гантного платья, достойного спутницы Грея, ни к чему не привели. Легче найти живого единорога. У нее нет и никогда не было ничего подобного. Глядя в потолок, Жанна пыталась вспомнить, что надевала Джули, когда отправлялась на ленч. Ее-то ведь приглашали непрерывно! Но и это не помогло. Джули была слишком красива, чтобы кто-то обращал внимание на ее наряды. Она могла одеться бог знает как, и все бы решили, что это последний крик моды.
     Время бежало. Жанна с ужасом ожидала, что вот-вот раздастся голос Диона, приглашающего Грея и шофера (какой ужас! конечно, он позовет и шофера) в их пыльную гостиную на чашку угольно-черного чаю. Нет, она не допустит этого. От такого чая внутренности могут сгореть, а Дион, ко всему прочему, способен попотчевать гостей и своими песнями...
     Жанну охватило отчаяние, и вдруг ее взгляд упал на полиэтиленовые мешки, в которых лежала оставленная Джули одежда. Она разорвала один из них и вытащила первое, что попалось под руку: накрахмаленное хлопчатобумажное платье, бело-синее, как тельняшка, с белым квадратным воротником. Оно оказалось слишком длинным и широким, поэтому Жанна заложила лишнюю материю в складки и потуже затянула пояс. К счастью, ее собственные темно-синие туфли отлично гармонировали с этим нарядом. Раскрасневшись от радости, Жанна побежала вниз по лестнице, звонко стуча каблучками, на ходу приглаживая волосы...
     - О нет!
     Дион всполошился, услышав ее испуганный крик, и помчался, перепрыгивая через две ступеньки.
     - Ну, ну... - успокаивающе протянул он. - Что случилось?
     - Мои волосы! - Жанна вытянула длинную прядь. - Посмотрите!
     Действительно, холодная вода и штукатурка сделали волосы похожими на колючую проволоку. Жанна - уже в который раз! - порадовалась, что у нее в доме нет зеркала.
     - Об этом не беспокойтесь. - Дион осторожно разжал ее руку и окинул Жанну критическим взглядом. Слегка одернул воротник; ловко, едва касаясь, поправил складки на талии - точь-в-точь как конюх, поправляющий сбрую на любимой лошадке перед ответственными скачками. - Вот! - Он снял с шеи красный шелковый шарф с очень симпатичным рисунком, состоявшим из крапинок, завитков и крошечных женских головок. - Подлинный Мэллой, - отрекомендовал Дион, накрывая шарфом предательские волосы Жанны и завязывая его аккуратным узлом на затылке.
     От шарфа исходил мускусный, чуть сладковатый запах. Дион отступил назад, одобрительно кивнул - и улыбнулся так тепло, что у Жанны сразу стало легче на душе. Приободрившись немного, она бегом спустилась по лестнице.
     Грей усадил ее на заднее сиденье "бентли", размером с небольшой диван, и только тогда Жанна поняла, что имел в виду Дион, говоря о мелках. Хорошо, что в машине царил полумрак.
     Автомобиль плавно заскользил по булыжной мостовой, а Жанна все никак не могла поверить, что это она, одетая в платье Джули, сидит рядом с Греем, кузеном своей подруги. Если бы можно было позаимствовать у Джули и ее очарование! Ум Жанны будто парализовало, она не смела выдавить из себя ни слова.
     - Вы изменились, - раздался ровный, бесстрастный голос Грея.
     Жанна съежилась. Он как будто пытался заглянуть в самые тайны ее души. Она чувствовала себя неловко в чужом платье, хотя впервые за долгие годы ей нравилось быть хорошо одетой. Пожалуй, Грей прав. Полгода назад, до встречи с Джули, она не сумела бы принять его приглашение на ленч, принарядиться и сесть в машину. Это было бы настоящей пыткой. Есть на публике или, наоборот, не есть - и тем самым привлекать внимание окружающих... От одной мысли об этом Жанна умерла бы со страху. Но за последние месяцы столько всего произошло!
     Во-первых, дом - единственное место, которое она действительно считала своим домом. Во-вторых, Джули - ее первая подруга. Даже Дион по-своему помог ей. Мысленно возвращаясь в недалекое прошлое, Жанна с удивлением поняла, что их совместные трапезы проходили просто и естественно, не оставляя следа в ее сознании. Они закусывали на ходу, не отрываясь от своих чертежей: то сандвичи, то чашка кофе. Это воспринималось как часть работы, своего рода заправка топливом. С Греем все будет иначе. Это выход в свет, особое, исключительное событие. Жанна сцепила руки на коленях. Ей так хотелось, чтобы ленч прошел хорошо и обитателю Дина не пришлось краснеть за нее! Слава Богу, на этот раз она по крайней мере нормально одета.
     - Какое очаровательное платье, - заметил Грей.
     Жанна вспыхнула. Разумеется, он говорил не о ней самой, а только о платье. А вдруг - о ужас! - Грей видел в нем Джули? Румянец на щеках Жанны стал багровым.
     - Благодарю вас.
     Если не уверена в себе, много не болтай. Нельзя забывать этого мудрого правила. Наконец она отважилась украдкой взглянуть на Грея. На его губах блуждала легкая улыбка. Наверное, ее ответ прозвучал слишком чопорно или провинциально. У Джули получилось бы лучше. Стоит перекинуться с ней одной-двумя фразами, и кажется, будто вы знакомы всю жизнь.
     Жанна прикусила губу. Надо постараться сделать все как можно лучше. Обязательно. Она сконцентрировалась, пытаясь запомнить, вобрать в себя каждую мелочь, чтобы потом, лежа на своей раскладушке, спокойно прокрутить в памяти. Костюм Грея, янтарный блеск кожаного сиденья, гудение мотора, едва заметный свежий аромат одеколона и странное ощущение пустоты в собственном желудке. Жанна поджала пальцы ног. Если будут деньги, она немедленно пойдет и купит себе новые туфли. Может быть, белые. Вызывающие, экстравагантные, греховные белые туфли.
     - Где вы хотите пообедать?
     От ужаса глаза у Жанны стали совершенно круглыми. Новое испытание. Но она к нему не готова. Джули могла сказать: "В "Макдоналдсе", - и ее ответ сочли бы остроумным. В устах Жанны такая фраза прозвучала бы как шутка дурного тона или даже оскорбление.
     Она лихорадочно пыталась что-то придумать. Надо было внимательнее слушать Джули, когда она рассказывала о своих походах в рестораны, постараться запомнить все эти странные и непонятные иностранные названия. А сейчас... сумеет ли она правильно воспроизвести хоть одно из них?
     - Э... как насчет "Клэриджа"?
     Уж это название ей не забыть никогда! Краешком глаза Жанна заметила, что Грей вовсе не шокирован и не разочарован, но, похоже, весьма удивлен.
     - Боюсь, мы уже не успеем заказать места. Но, если. хотите, можно попробовать. - В его взгляде мелькнуло недоумение. Казалось, он никак не мог решить, что же представляет собой его спутница.
     - О нет. - Она поспешила отказаться от своего предложения. - Я полагаюсь на ваш выбор. Еще одна уловка Джули, и очень полезная!
     - Давайте поедем в "Тейт", вы не против?
     Жанне, которая приготовилась выбирать блюда в меню, а не созерцать произведения искусства, с трудом удалось скрыть свое удивление. Она храбро кивнула, хотя мысль о том, что придется ходить по галерее с Греем, преисполнила ее ужасом. Он наверняка прекрасно разбирается в живописи. Откинувшись на кожаную спинку, Жанна пыталась воскресить в памяти все, что знала о Браке, но никак не могла сосредоточиться.
     Когда они подъехали к галерее, Жанна уже жалела, что приняла это приглашение. Широкая, залитая солнцем лестница, выходящая на Темзу, показалась ей чересчур короткой, а полутемный холл напомнил о средневековых камерах пыток. Она смиренно плелась за Греем по бесконечным коридорам. Ее замешательство возрастало с каждой минутой. Он шел быстро и лишь изредка удостаивал беглым взглядом какую-нибудь картину. Может, это был Пикассо? Жанна с тревогой посмотрела на своего спутника. А вдруг он любит художников, о которых она и не слышала?
     Грей, очевидно, заметив ее недоумение, неожиданно остановился.
     - Хотите взглянуть на картины?
     Жанна видела, как нервно он озирается по сторонам. Еще один вопрос, в котором таится подвох. Она любила живопись, очень любила, но сейчас ей было не до того. К тому же Жанна боялась, что выберет художника, который не нравится Грею. А может, в конце концов честность - лучшая политика?
     - Нет. - И, спохватившись, добавила:
     - Спасибо.
     - Вот и прекрасно! - Лицо Грея озарилось широкой улыбкой. - Искусство - как портвейн: чем старее, тем лучше.
     Жанна вздохнула с облегчением. Ей следовало бы самой понять, что Грей и современная живопись - вещи несовместимые; хорошо еще, что не сболтнула никакой глупости. Жанна отвела взгляд от картины, которая всего пять минут назад поразила ее великолепием красок. Теперь она уже казалась вульгарной и написанной небрежно, кое-как.
     Но если Грею не нравится современное искусство, зачем он привез ее сюда? Эта загадка решилась, когда они спустились по лестнице. Впервые в жизни Жанна обрадовалась при виде хрустальных бокалов и белых скатертей. Ресторан. Какое очаровательное место! Черные столы и стулья аккуратно расставлены между гладкими белыми колоннами. На стенах зелено-голубые фрески: безоблачное летнее небо, пышная листва деревьев, охотники на лошадях и стая гончих.
     - В поисках редких мясных блюд, - с улыбкой заметил Грей, усаживая Жанну на стул. - Чем-то они похожи на нас, не правда ли?
     Взглянув на меню, Жанна сразу поняла, чем объяснялся его выбор. Живопись была современная, зато меню состояло из старинных, изысканных блюд, в том числе великолепного паштета, в котором темные слои куриной печенки чередовались с белым мясом.
     - Это блюдо приготовлено не совсем правильно, - мрачно заявил Грей. - Согласно подлинному средневековому рецепту, который хранится в Британском музее, оно должно быть более пряным. Но в наш век замороженных продуктов...
     Жанна уловила в голосе своего спутника нотки самого искреннего сожаления. А еще меню включало филе каплуна, свернутое в рулет, обсыпанное черносливом и залитое острым лимонным соусом; телячьи почки по-флорентийски - излюбленное кушанье при дворе Елизаветы I; и торт, приготовленный по уникальному рецепту, - экстравагантная смесь бисквита, миндального печенья, пропитанного вишневым соком, апельсиновой цедры с имбирем и корицей, консервированной красной смородины и малины. А сверху - винное желе и крошечные тарталетки с кремом.
     - Это рецепт жены Оливера Кромвеля, - пояснил Грей.
     Блюдо отнюдь не пуританское! Что уж говорить о "гранд-салате", который заказала Жанна! Изюм, миндальные орехи, мелко нарубленное куриное мясо, креветки, осетрина, а вдобавок - маринованные огурчики, оливки и дольки лимона. Изысканное кушанье, буквально нашпигованное калориями, даже если отказаться от соуса.
     Но в компании Грея Жанна могла обуздать себя. Она ела не торопясь, смакуя. Это было так восхитительно, что у нее не возникало желания поскорее насытиться. И вместе с тем процесс поглощения пищи не захватил ее целиком: уж слишком много "отвлекающих факторов" было вокруг. Другие посетители, красивый интерьер, стены, расписанные так умело, что казалось, будто сидишь на открытом воздухе под итальянским небом... Но главное, конечно, Грей. Редчайшее из редких блюд. "Смотреть бы на него вот так всю жизнь", - думала девушка...
     Жанна училась держаться в обществе, наблюдая за Греем. Его движения были такими изящными и уверенными! А может, все это сон? Чудесный сон - один из тех, о которых хочется сказать: пусть длится вечно. Она не верила, что в самом деле сидит здесь, болтает и ест как ни в чем не бывало. Можно подумать, ее каждый день приглашают на ленч! Она старалась следить за собой: сидеть прямо, жевать не слишком быстро, но и не слишком медленно, правильно пользоваться столовыми приборами. Жанна так давно не была в ресторане, что ощущала себя пещерным человеком, который вдруг вышел на свет Божий. Грей изучал ее, она это видела. Глупое ребячество, но Жанне страстно хотелось, чтобы кто-нибудь увидел их вместе и сделал определенные выводы. Неверные выводы.
     Ибо после кофе выяснилось, что Грей просто-напросто собирался поговорить с ней о Джули.
     Жанна изо всех сил старалась побороть огорчение, не портить последние минуты их встречи.
     - Стало быть, вы тоже не знаете, где Джули?
     Жанна покачала головой, подумав, что в Лондоне, наверное, тысячи людей каждый день задают друг другу подобные вопросы: "Где Джули? Как она? Что делает? Вернется ли она?" Джули являлась предметом страстного, чуть ли не ритуального интереса, вроде первой весенней кукушки.
     - Я думала, она напишет, но... - Жанне хотелось как-то оправдать подругу. - Наверное, Джули очень занята.
     - Письма - ее слабое место, - озабоченно заметил Грей и покачал головой. - Придется жениться на ней в ближайшее время, хотя бы для того, чтобы она сидела на одном месте.
     Жанна хорошо его понимала. Она и сама любила преемственность, традиции. Таковы все англичане. Но даже Грей не имеет права порицать Джули.
     - Она не виновата. Просто... все ее любят. У Джули много друзей.
     - Вот именно. Слишком много друзей - и ни одного стоящего. - Грей задумчиво посмотрел на Жанну. - Кроме вас, разумеется.
     Что это - комплимент или просто дань вежливости? Кто знает?
     - И вообще... - Как властно звучит его голос, четко артикулирующий каждое слово! - Нравиться - это не главная цель нашего существования.
     Внезапно он подозвал официанта и попросил счет. Жанна приуныла. Ей не хотелось подниматься из-за стола. Не хотелось расставаться со своей прекрасной мечтой.
     Но на этом их свидание не закончилось. Грей, как ни странно, явно нуждался в ее обществе. Возможно, потому что оба они знали Джули и теперь, когда она уехала, Грей чувствовал себя одиноким.
     Эта мысль так поразила Жанну, что она надолго погрузилась в молчание. По счастью, Грей ничего не заметил.
     Он предложил Жанне посетить аукцион на Пиккадилли. Грея заинтересовала коллекция живописи восемнадцатого века. Сумма, которую он предложил, поразила Жанну. Несколько полотен плохо сохранились и требовали реставрации, другие были откровенно слабыми, какая-то детская мазня. Ее горячность вызвала у Грея улыбку.
     - Это старинные картины - вот в чем их главная ценность, - объяснил Грей.
     - Я не повесила бы их в своем доме, - выпалила Жанна и тут же устыдилась, сообразив, что большинство картин наверняка стоят дороже, чем ее №3.
     Грей улыбнулся:
     - И все же, если бы я предложил вам купить одну, какую из них вы бы выбрали?
     Жанна с сомнением огляделась, но долго выбирать ей не пришлось. Только одну картину она могла бы повесить у себя. Очень маленькую, совсем простую, даже наивную, изображавшую крохотную коричневую птичку в гнезде. Грей рассмеялся. Жанна покраснела: возможно, картина не имеет никакой ценности, но она ей нравится.
     - У вас хороший глаз, - констатировал Грей. - Эти двадцать квадратных дюймов холста тянут тысяч на пятнадцать фунтов.
     Жанна удивленно захлопала глазами. Грей оставил несколько заявок. Он явно был здесь своим человеком и часто принимал участие в торгах.
     Наконец Грей проводил ее к машине, и Жанне вдруг страстно захотелось показать ему свой №3 - не в теперешнем его состоянии, а таким, каким он представал в ее мечтах, во всем его первозданном великолепии. Она должна воплотить свои фантазии в жизнь, тогда не только она, но и Грей, и все другие люди тоже будут восхищаться ее детищем и поймут, что значит для нее дом на Роуз-Элли. Ведь сумела же она, Жанна, понять назначение Дина. Но дело не только в этом. Быть может, Грей, увидев, как преобразился №3, оценит по достоинству и ее самое, почувствует, что за серенькой внешностью скрывается чистое золото души.
     - До свидания. - Грей с улыбкой пожал Жанне руку. Его пальцы были сильными и прохладными.
     А в голове у Жанны уже прокручивались воспоминания об их встрече. Казалось, целая жизнь уместилась в несколько коротких часов, приобретен огромный опыт. Она чувствовала себя совершенно измотанной, но внутри все бурлило от радости. Как в полусне она уселась в машину и отправилась домой. Жанна пыталась и не могла привести в порядок свои мысли. Перед ее глазами стоял Грей: вот он повернул голову, слабый луч октябрьского солнца упал на его волосы... как красиво оттеняет цвет его кожи ослепительно белая рубашка!
     И вдруг ее осенило. Потрясенная, растерянная, Жанна потеряла представление о прошлом и будущем, вообще обо всем на свете. И о себе самой - изменившейся, обновленной. Ясно было одно: с ней произошло нечто, чего она не ждала и не хотела.
     "Я влюбляюсь, - думала Жанна, еще не веря себе. Все ее мечты об одиночестве разлетелись в пух и прах. - Теперь-то я понимаю, что означает это слово. Но зачем? Он равнодушен камне и вряд ли вспомнит, что я существую на свете... И все-таки я влюбляюсь, безнадежно влюбляюсь в Грея, и это невозможно остановить - как невозможно остановить падение метеорита".

Глава 7

     - А вы действительно умеете водить? - спросила Жанна, с тревогой взглянув на Диона, который лихо вклинился в поток машин, огибавших Гайд-парк.
     - А что тут уметь? - легкомысленно ответил он. - Правда, если меня попросят предъявить права...
     Жанна закрыла глаза и вжалась в сиденье так, словно от этого зависела ее жизнь. И зачем только она согласилась поехать? Нет, причины, разумеется, были - целая тысяча причин, но, возможно, все-таки стоило оставить "мини" на прежнем месте - около полицейского участка.
     Однако Дион сказал, что у него есть план. Какой именно, он сообщить не пожелал, и теперь Жанна перебирала в уме самые невероятные варианты. А срок платежей по счетам неумолимо приближался, до него осталось всего десять дней.
     - Хорошая машинка! - воскликнул Дион и на дикой скорости перестроился в правый ряд.
     - Хотелось бы верить! - пробурчала Жанна, моля Бога, чтобы их не остановила полиция.
     Дион высадил ее возле дома №3, но не стал глушить мотор. И не успела Жанна захлопнуть дверцу, как он умчался прочь. Наученная горьким опытом, Жанна уже не спрашивала, куда он отправляется и когда вернется. Поездка могла занять и десять минут, и десять дней.
     Да, прошло десять дней. Без Диона они показались вечностью. Стоило Жанне приняться за работу, как она тут же сталкивалась с какой-нибудь сложной технической проблемой. Книги не помогали - требовался совет Диона. Он обладал редким даром упрощать даже самую сложную ситуацию. И дом словно опустел: Жанна не слышала привычных звуков - стука молотка и негромкого пения. Не сказать, чтобы она скучала по Диону, и все же через три дня, не выдержав мертвящего безмолвия, написала себе самой записку: "Уехал на скачки" - и приколола к дверце люка. Глупо, конечно, но ей стало немного легче.
     Только с Дионом Жанна могла поговорить о Грее. Вместе со словами она выплескивала наружу свой страх, свои радости и смущение. Дион умел слушать - внимательно и с сочувствием. Он как будто даже радовался, что Жанна преодолела некую невидимую преграду.
     - Все это совершенно естественно, - говорил он отеческим голосом.
     Жанну удивляла такая реакция. Ей и в голову не приходило, что кто-то еще мог испытывать столь же сильные эмоции. Грей - особенный, необыкновенный человек.
     - Да, красивый парень, настоящий принц, - соглашался Дион, но Жанна почему-то была уверена в том, что он ее поддразнивает.
     Впрочем, это и неудивительно: рядом с Греем Дион явно проигрывал.
     На десятый день, когда наступило время платить Марлону и Джерри, Дион все еще не возвращался. Жанна не решалась выйти из своей комнаты, боясь столкнуться лицом к лицу с рабочими. Кому из них первому открыть страшную правду? Джерри - мужчине средних лет, обремененному женой и пятью детьми? Или Марлону - молоденькому пареньку, обожавшему кожаные куртки с металлическими заклепками?
     От горестных размышлений ее отвлек странный звук. То ли трель рожка, то ли швейцарский йодль <Особая манера пения тирольских горцев.>. Жанна высунулась в окно. Внизу стоял Дион. На лице его сияла улыбка. А за его спиной в лучах осеннего солнца сверкали новенькая, красивая машина десяти футов в длину. Из окошка водителя торчал огромный змееобразный медный рожок.
     "Мини". Что произошло с этой развалюхой? Не чуя под собой ног, Жанна выскочила на улицу. Потревоженные гудком, Марлон и Дже