й ослепительной белизной, которой невозможно добиться искусственными средствами и которая отчего-то кажется ненастоящей. Корона точно покрытых снегом волос обрамляла лицо с идеально классическими чертами, аристократически прямым носом и светло-серыми, сверкающими, как бриллианты, глазами. И кожа, такая бледная, что Корри почти видела ту голубую кровь, что течет под ней. Если, правда, в жилах этой женщины действительно текла кровь, а не ледяная вода. Она чем-то напоминала огромную куклу.
     Но это не сон. Она слышала голоса внизу. И несмотря на то что Корри еще не очнулась, все-таки ощутила, что собирается гроза. И неожиданно почувствовала себя ребенком, без спросу вторгшимся в мир взрослых.
     - Ну, где она? - прозвенел женский голос. Каждое слово падало в тишине хрустальной капелью. - Просто не могу дождаться, пока увижу ее, твое новое открытие.
     - Придется потерпеть, дорогая Бланш. Сейчас немного поздновато... для визитов, - ответил Гай незнакомым, чуть хрипловатым голосом.
     - А мне все равно. Я желаю видеть ее сейчас, сию же минуту. Я настаиваю. Это мое право.
     Гай устало вздохнул, словно ему все бесконечно надоело.
     - Мы с ней не любовники, Бланш.
     Женщина с любопытством уставилась на него прищуренными глазами:
     - Неужели? Стареешь, мой маленький Гай? Силы уже не те? В таком случае почему ты поселил ее здесь?
     - А почему нет? В Париже у нее нет ни друзей, ни родственников. Мне стало ее жаль.
     - Какое благородство, - саркастически заметила Бланш. - Я этому поверю, лишь когда увижу ее.
     И тут Корри потрясение сообразила, о ком идет речь. Сна не осталось ни в одном глазу! Ярость полыхала в ней, не находя выхода. Да как они смеют! В ушах звенел небрежный, полупрезрительный голос Гая:
     - Мне стало ее жаль...
     - Гай! - с деланным спокойствием окликнула она, стараясь не выдать владевшего ею бешенства. Разговор велся по-французски. Они не должны догадаться, что Корри подслушивала и все поняла.
     - Корри?
     Гай выступил из-под лестницы и поднял голову. Корри с удивлением заметила, что он переоделся в элегантный белоснежный костюм, который надевал на обед в "Бельведере". Но это единственное, что было ей знакомым. Перед ней стоял чужак с бесстрастной маской вместо лица и потухшими глазами.
     Гай повернулся к Бланш.
     - Позволь мне представить Корри, - вежливо, но несколько предостерегающе начал он. - Мою приятельницу из Англии, которая остановилась в моем доме. Она не говорит по-французски.
     И снова этот глухой, бесстрастный, как у робота, голос.
     В напряженной тишине Бланш окинула Корри пренебрежительным взглядом, будто некое странное насекомое.
     - Корри, - перешел на английский Гай, - познакомьтесь с моей невестой, Мари-Бланш де Шардонне.
     Корри от удивления лишилась дара речи. Неужели это та самая сельская кузина? Однако, вглядевшись пристальнее, она заметила несомненное фамильное сходство: такие же прозрачные, почти бесцветные, как подтаявший снег, глаза, тот же наклон головы, овал лица.
     Воцарившееся молчание вдруг расколол резкий женский смех.
     - Что это тебе взбрело в голову, ангел мой? - осведомилась Бланш у Гая, не обращая ни малейшего внимания на Корри. - Да мне просто стыдно за тебя. Куда девались твой безупречный вкус, твоя разборчивость наконец? Посмотри только на нее...
     Корри, наткнувшись на острый, как кинжал, взгляд, неожиданно осознала, что ее волосы растрепаны, а глаза совсем сонные. Она потуже стянула пояском поношенный халатик, словно боясь, что Бланш видит ее насквозь.
     - Бедняжка! - покачала головой Бланш, подойдя поближе к Гаю. - Ты скучал без меня?
     - Возможно, - резко ответил тот. - А может быть, и нуждался в... менее требовательном обществе.
     Глаза Бланш неестественно ярко блеснули.
     - Оставь эти игры, дорогой. Я слишком хорошо их знаю. К чему притворяться?
     - Только не это, - невесело усмехнулся Гай. Бланш пожала плечами:
     - Что ж, развлекайся, дорогой. - В ответной улыбке сквозили вызов и угроза. - Но советую не забывать: кто платит, тот и заказывает музыку.
     Неспешно подняв руку, она коснулась его губ длинным белым пальцем. Корри, застывшая на ступеньках, едва не сгорела от стыда при виде такого интимного, и все же странно театрального жеста, точно Бланш играла на публику. А публикой в этот миг была она, Корри. Гай с силой сжал запястье женщины.
     - Assez <Довольно, перестань (фр.).>, - грубо буркнул он. - Мы не одни.
     Уши Корри загорелись. Бланш снова улыбнулась, на этот раз торжествующе, и отвернулась, шелестя белым шелком. Корри на миг позавидовала неосознанной грации ее движений. Бланш казалась недосягаемой, заключенной в непробиваемую броню света, излучающей победное сияние женщиной, всегда получавшей все, чего хотела.
     - Tu viens? <Ты идешь? (фр.)>.
     Бланш с непередаваемо утонченным пренебрежением, поистине царственным безразличием повернулась спиной к Корри и нагловато-собственническим жестом взяла Гая под руку.
     На какое-то мгновение, пока оба стояли на пороге, Корри почудилось, что их силуэты слились. Оба были почти одного роста, в белом, глаза совершенно одинаковые, но сходство на этом не кончалось. Было нечто еще, что связывало их, какая-то невидимая цепь, непонятное притяжение. Они могли и не касаться друг друга, но вечно будут кружить по соседним орбитам, как Земля и Луна.
     Взгляды Корри и Гая на миг встретились, но дверь тут же захлопнулась. Послышались рев мотора, скрип гравия под колесами, и все стихло.
     Корри трясло, но не от холода. Гай сказал как-то, что предпочитает блондинок. Однако забыл упомянуть, что Бланш де Шардонне - королева всех блондинок, истинный шедевр. Оригинал, созданный рукою мастера. Все остальные могли считаться лишь жалкими копиями.
     Но он не объяснил ей кое-что еще, вероятно, намеренно, а такое простить нельзя. Жестокое и подлое предательство. Иначе это назвать невозможно. Как, должно быть, смеялись за ее спиной друзья Гая, когда он выставлял ее напоказ, словно циркового клоуна на потеху публике! Они-то знали Бланш и прекрасно понимали, что фонарь волен попытаться затмить луну, но вряд ли ему это удастся. Ведь Бланш - именно та деревенская девчонка, которую Корри так снисходительно жалела, - оказалась самой красивой женщиной из тех, что Корри приходилось встречать.

***

     К утру ярость немного стихла, сменившись холодной спокойной решимостью. Гай предал ее, использовал как пешку в какой-то нечистой игре, но это ему с рук не сойдет. Будет и на ее улице праздник. Она обязательно отомстит. В свое время.
     Как и ожидала Корри, она не видела Гая весь день. Вечером она даже не взяла со столика шоколад, боясь, что он застрянет у нее в горле. Гай, очевидно, собиравшийся на встречу с Бланш, едва успел поймать Корри на лестнице.
     - Что случилось? Вы на диете?
     - Конечно, нет.
     В этот момент она ненавидела его, как никогда, безумной, бессмысленной ненавистью.
     - Просто я решила отказаться от шоколада, - с достоинством пояснила девушка.
     - Почему?
     - Сама не знаю, - скучающе бросила Корри. - Детская привычка. Вряд ли я вообще его любила. Пора начинать есть поменьше сладкого.
     - Как пожелаете. До свидания.
     Кажется, он сгорал от нетерпения поскорее убраться. В четыре утра она спустилась вниз и забрала шоколадку. В комнате Гая темно, дверь распахнута, очевидно, он не ночевал дома. Девушка поднялась к себе "и съела под одеялом всю плитку, искренне жалея, что судьба столкнула ее с Гаем де Шар донне.
     Спала она плохо и наутро, поглядевшись в зеркало, ужаснулась. И вообще что это за внешность. Брови слишком черные. Не высветлить ли ей волосы?
     Она нарисовала помадой на губах кокетливый бантик, поморщилась и все немедленно стерла. Выглядит в лучшем случае как актриса, а в худшем - как уличная женщина. Почему? Может, дело в фигуре? Полные груди, чересчур сильная шея? И вся Корри какая-то грубоватая, приземистая, чувственно-земная - ни дать ни взять крестьянка! А ей так хотелось быть похожей на сказочную принцессу!
     Неудивительно, что Бланш посчитала Корри полнейшим ничтожеством и не удостоила ее своим августейшим вниманием.
     Девушка вдруг почувствовала себя толстой, неуклюжей и безнадежной простушкой. Настоящая красота - это бледность, аристократический профиль, платиновые волосы...
     И всего этого не найдешь в гардеробе, не купишь в магазине.
     Корри провела пальцем по рядам платьев, выбрала серебристо-серый костюм, но тут же передумала. В нем она выглядит на сорок лет.
     В конце концов она остановилась на сиреневой блузе, надела шелковые чулки и наложила чуть-чуть румян на щеки.
     Как Корри и ожидала, Гай уже сидел за столом. Она не слышала, когда он вернулся прошлой ночью. Гай выглядел омерзительно жизнерадостным и свежим.
     - У вас усталый вид. Плохо спали? - участливо спросил он.
     Девушка немедленно пожалела, что выбрала именно эту блузку, - сиреневый цвет подчеркивал темные круги под глазами. Кроме того, она чувствовала себя смертельно оскорбленной. И его фальшивое сочувствие ей ни к чему!
     Корри молча уселась и раздраженно уставилась на горячие круассаны, которые прежде уничтожала с таким энтузиазмом.
     - Мне только кофе, Туанетт. Черный, пожалуйста.
     Она поднесла к губам чашку, искоса наблюдая, как Гай сортирует утреннюю почту. Девушка невольно залюбовалась быстрыми проворными движениями его рук, раскладывавших корреспонденцию на несколько стопок - приглашения, деловые бумаги, срочные письма и те, на которые надлежало отвечать секретарю. Корри, стараясь скрыть нетерпение, выжидала, когда Гай объявит, каков их сегодняшний маршрут. Она с трудом сдерживалась, чтобы не заглянуть ему через плечо.
     Слева накопилась солидная пачка гравированных карточек с золотым обрезом. Корри смотрела на них с неожиданной жадностью собственницы. Все эти приглашения предназначены ей! Но, возможно, теперь, когда Бланш в Париже, она займет место Корри? Почему-то эта мысль расстроила девушку.
     Гора приглашений росла, но Гай отмалчивался. Внимание Корри привлекла одна, особенно нарядная открытка.
     - Можно взглянуть? - с любопытством попросила она. Гай поколебался, чем лишь добавил масла в огонь. Корри с удивившей даже себя легкостью солгала:
     - Очень интересный герб. Я такого никогда не видела.
     Гай чуть поморщился, но все же протянул ей карточку, оказавшуюся приглашением в Шато де Корбевий, на большой бал, под девизом "Белая ночь". Ответы предлагалось присылать Бланш де Шардонне.
     Наверху изящным, чуть наклонным почерком было выведено еще одно слово. Cheri. Дорогой.
     Корри, словно обжегшись, уронила карточку.
     - Если я правильно поняла, на этот вечер вам мои услуги не потребуются?
     - Вряд ли вам понравится, - небрежно отмахнулся Гай, - Ежегодный бал, семейная традиция. Ужасно скучно.
     Корри опустила ресницы, пытаясь скрыть яростный блеск глаз. Он лжет! Без всякого зазрения совести пытается сбить ее с толку! Всего лишь на прошлой неделе ей случайно попался на глаза старый выпуск "Пари-матч" с описанием "Белой ночи". Тогда Корри почти не обратила внимания на репортаж, но, насколько могла припомнить, бал считался блестящим триумфальным завершением сезона, главным событием года, попасть на который мечтал каждый парижанин. По неписаному правилу все мужчины должны были быть в черном, а дамы - в белом. Для женщин этот бал был своего рода испытанием, вызовом, возможностью утвердить свое господство над мужчиной и положение в обществе. Все известные модельеры обычно включали в свои коллекции белые платья специально для этого случая. На балу создавались или уничтожались репутации, закреплялись или навеки разрывались дружеские отношения, имели огромный успех или терпели поражение знаменитости. Словом, элегантная, бескровная битва, сражение не на жизнь, а на смерть. Недаром туда съезжались все, кто имел в глазах света какой-то вес.
     Только ее, Корри, там не будет. Внезапно девушку озарило. Так вот причина, по которой он запретил ей носить белое! Все эти разговоры о классической красоте - не что иное, как пустая болтовня, - в конце концов сколько женщин могут претендовать на звание настоящих красавиц?! Ларчик открывался куда проще, чем она думала. Корри придется сидеть дома, пока Гай и Бланш будут принимать гостей и играть главные роли в этом блестящем спектакле. Корри проделала всю неблагодарную работу - часами выстаивала на коктейлях, утомительных приемах и бесконечных вечеринках лишь для того, чтобы вымостить путь к триумфу Бланш. Она, Корри, показала себя надежной, исполнительной, веселой, и даже остроумной спутницей - идеальная жена, только без привилегий и прав законной супруги. А теперь Бланш достанутся лавры победительницы.
     Зависть, ревность и слепая ярость отозвались болью в сердце. Но тут на помощь пришел ехидный трезвый голосок, неожиданно зазвучавший в мозгу. Она ведет себя как настоящая содержанка! Но ведь по условиям контракта Корри всего-навсего платная компаньонка! Какое ей дело до жизни Гая?
     Девушка постаралась взять себя в руки и даже изобразить на лице нечто вроде улыбки.
     - Вы хотите поехать?
     Он пристально наблюдал за ней! Мысли Корри лихорадочно заметались, но она ничем не выказала, как огорчена и расстроена.
     - Белое мне не идет. По крайней мере это мнение истинного знатока. Спорить бесполезно.
     Корри снова растянула губы в усмешке, отложила салфетку и встала из-за стола, чувствуя себя так, будто ее переехал грузовик. Она едва могла двигаться. Медленно поднявшись к себе, девушка переоделась в бежевый жаккардовый костюм и направилась в гостиную. Сердце бешено колотилось. Корри попеременно бросало то в жар, то в холод.
     - Я ухожу.
     Гай стоял у окна, читая письмо. Он даже не поднял головы, лишь кивнул, точно Корри вообще не существовало. Девушка каким-то шестым чувством поняла, что это - любовное послание. Ничто иное не могло настолько увлечь его.
     "Взгляни на меня! - хотелось ей крикнуть. - Скажи хотя бы глазами, считаешь ты меня хорошенькой или нет? Идут ли мне платье и прическа?"
     Но Гаю явно было не до этого. Корри громко хлопнула дверью. Впервые за много лет она до такой степени не владела собой, что находилась на грани истерики.
     Все утро Корри провела в бутиках и магазинчиках на левом берегу Сены, подолгу разглядывая витрины, но так ничего и не купила. Усталая и злая, она вернулась домой. На столике в холле Корри ждала записка. Гай уведомлял ее, что оставшиеся до бала три дня он проведет в поместье, помогая Бланш со всеми приготовлениями, и потому ее услуги не потребуются.
     Три дня. Самые долгие в жизни Корри. Она слонялась по дому, не в состоянии ни читать, ни петь, ни чем-либо заниматься. Начала было письмо Арлекину, но тут же бросила, не найдя нужных слов. Превратилась в тень, призрак. Не понимала, что с ней творится. Не находила себе места.
     Еще хуже были ночи. Она мечтала о том, чтобы забыться хотя бы ненадолго, а вместо этого бесконечно грезила, строила планы мести. Черно-белой мести.
     Корри так и не поняла, когда эта невероятная мысль впервые пришла ей в голову. Все началось с фантазии, безумного полуночного сценария, который она сочиняла, надеясь скоротать время до рассвета. Но идея обрастала подробностями. Последняя соломинка. Сожженные мосты. Корри пыталась противиться, твердила себе, что Арлекин ни за что не одобрил бы. Поздно. Семя укоренилось и проросло.
     Утром в день бала она уже знала, как поступит. Главное - решиться, а остальное проще простого. Корри спокойно, не торопясь, ощущая только слабый душевный трепет, напоминавший о чудовищном деянии, которое она готовилась совершить, приступила к задуманному. Для начала она отнесла черный костюм от Диора в магазин одежды на одной из крохотных улочек и, получив за него ровно полцены, отправилась в оперную костюмерную. Девушка прекрасно знала, чего хочет, и была готова заплатить любую цену. К счастью, ей удалось украдкой пронести громоздкие пакеты наверх. Подождав, пока солнце уйдет из внутреннего дворика, она срезала букет маков. Они сияли в ее руке, как огромные бирманские рубины.
     Корри отменила ужин и отпустила слуг. Наконец, оставшись одна в доме, она развернула новое приобретение. Ее собственное, пусть и на один вечер, но ее!
     Девушка не осмеливалась хорошенько разглядеть то, что выбрала из бесчисленных запасов костюмерной. Может, она зашла слишком далеко? По крайней мере так казалось в спартанской обстановке комнаты. Но отступать поздно. В таких случаях нельзя останавливаться ни перед чем! Он назвал ее вкус утрированным, обвинил в пристрастии к аляповатым, кричащим вещам. Пусть так! Ничего, Корри ему покажет! Она прикалывала к костюму маргаритки, ходила по снегу босой, но все это лишь цветочки! Ягодки впереди! Уж сегодня она не останется незамеченной!
     Девушка натянула невероятно тяжелое платье, отважно сражаясь с застежками и крючками. Потом распустила волосы, перевила их маками, надела расшитые бисером туфли. В ушах оглушительно стучала кровь, но Корри, посмотревшись в зеркало, удовлетворенно кивнула. Да, это то, что надо. Сегодня она не беспечная фривольная парижанка. Сегодня она итальянка, опасная, одержимая ненавистью пантера.
     Корри накинула на плечи черный плащ и надвинула капюшон. Она готова. Осталось последнее.
     Девушка бесшумно сбежала по лестнице, пробралась в гостиную, нашла приглашение, оставленное Гаем на каминной полке, и бестрепетной рукой добавила букву "е" к слову "cheri", тем самым изменив "дорогой" на "дорогая". Тщательно промокнув чернила, она спрятала карточку в карман плаща.
     В дверь позвонили. Приехало заказанное такси. Пора.

Глава 9

     Разноцветные искры взметнулись в небо. Гости любовались фейерверком с каменной террасы. Внизу, между высокими кипарисами, журчали фонтаны, отражавшие прихотливую игру света. Многие из приглашенных гуляли в знаменитом саду Шато де Корбевий. Фонарики, спрятанные в темных кронах деревьев, выхватывали из мрака крошечные звездочки жасмина, прозрачные колокольчики вьюнка, свисавшие с каменных урн. В самом центре посреди куртинки розмарина росла древняя магнолия, по сторонам которой стояли сфинксы работы Фальконе.
     На террасе горели высокие белые свечи с запахом лилий. Тут же слуги расставили столы с холодными закусками, но почти никто не дотрагивался до еды. Событие было слишком важным, слишком значительным. И присутствующих терзал совсем не физический голод, а неудовлетворенное тщеславие. Все шло как обычно - ледяное шампанское, тихие осторожные голоса...
     Фейерверк погас, и небо вновь затянуло покрывалом черного бархата. Луна медленно плыла над кипарисами. Дамы и господа неторопливо возвращались в зал восемнадцатого века с мраморными колоннами, где оркестр играл торжественный гавот. Гай де Шардонне на минуту позволил себе расслабиться и отыскал глазами Мари-Бланш, дефилирующую среди приглашенных. На балу она затмевала всех. Никто не понимал так сложнейшего языка и почти неуловимых нюансов белого цвета, как она. Сегодня, в день их официальной помолвки, она позволила себе лишнего, воспользовавшись правами не только хозяйки, но и будущей жены. Снежно-белый атласный наряд, верх элегантности и простоты, был отделан серебряными полосами, отражавшими лунный свет: ловкий, хотя и довольно дешевый, но весьма эффектный прием. Желтые бриллианты в платиновой оправе сверкали у нее в ушах и на шее, но на пальцах не было ни единого перстня. Очевидно, Бланш ожидала торжественного окончания вечера и того момента, когда Гай наденет ей обручальное кольцо.
     - Прекрасная Бланш, - восхищенно прошептал кто-то сзади.
     Гай утвердительно кивнул. Здесь, в своей естественной среде, Бланш была неотразима. Ни одна женщина не могла соперничать с этой совершенной, идеальной красотой. Глядя на нее, Гай неизменно вспоминал тот, первый раз. Он был неуклюжим зеленым шестнадцатилетним подростком, она - на год моложе, но даже в юности ее красота была зрелой, полностью оформившейся.
     И тогда Бланш казалась недостижим