авить мусор на пороге для маскировки. И не зажигать лампу. И... Но теперь уже поздно. Они здесь. Жанна обреченно обвела взглядом комнату. Черного входа нет, убежать невозможно. И ее любимые решетки на окнах превратили комнату в ловушку.
     Мысленно прощаясь со своими мечтами, она отодвинула новенькие медные задвижки. Никакие запоры не помогут отгородиться от жизни. "Их будет двое, - подумала Жанна. - Наверное, в форме. С лицами, похожими на маски".
     Дверь распахнулась. Пытаясь побороть невыносимую душевную муку, Жанна несколько секунд тупо всматривалась в темноту. А потом разглядела смутный абрис женской фигуры, едва освещенной единственным в этом переулке фонарем.
     - Привет. - В переплетении теней и полос света прорисовались черты знакомого лица. Вот уж кого она не ожидала увидеть. - Может, пригласишь меня войти?
     Вконец растерявшись, Жанна отступила назад. В комнату торжественно вплыла Джули.
     - Господи, ну и темнотища... А что случилось со светом? Хорошо, что я его вообще заметила, а то вовек бы тебя не нашла.
     - Подожди минутку. - Голос у Жанны стал скрипучим, как будто заржавел оттого, что им долго не пользовались. Со дня своего визита в Дин она ни с кем не разговаривала. Сколько же прошло времени? Две недели? Три? Бог его знает. Живя в подвале, легко сбиться со счета.
     Жанна метнулась к лампе, в спешке пролила масло, сломала одну спичку, уронила на пол другую, но в конце концов умудрилась зажечь фитилек, не разбив при этом абажур. И теперь с тревогой наблюдала за Джули.
     - Ух ты! - Голос Джули заполнил маленькое пространство, и оно вдруг перестало казаться таким пустым. - Как здесь красиво!
     "Ей нравится, - подумала Жанна. - Ей нравится моя комната. По-настоящему. Это не просто слова. Я уверена".
     Жанну переполняла радость, она гордилась своей комнатой, как гордится мать, когда хвалят ее единственное дитя. Но тут в памяти воскресли полузабытые воспоминания о законах гостеприимства.
     - Извини. Здесь не на что сесть.
     - Ничего. - Джули ослепительно улыбнулась. - Все равно эта комната - чудо. Ты даже не представляешь, какое чудо. - Она с ребяческим восторгом смотрела на голые каменные плиты пола и облупившуюся штукатурку. - Это как шалаш на дереве. Что может быть лучше? И никто не знает, где ты прячешься.
     Джули обернулась. Ее лицо сияло от радости. Но стоило ей - в первый раз за все это время - встретиться глазами с Жанной, улыбка тотчас погасла.
     - Что случилось? У меня размазалась тушь? - Вытащив старомодную пудреницу, Джули с тревогой стала рассматривать себя в зеркальце. Пудреницу украшал блестящий камень цвета спелой сливы - такой огромный, что закрадывались сомнения: рубин ли это или всего лишь дешевая стекляшка?
     - Нет. Я... просто я думала, что ты больше не захочешь меня видеть, - с убийственной прямотой заявила Жанна.
     - Почему? - В больших голубых глазах Джули застыло искреннее изумление.
     У Жанны перехватило горло. Надо сказать все как есть. Нечего увиливать.
     - Из-за Грея. Я ведь решила, что он дворецкий.
     Джули рассмеялась:
     - Ах, вот оно в чем дело! О Грее не стоит беспокоиться. Кроме того, это ведь был костюмированный бал. Здорово ты его отделала, гордеца несчастного!
     - Если бы так! - взволнованно откликнулась Жанна.
     - Но послушай! - все так же удивленно продолжала Джули. - Это же была просто шутка!
     Жанна покраснела, чувствуя себя до смешного счастливой. А Джули уселась на стол, свесив ноги и подперев рукой подбородок. Жанна с тревогой посмотрела на ее юбку из тончайшего индийского хлопка, прошитого серебряными нитями, и на ее колготки. Кухонный стол был чистым, но Джули запросто могла посадить себе занозу.
     - Хм, - с довольным видом пробормотала Джули и принялась рассуждать деловито, словно заботливая домохозяйка. - Нам понадобится платяной шкаф. И телефон. А то у моего агента начнется мигрень.
     Жанна уставилась на нее во все глаза:
     - Что значит "нам"?
     - А разве я не сказала? - В глазах Джули вспыхнула тревога. - Я собираюсь здесь жить.
     Жанна смотрела на нее, удивленно моргая.
     - Но... а как же Дин?
     - Я же рассказывала тебе. - Джули тряхнула головой. - Про майорат, помнишь? Мой последний день рождения... - Она драматически раскинула руки. - И я на улице! - За этим последовал тяжкий вздох. - Мне двадцать один год. Знаешь, я уже старовата для фотомодели. Я начала сниматься в шестнадцать и, конечно же, не отложила ни пенни. Надеялась, что все решится само собой. И вот теперь! - Ее голос зазвенел от радости. - Теперь так оно и получилось. Не волнуйся, я все продумала. Деньги будут, и я в любом случае их растрачу - если не на квартиру, так на какие-то бесполезные безделушки. Это лучший вариант, ты уж поверь. Мне надо где-то жить, а кроме того... - Джули слегка нахмурилась и, помолчав, добавила:
     - Ты мне нравишься. Мы поладим. Мы ведь подруги, верно?
     Тревожные нотки неуверенности в ее голосе были просто очаровательны.
     Жанна молчала, не находя слов. Подруги? Немыслимо, невозможно. Что нашла в ней Джули? Впрочем... говорят ведь, что породистые лошади не могут жить в конюшне без козлов, крыс, одноглазых кошек и других не менее странных тварей. Они даже отказываются есть и спать, если рядом нет их приятелей...
     И все же Жанна колебалась. Долгие годы она убеждала себя, что ни в чем таком не нуждается. Что дружба не для нее. Дружба опасна, как изысканное кушанье: попробуешь - и уже никогда не сможешь отказаться. Но теперь, в устах Джули, все звучало так просто и естественно. Мечта вдруг начала превращаться в явь. Боясь разрушить чары, Жанна молча кивнула. Подруги!
     - Я так и знала. - На лице Джули засияла улыбка. - Я умею дружить, вот увидишь. - И она удовлетворенно добавила:
     - Да, мы сойдемся. Все будет очень-очень хорошо.

***

     К удивлению и радости Жанны, так оно и получилось. Джули была права: ее умения дружить хватило бы и на двоих. Жанна наблюдала за ней с восхищением, изо всех сил стараясь выучиться жить по-новому. Это давалось непросто, но дело того стоило. Пустив в ход свои связи, Джули поразительно легко, словно по мановению волшебной палочки, удалось за одну неделю поставить телефон. И с того момента жизнь забурлила вовсю. У Жанны не оставалось ни секунды свободного времени. Некогда было думать, волноваться или смотреть на еду, лежавшую на столе, это воплощение зла. Услышав пронзительный звонок, она храбро бросалась к телефону и принимала сообщения от незнакомых людей на другом конце провода. Ведь это связано с работой Джули, а она куда важнее ее шитья и оплачивается несравненно лучше! Жанна штопала одежду, чистила обувь, сдавала в прачечную простыни (Джули не признавала домашней стирки), платила за парковку белой старенькой "мини", складывала квитанции, корешки чеков и счета в коробки из-под обуви, стоявшие в задней комнате под раковиной, и рыскала по окрестным магазинам в поисках шампуня из ромашки, который Джули просто обожала. А вообще-то Жанна наслаждалась этим калейдоскопом событий. Джули то и дело надо было куда-то ехать, она повсюду опаздывала, но ее прощали. Недели летели одна за другой, и вскоре Жанна - под мудрым руководством своей подруги - превратилась в настоящую секретаршу, незаменимую сообщницу в маленьких хитростях и обманах, на которые пускалась Джули. Секрет состоял не в том, что говорить по телефону, а как говорить.
     Телефонный звонок. Джули еще сладко спит.
     - Она только что вышла. Будет у вас... да, через десять минут.
     Жанна вешала трубку, и начиналась жуткая суматоха.
     А что Джули ела! Пережаренные сандвичи, подсыревшие кукурузные хлопья, заварной крем в жестяных банках, квашеную капусту с хлебом. Словом, все, что не требовало готовки. Джули предпочитала покупать блестящие пакетики, содержимое которых можно проглотить на бегу. Она не обращала на еду никакого внимания и заявляла, что навеки испортила свой вкус французской кухней, овощами, выращенными в их поместье, а главное - невероятно длинными обедами, во время которых пупырышки на языке высыхали от скуки.
     Поначалу сама мысль о том, что в доме будет храниться какая-то еда, приводила Жанну в ужас. Это искушение, с которым невозможно справиться. Но постепенно она успокоилась: единственным напоминанием о завтраках, обедах и ужинах Джули служили пустые коробочки и полиэтиленовые обертки. Она ничего не заготавливала впрок, а просто по пути домой со съемок покупала в соседнем магазинчике все что понравится или - если было не до того - заказывала еду в кафе.
     Точно так же решилась и проблема с разделом пространства. Джули была очень довольна задней комнатой, несмотря на ее крохотные размеры. Туда не долетал шум с цветочного рынка, просыпавшегося рано утром, грохот троллейбусов, проезжавших по мостовой, вымощенной булыжником, шуточки и брань мальчишек-носильщиков, скрежет и визг тормозов, и она могла спать допоздна.
     Иметь телефон и свой собственный угол - вот все, что требовалось Джули. Мелкие хозяйственные проблемы вызывали у нее истинно аристократическое презрение. Жанна сама заворачивала платья подруги в полиэтилен, дабы защитить их от сырости, и перекидывала через рейку, заменявшую вешалку. В свободное время она пыталась рассортировать туалеты Джули. Это была пестрая коллекция, собранная как попало. Платье из индийского хлопка, привезенное с Сейшел, где "Вог" устраивал показ мод, кожаные куртки с металлическими бляшками от рекламного агентства "Сузуки", трикотажные с люрексом брюки, купленные на Лечестерском рынке, - все висело вперемежку. Джули обычно надевала то, что первым попадется под руку. Жанна осторожно пыталась избавить ее от нездоровой страсти к колготкам алого цвета.
     - У тебя и так красивые ноги.
     Джули обожала и цыганские серьги... но всему свое время.
     Девушки ухитрились смастерить душ, подвесив к потолку длинный шланг, лейку и половину канистры. Джули очень гордилась этим шатким сооружением и принимала душ каждый день, хотя горячей воды у них не было.
     - Здорово, как будто я скаут. - Стоя в тазу совершенно голая, она напевала что-то, терла себя мочалкой и, казалось, не замечала холода. - Я вообще предпочитаю мыться под душем. Грей говорит, это у меня в крови. Моя мать родилась в Канзас-Сити.
     Жанна слушала ее как зачарованная. Джули была старше всего на несколько месяцев, но где она только не побывала. В свое новое жилище она притащила разные диковинные вещи - весточки из внешнего мира. Ширазский ковер - ему бы цены не было, если б какой-то беспутный предок Джули, живший в девятнадцатом веке, не использовал его в качестве коврика для ванной. Нитки от сырости сгнили, но краски сияли во всем своем необузданном великолепии. И огромное количество разных скляночек с тальком, лосьонами и духами, которые перегораживали доступ к туалетным принадлежностям Жанны, состоявшим из кусочка мыла и фланелевой тряпочки, найденной на подоконнике в задней комнате и как следует прокипяченной. Жанне нравился этот развал. Она гордилась тем, что Джули выбрала ее в подруги, доверила свои баночки и квитанции и не стеснялась показываться голой.
     И наконец, в доме появилась самая важная - во всяком случае, с точки зрения Джули - вещь: старенький обшарпанный транзистор. Он трещал, как деревья во время лесного пожара, но Джули не позволяла настроить его на другую волну:
     - Я с тринадцати лет слушаю приемник на этой частоте. Семейная традиция.
     А потому с самого утра и до позднего вечера их жизнь сопровождали странные наплывающие звуки, временами похожие на скрежет металла.
     Джули не всегда ночевала дома. Частенько, проводив ее вечером до дверей одетую с иголочки, чистенькую и аккуратную, Жанна встречала ее лишь наутро: в запачканном платье, помятую, но не раскаявшуюся, по-прежнему улыбавшуюся своей ангельской улыбкой.
     И еще была масса телефонных звонков. Жанна слушала мужские голоса: то встревоженные, то озадаченные; полные надежды, отчаяния или тоски. Некоторых приходилось разочаровывать так часто, что они казались ей старыми друзьями. Жанна чувствовала: мужчины завидуют ее близости к Джули - и гордилась этим. А заодно училась общаться с кавалерами, по крайней мере по телефону: лила бальзам на их раны, ободряла, не обещая ничего невозможного, убеждала сообщить свои имена - так, на всякий случай.
     Грей позвонил лишь однажды. Услышав его спокойный голос, четко выговаривающий слова, Жанна онемела. Он явно не нуждался ни в ободрении, ни в объяснениях. Жанна не успела рта раскрыть, а Грей уже понял, что Джули не подойдет к телефону.
     - Передай ей, что мы встречаемся в "Савое" в час дня. Ровно. У меня мало времени.
     И Джули повиновалась, хотя из-за этого пришлось отложить долгожданное посещение Хамидуллы, который собирался сделать ей седую прядь в волосах. Домой она вернулась бледная, недовольная и какая-то съежившаяся. Швырнула холщовую сумку в угол и молча остановилась у окна. "Интересно, - подумала Жанна, - о чем они с Греем разговаривали? О семейных проблемах? Или о других вещах, которые обсуждаются только шепотом, наедине... Скорее всего последнее, - решила Жанна, вспомнив звук падающих булавок. - Значит, надо вести себя поделикатнее".
     - Конечно, я могла бы выйти за него замуж, - вдруг задумчиво произнесла Джули, словно разговаривая сама с собой. - Тогда бы не было проблем с квартирой. Но, мне кажется, Грей хочет этого как-то уж чересчур сильно.
     Жанна не поняла, что она имеет в виду, и на мгновение попыталась представить, каково это - быть предметом столь пылкой любви.
     - Не знаю, - с отчаянием вздохнула Джули. - Люди будут принимать его за моего отца. К тому же Грей считает меня испорченной.
     Она внезапно повернулась и посмотрела на подругу своими голубыми выразительными глазами. Правда, Жанна теперь знала, что она почти ничего не видит дальше собственного очаровательного носика. Джули терпеть не могла очки, а контактные линзы приберегала для работы, поэтому чаще всего окружающий мир представал перед ней в туманной дымке.
     - Ты тоже считаешь меня испорченной, Жанна?
     Жанна поколебалась. Джули действительно была испорченной - по крайней мере в одном: все мужчины становились ее рабами. Все, кроме Грея. Но ведь они с Джули как-никак подруги.
     - Ничего подобного. Просто ты - это ты.
     - Дорогая моя! - Джули просияла от радости, словно только что политый цветок. - Ты ведь не стала бы мне лгать?
     - Я никогда не лгу. - Жанна слегка покраснела, вспомнив о телефонных разговорах.
     А может, это не в счет? Бог его знает. С появлением Джули в ее жизни многое изменилось.
     - А я лгу. - Джули с притворным раскаянием покачала головой. - Постоянно. Что делать? Люди почему-то ждут этого от меня. "Ты любишь меня, Джули?" Какой ответ они хотят услышать? Я ведь хорошая девочка, никогда не обижаю животных и стараюсь по возможности не задевать чувства других людей...
     - И что же ты им отвечаешь? - Жанна не сводила глаз с подруги. До сегодняшнего дня она даже не подозревала о существовании подобных проблем.
     - Ну... - Джули состроила гримаску. - Иногда я притворяюсь, будто не расслышала. Иногда говорю: "M-м" или: "Конечно, люблю", - но так, словно это не имеет никакого значения. А когда ситуация накаляется, приходится отвечать: "Наверное, я не знаю, что такое любовь". Тут есть одна сложность: мужчины сразу же выражают желание объяснить тебе это. - Она тяжело вздохнула. - Беда в том, что они мне нравятся. Я имею в виду мужчин. Их лица, руки, поросшие волосами, большие ноги... ну и все остальное. Но иногда, признаться, я спрашиваю себя: а стоит ли дело таких жертв? Ведь они расстраиваются, горюют... Те, кто не женат, конечно.
     - Джули! - Жанна была поражена до глубины души. - Неужели ты заводишь романы с женатыми мужчинами?
     - Ну, знаешь, они ведь тоже мужчины, - опешила Джули. - И по крайней мере не докучают мне постоянно просьбами выйти за них замуж.
     - Это не аргумент, - возразила Жанна, пытаясь собраться с мыслями. - Это нехорошо... Подумай о детях!
     Джули пожала плечами.
     - Да они и так почти не занимаются своими детьми.
     - Все равно. - Ответ Джули поверг Жанну в смятение, но она изо всех сил старалась не подавать виду. - Это нечестно.
     - О, Жанна. - Джули улыбнулась с видом кающейся грешницы. - Хорошо. Ради тебя я обещаю: больше никаких женатых мужчин. Но предупреждаю: ответственность за последствия ляжет на твои плечи. - Состроив смешную гримаску, она снова вздохнула и с притворным отвращением пожаловалась:
     - Боже! Все остальные так требовательны! Может, лучше вообще с ними не общаться?..
     Потом Джули окинула взглядом комнату и призналась:
     - А знаешь, наверное, это мой первый настоящий дом.
     Жанна огляделась вокруг. Обвалившаяся штукатурка, голый пол, тусклый свет. Вряд ли это могло кому-то понравиться. И все же она понимала, что имела в виду Джули, и чувствовала то же самое, только никогда бы не осмелилась облечь свою мысль в слово. Им было хорошо вдвоем - несмотря на каменный под и обжигающе холодную воду.
     Жанна предпочитала не думать о том, каково будет в этом подвале в январе. Усилием воли она изгнала из сознания свои страхи. Джули приучила ее наслаждаться сегодняшним днем. С такой подругой любое время года покажется летом.

***

     - Знаешь что?! - воскликнула Джули. Ее глаза сверкали, как звезды. - Давай поженимся! Мы с тобой! У нас есть все необходимое: дом, машина, телефон...
     - Да уж, машина.
     Принадлежавшая Джули "мини" была побита и поцарапана так, что походила на спутник, вернувшийся с Луны.
     - Не вредничай. - Голос Джули звучал укоризненно. - Только представь: две старушки сидят возле камина и болтают о прошлом. Мы могли бы уехать в деревню.
     - Вряд ли, - отозвалась Жанна, причем куда более резко, чем хотела.
     Картина, нарисованная Джули, задела ее за живое и почему-то пробудила суеверный страх. Сейчас все складывалось прекрасно. Мечтать о большем значило накликать беду. И она попыталась скрыть свое волнение за сарказмом:
     - А вдруг автобусы перестанут ходить?
     - У меня есть машина.
     - Ты будешь водить машину? С твоим зрением? - Жанна вымученно улыбнулась. - Хорошо еще, что ты до сих пор жива и невредима. Ума не приложу, каким образом тебе удалось получить права?
     - У моего экзаменатора очки запотели, - хихикнула Джули. - А руки тряслись так, что поставить подпись стоило ему немалого труда. Но если серьезно, Жанна, - спросила она торжественно, - тебе не кажется странным, что мы живем тут вдвоем - и совершенно счастливы?
     - А телефонные звонки? - напомнила Жанна. Джули поморщилась:
     - Господи, ну почему ты такая правдивая? Говоришь все, что думаешь. Тебе будет трудно с мужчинами.
     - А мне никто и не нужен, - отмахнулась Жанна. - И куда их девать? Весь шкаф забит твоими нарядами.
     Но Джули не так легко было сбить с толку.
     - Не болтай глупостей. Это все равно что ругать черную икру, ни разу не попробовав. Наверняка кто-то тебе нравится. Может, Грей?
     Жанна вздрогнула. Память до сих пор хранила ощущение теплоты, исходящей от его сильного тела, облаченного в бархат. Перед внутренним взором Жанны всплыло лицо Грея. Она даже испугалась - слишком уж четким был образ.
     - Ну а теперь кто несет вздор? - Собрав все силы, Жанна прогнала прекрасное видение. - Грей - твой, сама знаешь. Да и вообще вряд ли я смогла бы вызвать у него интерес.
     Джули издала страдальческий вздох.
     - Ты будешь очень хорошенькой, если постараешься.
     - О, мисс Смит, без очков вы почти красавица. - Жанна покачала головой. - Не забывай, Джули, у меня-то стопроцентное зрение.
     - Нечего этим гордиться. - Джули погрозила ей пальцем. - Мужчины тоже близоруки, вот почему с ними так легко иметь дело. Ничего особенного и не требуется, честное слово. Ты посмотри на себя. С тех пор как мы встретились, ты ходишь в одних и тех же брюках. А цвет? Разве это можно назвать цветом? Куда деваются деньги, которые я тебе плачу? Похоже, ты ни пенни не потратила на себя. Ты поч