ле появилось ее лицо. Две головки с синими глазами и белокурыми волосами... настоящий мираж.
     - О... - Джули сладко потянулась. - Жаль, что Грей нас сейчас не видит!
     - Ладно, хватит. - Неожиданно испугавшись, Жанна стянула с себя парик. Ей захотелось побыстрее вернуть свое стопроцентное зрение. Она старалась не думать о том, что Грея можно было бы завлечь с помощью чужого парика и отдаленного сходства с Джули. Это слишком опасное искушение.

***

     Да, Нью-Йорк - опасное место. Жанна поняла это почти сразу. Здесь считалось, что все мечты сбываются - не сегодня, так завтра. В любое время дня и ночи здесь можно было удовлетворить все свои прихоти - стоило только позвонить или послать кого-нибудь в магазин. На улице холод и слякоть, тротуары завалены полурастаявшим почерневшим снегом, но вовсе не обязательно пачкать ботинки - были бы деньги. Деньги - вот главная цель.
     В этом городе все куда-то спешили и ходили быстро, пританцовывая, как тренированные боксеры, разминающиеся перед серьезным матчем. Соблазны подстерегали на каждом углу. Разнообразные деликатесы, лотки с хот-догами, от которых шел пар, маленькие закусочные, где завсегдатаи уминали высокие, как небоскребы, сандвичи быстрее, чем их успевали готовить.
     Но мало-помалу Жанна приноровилась к этому ритму. Здесь было столько интересного и нового, что волноваться было некогда. Джули, исполняя роль опытного гида, посвящала ее в подробности нью-йоркской жизни. Она показала Жанне очередь терпеливых японцев, которая изо дня в день выстраивалась во время ленча на Пятой авеню - возле "Гуччи". Итальянская сиеста подвергала жестокому испытанию загадочную восточную душу! Благодаря Джули Жанна осмелилась попробовать шоколад с мятным соусом в ресторане "Четыре времени года". Джули звонила Грею из телефонной будки в виде пагоды (дело происходило в Чайнатауне), а Жанна стояла рядом и смотрела на запотевшее от ее дыхания холодное стекло. И наконец, Джули поведала подруге страшную тайну: оказывается, несмотря на рекламу, ни один житель Нью-Йорка не станет делать покупки в магазинах "Блуминг-дейл" или "Бонуит Теллер" - за исключением, быть может, зубной щетки.
     Вообще-то весь Нью-Йорк напоминал огромный рынок. Иногда Жанна задавала себе вопрос: что сказал бы об этом городе Грей? Вульгарный, предприимчивый, жадный до денег Нью-Йорк. Но... женщины здесь были такими ухоженными, а закутанные в шерстяные накидки с кружавчиками обезьянки на руках у уличных торговцев - так забавны... И в парках царило такое веселье, несмотря на голые деревья и снег... Энергия била ключом. Планы и проекты возникали, казалось, прямо из морозного воздуха. Все это восхищало Жанну.
     А Джули, как сказочную принцессу, осыпали предложениями, подарками, приглашениями. И она принимала все это как неизбежную дань своей красоте и, полностью войдя в роль, упивалась ею. Потому-то Жанна встревожилась, когда в один прекрасный день Джули вернулась в "Редженси" после встречи с агентом бледная и расстроенная.
     Что же могло произойти?
     - Прослушивание, - простонала Джули, рухнув в кресло. - Для фильма. Сегодня в полдень.
     - Может, тебе лучше не ходить? - осторожно предложила Жанна. - Хочешь, я позвоню Элен и скажу, что ты заболела?
     Джули отрицательно покачала головой.
     - Ты не понимаешь. Я хочу пойти, даже очень. Просто... ну, в общем, я не могу.
     - Почему? - изумилась Жанна.
     - Я не получила копию сценария. - В голосе Джули звучало отчаяние. - Они клялись и божились, что пришлют, но внизу у администратора ничего нет. Я проверяла дважды. Господи, почему? За что?
     - Может, сценарий еще не написан? - предположила Жанна, но ее слова не возымели действия.
     - Проба в кино! Ты только подумай! - Джули бродила по комнате, как сомнамбула. - Такой шанс... И режиссер не кто-нибудь, а сам Фернан Ким. Его "Опасная женщина" - шедевр. И он хочет дать мне роль. Так сказала Элен. Он был на моей премьере... о нет! Я не вынесу этого!
     Жанна отложила в сторону нижнюю юбку, которую начала было штопать. Джули никогда не выказывала ни малейшего страха перед сценой. Но теперь она ломала руки и дрожала, как осиновый лист. Что же ее так пугает?
     - Послушай, Джули, - нерешительно произнесла Жанна. - Я не очень-то разбираюсь в кино, но если этому человеку, Киму, понравилось "Чудо" и он связался с твоим агентом, значит, все в порядке? Тебе надо только появиться там, прочитать свою роль и...
     - В том-то и дело! - На глазах у Джули выступили слезы. - Я не могу, никак не могу... сначала мне надо прочитать сценарий!
     - Это я уже слышала, - не унималась Жанна, - но ты не объяснила почему.
     - О, Жанна...
     Подруга была настолько подавлена, что Жанна испугалась.
     - Даже ты не сумеешь понять. Поверь, я рассказала бы тебе, если б могла. - Джули вся как-то съежилась и вдруг, решившись, едва слышно прошептала:
     - Я не умею читать. Никогда этому не училась. Не умею. Вот и все.
     - Что?!
     У Жанны глаза полезли на лоб от изумления, но... она поверила. Это признание многое объясняло. Вот почему Джули всячески увиливала от необходимости читать меню и с очаровательной улыбкой просила:
     - Закажи сама, дорогая. Ты ведь знаешь, что я люблю.
     Вот почему она так плохо водила машину, предпочитала письмам телефон и то и дело посылала телеграммы, вернее, "джулиграммы", - ведь их всегда можно было продиктовать некоему дружелюбному незнакомцу, который уж точно умеет писать.
     - Неужели совсем не можешь? - спросила Жанна, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
     Она слышала, что такие вещи случаются. Но Джули... красивая, уверенная в себе Джули...
     В ответ раздался дребезжащий смех.
     - Боюсь, что нет. О, разумеется, с годами я научилась схватывать общий смысл, догадываться... но уверенности у меня нет. - Джули вздрогнула. - Это ужасно - чувствовать себя неуверенной. Я живу в постоянном напряжении. Приходится любезничать со всеми подряд и вечно думать, как бы кто чего не заметил.
     - Но, Господи помилуй, как же это получилось?
     Жанну вдруг страшно разозлила такая несправедливость. Наверное, очень тяжело сознавать, что тебе недоступно то, что другие люди воспринимают как нечто само собой разумеющееся.
     Джули пожала плечами:
     - Всему виной моя близорукость. Когда заметили, что я плохо вижу, было уже поздно. Я тоже не понимала, в чем дело, просто считала себя тупицей - и постоянно блефовала, притворялась, будто умею читать. Я так хотела, чтобы отец гордился мной. Когда у гувернанток появлялись малейшие подозрения, я устраивала так, чтобы их уволили. - Джули рассмеялась, но голос ее дрожал. - У нас перебывала тьма-тьмущая гувернанток.
     - И сколько времени ты ухитрялась сохранять свою тайну? - спросила Жанна с восхищением.
     - Ну... - Джули шмыгнула носом. - Грей знает. В детстве он часто прикрывал меня. Но я всегда ненавидела эту зависимость, ощущение, что я в его власти. Вот почему в конце концов я ушла из Дина. Жить одной мне было очень трудно, хотя всеми бумагами занималась Элен. А потом появилась ты. - Она улыбнулась. - Ты такая счастливая, Жанна. Умеешь читать, да еще как! Помнишь наши коробки из-под обуви?
     На лице Джули отразилась тоска, смешанная с обожанием. Эту сцену стоило бы снять на пленку. За нее вполне могли бы дать "Оскара". Жанна была тронута до глубины души, но постаралась скрыть свои переживания. Неудивительно, что финансовые дела Джули находились в столь плачевном состоянии. Бедняжка! Жанну утешало одно: сейчас она рядом и может помочь.
     - Послушай, - сказала Жанна, аккуратно свернув нижнюю юбку и слегка похлопав по ней рукой. - Ты хотела бы научиться читать?
     - О да.
     Ответ прозвучал так, что у Жанны не осталось никаких сомнений в его искренности. Она глубоко втянула в себя воздух.
     - Ладно, я тебя научу. - И застенчиво улыбнулась. - Это большая честь для меня.
     Да, таким способом она сумеет хоть немного отплатить Джули за шоколад, номер в "Редженси", а главное - за возможность краешком глаза взглянуть на новый, волшебный мир.
     - Прямо сейчас? И мы успеем к полудню?
     - Ну... - протянула Жанна и умолкла.
     Она буквально лишилась дара речи при виде восторженного личика Джули, уверенной, что подруга сумеет решить все ее проблемы одним взмахом волшебной палочки. Как объяснить ей, что научиться читать нелегко - куда труднее, чем нацепить на себя парик? Но Джули столько лет стремилась попасть в кино и всего добилась сама... Она заслуживает победы. И Жанне страстно захотелось ей помочь, придумать что-то необыкновенное.
     Они молча посмотрели друг на друга, и Жанна увидела, как в глазах Джули сверкнула безумная идея - точное отражение ее собственной.
     - Ничего не выйдет! - хором воскликнули они и очень удивились.
     И тут Жанна услышала свой собственный застенчивый голос, который опрометчиво произнес:
     - А вдруг получится?..

Глава 9

     - Номер пятый. Мисс Джули Фрэнсис.
     Фернан Ким слегка подался вперед и, тронув за плечо мужчину, сидевшего впереди, шепнул:
     - Это та самая, о которой я вам говорил. - Он махнул рукой своему помощнику, терпеливо дожидавшемуся возле двери. - Одну минуту.
     И Фернан внимательно прислушался к себе, столь же терпеливо выжидая, пока пройдет неожиданно охватившее его при звуке этого имени возбуждение. Так-то оно лучше. Надо сохранять объективность. Нет ничего важнее первого впечатления. Красота Джули взволновала его, но это не должно повлиять на окончательное решение. Нет, он, как орел, будет парить высоко в небесах, ничего не упуская из виду, подмечая малейшие детали. Промелькнувшая тень, едва заметное движение травы - и птица молнией падает вниз.
     Опыт, вынесенный после двадцати лет работы в кино. Фернан готовился снять свой седьмой полнометражный фильм, и у него не было выбора: он должен создать шедевр, а не какую-нибудь там среднюю вещицу. Но, придумывая очередной сюжет, он всякий раз терял частицу самого себя. Попытки начать семейную жизнь неизменно заканчивались неудачей, подобный финал, казалось, был предрешен с самого начала. Как это ни назови: хрупкий союз двух душ, таинственное притяжение атомов, - все распадалось в мгновение ока. И фильм - такая же неопределенность. Какая-то доля секунды - и все может измениться, получится совсем другой фильм, или два фильма, или вовсе ничего не получится. Но Фернан уже привык к этому. Он так часто разбивал лагерь, а потом сворачивал свои шатры, что теперь стал путешествовать налегке.
     Говорят, англичане сделаны из камня. Внутреннее спокойствие - вот что привлекло его в Джули. Но, как ни удивительно, в "Чуде" эта девушка сошла со своего пьедестала. Ох уж эти англичане! Они такие угрюмые. Похоже, им кажется, что все вокруг только и думают, как обмануть их. Но за детской обидчивостью скрывается выработанное веками чувство собственного достоинства. Вспомнить хотя бы, как они путешествуют, прихватив карту, плед, шерстяное нижнее белье, чайник и ситечко для заварки... Это восхищало Фернана. Он всегда восхищался умением создавать роль из ничего, на пустом месте. Такой способностью обладают только настоящие профессионалы.
     Правда, сам он предпочитал работать с актерами-любителями. Конечно, иногда можно пригласить и какую-нибудь перезревшую кинодиву. Эти трудятся, не жалея сил, ибо чувствуют, что слава клонится к закату. А в результате получается хороший фильм. Фильм, в котором актеры наизнанку выворачиваются.
     Фернан нахмурился. Куда заведет его выбранный путь? Эта тревожная мысль время от времени приходила ему в голову. А впрочем, дальше двигаться вроде бы уже некуда. В прошлом году он впервые поехал в Китай. Как странно! Отца Фернана, француза-миссионера, направили туда лишь потому, что его жена бегло говорила по-китайски. Хотя родилась и выросла уже в Сан-Франциско.
     В чеонгсаме <Китайское женское платье с разрезами по бокам и воротником> ее вполне можно было принять за местную жительницу, если б не широкая американская улыбка, Фернан рано понял, что внешность обманчива и жизнь гораздо сложнее, чем кажется.
     То же самое и с Китаем. Детские воспоминания о Пекине со временем превратились в сон, в мираж. Синие рисунки на фарфоровых тарелках; изображающие плакучую иву возле мостика через ручей. Лицей, где французский язык звучал странно, словно птичий щебет. Сад с беседкой, выкрашенной зеленой краской. И еще в памяти остались дерево, увешанное фонариками, тишина и дождь. Тот Китай давно исчез, все изменилось. А может, и не все. Ким, этот гибрид, цыган, дитя трех континентов, считал, что продолжает дело своего дедушки по материнской линии - владельца прачечной. Дед стирал грязное белье, а внук отмывает и выставляет на всеобщее обозрение человеческие страхи и надежды.
     - Впустите ее.
     Дверь распахнулась. Фернан нахмурился, приготовившись к встрече с Джули.
     - Очевидно, произошла ошибка. Вы не Джули Фрэнсис.
     Волосы и глаза похожи, а вот лицо и жесты - другие. Эта девушка вся трясется. Она напрочь лишена самообладания Джули, ее мраморного безмятежного спокойствия.
     - Я и не говорила этого, - пролепетала незнакомка так тихо, что Фернан едва расслышал.
     И все же девушка не отступала. Она вела себя с какой-то нервозной настойчивостью, в точности как птичка, которая топорщит перышки перед нападающей змеей.
     - В таком случае... - Фернан вежливо, но решительно качнул головой. - Мы только зря теряем время.
     Кто бы ни была эта девушка, она не подходит для главной роли. Значит, прослушивать ее не имеет смысла.
     - Но я пришла, чтобы прочитать роль.
     Заметив, как она побледнела, Фернан преисполнился сочувствия, однако тут же одернул себя, подумав, что впоследствии ему, возможно, придется пожалеть об этом.
     - Меня зовут Жанна Фрэнсис. О встрече с вами договаривался мой агент.
     Фернан колебался. Следует быть осторожным, в мире кино легко совершить оплошность. А вдруг ее агент - большая шишка? Нет, нельзя прогонять эту девушку. Фернан пожал плечами и пододвинул к краю стола помятый листок бумаги, на котором были запечатлены его ночные фантазии. Что ж, пусть Жанна Фрэнсис погубит, уничтожит их. Такое испытание будет даже полезно.
     - Пожалуйста. Ваши реплики подчеркнуты красным. Мой помощник прочтет остальное.
     - Это единственный экземпляр?
     Фернан даже вздрогнул от удивления. Незнакомка, судя по всему, не обратила на его слова никакого внимания. Она скороговоркой пробегала текст, и в голосе ее звучало нечто, весьма похожее на осуждение. Фернан уже начинал жалеть о собственной мягкотелости.
     - Если вам не нравится... - Он протянул руку.
     - Нет-нет. Все прекрасно. - Девица вцепилась в листочек так, будто от него зависела ее жизнь. - Вы дадите мне время на подготовку?
     - Конечно, нет. - Фернан закатил глаза - разумеется, мысленно. - Здесь вам не "Комеди Франсез".
     Он покачал головой. Все ясно: эта актриса работает по системе Станиславского. Просто смешно. Прослушивать ее - пустая трата времени. Она совершенно ему не подходит. И одета как-то странно. Все вещи на размер больше, будто с чужого плеча. В общем, замарашка, причем на удивление невинная. Этакий воробышек, наряженный под павлина. Повинуясь внутреннему импульсу, Фернан подмигнул кинооператору. Что значат в их деле лишние десять минут съемки? Даже забавно будет запечатлеть на пленке эту уличную девчонку в ее взятом напрокат платье.
     Все было именно так, как он и ожидал: реплики читались из рук вон плохо, так что он даже не решился прервать прослушивание. К счастью, сцена была короткая. Но только Фернан собрался выставить ее за дверь, как девушка обратилась к нему с вопросом:
     - Скажите, мистер Ким...
     Какое причудливое сочетание целеустремленности и неуверенности в себе!
     - Что она за женщина, эта Клаудиа?
     - Я еще не знаю точно, как назову ее.
     Фернан против воли вступил в разговор. Номер пятый читала свою роль как некролог, но проявляла к ней самый живой интерес. Это было видно по выражению ее бледного личика и прищуренных, наверное, близоруких глаз.
     - Клаудиа - женщина из высшего общества, светская красавица, немного испорченная. Словом, она вполне типична для своего круга. И все же ей, как и всякой женщине, постоянно хочется чего-то большего, недостижимого. Это и придает Клаудии оригинальность.
     - О, я поняла.
     Номер пятый снова уставилась в лежавший перед ней листок и принялась читать по второму разу. Фернан не успел остановить ее. Выходило ужасно, даже хуже, чем вначале. Она монотонно бубнила свой текст, запинаясь и проглатывая слова, не чувствуя ни ритма, ни смысла. Помощник Фернана, уже успевший выучить свои реплики наизусть, никак не мог угнаться за ней и постоянно путался. Сам режиссер с трудом понимал, что говорит незадачливая актриса. За всю свою жизнь он не слышал ничего подобного. Казалось, девица читает текст на иностранном языке, вернее, не сам текст, а его отражение в зеркале. Фернан тут же взял эту мысль на заметку. Когда-нибудь он ею воспользуется. Особых трудностей не будет. Надо только спроецировать текст на зеркало, помещенное над камерой. Да, может получиться очень интересно. В глазах актера зритель увидит самое настоящее, неподдельное замешательство.
     Погруженный в свои мысли, он и не заметил, как девушка умолкла. Ассистент вежливо кашлянул.
     - Спасибо, мисс Фрэнсис.
     Фернан потянул у нее из рук листок. Номер пятый, как ни странно, отдала его с явной неохотой. И молча направилась к выходу - вся напряженная, с застывшим лицом, как будто боялась расплескать чашу, до краев наполненную каким-то драгоценным напитком. Почему она так заторопилась? Фернан удивился бы еще больше, если б увидел, что на губах девушки, едва она закрыла за собой дверь, в первый раз за все это время промелькнула легкая улыбка.

***

     Жанна быстро проскользнула мимо столика ассистента режиссера и группы девушек, сидевших на скамье в ожидании своей очереди. И вот наконец она в коридоре. Здесь относительно безопасно. Воровато оглядевшись, Жанна направилась прямиком в дамскую комнату. Как они с Джули и рассчитывали, там не было ни души. Она метнулась в первую кабинку слева и закрыла дверь на задвижку. Потом сняла с себя парик, небрежно запихнула его в большую холщовую сумку, вынула из нее листок бумаги и карандаш и начала писать, сморщившись от напряжения. В дверь тихонько постучали.
     - Жанна?
     Она открыла задвижку и впустила Джули. Вдвоем они едва помещались в тесной кабинке.
     - Ты все запомнила? - прошептала Джули, белая как мел.
     - Надеюсь. Правда, я не ожидала, что в этой сцене будут участвовать двое - мужчина и женщина. За весь текст не поручусь, но твои реплики я не забыла. Вот.
     И она начала читать свои драгоценные записи, медленно и шепотом - из страха, что кто-нибудь их подслушает. Джули беззвучно шевелила губами, повторяя слова. Она оказалась прекрасной ученицей. И неудивительно. После стольких-то лет тренировки!
     - О'кей, - сказала наконец Джули. Глаза у нее сияли, а щеки порозовели. - Может, пройдемся по тексту еще раз? Надо отработать ритм. Ты будешь читать за мужчину.
     Жанна кивнула. Она чувствовала себя неловко. Тесная кабинка, тихий шепот... Ей хотелось, чтобы это приключение поскорее закончилось. Пережитое волнение опустошило ее; тело казалось легким, как перышко: дунь - и улетишь. "Но, Иден, я хотела поговорить с ней!" Стоило Джули произнести эти слова - и они ожили. Клаудиа превратилась в реальную женщину.
     - Не будь смешной, Клаудиа.
     - Признайся, ты ревнуешь.
     - К такой-то женщине?
     - А я думала, по ночам все кошки серы.
     - Да, только потом наступает утро.
     - Идеи! Ты хочешь сказать, что... - Это не твое дело, Клаудиа.
     - Ах, оставь этот высокопарный тон, дорогой. Мы живем в двадцатом веке.
     - Я не желаю говорить на такую тему, Клаудиа.
     - Но ты обсуждал ее с какой-то посторонней девчонкой. Почему же со мной нельзя?
     - Потому что ты леди.
     - А она нет? Откуда такая уверенность? Если бы мы с ней поменялись платьями, т