оникла в самое сердце. Слезы бежали по щекам. Мучительная тоска разливалась внутри, как огромный синяк. Жанне казалось, что Грей - прежний Грей, благородный рыцарь и учтивый кавалер - умер и теперь она оплакивает его в одиночестве. Да, никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой. Странно: они совсем рядом друг с другом, но каждый существует в своем мире...
     Жанна смотрела на розовый балдахин, чтобы не замечать того, что Грей делает с ее телом, и думала о тех женщинах, которые из века в век лежали здесь с мужчинами - охваченными похотью и не желавшими принимать их в расчет. Она оплакивала их и себя, свое детство и мечты, которым не суждено было сбыться.
     Жанна поняла, что больше не может выносить эту муку, но тут Грей наконец отстранился от нее, тяжело дыша. Она лежала неподвижно. Слезы иссякли. Тело, холодное и бесчувственное, казалось чужим.
     - Жанна, ты чудо, - ласково прошептал ей Грей на ухо.
     Господи, да может ли такое быть? Неужели даже сейчас он ничего не видит и не понимает? Ей вдруг стало невыносимо душно под этим пыльным розовым балдахином.
     "Надо бежать отсюда, - подумала Жанна. - Я хочу увидеть небо. Хочу, чтобы Фернан закричал: "Конец съемки". Это всего лишь очередная репетиция. На самом деле ничего не произошло".
     Она глубоко вздохнула, готовясь поднять свое искалеченное, жалкое тело. Еще минута, и она уйдет и забудет обо всем, что здесь было, усилием воли вычеркнет из памяти навсегда. Это можно сделать. Необходимо. Иного выхода у нее нет.
     Но минута растянулась на целую вечность. В коридоре раздались стремительные шаги. Жанна свесила ноги на пол, но было поздно. В дверях стояла Джули, ее напудренное лицо под прелестной ярко-розовой шляпкой походило на застывшую маску.

Глава 19

     Никто не шелохнулся и не произнес ни слова. Неужели эта пытка будет длиться вечно? В гробовой тишине рвались связующие их нити. Жанна знала: прежнего не вернуть - такое не забывается.
     Губы Джули дрогнули:
     - Увидимся в часовне. - Эти слова, казалось, донеслись из другой жизни. Джули пожала плечами с притворным легкомыслием, от которого сердце разрывалось.
     Шаги Джули затихли в коридоре. Как во сне Жанна натянула на себя одежду. Она едва дождалась, пока Грей застегнет пуговицы на платье, до которых она не могла дотянуться. Ее трясло от отвращения. Она задыхалась, корсет раскаленным железом впивался в тело. Жанна избегала встречаться взглядом с Греем. Побыть бы сейчас одной. Но времени на то, чтобы обдумать или вычеркнуть случившееся из памяти, не оставалось.
     В часовне, залитой светом прожекторов, было жарко. Воздух пропитался ароматом лилий. Огромные букеты в черных блестящих вазах. Цветы с ободранными листьями, перевязанные проволокой, будто кричали от боли, напоминая о только что пережитой пытке.
     Сердце готово было разорваться. "О, Дион, - думала она, - я принадлежала тебе, что же со мной случилось?" Мысли путались. Ирландия... Грей... Большая кровать... Да разве она сумеет когда-нибудь забыть? Впрочем, Жанна винила только себя. Она поддалась своим глупым мечтам. И теперь расплачивается за это. О, Дион...
     Глаза наполнились слезами. Жанна посмотрела вверх, на розу над алтарем, но это не помогло, ибо красное стекло витража напоминало о шляпке Джули, стоящей в дверях спальни.
     "Я предала их всех: Диона, Джули и даже Грея. За что его осуждать? Он не понимает меня, но только потому, что я сама не впускала его в свою душу. Я хотела быть другой. И тоже не сумела его понять. Я придумала Грея, сделала его своим кумиром, закрывая глаза на реальность. Мы оба виноваты в том, что занимались любовью, не испытывая любви".
     Жанна вспомнила указания Фернана и, собрав всю свою храбрость, положила руку в белой перчатке на руку Джули - подружки невесты, которая должна была отвести ее к алтарю. Под звуки "Adeste fidelis" они двинулись вперед по украшенному мозаикой проходу. Джули шла, ни на кого не глядя; ее прекрасное лицо казалось каким-то чужим, отстраненным. Жанна опустила взгляд на складки вуали. Это было куда хуже настоящей свадьбы. Путь до алтаря длился целую вечность - как в кошмарном сне. Неужели они обречены до конца своей жизни шагать по этому проходу?.. Потом наступил момент, когда Грей поднял вуаль и поцеловал Жанну в губы. Ее истерзанное тело кричало, протестуя: не надо, не надо целовать меня. Я не вынесу...
     Но выхода не было. Пришлось стерпеть и этот поцелуй.
     Режиссер не успокоился, пока не отснял несколько дублей. Только после этого он отпустил Жанну на свободу.
     - Не забудь, - крикнул ей вдогонку Ким. - В десятых числах сентября мы будем снимать вас с Джули в киностудии. И еще неделя уйдет на озвучивание.
     Не в силах вымолвить ни слова, Жанна молча кивнула. Оказавшись в трейлере, она сорвала с себя платье, словно кружева жгли кожу.
     Домой она добралась поздно вечером. Ей хотелось одного - поскорее увидеть Диона. Он все поймет и объяснит. Он все расставит на свои места. Что бы ни произошло, Дион останется прежним. Он даст ей точку опоры.

***

     Войдя в прихожую, она увидела свою открытку, валявшуюся на полу, и поспешно порвала ее. Хорошо, что Дион не успел прочитать это наивное, аккуратно написанное послание. Слишком многое изменилось с тех пор.
     Но Дион уже побывал здесь! Она оставила дверь гостиной закрытой, а теперь дверь распахнута настежь. У нее екнуло сердце от радости. Да, Дион не выносит закрытых дверей. Она взбежала по лестнице и постучала в дощатый люк. Дион сообразит, что дело срочное.
     Но на чердаке было тихо. Может, он спит? "Я разбужу его своим поцелуем", - подумала Жанна. Люк оказался не заперт. Жанна осторожно залезла на стремянку. Она впервые осмелилась проникнуть на чердак без разрешения. Через несколько секунд глаза привыкли к темноте.
     Куда она попала? Жанна недоуменно оглядывалась по сторонам. Чердак был пуст: ни самого Диона, ни его одежды, ни картин. Все исчезло, как будто он здесь никогда и не жил. Дион оставил после себя непривычный порядок: вытер пыль, свернул матрасы, закрыл окошко и запер дверь.
     Куда же он подевался? Ни записки, ни единого намека, где его искать. Позади скрипнула половица.
     - Дион! - Жанна задохнулась от радости.
     Увы! Всего лишь дверца люка осела в петлях. Она была одна, совершенно одна в своем старом доме, где тишину нарушал только скрежет голубиных лапок о черепичную крышу.
     - Дион уехал, - медленно произнесла Жанна, не веря самой себе.
     Не мог он уехать. Его лицо, как живое, стоит у нее перед глазами, ее тело изнывает от желания упасть в его объятия. И столько всего надо ему рассказать! Есть вещи, которые сумеет понять только Дион.
     Но чердак был пуст... Оступаясь на каждом шагу, Жанна слезла со стремянки, закрыв за собой люк. Он захлопнулся с гулким, печальным стуком. Казалось, вместе с Дионом из этого дома ушла жизнь.
     Жанна прошла в гостиную и опустилась на стул. Она не могла смириться с исчезновением Диона.
     - Что я буду без него делать? Как мне теперь жить? Не знаю. - Она потерла глаза кулачками. - Там, в Ирландии, он любил меня. Я не могла ошибиться. По-настоящему любил.
     "Жанна, ты чудо".
     Она вздрогнула, неожиданно вспомнив эти слова. Но их сказал не Дион, а Грей. Жанна закрыла лицо руками. Все любят по-разному. А что, если для Диона она всего лишь одна из его многочисленных поклонниц? Почему, собственно, он должен относиться к ней по-другому?
     - Потому что я люблю его, - призналась себе Жанна. - Очень люблю и не могу поверить в то, что он равнодушен ко мне. - Она прижала ладони к распухшим от слез глазам. - Допустим, я ему нравлюсь. Но, вероятно, этого мало, иначе бы он не уехал. Если бы Дион любил меня, он хотя бы оставил записку.
     Ночь была теплой, а ее била дрожь - от холода, охватившего душу. Нужно бы развести огонь, но не было сил поднести спичку и поджечь уголь. Невыносимо сидеть в одиночестве и смотреть на языки пламени, напоминающие об Ирландии.
     Жанна снова взглянула на камин, и в ее душе затеплилась надежда. Перед отъездом камин был пуст, значит, уголь оставил Дион? Может, он все-таки вернется?
     Она опустилась на колени: нет, это был не уголь, а черные блестящие туфельки. От неожиданности Жанна не сразу узнала свои собственные туфли, те самые, которые она оставила на ферме Микена целую вечность назад.
     Она схватила их трясущимися руками. Подошвы чистые - ни одного комочка ирландской грязи. Кто же привел их в порядок? Микен или Дион? Ответ на этот вопрос вдруг стал для нее необычайно важен. Жанна прижала туфли к груди. Значит, Дион все-таки не забыл забрать их.
     И тут в ее сознании вспыхнула догадка.
     Дион уехал в Нью-Йорк. Она сама бросила ему вызов с дерзостью, невыносимой для заядлого игрока. Нью-Йорк. Другой конец света. Теперь их разделял океан.
     Только сейчас Жанна осознала, что все кончено. Дион далеко, до него не добраться. Никогда больше она не услышит его голоса и шагов на чердаке. И Жанна дала волю давно копившимся слезам. Они хлынули потоком, стекая на ее красивые, еще совсем новые, начищенные туфли из натуральной кожи.
     Звонки. Но не телефонные - те не такие громкие и настойчивые. Жанна медленно выплывала из темного омута забытья. Солнечный свет, пробивавшийся через закрытые ставни, напомнил о том, что она еще жива.
     Но Жанна хотела только одного: спать. Ведь во сне все остается по-прежнему. Вновь раздался резкий требовательный звонок. Она медленно выпрямилась, стараясь подавить тошноту, не проходившую в последнее время. Тошнота стала ее постоянной спутницей, как в том плавании по Ирландскому морю. Только на этот раз путешествию, казалось, не было конца.
     Ступив босыми ногами на пыльный пол, Жанна вспомнила, сколько дел ей еще предстоит. Муниципалитет уже прислал деньги, но конверт с чеком так и остался лежать на каминной полке. Теперь ее не интересовали плинтусы ручной работы и стекла в свинцовых рамах восемнадцатого века. С тех пор как Дион уехал, все изменилось. Ей хотелось только спать, навсегда закрывшись от мира опущенным занавесом ресниц, как будто таким способом можно было заставить его вернуться.
     Стоило распахнуть ставни, и воспоминания хлынули в комнату вместе с солнечным светом. Золотисто-желтые лучи - последний дар лета, спелый плод, готовый сорваться с ветки. Как больно на них смотреть...
     - Добрый день, - раздался знакомый голос.
     Жанна машинально высунула голову в окно, посмотрела вниз... и разом лишилась дара речи и способности соображать. Грей! Она попыталась отойти от окна, но не смогла даже пошевелиться и продолжала как зачарованная глядеть на него. Через несколько мгновений, подобно удару грома после вспышки молнии, ее охватил ужас. Кровь прихлынула к лицу, спазм скрутил желудок. Еще немного - и она потеряет сознание.
     - Извините за беспокойство. - Грей, прищурившись, запрокинул белокурую голову. Его голос звучал как-то странно. - Я ищу мисс Браун.
     Так вот оно что! Жанна отшатнулась от окна. Как все просто и вместе с тем ужасно. Он не узнал ее. Он не узнал ее, потому что не ожидал увидеть это бледное измученное лицо, неприбранные волосы и помятое кимоно. Перед ее глазами вдруг вспыхнуло видение: они с Греем, обнявшись, лежат на большой кровати. Жанна чуть не сгорела от стыда. Грей не узнал ее, хотя совсем недавно видел обнаженной. И то, что между ними произошло, показалось Жанне еще более отвратительным, даже непристойным.
     - Она... - У Жанны перехватило горло. Что же ему сказать? Ей хотелось поскорее скрыться, спрятаться в полумраке комнаты. - Ее нет дома. - Жанна прикусила губу, с трудом сдерживая желание сообщить, что мисс Браун умерла. В каком-то смысле это было правдой. После отъезда Диона жизнь для мисс Браун кончилась.
     - О! - Грей был явно озадачен. - И когда же она вернется?
     - Мисс Браун в Нью-Йорке, - выпалила Жанна: В сложных ситуациях Джули нередко прибегала к подобным отговоркам, а кроме того, Жанне сейчас действительно больше всего на свете хотелось перенестись через океан. "Дион бы меня узнал, - с болью в сердце подумала она. - Даже в темноте. Слепой, умирающий - Дион все равно бы меня узнал". Глаза заволокло слезами. Уходи же, молила она Грея. Пожалуйста, ну пожалуйста, уходи.
     - Передайте ей... - Грей помолчал немного. - Нет, наверное, не стоит. Спасибо.
     Он кивнул, вежливо улыбнулся и ушел.
     Жанна медленно закрыла окно. Стук сердца барабанным, боем отдавался в ушах. Почти теряя сознание, она дотащилась до двери и стала осторожно спускаться по лестнице, крепко вцепившись руками в перила. Голова кружилась. Каждое движение давалось ей с трудом, будто она превратилась в столетнюю старуху.
     Проходя мимо зеркала, висевшего в прихожей, Жанна обмерла. На нее смотрело изнуренное существо с бледным, распухшим от слез лицом и огромными глазами; волосы стали тусклыми и безжизненными. "У меня вид тяжело больного человека, - подумала она. - Неудивительно, что Грей не узнал меня".
     - Я сама не своя. - Услышав свой собственный тоненький, жалобный голосок, Жанна поняла, что с ней и в самом деле происходит что-то нехорошее. Нечто, над чем она не властна. Может, она теряет рассудок или умирает от какой-то болезни? Это нужно выяснить.

***

     - Вам не о чем беспокоиться, абсолютно не о чем. - Врач снова уткнулся в свой блокнот. - Но на всякий случай я пропишу вам витамины. Меня несколько беспокоит ваш вес. Вы хорошо питаетесь?
     Жанна покачала головой. Ей становилось плохо при одной мысли о еде.
     - Ничего, со временем все наладится.
     - Но мне нужно поправиться как можно быстрее.
     Шла последняя неделя августа. Жанна вдруг похолодела: если бы Грей не звонил так настойчиво в ее дверь, она бы не вспомнила о съемках и подвела Фернана. Она совсем потеряла счет времени. Жанна смотрела на доктора с немой мольбой, ибо вопреки здравому смыслу верила, что за две короткие недели он поможет воскресить прежнюю Жанну Браун...
     Врач скользнул взглядом по ее левой руке и осторожно спросил:
     - Я вижу, вы не замужем. Возможно, это слегка тревожит вас? У вас... - он замялся, - вам хватает средств на жизнь?
     - Да. - Сейчас эта проблема волновала Жанну меньше всего и вроде бы не имела никакого отношения к делу. Несколько растерявшись, она вопросительно взглянула на врача.
     - А когда появится ребенок?
     - Простите?
     - Ребенок. - Врач откинулся на спинку стула и пояснил, медленно произнося каждое слово, как будто разговаривал с иностранкой:
     - Вам хватит денег на ребенка?
     - Какого ребенка? - Жанна снова почувствовала приступ дурноты. Может, она ослышалась?
     Врач посмотрел на нее поверх очков. На его лице промелькнуло какое-то странное выражение: то ли недоумение, то ли сочувствие. Потом он встал и подошел к Жанне, прихватив с собой стул.
     - Ваш ребенок, мисс Браун. Вы беременны.
     - Нет, нет! - Жанна замотала головой. - Это невозможно! Я пила таблетки, которые вы сами мне прописали, помните?
     - Помню. Значит, вы пропустили день. К сожалению, диагноз сомнений не вызывает. Вы беременны. Где-то между третьим и четвертым месяцем.
     Жанна вытаращила на него глаза. И вдруг ее сердце бешено забилось от радости. Какое невероятное, немыслимое счастье! Ребенок Диона! Она носит его ребенка! Он будет напоминать ей об Ирландии, о скачках, о маленьком домике без крыши и улыбке Диона. Значит, не все еще кончено. Наоборот, все только начинается...
     А потом в душу Жанны закрался холодок. Она ведь аккуратно принимала пилюли - ив Ирландии, и позднее. Вплоть до того дня, когда поняла, что Дион уехал, ибо это потеряло всякий смысл. И ее нисколько не удивило отсутствие месячных. Такое нередко случалось, когда она переставала есть.
     Жанна слушала длинные объяснения врача - и почти не слышала его. Надо было закончить курс, говорил он. Ей не повезло, но так уж получилось.
     - Я ведь предупреждал! - Врач немного смягчился, заметив выражение ее лица. - Что теперь поделаешь... В сущности, какая вам разница, почему вы забеременели и когда?
     - Для меня это важно.
     И вдруг Жанна до конца осознала жестокую истину. Какая ужасная, чудовищная ошибка! Это ребенок Грея. Не Диона, а Грея. Человека, который сегодня видел ее совсем близко, но не узнал.
     - Насколько я понимаю, для вас это настоящий шок, - заговорил врач, вернувшись к своей обычной безлично-профессиональной манере. - Вам нужно тщательно обдумать, будете вы оставлять ребенка или нет. Но решайте поскорее. И приходите ко мне не позже, чем через две недели. Это крайний срок.
     Спотыкаясь и пошатываясь, Жанна вышла на улицу, залитую солнечным светом. Она не умирает, нет. С ней случилось кое-что похуже. Такого она и вообразить не могла. Внутри нее живет ребенок Грея. Какое решение ни принимай, прежняя свобода не вернется никогда. Жанна ужаснулась этому незваному гостю, самовольно вторгшемуся в ее тело. Можно оставить ребенка, можно сделать аборт - все равно ее жизнь теперь станет совершенно иной.
     Она растерянно огляделась по сторонам. Школьные каникулы еще продолжались, и на улице было полно детворы. Вот какой-то мальчуган, смеясь, пробежал мимо, таща за собой ворчащую мать. Жанну вдруг захлестнула волна отвращения к себе. Да разве посмеет она убить ребенка, своего ребенка, который не просил, чтобы его зачали? Но оставить его... Господи, да как вообще могло появиться что-то живое от этой случайной связи, не согретой любовью?
     "Я не сумею полюбить этого ребенка, - с болью думала Жанна. - Ведь у него будут глаза Грея. Зачем же обрекать его на безрадостную жизнь? Я-то знаю, что это такое: чувствовать себя ненужной, нежеланной".
     Тошнота подкатывала к горлу. Жанна вцепилась в железную ограду. И тут она осознала горькую иронию происходящего: "Я не люблю и никогда не полюблю этого ребенка. Как и моя мать никогда не любила меня".

Глава 20

     - Нет, не сценарий виноват, а вы! - Жанна отпрянула, напуганная яростью в глазах Фернана. - Ты, Жанна... держишься, как деревянная. Чувства в тебе - не больше, чем в прищепке для белья.
     - Их делают из сосны, верно? - вмешалась Джули.
     Жанну захлестнула волна благодарности. Хоть они с Джули и поссорились, но все-таки способны постоять друг за друга. Однако Фернан был не расположен шутить.
     - И ты хороша, ma belle Julie <моя красавица (фр.).>, - накинулся он на нее, обливая презрением. - Что с вами обеими случилось? Играете взрослых женщин, страстно влюбленных в одного мужчину, а эмоций ни на грош. Как будто речь идет о выборе блюд в меню!
     Жанна опустила глаза.
     - Чем вы занимались все это время, мисс Браун? - Фернан уставился на ее лицо. - Вот они - бессонные ночи, проведенные на... дискотеках! - Он буквально выплюнул это слово. - Женщины! Ни одной из вас нельзя довериться ни на минуту! Как ты могла поступить со мной так, Жанна? Сцена происходит ночью, но зрители все-таки должны вас видеть! - Он сделал паузу. - Хорошо еще, что ma belle Julie похудела. Это я одобряю.
     Жанна смущенно поправила складки полупрозрачной ночной рубашки, пытаясь скрыть округлившийся живот.
     - Ладно, сдаюсь, - оборвал сам себя Фернан и направился к выходу. - Все равно пора обедать. Убирайтесь отсюда, а то окончательно испортите мне аппетит.
     С каменными лицами Жанна и Джули молча вышли из павильона.
     "Мы постарели, - подумала Жанна. - Как будто время летело вдвое быстрее. И тень Грея по-прежнему стоит между нами".
     - О черт! - Джули выронила свои линзы.
     Обе по привычке встали на колени и принялись шарить по полу. Одновременно нащупав крохотные пластмассовые кружочки, они с облегчением вздохнули и поднялись на ноги. Жанна осторожно улыбнулась.
     - Пойдем пообедаем? - нерешительно предложила Джули.
     Жанна кивнула, не осмеливаясь открыть рот. Стоит заговорить - и она выболтает все как на духу. Но зачем? И надо ли это делать? И если надо, то что именно следует рассказать Джули?
     - Ты изменилась, - сказала Джули с необычной для нее робостью.
     - И ты.
     Впрочем, не только манеры Джули стали другими. Он