сом?
     - Да. И с майонезом.
     Дион закрыл глаза, притворяясь, что вот-вот упадет в обморок.
     - О, какое кощунство. Бедный картофель. Но ничего. - Убедившись, что костер разгорелся, он слегка отодвинулся от огня. - Это поможет тебе решить проблему. Перед тем как поцеловать Идена, представь, что перед тобой пакетик, до краев полный горячими, пахучими чипсами, с уксусом и огромным количеством майонеза, - Дион скрестил руки на груди и строго посмотрел на Жанну. - Ты ведь сумеешь поцеловать их, не правда ли?
     - Ну, надолго меня не хватит. - Она невольно улыбнулась. - Я их съем.
     - Вот именно. - Дион одобрительно кивнул. - Губы и созданы для того, чтобы пробовать на вкус и есть. Поцелуй-ка меня.
     - Что? - В первый момент Жанне показалось, что она ослышалась.
     - Попробуй, поцелуй меня, - повторил Дион громко и четко, как будто разговаривал с несмышленым ребенком. - Если хочешь, считай, что я - Идеи. - Он любезно улыбнулся. - Или Грей. Порог твоего дома, твоя любимая тетушка - да кто угодно. Давай. Обещаю - кусаться не буду. Более того, я даже не пошевелюсь.
     Жанна уставилась на него в полной прострации. Что сказать? Как реагировать? Она онемела от ужаса: случилось то, о чем она мечтала, и для этого не потребовалось никаких ухищрений и заранее заготовленных монологов.
     - И помни, - успокоил ее Дион, - чем ближе ты подходишь к мужчине, тем меньше оснований для волнения. Это как в боксе: стоит прорвать оборону противника, и ты в безопасности.
     В безопасности? Ну, разумеется. Вызов Диона пробудил в Жанне какое-то странное волнение. Сердце бешено колотилось, но не от страха, а от удивления. В устах Диона все звучало так естественно, что отказаться было бы просто невежливо. Она колебалась, прикидывая разделявшее их расстояние. Достаточно протянуть руку и...
     - Не забудь: сперва надо принюхаться, - напомнил Дион. - А потом можешь и не целоваться, если не понравится.
     Жанна невольно улыбнулась: бойскаут предлагает старушке перевести ее через дорогу. Она осторожно приблизилась к Диону, думая, что никогда бы не решилась, если б не усталость и горьковатый дым костра, застилавший глаза. Впрочем, это ведь ради дела. Обычная формальность, одно из тех препятствий, которое нужно преодолеть, - и идти дальше, не оглядываясь назад.
     Еще не коснувшись Диона, Жанна почувствовала жар его тела и осторожно втянула в себя воздух. От него пахло травой, яблоками и свежевскопанной землей. Приятный запах, ничего не скажешь. Их губы слились. Дион, оставшись верным своему обещанию, не шевелился. Правда, его теплый рот чуть дрогнул от еле сдерживаемого смеха.
     - Ну как? - Жанна отодвинулась и с тревогой посмотрела на него. Дион склонил голову набок и, поразмыслив немного, объявил:
     - Несколько... официально. Но для первого раза сойдет. А теперь я тебя поцелую.
     И не успела Жанна увернуться, как он целомудренно чмокнул ее в шейку.
     - О, - вздохнула Жанна с облегчением. И все же в ее душу закралась тревога. Конечно, она вовсе не собиралась разжигать в нем страсть, но должна же у него быть хоть какая-то реакция! Иначе что это за обучение?
     - Очень хорошо, - наставительно сказал Дион. - А теперь я поцелую тебя по-настоящему, как любовник. Готова?
     Жанна грустно кивнула. Вряд ли у нее получится.
     - Пока возможно, я буду давать указания, чтобы ты поняла, как это происходит. Сначала надо сделать паузу, прямо в середине предложения...
     Жанна смотрела на него, словно зачарованная. Дион подошел совсем близко, можно было разглядеть каждую ресничку. В его синих глазах полыхала страсть.
     - Все, больше я не могу себя контролировать.
     Она вздрогнула. Вообще-то Дион производил впечатление человека, способного контролировать даже тембр голоса. Но долго раздумывать он ей не позволил. Жанна послушно закрыла глаза и снова ощутила прикосновение его губ. Только теперь они были такими мягкими и податливыми, что у нее пресеклось дыхание. Она растворялась, таяла под их яростным напором, позабыв обо всем, чувствуя, как рушатся разделяющие их барьеры.
     Когда Дион наконец отстранился, Жанне показалось, что она больше не принадлежит себе. Они молча смотрели друг на друга, тяжело и прерывисто дыша. Тишину нарушил голос Диона, повторившего ее вопрос:
     - Ну как?
     - Очень... э-э... - Неимоверным усилием воли Жанна возвращалась к действительности. - Чересчур... интимно. Думаю, мне не стоит так целовать Идена.
     - Возможно. - Дион бросил на нее испытующий взгляд. - Это зависит от того, что должно произойти дальше.
     - Дальше? - У Жанны екнуло сердце.
     - В той сцене. Из-за которой ты так волнуешься, - терпеливо пояснил Дион.
     Жанна покраснела. Теперь ее сердце забилось гулко и часто.
     - Да, конечно. - Она изо всех сил старалась сконцентрироваться и вспомнить сценарий, но тщетно. Это усталость. Совсем отшибло память.
     - Ну? Так что же происходит потом?
     - Мы... э-э... - Жанна сделала неопределенный жест. - Занимаемся любовью.
     В этом-то она не сомневалась. Ведь главной пружиной сюжета было то, что Дженни, забеременев, заставляет Идена жениться на ней.
     - Вот и прекрасно. - Дион быстро скинул ботинки, даже не потрудившись развязать шнурки, и начал расстегивать ремень.
     Жанна уставилась на него, онемев от ужаса.
     - Что ты делаешь?
     - Раздеваюсь, - улыбнулся Дион. - Уверяю тебя, так принято. Сейчас я помогу тебе.
     - Подожди! - Дион тем временем уже расстегивал рубашку. - Пожалуйста, не надо! - Ее лицо стало пунцовым. - В этом нет никакой необходимости. Честное слово.
     - Не правда. - В глазах Диона вспыхнули веселые огоньки. - Тебе нужна практика. И лучше заняться этим здесь, чем на съемочной площадке, там наверняка будет сквозняк.
     Еще мгновение, и он разделся догола. Жанна отвернулась. Очертания его тела маячили в полумраке, напоминая черно-белый графический рисунок.
     - Дион. Это совершенно неприлично. Пожалуйста, оденься. Господи, сюда могут войти в любую минуту!
     Она понимала, что похожа на школьную училку, делающую выговор непослушному ученику, но иного выхода не было.
     - И что с того? А как же на съемках? Тебе придется привыкать.
     - Это другое дело.
     - Почему же? - беззаботно спросил Дион и, наклонившись, подбросил хвороста в огонь.
     - Потому что... - Совершенно сбитая с толку, Жанна умолкла. А на языке вертелось: "Потому что это происходит на самом деле; потому что это мы". Но как объяснить ему столь очевидные вещи?
     Вот если бы у нее голова работала получше...
     - Какая у тебя первая реплика?
     Дион стоял совершенно спокойно. Волосы, как всегда, взъерошены, глаза смеялись. И Жанне почему-то показалось, будто не он, а она осталась нагишом.
     - У меня роль без слов. - Жанна с усилием оторвала взгляд от его сосков, маленьких и удивительно розовых среди черных шелковистых волос.
     - Тем лучше, - улыбнулся Дион. - Давай импровизировать. - Он сделал небольшую паузу, погрузившись в глубокое раздумье. - Как насчет: "Ты самая красивая женщина на свете"?
     Его голос упал на целую октаву. Жанну охватил трепет.
     - Тебе бы в кино сниматься.
     - Переиграл? - поинтересовался Дион с озабоченным видом. - Ладно, попробуем иначе. - И проговорил спокойно, чуть ли не буднично:
     - Я люблю тебя.
     У Жанны на глаза навернулись слезы.
     - Что случилось?
     Какая глупость! Она шмыгнула носом. Это все от морского воздуха.
     - Мне еще никто не говорил такое...
     - Я люблю тебя. Люблю тебя. Я тебя люблю. Три раза повторил - чтобы и дураку стало ясно.
     Жанна скривила рот, как обиженный ребенок.
     - В чем дело, Дженьюри? - Дион не сводил с нее задумчивого взгляда. - Это всего лишь слова. Я люблю тебя, Дженьюри.
     - Прекрати.
     Он пожал плечами:
     - Если тебе не нравится эта реплика, подскажи другую.
     Оба замолчали. Господи, был бы здесь Фернан! Но никаких указаний - только тишина и потрескивание огня.
     - Ты должна прикоснуться ко мне, - вдруг заявил Дион спокойным, увещевающим тоном. - Обещаю, я и пальцем не шевельну.
     Как во сне, не зная, что делать, и не в силах дольше выносить это молчание, Жанна протянула руку и дотронулась до его щеки. Она была теплая и немного колючая. Дион слегка приоткрыл губы. Боясь того, что он может сейчас сказать, Жанна инстинктивно закрыла его рот ладонью. Дион опустил веки, лицо его как-то совсем по-детски просияло от радости и надежды, и Жанна почувствовала, как твердый холодный комочек, засевший внутри, вдруг растаял. Она опустила руку, Дион открыл глаза, подернутые дымкой желания.
     - Во имя всего святого, женщина, - произнес он тихо и мягко. - Когда же ты наконец снимешь с себя одежду?
     Жанна смотрела на него испытующим взглядом. Чего, в сущности, она боится? Он ведь не людоед. Это Дион, ее квартиросъемщик, хорошо знакомый человек, который способен завязать узлом медную трубу и бесшумно пройти сквозь стену.
     - Ты думаешь, я должна раздеться?
     - Да. - Его взгляд был очень серьезен. - Так будет честнее.
     Раньше Жанне почему-то казалось, что на ее синем шелковом платье гораздо меньше пуговиц. Пальцы вдруг сделались неуклюжими. Оставшись в одной комбинации, она помедлила.
     - Сними все.
     Почти как на съемках! Только мегафона не хватает. Жанна покорно стянула с плеч бретельки, и комбинация соскользнула к ее ногам. Прохладный воздух коснулся обнаженной кожи.
     - Вот так! - В голосе Диона звучало удовлетворение. - Наконец-то, Дженьюри, единственная моя.
     Жанна покачнулась. Ей хотелось зажмурить глаза, да смелости не хватало. Она боялась, что Дион набросится на нее и крепко, до боли сожмет в объятиях. Но ничего подобного не произошло. Дион улыбался. В этой улыбке не было ни тени похоти, или торжества, или насмешки - только дружеское понимание и одобрение. И вдруг откуда-то, точно по волшебству, появились две бутылки пива.
     - Я не хочу пить! - запротестовала Жанна с истерическими нотками в голосе.
     - Раздеваться ты тоже не хотела. - Дион ловко открыл бутылку о дверной косяк. - Лучше выпей. Там полным-полно железа. Сейчас ты потеряешь немного крови.
     Жанна чуть не поперхнулась. Может, она ослышалась? Неужели для него не существует ничего святого? На ее осуждающий взгляд Дион ответил безмятежной улыбкой:
     - Все ирландцы балагуры.
     Жанна слизнула с губ густую горькую пену. Глаза застилали слезы, кровь бурлила в жилах жарким потоком. И все это происходит на самом деле? Она стоит здесь голая рядом с Дионом и запивает утрату своей невинности пивом, прямо из горлышка! Нет, не может быть... И голова почему-то кружится, тело горит... Она заболела и бредит - вот в чем дело. У нее началась пневмония, наверное.
     - У меня замерзли ноги.
     - Ну конечно, - с легким укором сказал Дион. - Не надо было снимать носки.
     Жанна опять поперхнулась, представив себя голую, но в огромных шерстяных носках. Интересно, что бы заявила по этому поводу Лиана?
     - Я согрею тебя.
     И Дион осторожно обхватил ее ноги своими ступнями. Какие же они красивые - узкие, с высоким подъемом и изящными пальцами! В это мгновение Жанна поняла, что ей было холодно всю жизнь. Сколько лет, не сознавая этого, она провела как во сне, зажмурив глаза и не видя утреннего солнца. И умирала с голода, подобно скупцу в подвале, набитом золотом.
     - Спасибо. - Это слово не отражало ее истинных чувств, но Жанна не сумела придумать ничего другого.
     - Эх, вы, англичане, - рассмеялся Дион. - В любую минуту ты сможешь попросить разрешения уйти.
     Жанна покачала головой. На этот раз она зашла слишком далеко; бежать теперь поздно. Дион обнял ее. У Жанны перехватило дыхание, сердце билось так часто, что трудно было устоять на ногах. А потом она успокоилась, согретая теплом его рук. Как все оказалось просто: прикоснуться к телу другого человека - это все равно что войти в теплое, ласковое море. Она положила голову ему на плечо. Дион стоял неподвижно, и в гулкой тишине удары его сердца звучали, как далекая музыка. Его волосы пахли солью и скошенной травой. Жанна закрыла глаза, и перед ней отворились врата, ведущие в чудесную страну, о существовании которой она раньше не подозревала. Дион поднял ее и нежно уложил на мешковину. Она вдруг почувствовала себя свободной и легкой, как пушинка. Какие горячие у него руки! Под этими прикосновениями старая кожа сползла с нее, подобно кокону, и появилась новая - гладенькая, словно у младенца, и эластичная, - готовая вместить в себя новый мир. Прежняя Жанна - такая скованная, серьезная и скучная - исчезла навсегда.
     Дион накрыл ее своим телом, сжал в объятиях, растворился в ней. Теперь она принадлежала ему полностью, безраздельно и уже не могла понять, где кончается его тело и начинается ее. Жанна дышала его дыханием, ощущала силу его желания и открывалась ему навстречу.
     А потом... не было чувства одержанной победы или раскрытой тайны. Только вкус соли. Мед в чашечке цветка. Пульс времени - неуловимый и хрупкий. Соединение того, что некогда было раздельным. Тишина, ночной воздух и сладкая печаль заполнили ее душу. Маленькая речка пробила путь к морю.
     - Мне хотелось бы познакомиться с твоей матерью.
     - Зачем? - Жанна нежилась в его объятиях, как ребенок.
     - Потому что меня интересует твоя родословная, маленькая скаковая лошадка. - Он провел рукой по ее бедру, прикрытому грубой попоной. - В тебе чувствуется порода.
     - Господи, и как же ты намерен с ней общаться?
     - Отведу ее в паб.
     - В паб? Мою мать? Да она ни за что не пойдет.
     - Как знать? А вдруг уговорю? Или она дала обет?
     - Дион, ты пьян.
     - Теперь ты говоришь, как твоя мать.
     - Откуда ты знаешь? Вы же не знакомы.
     - Все матери одинаковы. И ты будешь такой же.
     - Никогда.
     Он расхохотался и обнял ее покрепче.
     - Все так думают. Будь благодарна ей за то, что родилась. Она подарила тебе этот воздух, и небо, и солнце - и меня. Понимаешь? Твоя мать подарила тебе меня.
     - Ты опять превращаешься в ирландца.
     Он легонько провел губами по коже за ухом.
     - А почему бы и нет? Ведь кто-то же из нас должен быть ирландцем?
     Потом Дион поудобнее устроился на боку, его дыхание стало тихим и ровным, и Жанна поняла, что он уснул.
     А она лежала с открытыми глазами и смотрела на облака, летевшие по темному небу, закрывая луну и звезды. Но время от времени их мерцание пробивалось сквозь причудливые тени. Вот так и в ее странной жизни: то тьма, то свет. Жанна не знала, что с ней происходит. Она чувствовала себя очень старой и совсем юной, опустошенной и исполненной новых сил, горстью праха и бесценным алмазом. Защищенной объятием мужских рук и свободной.

Глава 18

     Рассвет окрасил небо в жемчужный цвет. Жанна присутствовала при рождении мира. Солнце еще не встало, но холодный, прозрачный утренний свет уже заливал все вокруг. Ветер стих. Птицы умолкли. В воздухе висела почти осязаемая тишина.
     Рядом лежал Дион, и Жанна ощущала тепло его обнаженного тела. Она не шевелилась и затаила дыхание, боясь разрушить волшебные чары. Она была такой хрупкой, нежной, уязвимой... даже глаза, словно омытые живой водой, смотрели на мир иначе. Все краски вдруг стали ослепительно яркими. Каждый стебелек голубовато-зеленой травы, каждая молекула небесной синевы - казалось, все приобрело четкие очертания. "Как же я раньше ничего этого не замечала, - думала Жанна. - Неужели я была слепа?"
     Дион пошевелился, и у нее екнуло сердце. Медленно, осторожно Жанна повернулась так, чтобы видеть его лицо. Сейчас, с закрытыми глазами, Дион казался таким по-детски беззащитным. Жанна разглядывала его и удивлялась самой себе. Почему она считала Диона безобразным? Какая у него белая кожа! И волосы так красиво вьются на затылке. А дышит он тихо и ровно, как озорной мальчишка, уставший под вечер от своих проделок.
     - Я люблю тебя, - еле слышно прошептала Жанна.
     Даже ресницы не дрогнули. И ее слова растворились в рассветной тишине.
     Если бы можно было лежать вот так целую вечность, смотреть на спящего Диона, разглядывать его лицо и вспоминать о прошедшей ночи. Ведь это больше никогда не повторится. Если бы время можно было растянуть...
     Жанна лежала неподвижно, боясь шевельнуться, стараясь удержать в памяти все: этот утренний свет, тишину, грубую попону, сплетение их тел. С дороги донесся шум мотора. Дион заворочался. Жанна быстро соскользнула с импровизированной постели. Расставаться с ним было нелегко, как будто резать по живому. Она торопливо оделась, поеживаясь от холода, и взглянула в окно. Рядом с тележкой стоял видавший виды "фольксваген". Одно его крыло было выкрашено синей краской, другое - оранжевой.
     Загудел клаксон, из машины вылез человек, облаченный в какое-то длинное черное одеяние, и оглянулся по сторонам.
     Священник! Ну конечно же! Кто еще может ехать по пустынной проселочной дороге в шесть утра в воскресенье, сообразила Жанна. Тем временем священник медленно двинулся по тропинке, ведущей к дому. Наверное, хотел найти владельца брошенной тележки. Жанна воспрянула духом. Дион был прав. Бог дал ей шанс добраться до Дина вовремя.
     Обернувшись, она окинула взглядом постели, одна из которых так и осталась нетронутой, остывшие уголья в очаге, макушку Диона, торчавшую из-под мешковины, пустые бутылки... Что подумает священник, увидев все это? Разврат да и только. И разве сумеет понять, что она чувствует, вдыхая запах Диона и ощущая тепло, пробегающее по телу от каждого прикосновения? Разве ему дано постичь это чудо - проснуться на рассвете рядом с любимым человеком? И еще по одной причине священник не должен входить в дом. Приход здесь маленький, и вполне возможно, что этот уже немолодой человек и есть отец Диона.
     Наскоро пригладив волосы, Жанна вышла на улицу и аккуратно закрыла за собой дверь. Встретившись со священником взглядом, она с облегчением заметила, что глаза у него карие.
     - Я хотела бы... - Она увидела, что священник удивленно взирает на ее изящное шелковое платье и резиновые сапоги, и слегка покраснела. - Не могли бы вы подбросить меня до ближайшего города?
     - Разумеется, - улыбнулся священник. - И я сам туда еду, на утреннюю мессу.
     Жанна забралась в "фольксваген" и в последний раз оглянулась на дом. Ей так хотелось остаться, увидеть лицо Диона, когда он откроет глаза... Но нет, она поступает правильно, разумно. А Дион, заметив, что ее одежда исчезла, все поймет сам. Сейчас поездка в Дин особенно важна, причем для них обоих. Беспокоиться о Дионе глупо: уж кто-кто, а он сумеет о себе позаботиться, и денег, чтобы добраться до Лондона, у него хватит.
     Жанна с улыбкой откинулась на потертую спинку сиденья. Их дом. Она вернется туда скоро, очень скоро - как только закончатся съемки в Дине. Уж это точно. И Дион тоже вернется туда рано или поздно, ведь на чердаке остались все его картины.
     Поздно вечером в воскресенье Жанна приехала в Дин. На станции ее никто не встречал. И слава Богу! Иначе пришлось бы объясняться по поводу сапог. Хорошо еще, что путешествие до Ливерпуля прошло без приключений: море было спокойным. Жанне с избытком хватило времени, чтобы вымыться и вынуть из волос травинки. На самолет денег не осталось. Она решила отправиться прямо в Дин, не заезжая домой.
     И вот она снова идет по той же проселочной дороге, но чувствует себя совершенно другим человеком... Несмотря на усталость, Жанна сияла от счастья, как светлячок в ночи.
     Дин тоже изменился, стал как будто меньше. Строгость его классических линий портила осветительная аппаратура; на подстриженных лужайках валялись мотки кабеля. А впрочем, человек, который ночь напролет провел на природе, под звездами, будет меньше всего ценить комфорт и роскошь.
     Но при мысли о том, что она вернулась в Дин и скоро увидит Грея, у Жанны замирало сердце. Здесь все начиналось.
     "До встречи в Дине". Последние слова Грея были многообещающими. Заметит ли он, как она изменилась? Ведь та, прежняя Жанна, ослепительная в своем взятом напро