маленькой и неживой - не то что на сцене или на фотографиях.
     - Но разве нельзя ничего исправить? - спросила Жанна, с надеждой глядя на режиссера.
     - Например? - с некоторым удивлением отозвался Фернан.
     - Ну... - храбро гнула свою линию Жанна. - Может, сделать специальную подсветку, иначе положить грим?
     - Конечно, это возможно. - Фернан пожал плечами. - Но к чему столько хлопот? - Он опять включил видео и вставил другую кассету. - Сейчас вы все увидите сами.
     Сначала на маленьком экране появилась черно-белая рябь, похожая на снежную бурю, а потом, к величайшему ужасу Жанны, возникло ее собственное лицо, обрамленное белокурыми локонами парика. Да еще крупным планом и в цвете! Она окаменела. Ее худшие опасения сбылись. Когда Фернан догадался, что разговаривает с номером пятым? Сколько времени он играл с ней, лениво предвкушая минуту своего торжества?
     Но, несмотря на пережитый шок, Жанна не могла оторвать глаз от экрана. Теперь видеокамера показывала ее в полный рост. И это было поразительное зрелище, своего рода откровение. По телу Жанны пробежала легкая дрожь, напоминающая подземные толчки - предвестники землетрясения. Она знала: с этой минуты ее жизнь разделилась на две части, и между ними зияет огромная пропасть. До и после. И метаморфоза уже началась. Эмоциональный взрыв, в котором смешались изумление, недоверие и чувство облегчения, утих и сменился твердой уверенностью.
     Камера не лжет. Она может оскорбить (так получилось с Джули), но обманывать не станет и покажет все, как есть на самом деле. Жанна видела на экране себя. Бог с ним, с париком, с этим бесконечным заиканием, крикливым макияжем и одеждой с чужого плеча, которая только портила ее. Все это не важно.
     Главное, что она худая. Жанна снова и снова всматривалась в свое изображение, пытаясь отыскать излишки ненавистной плоти, но тщетно. "Я худая, - думала она. - Вся. У меня худые ноги, руки, лицо. Пожалуй, даже чересчур худая". И эта мысль вновь ввергла ее в состояние шока. Впалые щеки, тоненькая шея - того и гляди сломается! - хрупкие запястья. "Если б Джули выглядела так, я решила бы, что она больна".
     Жанне казалось, что мир перевернулся. Она увидела себя со стороны - и совершенно иначе, чем в зеркале или на фотографиях. Видеокамера запечатлела ее в трех измерениях и в движении. Настоящее откровение.
     "Но неужели до сего времени я видела лишь то, что хотела видеть, и мною правила слепая ненависть к самой себе? - думала Жанна. - Даже сейчас мне не верится, что эта тоненькая, как былинка, девушка на экране и есть я".
     От напряжения у Жанны стало жечь глаза, но ей хотелось вобрать в себя этот образ, сродниться с ним. О, если б удалось всегда ощущать себя такой! Она освободилась бы от всех своих страхов.
     - Итак, номер пять? - Фернан развалился в кожаном кресле, похожий на сытого кота. - А знаете, мы ведь искали вас повсюду. Вы читаете "Сцену"?
     - Только старые номера, - машинально ответила Жанна, до сих пор пребывавшая в состоянии эйфории.
     Она не сводила глаз с пустого экрана, а когда Фернан выключил телевизор, почувствовала такую тоску, словно потеряла лучшего друга.
     - Кто ваш агент? Очевидно, не Элен Берн, - сухо продолжал режиссер.
     - Нет, именно она. - Жанна нервно сглотнула, лишь с опозданием поняв, что натворила. Простит ли ее Элен? И все равно игра стоила свеч. Теперь она знает.
     Жанне казалось, будто она стала легкой, как пушинка. Сколько же будет длиться это блаженство? О, если бы удалось навеки запечатлеть в памяти свой новый образ!
     - В таком случае действуйте, - коротко сказал Фернан.
     Жанна нахмурилась: этот резкий властный голос вернул ее на землю.
     - Что вы имеете в виду?
     Фернан удивленно вздернул брови:
     - Я же показал вам пленку. Вы - как раз то, что нам нужно.
     - Я? Я подхожу для роли Клаудии? То есть Дианы?.. - Жанна ошеломленно уставилась на режиссера. Как такая мысль могла прийти ему в голову? Да, она очень худенькая, стройная - это верно, но на светскую красавицу совершенно не похожа.
     - Нет-нет. - Фернан нетерпеливо махнул рукой. - В фильме есть еще одна героиня. Роль небольшая и без слов, но очень важная.
     - И вы хотите, чтобы ее сыграла я?
     Жанна не верила собственным ушам. А потом вспомнила свое изображение на экране. Фернану была нужна вовсе не она, а та, другая девушка, которую Жанна, в сущности, и не знала. Девушка со странным худеньким личиком и темными глазами - таинственными, словно вода, мерцающая на дне колодца. Глядя на нее, хотелось думать: чем все кончится? куда она пойдет? что сделает дальше? Ее маленькая костлявая душа так и просвечивала сквозь тонкую кожу.
     - Эта роль... - Жанна смущенно умолкла. Она боялась. Боялась спрашивать и боялась смотреть на кассету, которая преспокойно лежала на столе: а вдруг пленка исчезнет? Какое-то колдовство. И все же... что, если ей удастся раздобыть денег для крыши? - Вы... вы заплатите мне за нее?
     В глазах Фернана сверкнуло удивление.
     - Разумеется, как обычно.
     Жанна молчала. Это уже слишком. Потом глубоко вдохнула воздух, пробуя его на вкус. Нет, она еще не умерла и не спит.
     - И этого хватит на новую крышу?
     Фернан вздернул брови.
     - Откуда мне знать? Я не архитектор, - пренебрежительно бросил он.
     - А я, увы, не актриса.
     Последовало долгое молчание. Фернан пристально разглядывал ее. "Все кончено, - подумала Жанна, - но я не могу больше лгать".
     - Кажется, я начинаю понимать, - произнес наконец Ким. - Вы даже не спросили меня, какую роль я намерен вам предложить.
     - Какая разница. Главное для меня - это крыша. Маленькая роль без слов. Наверняка она справится с ней ради дома №3.
     - Понимаю. - У Фернана дрогнули уголки губ. - Если вы сделаете то что мне нужно, я позабочусь о вашей крыше. Счет пришлете мне. Договорились?
     "О да, да, - подумала Жанна, опьянев от счастья. - Да, да, да. Миллион раз да. Это самая лучшая сделка в мире".
     Только одно плохо. Жанна похолодела, вспомнив о Джули. Как она сможет вернуться в "Редженси" и сказать ей, что не сумела переубедить Кима, а вместо этого сама получила роль в его фильме, пусть даже не главную? Нет, нельзя поступать так по отношению к Джули. Это нечестно. Разве что...
     - С одним условием. - Жанна глубоко вздохнула, чувствуя, что обрекает свой дом на гибель. Но иного выхода не было. - Я буду сниматься в вашем фильме, если вы дадите роль Джули.
     Фернан окинул ее задумчивым взглядом.
     - Вы что - сестры? Кузины? Любовницы?
     Жанна вспыхнула. Это прозвучало уж слишком по-французски. Она помотала головой:
     - Мы просто подруги.
     По выражению глаз Фернана было ясно, что он уже потерял интерес к их сделке. И дом № 3 стал растворяться в пространстве - кирпичик за кирпичиком. Как заставить его переменить мнение о Джули? Что придумать?
     - Я вот подумала, - начала она дрожащим голосом, но тут же овладела собой. - Джули рассказывала вам о своем доме? О Дине? Наверное, вы слышали о нем? Это скорее целое поместье, чем просто дом.
     Фернан насторожился, и Жанна воспрянула духом. А вдруг она и в самом деле разгадала Кима?
     - Роскошный замок площадью в двести пятьдесят акров, окруженный большим парком. - В словах Жанны звучало столько искреннего восхищения перед Дином, что в их правдивости было невозможно усомниться. Ким должен ей поверить. Обязательно.
     Фернан замер, и она затаила дыхание. Какое-то мгновение все висело на волоске.
     - Дин? - Режиссер прищурился. - Джули разрешит нам провести там съемки?
     - Ну... - Внутренний голос кричал Жанне: скажи "да", обещай что угодно, но она знала - так поступать не годится. Фильм важен для Фернана не меньше, чем для нее - дом № 3. - Вообще-то Дин принадлежит ее кузену. Но я думаю, Джули сумеет убедить его. Если вы...
     - Если я дам ей главную роль. - Фернан умолк. Жанне казалось, что она слышит, как в его голове щелкают невидимые счеты.
     - Она не будет красить волосы? - неожиданно выпалил он. - Вы проследите за этим?
     Жанна отчаянно закивала.
     - И никаких дурацких глазных капель?
     - Я гарантирую.
     - И не будет... актерства? - Это слово прозвучало в его устах как самая гнусная непристойность.
     - Я сделаю все, что в моих силах.
     - Хм. - В глазах Фернана промелькнуло сочувствие. - Боюсь, вам придется нелегко. Крыша очень вам нужна?
     - О да! - воскликнула Жанна, вложив в эти слова всю свою душу.
     - В таком случае, - Фернан протянул руку для пожатия, его пальцы были холодными и сильными, - мы договорились. Дом в обмен на крышу. По-моему, тут я в выигрыше, не так ли? И в придачу мадемуазель Джули. Пусть ее агент позвонит мне утром. - Фернан уже подталкивал Жанну к двери. - И скажите Джули, что ей придется уйти из театра самое позднее... дайте-ка подумать... в двадцатых числах февраля.
     Когда Жанна вернулась в "Редженси" и поведала Джули о своих переговорах с Кимом, та была потрясена до глубины души. Другого слова не подберешь.
     - Ты только подумай! Я буду сниматься в кино! О, Жанна, вот ответ на все мои проблемы. - Она задумчиво оглядела свои длинные красивые ноги. - Знаешь, я долго-долго думала: кому отдать себя? Трудный вопрос. По-моему, жаль, если все это достанется одному человеку. А теперь... теперь меня увидит целый мир! И целлулоидная пленка даст мне бессмертие!
     - Мне кажется, целлулоид больше не используют в кино, Джули, - сказала Жанна и опустилась рядом с подругой на краешек кровати. Напряжение спало, и она почувствовала себя уставшей и опустошенной. Почему, собственно, она так уверена, что сможет сыграть роль в фильме - пусть даже маленькую?
     - Не используют? Отчего же? - с обидой спросила Джули.
     - По-моему, это как-то связано с пожарами.
     - Какой ужас! - воскликнула Джули, широко раскрыв глаза. - Надеюсь, взамен придумали что-нибудь получше. Я не намерена тратить столько сил на этот фильм, чтобы погибнуть в огне. Нет, я хочу жить вечно. - Она мечтательно улыбнулась. - И стать национальной достопримечательностью, как Дин. Чтобы каждый день с часу до четырех я была открыта для публики. Инвалидам и пенсионерам билеты продаются со скидкой! Да, кстати. - Джули вдруг резко повернулась. - Какую роль дали тебе?
     Жанна пожала плечами. Не стоит посвящать Джули в подробности. Даже сейчас эта история выглядит совершенно невероятной.
     - Понятия не имею. Наверное, какая-нибудь эпизодическая, ведь она без слов.
     - Отлично! - с облегчением воскликнула Джули и одарила подругу своей самой ослепительной улыбкой, точь-в-точь как у Джека - победителя великанов. - Значит, будем вместе учить мою роль. Ты мне поможешь. - Она провела пальцами по своим щекам, словно впервые ощутила нежность бархатистой кожи. - Ты только подумай, Жанна! Меня будут звать Дианой!
     - На твоем месте я бы не слишком на это рассчитывала, - попыталась пошутить Жанна. Нельзя же сейчас, в минуту торжества, испортить подруге настроение своими сомнениями и страхами. - Фернан может опять изменить имя.

***

     Когда они встретились с Фернаном в следующий раз, выяснилось, что режиссер изменил не только имя героини. Он вдруг решил перенести время действия на несколько десятилетий назад.
     - Закат золотого века... Какой год вы предпочитаете - 1890-й или 1912-й?
     Наверняка его вдохновила на это пышная красота отеля "Плаза", выстроенного в стиле эпохи королей Эдуардов.
     Девушки обменялись нерешительными взглядами. Жанна подозревала, что их мнение не так уж и важно. Так оно и получилось. Наряды конца прошлого века - затейливые, украшенные стеклярусом и вышивкой, требовали огромного количества ткани. На них ушла бы уйма времени. С 1912 годом было проще. Фернану нравился восточный, экзотический стиль тех времен, вдохновленный русским балетом. Изысканные сочетания цветов, тюрбаны, маленькие туфельки с заостренными носами, ленты и кисточки, шаровары и блузки, какие носят в Китае... Жанна была очарована этой красотой, но Джули не разделяла восторгов подруги. Ей хотелось играть молоденькую американку конца XIX века. К ее высокому росту отлично подошли бы пышные рукава и широкие юбки.
     Но Фернан все решил по-своему. Вот почему в середине февраля в девять часов утра Жанна и Джули, одетые в одинаковые белые муслиновые платьица, дрожали от холода на пустынном пляже близ Атлантик-Сити.
     - Джули, Жанна, помните: это самая важная сцена в фильме, - раздался властный голос Фернана, кричавшего в мегафон.
     Жанна отлично понимала: самой важной для него будет и любая другая сцена - стоит только начать съемки. А впрочем, как знать? Ведь они до сих пор не видели сценарий. Но Фернан работал именно так. Рассказывали, будто актриса (теперь уже кинозвезда), дебютировавшая в одном из его ранних фильмов, лишь на премьере выяснила, что играла сестер-близнецов.
     - Неудивительно, что у меня были проблемы с мотивировкой поступков героини, - заявила она. - А я принимала это за авангардизм!
     Фернан знал, что делает. Он добивался от актеров непосредственности. В реальной жизни люди понятия не имеют, что с ними будет дальше. Почему же в фильме должно быть иначе? Вот и сейчас Фернан вроде бы не требовал ничего особенного. Жанне и Джули надо было просто идти по пляжу рука об руку.
     Чтобы снять эту пустячную сцену, пришлось вызвать две съемочные группы, привезти несметное количество прожекторов и экранов, основной генератор и дополнительный (на случай, если первый подведет), фургон, где можно отдохнуть и поесть. Вокруг Жанны и Джули сновали толпы очень занятых людей, обвешанных "хлопушками" и переговорными устройствами. Они обсуждали какие-то срезы, панорамирование и другие таинственные вещи, перебрасываясь понятными только им жаргонными словечками.
     - А что мы должны делать? - спросила Джули. - Наслаждаться видом?
     Фернан загадочно улыбнулся:
     - Ничего не делайте. Просто идите.
     Но как раз это оказалось самым трудным. Жанна встала на рассвете и уже несколько часов провела на съемочной площадке, слушая, наблюдая и пытаясь понять, как это бывает, когда снимают фильм. Напрасные усилия! Одна суета, а толку никакого. Люди готовились к чему-то, томились в ожидании, нервничали... Потом наступало короткое затишье, все умолкали, и казалось, вот-вот должно случиться нечто важное... Но нет, ничего подобного. И еще Жанна заметила, что не только они с Джули, но и съемочная группа, и даже несколько рыбаков, мужественно боровшихся с холодом, - все до единого человека ловили каждое слово режиссера.
     Но и Фернан не был всесилен. Постоянно возникали какие-то помехи: то в кадр попадали чьи-то волосы, то солнце оказывалось не там, где ему следует быть, то запотевали объективы или по небу времен королей Эдуардов тянулся след от реактивного самолета. И всякий раз им приходилось возвращаться к специально поставленным вешкам, а двое молодых людей с метлами уничтожали их следы на песке. Если же с технической точки зрения все шло нормально, то начинались проблемы со шляпами. Справиться с этими широкополыми громоздкими сооружениями из колючей золотистой соломки под порывами резкого атлантического ветра было нелегко. Да еще этот громоздкий желтый зонтик, который тоже рвется улететь! Хотя развевающиеся ленты, наверное, выглядели очень красиво - если посмотреть со стороны. Вообще во всем этом безумии был свой смысл. Даже в том, что Фернан надумал снимать сцену на пляже сейчас, в середине февраля: ведь летом на побережье будет полным-полно народу. Но вот опять раздался крик Фернана:
     - Прекратить съемку!
     Кинооператор, немного смахивающий на крота в своих перчатках без пальцев, нахмурился и стал рыться в черном ящике, отыскивая фильтры.
     - Из меня так и рвется одно неприличное слово, - прошептала Джули и теснее прижалась к подруге, чтобы немного согреться.
     Жанна постаралась сдержать улыбку: ведь Фернану важно создать "настроение".
     - Перестаньте улыбаться!
     Да, она была права. А Фернан, когда нужно, умеет рявкнуть во весь голос.
     Джули тут же шмыгнула носом.
     - Господи, как я нервничаю! А ты?
     Жанна чувствовала, что ее подруга вся трясется.
     - Нет, не очень.
     Она сама себе удивлялась. Конечно, роль у нее была маленькая, и это облегчало ситуацию. Кроме того, Жанна знала, что работает ради крыши и просто выполняет свою часть сделки. Но, главное, ее не пугала кинокамера. В реальной жизни не легче. Сколько Жанна себя помнила, она всегда сжималась и леденела под чужими взглядами. А теперь по крайней мере есть человек, который отдает ей распоряжения и отвечает за то, что она делает. Какое странное, даже приятное ощущение! Чуть что не так - и Фернан тотчас скажет об этом через громкоговоритель. А окружающие так заняты, у них столько своих забот, что им не до нее. Правда, рядом идет Джули. А что, если бы пришлось играть с какой-нибудь незнакомой актрисой? К счастью, ее миновало это испытание. Но и в худшем случае можно было бы что-нибудь придумать... Главное - не волноваться и помнить о доме № 3.
     - Еще раз, mes enfants <дети мои (фр.).>. Камера!
     И они снова двинулись вперед - рука об руку. Идти было тяжело: мешала разница в росте. Тяжелый зонтик и странной формы туфли на низких каблуках тоже замедляли шаг. Жанна искоса взглянула на Джули. Она была по-прежнему прекрасна - даже без своих белокурых локонов. В обрамлении волнистых светло-каштановых прядей, почти скрытых широкополой шляпой, ее профиль казался идеально правильным, как у греческой статуи. Жанна чувствовала себя ужасно неуклюжей рядом с подругой. Она давно отвыкла носить платья, а это - ко всем прочим бедам - было пышным на бедрах и узким внизу.
     - Медленнее, медленнее!
     Они не сразу привыкли к безостановочным замечаниям Фернана. Во время съемок режиссер болтал без умолку, а другим не разрешал даже откашляться. Звуковое оформление добавят потом. В студии будут наугад накладывать друг на друга разные фонограммы, пока наконец не добьются нужного эффекта. Это называлось постобработкой. Фернан считал ее жизненно важной. Именно на последней стадии фильм можно угробить или довести до совершенства. Что ж, так даже легче! Им с Джули надо неукоснительно выполнять приказы - и только.
     - Так! А теперь остановились! Сначала Джули.
     Джули нагнулась - уже в двенадцатый раз! - и сняла туфли. Жанна не спускала с нее глаз. Теперь очередь за шляпой. Взмахнув рукой, Джули подбросила ее вверх - к парящим над их головами чайкам. Во взгляде Жанны мелькнула тревога. Они уже испортили три шляпы. Одна упала в воду, другая испачкалась в дегте, у третьей погнулись поля.
     - Хорошо, Жанна... Постарайся сохранить это выражение... се petit air somnambuliste, c'est ravissant <слегка сомнамбулическое, задумчивое (фр.).>. - Голос Фернана звучал одновременно и властно, и умоляюще. - Теперь твоя очередь!
     Она медленно вытащила непослушными пальцами булавки и сняла шляпу. Потом скинула туфли, аккуратно поставила их рядышком и накрыла шляпой. Джули потянула ее за руку.
     - А теперь обе!
     Подобрав белые муслиновые платьица до колен, они подошли к кромке воды.
     - Продолжайте! Вам хорошо, вы наслаждаетесь!
     Девушки повиновались. Вода была очень холодная. После множества дублей у Жанны совсем онемели ноги. Чтобы восстановить кровообращение, она слегка побрыкала ими. Джули ответила тем же, обдав подругу облаком брызг. С громким хохотом они гонялись друг за другом по мелководью. Все это выглядело так бессмысленно, нелепо... А главное, было так холодно!
     - Ладно, можете одеваться! В фургоне вас ждет горячий бульон.
     Фернан кивнул, и девушки помчались за своими пальто.
     Ким не хотел устраивать просмотр, но Джули сумела настоять на своем, пустив в ход несколько веских аргументов. Во-первых, Фернан дал героине ее имя - Джулия, во-вторых, собирался использовать для съемок ее родовое гнездо. Должен же он что-то дать взамен.
     И режиссер согласился, проворчав:
     - Только в виде исключения. Но больше никаких разговоров на эту тему!
     Увидев результаты сегодняшн