письмо.
     После некоторых колебаний Жанна зажгла свечи. Пусть Джули увидит стол именно таким. Это будет сюрприз. Тогда-то она поймет, каким может стать их дом... каким он станет в один прекрасный день.
     Но постойте-ка! Жанна помчалась вниз и вернулась с транзистором и не начатой бутылочкой кетчупа... Вот, все любимые вещи Джули на месте. Можно отпраздновать начало новой жизни.
     Ведь это действительно новая жизнь - для них обеих. "Мы будем есть вместе, - думала Жанна, - как положено - сидя за столом с белой скатертью и беседуя друг с другом. Уже много лет такого не было. Но я выдержу. Я буду сильной. Ради Джули и нашего дома".
     Жанна уселась на подоконник. Окно с распахнутыми ставнями выходило в переулок. Главное - вовремя заметить Джули и сейчас же включить радио. Не стоит зря расходовать батарейки. А может, сбегать в "Макдоналдс" и купить там что-нибудь? Вкусы Джули ей отлично известны. Поколебавшись, Жанна все-таки отказалась от этой идеи. Конечно, "на сумеет побороть искушение, но что может быть хуже холодного гамбургера и запаха промасленной бумаги? Надо подождать.
     Время тянулось медленно. Начали сгущаться сумерки. Жанна почувствовала себя неуютно. Она подошла к столу. Каждый ее шаг отдавался гулким эхом в пустой комнате. Сняла нагар со свечей. Попыталась отскрести расплавленный воск, капнувший на скатерть, но ничего не получилось.
     Глядя на оплывающие свечи, Жанна встревожилась. Уже поздно. "Макдоналдс" скоро закроется. Почему так долго нет Джули? Обычно она предупреждает, что задерживается.
     Жанна похолодела. Занятая приготовлениями к ужину, она совсем забыла о телефоне. Здесь, наверху, его не слышно. А Джули никогда не звонит дважды. Возможно, она подумала, что Жанна уже легла спать, и решила не возвращаться домой так поздно. А может, Джули получила роль и сейчас празднует это событие?
     Ну конечно же. Жанна обвела взглядом стол и стулья. Надо убрать их отсюда, и побыстрее, пока не пришла Джули. Она может расстроиться, поняв, что огорчила подругу. Стаскивая мебель по каменным ступеням, Жанна ободрала о перила костяшки пальцев. Расставив все по своим местам, почувствовала себя вконец измученной. Одуванчики она выбросила: все равно скоро завянут.
     Возбуждение угасло. На душе стало пусто. Желудок скрутило от голода. Но Жанна даже порадовалась, что уже поздно идти в магазин за едой. Хорошо и то, что никто не видел, как она накрывала стол и зажигала свечи.
     Джули тоже не надо рассказывать об этом. Ну, может быть, потом... со временем, они вместе посмеются над сегодняшней неудачей.
     В полночь зазвонил телефон.
     - Джули? - От волнения Жанна издала нечто среднее между писком и карканьем.
     - Привет! - По телефону американский акцент Джули был слышен еще отчетливее. - Подожди секунду.
     Жанна не возражала. Что значит лишняя секунда? Последовала пауза. Джули, судя по всему, разговаривала с кем-то, кто стоял рядом.
     - Я позвонила тебе, как только смогла. Честное слово. Вот. Попробуй догадайся, где я? - Несмотря на помехи, по голосу Джули было ясно, что она вся дрожит от радостного возбуждения.
     - В Рио?
     Сквозь шум на линии вдруг прорвался смех Джули, такой звонкий, словно юна находилась в соседней комнате.
     - Почти угадала! - После недолгого молчания в трубке опять раздалось щебетание. - Извини, дорогая, я в аэропорту, говорю из автомата... тут очередь. - За этим последовал глухой смешок. - А может, все они - мои поклонники?
     Ах, вот оно что. Джули провожает своего миллионера. Она обожает аэропорты, магазины "дьютифри" и трогательные сцены прощания.
     - Что тебе нужно: бензин, деньги?
     Джули частенько попадала в ситуации, когда у нее неожиданно заканчивалось и то, и другое.
     - Ничего. - Подруга мурлыкала от удовольствия, как кошка, вымазавшая мордочку в сливках. - Я не в Хитроу, а в Кеннеди.
     - Кеннеди?
     - Аэропорт Кеннеди, глупенькая. В Нью-Йорке!
     Только сейчас Жанна ощутила тревогу. Что это - очередная шуточка Джули? А впрочем, все возможно. Как и другие фотомодели международного класса, Джули не расставалась с паспортом. К тому же ее мать родилась в Канзасе, так что перелет через Атлантический океан для нее дело нехитрое.
     - Где твой миллионер?
     - Карлос? О, он тоже здесь. Мы встретимся с режиссером, чтобы договориться обо всем окончательно. Не люблю ждать. О Жанна... - Джули понизила голос до шепота:
     - Кажется, это мой шанс, я выиграла!
     - О, - только и ответила Жанна. Почему-то она не смогла придумать ничего другого. На душе у нее стало холодно и пусто, как в пещере, где живет только эхо.
     - Сценарий уже почти готов. - Теперь голос Джули звучал откуда-то издалека. Нью-Йорк. Другой мир. - Карлос покажет мне его завтра утром, чтобы я начала входить в образ. Я так счастлива. "Эквити" <Союз актеров в Англии.> не будет возражать, ведь это роль без слов. Карлос говорит, она просто создана для меня... - продолжала трещать Джули.
     Телефонная трубка вдруг стала невыносимо тяжелой. У Жанны заболели глаза. Она устала, ужасно устала.
     - Значит, ты вернешься не скоро?
     - Думаю, не скоро, - ответила Джули с некоторым удивлением, словно эта мысль только сейчас пришла ей в голову. - Слушай, Жанна, но ведь деньги у тебя есть, и все будет в порядке, верно? Может, сдашь кому-нибудь мою комнату?
     - Может быть. - Слова застревали в горле, как камни. Не стоит сейчас говорить Джули о контракте. Нехорошо поступать с ней так.
     - Я придумала! - вскричала Джули с явным облегчением. - Моя "мини". Я оставила машину около "Клэриджа". Ключи под капотом. Я и так собиралась попросить тебя забрать ее оттуда.
     - Но, Джули...
     - Никаких "но". Я хочу этого. - В трубке раздался приглушенный шум толпы. - Послушай, Жанна, мне пора. Я позвоню тебе на днях, о'кей? И еще, Жанна... ты ведь все понимаешь, да? - В первый раз в голосе Джули прозвучала тревога.
     - Конечно.
     Беда в том, что Жанна действительно все отлично поняла. Пожалуй, даже слишком. Она долго сидела около телефона, хотя трубка давно уже издавала лишь жалобный и протестующий писк. Да, теперь ее будущее стало ясным и четким как в кошмарном сне. Не будет Джули. Не будет ремонта. Не будет контракта. И дома тоже.
     Потому что Джули не вернется. Во всяком случае, сейчас. Ей не нужна эта развалюха. Никогда не была нужна. Мир для нее - это красивая раковина. Джули наконец нашла свою жемчужину - исполнилось ее самое заветное желание. Так и должно было случиться. Не могла же она всю жизнь только и делать, что сидеть и слушать радио!
     Сдать комнату?.. Жанна прижала ко лбу телефонную трубку. Даже если кто-то захочет поселиться здесь, по условиям контракта за это придется платить. Да и кому сдать? Большинство людей придут в ужас, узнав о плачевном состоянии водопровода. Искатели приключений встречаются нечасто. Но откуда может знать о таких вещах Джули, выросшая в своем великолепном Дине?
     То же самое и с машиной, подаренной на прощание. Какая щедрость! Вся Джули в этом поступке. Одно только "но": Жанна не умеет водить.
     "О, Джули. Я буду очень скучать по тебе, - подумала Жанна. Мысль о разлуке давила на ее душу свинцовым грузом. Уныние скоро сменится болью. - А я ведь даже не сказала до свидания. - Она закрыла глаза. - Я предала ее. У нее был такой счастливый голос, а я не сумела выдавить из себя хотя бы "вот здорово" или "желаю удачи". А ведь Джули, наверное, хотелось разделить со мной самые прекрасные минуты в ее жизни, как и мне - порадоваться с ней вместе букету одуванчиков".
     Жанна осторожно положила трубку, словно выпустила на волю пойманного зверька. Слабое попискивание смолкло, и в комнате сразу стало тихо и темно.
     - О, Джули, - сказала Жанна вслух. Но теперь это уже не имело смысла. Больше некому было ей ответить. - Что же мне делать?

Глава 6

     Жанна отложила в сторону скребок, стащила шарф, закрывавший лицо от пыли, с усилием поднялась на ноги и подошла к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха. Потом осторожно потянулась. Онемевшие суставы захрустели. Первый раз в жизни у нее так ломило тело. Грязь, копоть и пыль от штукатурки, казалось, проникли внутрь, до самых костей.
     - Будь у вас хоть капля здравого смысла, вы содрали бы всю обшивку и заменили на новую, - посоветовал чиновник из градостроительного управления. Пытаться отскрести от сосновой обшивки старую краску и голубиный помет, копившийся десятилетиями, было безумием. - Пустая трата сил. Посмотрите: дерево буквально вросло в кирпич. Это до добра не доведет.
     Да, от такого человека нечего ждать поддержки. Отчаянные попытки Жанны сохранить старый дом он считал блажью, романтическими бреднями, чем-то вроде кампании в защиту китов.
     Но иногда бывали и приятные сюрпризы.
     После трех недель напряженного труда Жанна стала относиться к строителю ее любимого дома №3 на Роуз-Элли как к давнему знакомому. Славному, но не очень надежному. Вложив кучу денег и усилий в отделку фасада с прелестными сводчатыми окнами и дверьми, он махнул рукой на все остальное. И вот теперь, по словам муниципального инспектора, фундамент того и гляди мог разрушиться.
     - Дом был рассчитан лет на сто самое большее, - мрачно заявил он, отряхиваясь от пыли.
     Инспектор откровенно игнорировал тот факт, что вопреки всему дом простоял гораздо дольше, и это объяснялось либо чудом, либо... ошибкой в его расчетах. Он даже пригрозил: Жанне, мол, очень повезет, если ночью на нее не рухнет крыша. Ну и пусть, подумала она. Особенно если это произойдет в марте, когда истечет срок, объявленный муниципалитетом.
     Несмотря на многочисленные препятствия, задержки и новые проблемы, решимость Жанны довести дело до конца росла. Забавно, но она старалась и ради Джули, которая, возможно, не собиралась возвращаться сюда. И все же... Ее любовь и вера в Жанну была хорошей опорой - крепче любого цемента.
     Дружить - значит совершенствоваться, стараться проявить себя с лучшей стороны. Дружба - это труд, а вовсе не уютное убежище для двоих. Надо расти, тянуться к свету. Она научилась этому у Джули и уже никогда не забудет. Без Джули не было бы дома. И возможно, самой Жанны тоже.
     С этой мыслью Жанна вставала на рассвете и ложилась спать поздно ночью. Иногда, в свободные минуты, она замечала, что еда ее больше не интересует: голова была занята ремонтом и мыслями о стремительно пухнувшей пачке счетов.
     Жанна поморщилась, услышав оглушительный грохот. Ее драгоценные кирпичи трясутся сейчас, как гофрированные нижние юбки какой-нибудь старушки. Строители, которых она наняла, чтобы сделать водонепроницаемую кладку, превратили их с Джули укромный уголок в развалины. В подвале было полно мусора, в воздухе стояло облако пыли, а прямо под каменными плитами пола, к ужасу Жанны, обнаружилась лондонская глина. И она перестала ходить туда. Невыносимо видеть эту разруху и думать о том, как расплачиваться с рабочими.
     Жанна посмотрела на свои руки - потрескавшиеся, покрытые мозолями, с поломанными ногтями. Сможет ли она когда-нибудь снова шить? Девушка старалась отремонтировать дом, не прибегая лишний раз к посторонней помощи. Но как быть со сроком, обозначенным в контракте? Ванную и туалет еще не оборудовали, электричество не провели. Водопровод и электропроводка - вещи загадочные, почерпнутой из книг информацией тут не обойтись. А специалистам надо платить. К вечеру будущее всякий раз казалось ей темным, неуклонно сужающимся тоннелем, сплошь выстланным двадцатифунтовыми банкнотами.
     Но Жанна страстно любила свой дом - несмотря на смертельную усталость и вечный страх перед будущим. А вдруг ей не суждено сидеть в обшитой деревом гостиной и спать в спальне, где на стенах нарисованы ивы? По вечерам, когда становилось уже слишком темно, чтобы работать, она бродила по окрестным пустырям и находила то затейливую доску для своей сломанной двери, то потемневшие ручки, которые можно начистить до ослепительного блеска. По ночам ей снились стены, обитые парчой, позолоченные лепные украшения, а просыпалась она на своей убогой раскладушке, под одеялом, припорошенным толстым слоем пыли двухсотлетней давности.
     Жанна заставила себя отойти от окна, ополоснула лицо холодной водой из ведерка и принялась за сандвич с сыром. На зубах хрустела штукатурка. В доме воцарилась долгожданная тишина. Значит, Марлон и Джерри тоже закончили свой рабочий день. Уже стемнело, пора зажечь свечи. А потом - поскорее в постель, чтобы завтра снова встать на рассвете.
     Жанна мельком глянула на коробки, аккуратно поставленные друг на друга и обернутые полиэтиленом. Там хранилась одежда Джули. Из подвала ее пришлось вынести. Конечно, коробки мешали, но Жанну это нисколько не раздражало. Напротив, она чувствовала себя не такой одинокой.
     Особенно сейчас. Ибо, по правде говоря, по ночам ей было не по себе, не то что раньше. В подвале, отгороженном от мира решетками, рядом с горящим камином Жанна чувствовала себя в безопасности. Здесь, наверху, ее одолевал страх. Уличный фонарь отбрасывал на стены длинные тени, и все время раздавались какие-то странные звуки, куда более громкие, чем в подвале. Скрипели деревянные половицы, дребезжали оконные рамы. Иногда, проснувшись посреди ночи, Жанна с трудом убеждала себя, что в доме, кроме нее, никого нет. Удивительно, как темнота и одиночество влияют на психику!
     Жанна решительно задула свечу: не хватало еще, чтобы дом сгорел, - после стольких-то трудов; и улеглась в постель. И зачем было переодеваться? Все, начиная от ночной рубашки и заканчивая простынями, стало жестким, пропитавшись штукатуркой. Даже волосы и те казались сухими и ломкими. "Ну и пусть, - подумала Жанна. - Никто меня не видит, кроме рабочих, а у них самих вид не лучше".
     Опять этот скрип. Жанна вздрогнула, не в силах внимать доводам разума. Бешено бьющееся сердце подсказывало, что в доме кто-то есть. Здесь, рядом. Но кто? Привидения? Воры? Убийцы? Нет, уж скорее - жук-древоточец, объяснила она самой себе и спрятала голову под одеяло.
     Прислушиваясь к шорохам - реальным и воображаемым, Жанна то погружалась в дремоту, то снова просыпалась. Наконец наступил рассвет, и это придало ей храбрости. Даже не потрудившись одеться, она прихватила тяжелый Деревянный молоток и отправилась на второй этаж. Надо раз и навсегда выяснить, в чем дело. Невозможно дольше выносить такое напряжение.
     Жанна в недоумении оглядывалась по сторонам. Никого. Пусто. У нее до сих пор не доходили руки до этих комнат, сначала нужно было полностью привести в порядок первый этаж. Единственное, что она сделала на втором, - вставила стекла, чтобы в окна не залетали голуби.
     Голуби? А это мысль. Выйдя на лестничную площадку, Жанна с сомнением посмотрела на потолок. Шум явно шел откуда-то сверху. Может, с чердака? Она уже пыталась однажды открыть люк, но ничего не получилось. Пришлось отложить и эту проблему на потом: ведь чердак - не самое главное. Но сейчас... сейчас Жанна боялась даже подумать о том, что там, в темноте, бьется и мечется попавшая в ловушку птица.
     И снова раздался скрип. В предрассветной тишине он прозвучал, как выстрел. На чердаке кто-то ходил. Ни птица, ни мышь, ни кошка, разгуливающая по черепичной крыше, не могли произвести такого шума.
     На мгновение она окаменела от неожиданности. Страх сменился слепящей вспышкой ярости, испугавшей ее еще больше. Впервые в жизни Жанна испытывала подобные эмоции. Она срослась со своим домом и воспринимала это вторжение как насилие. Проникнуть сюда - пара пустяков. Оконные рамы сгнили, шпингалеты выпали. Забраться в дом мог бы и ребенок. Все открыто и доступно - проходите! Хоть бы этот наглец не разбил остатки драгоценного стекла восемнадцатого века.
     Опять шаги. У Жанны так стучало сердце, что она едва могла дышать. Люк. Он наверняка сделан из тонких, как бумага, досок. Уж кто-кто, а Жанна знала свой дом! Один удар молотка - и люк откроется. Но хватит ли у нее смелости? Может, разумнее вызвать полицию? Она прикусила губу. Нет, это бессмысленно. Пока они пришлют кого-то, этот человек уйдет, и нераскрытая тайна не даст ей покоя.
     Надо выяснить все сейчас же, сию минуту. Стараясь ступать медленно и бесшумно, морщась при каждом скрипе половиц, она подтащила к люку пустой ящик, тихонько взобралась на шаткое деревянное сооружение и замахнулась, соразмеряя расстояние. В ее распоряжении одна-единственная попытка. И Жанна изо всех сил обрушила молоток на дверцу люка.
     Из открывшегося с оглушительным шумом люка хлынули потоки света, ослепив ее на мгновение. Странно, ведь на чердаках обычно бывает темно. Прищурив глаза, она смотрела вверх. На фоне солнечных лучей четко прорисовывались темные контуры фигуры. Жанна вгляделась. Это человек, но мужчина или женщина - понять трудно. Глаза привыкли к свету - и сомнения отпали сами собой: это был мужчина. Жанна покраснела, как рак, ибо он был совершенно голым, если не считать гривы черных волос на голове. Хоть урок анатомии проводи.
     У Жанны зашумело в голове, и вот тут-то, наверное, она чересчур резко отклонилась назад, потому что ящик стал угрожающе раскачиваться под ногами. Жанна попыталась ухватиться за край люка, но было уже поздно. Воздвигнутое ею хрупкое сооружение рухнуло, молоток с грохотом выпал из руки.
     - С вами все в порядке?
     Жанна, вся дрожащая и в синяках, одернула ночную рубашку, дабы предстать перед незнакомцем в пристойном виде, и с трудом поднялась на ноги. В люке появилась лохматая голова.
     - Вы выскочили как черт из коробочки!
     Жанна бросила на него взгляд, полный ненависти. В какую глупую ситуацию она попала! Шею чуть не вывихнула, а главное - уронила собственное достоинство. А ему хоть бы хны!
     - Кто вы такой, черт возьми?
     Ответом ей было оскорбительное молчание. Черноволосая голова просто-напросто скрылась из виду.
     - Что вы делаете? - крикнула Жанна. В голосе ее звучали одновременно гнев и отчаяние.
     Голова возникла снова. Незнакомец как раз натягивал на себя темно-синюю рыбацкую фуфайку.
     - Одеваюсь, разумеется, - ответил он с легкой укоризной. - Я спущусь через минуту. А может, вы подниметесь сюда?
     - Естественно, нет. - Жанна поплотнее запахнула ворот ночной рубашки. Теперь, немного поостыв, она почувствовала, что оказалась в весьма дурацком положении. К тому же ей было очень холодно. - Ладно. Я буду ждать вас внизу, в гостиной, через пять минут.
     Не помня себя от ярости, Жанна спустилась по лестнице, подобрав на ходу молоток. К счастью, он не