лю  колонки.
Плачу им все больше, а они пропивают заработанное. Значит,  я  занимаюсь
тем же, что и отец, а до него - дед. Им нужен врач - я устраиваю  врача.
Кончаются запасы еды - я и тут помогаю. Они счастливы, вот чего никак не
могут понять эти, на Севере...
   Он замолчал, потом показал рукой.  Далеко-далеко  за  деревьями  Элен
различала белую крышу  большого  дома.  С  древка  на  крыше  свисала  в
неподвижном воздухе цветная тряпица. Нед Калверт повернулся к Элен:
   - Если вы и вправду американка, то должны знать, что это такое.
   - Еще бы, - Элен наградила  его  насмешливым  взглядом.  -  Это  флаг
Конфедерации.
   Нед Калверт улыбнулся:
   - Он самый. Мой дед поднял его. Мой отец прожил под  ним.  И  никакие
адские силы не заставят меня его спустить.
   - У вас нет сына, - тихо заметила Элен.
   - Что-что? - Он пристально на нее посмотрел,  затем  его  лицо  пошло
морщинками, он запрокинул голову и рассмеялся.  -  Вы  прямая.  Мне  это
нравится. Верно, у меня нет сына. Но ведь я и не собираюсь умирать прямо
завтра.
   Он перегнулся через Элен и распахнул дверцу. На мгновение она ощутила
исходящее от него тепло.
   - Выходите. Походите, поглядите. - Он вылез следом, глянул на  нее  и
отвел глаза. - Но хочу напомнить вам об  одном:  никаких  рукопожатий  с
негритосами - ты и сама это знаешь. Они все равно не поймут.
   - С матерью все в порядке?
   Вечерние тени становились  длиннее;  он  возвращался  с  нею  кружным
путем, как показалось Элен, дорогой, что огибала поля и  заворачивала  к
белому дому. Вопрос  прозвучал  неожиданно,  после  долгого  рассеянного
молчания. Элен вздрогнула и сжала лежавшие на коленях руки.
   - Да. Все хорошо. - Она помолчала и прибавила:
   - Может быть, мама притомилась. Ей тяжело в такую жару.
   - Вот и прекрасно. А то мне подумалось... Она должна была прийти, как
обычно, в субботу уложить миссис Калверт прическу. Но не пришла  и  даже
не предупредила, а это на нее не похоже. Вот я и решил проверить, в  чем
дело. Не заболела ли она и все ли у вас в порядке, понимаете?
   Задавая вопрос, он,  показалось  Элен,  весь  напрягся.  Но  тут  она
увидела, как обмякли на руле его руки, и сама тоже сразу расслабилась. А
вдруг до него что-то дошло, он услышал какую-то сплетню? Но она прогнала
от себя эту мысль. О том, что мать тогда напилась,  он  в  любом  случае
знать не мог: об этом знали только они с Билли, а Билли не проболтается.
   - Хотите немного выпить, Элен Крейг?
   Элен подскочила на сиденье и вновь ощутила  легкий  укол  непонятного
нервного возбуждения.
   - Вы хотите сказать, у вас? В вашем доме?
   - Нет. - Он притормозил и, повернувшись вполоборота, поглядел на  нее
с долгой ленивой ухмылкой. - Нет, не там. Ты уже не девочка. Жена,  чего
доброго, не так нас поймет. - Он помолчал. - Впрочем, миссис Калверт  не
понимает очень многого. Про меня.
   Он потянулся к "бардачку", открыл и вынул серебряную фляжку.
   - Бурбон, - усмехнулся  он.  -  У  меня  все  под  рукой.  Что  может
сравниться с хорошим глотком чистого бурбона  в  конце  долгого  жаркого
дня! Вы пробовали?
   - Нет.
   - Ну так попробуйте.
   Он отвинтил  колпачок  и  вручил  ей  фляжку.  Элен  замялась,  потом
глотнула. Словно жидкий огонь прошел  по  горлу.  Она  задохнулась.  Нед
Калверт рассмеялся.
   - Понравилось?
   Элен скривилась от отвращения.
   - А чего миссис Калверт про вас не понимает?
   - Много чего. - Он взял у нее фляжку и  прижал  к  губам,  запрокинув
голову. Она видела, как его  горло  дергается  под  загорелой  кожей.  -
Когда-нибудь расскажу.
   Он остановил машину, закрепил тормоз, опустил фляжку.
   - Знаете, где мы сейчас? Видите  вон  тот  болотный  кипарис?  Мы  на
другом берегу ручья, куда вы когда-то бегали купаться. - Он перегнулся и
открыл дверцу с ее стороны. - Пойдем разомнем  ноги.  Хорошо  бы  сейчас
посидеть в тени, правда? Я знаю одно подходящее местечко.
   Он сунул фляжку в задний карман брюк. Элен выбралась  из  машины,  он
небрежно взял  ее  за  руку  и  повел  вперед,  на  ходу  раскачивая  их
соединенные руки. Солнце пригревало затылки, затем они вступили в  тень.
Над головой у них завозилась в ветвях овсянка и  выпорхнула  на  солнце.
Они шли под деревьями, она поняла, что заводь  осталась  справа.  У  нее
лихорадочно билось сердце.  Потом  под  ногами  зашуршала  сухая  чахлая
травка и прямо перед ними возник темный летний домик.
   Нед Калверт бросил через плечо  один-единственный  быстрый  взгляд  и
провел ее внутрь. Вдоль  трех  стен  лепились  грубо  отесанные  скамьи;
дверной проем наполовину занавешивали побеги красного плюща.
   Он сел и похлопал по скамейке, приглашая Элен сесть рядом.
   - Видите? Здесь прохладно и тихо. Тут никогда никого не  бывает.  Мне
здесь нравится. Всегда нравилось. Выпейте еще.
   Элен опасливо присела. Взяв протянутую фляжку, она запрокинула голову
и отпила. Нед Калверт не сводил с нее глаз; в тени их взгляд казался  ей
таким  же,  как  в  тот  раз,  в  гостиной,  -  застывшим,  напряженным,
внимательным-внимательным.
   - О вас идут разговоры, Элен Крейг.
   Он забрал у нее  фляжку,  обхватил  горлышко  губами  и  основательно
потянул.
   - Обо мне? - нервно хихикнула Элен. - Обо мне и говорить-то нечего.
   - Да ну? - Он опустил фляжку, посмотрел на  Элен  и  сказал,  понизив
голос:
   - Вы гуляете с Тэннеровым парнишкой, что работает в гараже у  Хайнса.
Это и говорят.
   - С Билли? - Она удивленно  повернулась  к  нему.  -  Кто  вам  такое
сказал?
   - Мне всякое говорят. Не важно кто. Разные люди. - Он помолчал. - Вот
я и решил предупредить вас, только и всего. Держитесь подальше от  этого
парня.
   - От Билли? - Голубые глаза вспыхнули. - Почему, интересно?
   - Он вам не пара. И вам, и любой приличной  белой  девушке.  Так  мне
говорили. Не пара для девушки, которая хочет саму себя уважать.
   - Я уважаю Билли! Он мне нравится.
   - Ну как же. Как же, - вздохнул он. - Но вы еще  очень  маленькая.  В
известном смысле. Вы живете с матерью, у вас своя жизнь, она  англичанка
и все такое, поэтому вам, может, трудно понять. Я только хочу, чтобы  вы
вели себя осторожней, чтоб вам не было больно, вот и все.
   - Больно? Из-за Билли? - Она  гордо  вздернула  подбородок.  -  Билли
никогда ни за что меня не обидит.
   - Сам, возможно, и не обидит. Парень он, в сущности,  неплохой,  я  в
этом уверен. Но его  сбили  с  толку.  Может,  он  не  очень  умен,  раз
позволяет втягивать себя в дела, в которые не следовало бы  втягиваться,
может, вы правы, и он ничего плохого не замышляет. Но у  Билли  завелись
странные дружки - он вам о  них  не  рассказывал?  Не  рассказывал,  как
сблизился кое с кем из тех, кто работает у Хайнса? С черномазыми?
   Элен уставилась на него и не сразу нашлась с ответом.
   - С неграми? Нет, Билли об этом не говорил.
   - Вот видите? А почему? Потому что стыдится, вот почему. В душе он  и
сам понимает, что не прав, что есть вещи, которые белому человеку делать
не положено. Наши местные этого не потерпят. Для таких, как Билли, у них
есть  скверное  прозвище.  "Дружок  черномазых"  -  вот  как  они  таких
называют. Вам доводилось слышать это имечко?
   - Конечно!
   - Значит, вам не захочется, чтобы Билли так называли. Или  вас  саму,
раз вы гуляете с Билли. Верно?
   Он щелчком смахнул пылинку со  своих  белых  брюк,  поднял  голову  и
посмотрел на дверь.
   - Билли видели. Он разговаривал с ними, ел с  ними  вместе.  На  днях
пошел с ними в их негритянскую  обжорку.  Сидел  там,  уплетал  требуху,
коровий горох и сладкий картофель, будто  забыл,  какого  цвета  у  него
кожа. - Он повысил голос. - Народу  такое  не  по  душе.  Пока  еще  все
довольно спокойно, но скоро покоя не будет. Надвигаются беспорядки. Я их
в воздухе чую, потому что прожил тут всю жизнь и знаю, чем это пахнет, -
закончил он уже тише.
   Он повернулся к ней. Элен уставилась на него во все глаза.  Ей  стало
страшно.
   - Вам ведь не хочется, чтобы с Билли что-то случилось, правда?
   - Нет, не хочется.
   - Тогда не мешало бы его предупредить. Передайте  ему  наш  разговор.
Скажите, чтоб не забывал, кто он есть, пока не поздно. - Он помолчал.  -
И больше с ним не встречайтесь. В наших местах у вашей мамы  не  так  уж
много друзей - вам это известно?
   - Да, известно.
   В ушах у нее раздавался голос Присциллы-Энн; она  почувствовала,  как
кровь бросилась ей в лицо. Он не сводил с нее взгляда.
   - Местные о ней разное говорят.  Мы  с  миссис  Калверт  не  обращаем
внимания на эти сплетни. Но вы красивая девочка. Вы ведь не хотите, чтоб
о вас пошли разговоры?
   Элен залилась краской и опустила голову.
   - Нет, не хочу, - ответила она пристыженно.
   - Ну-ка, - сказал он и протянул ей фляжку, -  хватит  расстраиваться.
Глотните бурбона.
   Элен взяла фляжку дрожащими руками и сделала  большой  глоток.  Виски
обожгло пищевод, жидким  огнем  разлилось  в  желудке.  Она  на  секунду
зажмурилась.  У  нее  закружилась  голова,  в  маленькой  беседке  вдруг
сделалось очень жарко, но она и в самом деле почувствовала себя лучше. А
он очень добрый. И мама, и Билли, все разом, от этого у нее  путалось  в
голове, но он, конечно, и вправду очень добрый.
   - У вас мокрые губы, весь рот заляпан  в  бурбоне.  Придется  научить
вас, Элен Крейг, пить из фляжки.
   С этими словами он придвинулся к ней, наклонился и  обнял  за  плечи.
Внезапно его губы оказались совсем рядом.
   - Мокрые... Помните?
   Голос у него внезапно охрип,  как  в  тот  раз.  И  тут  он  -  очень
осторожно и неторопливо - прижался к ее рту  своим.  Губы  у  него  были
влажные  и  твердые;  она  почувствовала  его  язык  на   своих   губах,
почувствовала, как его рот изогнулся в улыбке. Он слизал виски у  нее  с
губ, обнял ее покрепче и раздвинул языком ее губы. Она словно окоченела.
Нежно, игриво он коснулся языком ее языка; затем принажал;  затем  начал
сосать ей губы, потом язык.
   - Открой рот пошире... Вот так...
   Он втянул ее язык к себе в рот, прихватил влажными твердыми губами. В
голове у Элен все поплыло. Образы, слова, картины;  то,  о  чем  шепотом
говорила Сьюзи Маршалл и  подтвердила  Присцилла-Энн.  Она  поняла,  что
дрожит; его рука скользнула чуть выше и легла ей на грудь. От него пахло
одеколоном, мятой, бурбоном и потом с легким оттенком мускуса; ее взгляд
упирался в его загорелую кожу. Она закрыла глаза и погрузилась в  теплую
тьму, где были только два их сомкнутых рта.  Он  отодвинулся,  продолжая
одной рукой ласкать ее груди.
   - У тебя было так с Билли Тэннером? Или с другими ребятами?
   Его голос звучал хрипло и завораживающе.  Она  отрицательно  покачала
головой.
   - Я так и думал. Знаешь, сколько времени я этого ждал?  Очень  долго.
Ты даже не представляешь, как долго. Но я знал, что дело того стоит.
   Он подхватил ее груди снизу ладонями, заставил  ее  откинуться,  так,
чтобы смотреть ей в глаза.
   - Ты ведь знала, верно? - спросил  он.  -  Давным-давно,  когда  была
совсем маленькой девочкой. Ты ведь и тогда знала. По глазам вижу.
   Он снова впился ей в губы поцелуем, долгим, неумолимым и  крепким,  и
не отпускал, пока она не начала дрожать.
   - Расстегни рубашку, голубка, дай посмотреть.
   Он  взялся  пальцами  за  пуговицы  блузки.   Элен   попыталась   его
оттолкнуть:
   - Не надо, прошу. Вы не должны. Это дурно.
   - Я уже видел тебя, - сказал он, отбросив ее руки. - Три года  назад.
Тогда и видел. Ты купалась в  заводи.  Ты  еще  себя  трогала,  а  потом
оглянулась через плечо, будто чего испугалась. Тебе уже тогда  хотелось,
верно? В двенадцать лет. Хотелось, и ты об  этом  думала,  и...  Господи
Иисусе, дай посмотреть.
   Он дернул за оставшиеся пуговицы, одна отскочила. Потом начал сдирать
блузку и запустил руку ей за спину, нащупывая застежку лифчика.
   - Нет, прошу вас. Отпустите. Нельзя...
   Он расстегнул лифчик, поддел пальцами за бретельки и снял,  освободив
груди - полные,  округлые,  тяжелые,  молочно-белые,  с  широким  темным
ореолом вокруг  сосков.  Она  услышала  его  долгий  восхищенный  вздох,
попробовала поднять руки, чтобы прикрыться, но голова была как в тумане,
свет пробивался сквозь тени,  и  руки  плохо  слушались.  Он  без  труда
перехватил их и  развел  в  стороны,  наклонившись  вперед  и  приоткрыв
влажные губы.
   - Какие большие. У такой худенькой крошки -  и  какие  большие...  Ты
прекрасна. Невероятно прекрасна. Мысли о тебе  сводят  меня  с  ума.  Ты
знала, что можешь свести мужчину с ума? Дай-ка я - тихо-тихо - погляжу.
   Посмотрю, какая ты тут нежная. Ладно?  -  Он  провел  пальцем  по  ее
соску, Элен вскрикнула. - Видишь? Хорошо.  Приятно.  Не  нужно  бояться.
Смотри. Мягкие, а я сумею сделать их твердыми. Вот так.
   Он наклонил голову, она ощутила  на  коже  теплые  влажные  губы.  Он
провел языком сперва по одному соску, потом по другому, обдавая ей грудь
возбужденным дыханием.
   - Чувствуешь? Чувствуешь... да?
   Его губы ласкали сосок, втягивали, посасывали, и  он  отвердел.  Элен
непроизвольно выгнулась, наслаждение пламенем  пробежало  по  жилам.  Он
жадно, жестко присасывался по очереди к каждой  груди,  как,  по  словам
знакомых девчонок, делают мужчины, и в голове у нее роились, взвихряясь,
многолетние мечты, образы и туманные представления. Она чувствовала, как
внутри нарастает жар - словно в детстве, когда  она  ночами  лежала  без
сна. В то же время она  понимала,  что  это  плохо,  понимала,  что  это
нехорошее чувство и особенно острое,  может  быть,  именно  потому,  что
плохое.
   - Видишь? - Он оторвался от ее грудей и крепко сжал их ладонями. Губы
у него обвисли, с них стекала слюна.
   - Нравится? Хорошо? Ну скажи, голубка!  Скажи,  как  тебе  хорошо.  А
знаешь, каково мне?  Можешь  почувствовать?  Сейчас  -  давай-ка  ближе.
Садись мне на колени. Оседлай меня...
   Он обнял ее еще крепче, неловко приподнял и усадил в раскорячку  себе
на бедра. Глаза  у  него  остекленели,  он  задыхался,  слова  с  трудом
вырывались из пересохшего горла.
   - Вот теперь ты почувствуешь. Сейчас... - Он резко двинул чреслами. -
Чувствуешь, какой он у меня большой, какой твердый? Это из-за  тебя.  Ты
его таким сделала. А знаешь, что у меня встает, стоит  только  поглядеть
на тебя, даже и трогать не нужно. Только поглядеть -  и  уже  из  штанов
рвется. Попробуй на ощупь. Дай руку - только снаружи. Вот -  чувствуешь?
Не нужно бояться. Хорош. Правда, хорош?
   Он вжал ее руку в свой пах, туда, где  стояк  натягивал  белую  ткань
полотняных брюк. Элен уронила голову ему на  плечо;  ее  поглотил  мрак,
мрак и жара, и...
   - Тебе плохо, голубка?
   Она почувствовала, как он разом напрягся; смутно поняла, что голос  у
него изменился. Он схватил ее за предплечья и крепко встряхнул.
   - Тебе худо? Уж не собираешься ли ты в обморок  хлопнуться?  Господи,
вот черт. Элен... Элен, подними голову...
   - Меня сейчас вырвет.
   Собственный голос, казалось, донесся откуда-то издалека.  Ее  охватил
жуткий холод, а шея обмякла, так что уже не держала голову.
   - Ну-ка, живо. Слезай...
   Он ее приподнял и, поддерживая, вытолкал из  беседки.  У  кустов  она
повалилась на колени и выблевала бурбон, все до последней капли.
   Хоть одно хорошо - он на нее не смотрел. Как только ее начало  рвать,
он повернулся и ушел в  домик.  Когда  ее  отпустило,  она  еще  немного
постояла  на  четвереньках.  Ее  била   дрожь,   в   голове   совершенно
прояснилось, сознание заполняли слова и образы, тело сгорало  от  стыда.
Наконец, слегка покачиваясь, она поднялась. Он вернулся и наблюдал, стоя
в дверях, держа в руке ее блузку и лифчик. Она не могла поднять на  него
глаза. Он взял инициативу на себя.
   - Теперь лучше? - спросил он чуть ли не с улыбкой; голос у него снова
стал нормальным, панические ноты исчезли. - Вот и хорошо. Иди в беседку,
оденься, и я отвезу тебя к матери.
   Он помог ей надеть лифчик, застегнул застежку и пуговицы  на  блузке.
Покончив с этим, он свинтил колпачок с серебряной фляжки.
   - О'кей. Вот, ополосни рот и выплюни. Увидишь, сразу полегчает.
   Элен так и сделала и лишь затем  посмотрела  ему  прямо  в  лицо.  Он
ухмыльнулся.
   - Ты малость перепила, только и всего. Возможно, на  пустой  желудок.
Тут много не нужно. Сейчас лучше?
   Элен кивнула.
   - Присядь, я хочу тебе что-то сказать. Не бойся, голубка,  я  тебя  и
пальцем не трону. Все в порядке. Вот сюда. Давай садись...
   Она неуверенно присела. Он стоял в тени, глядя на нее сверху вниз.
   - Вот уж не ожидал... Не думал,  что  бурбон  тебя  вконец  подкосит.
Боюсь, забыл, как забирает спиртное, особенно в первый раз...
   Элен медленно подняла голову и посмотрела на него. Она понимала,  что
не о спиртном он хочет  с  ней  говорить.  Он  отер  лоб  рукою,  и  она
заметила, что он сильно вспотел.
   - Боюсь... боюсь, я тут позволил себе лишнего.  Может,  даже  напугал
тебя. Прости, голубка, если так...
   И, словно ободренный ее молчанием, он подошел и сел рядом, но немного
отодвинувшись. Потом взял ее за руку.
   - Ты сердишься на меня, Элен? Я не хочу, чтоб ты вообще сердилась,  и
особенно на меня. - Он помолчал. - Видишь ли... Тебе,  вероятно,  трудно
это понять, но ты такая девушка - такая женщина... Одним словом, мужчина
долго восторгался женщиной издали, считая ее очень красивой, потом вдруг
оказался с ней один на один и...  может,  ему  нелегко  вести  себя  как
положено. Понимаешь?
   - Мне... кажется, да.
   - Хорошо. Я ведь тебе объясняю, голубка, как  оно  бывает.  -  В  его
голосе появились раздраженные нотки. - Ты слушай внимательно и  поймешь.
Я мужчина, Элен, обычный мужчина, у меня желания и  потребности,  как  у
всех мужчин. Женщины не всегда чувствуют то же  самое.  Им,  бывает,  не
хочется, чтобы  мужчина  к  ним  прикасался,  целовал,  и,  когда  такое
случается, мужчине приходится несладко, Элен, ох как несладко. Он словно
замыкается сам в себе, превращается в мертвеца или, если  повезет,  -  в
полумертвого. Нет, я не скажу дурного о миссис  Калверт,  но  мы  женаты
очень давно, и долгие годы, голубка, годы...  Бог  видит,  я  был  очень
несчастным.
   - Вы? Несчастны? - Элен подняла на него глаза.
   - Вот именно.
   - Вы хотите сказать, что больше не любите миссис Калверт?
   - Ну, не совсем так, голубка. Жена у меня  -  прекрасная  женщина,  я
перед ней преклоняюсь и ни за что бы не захотел сделать ей больно. Но  -
скажем так - она не вызывает у меня тех чувств, какие вызываешь ты.
   - Я? - Элен широко раскрыла глаза. Он мигом  соскользнул  со  скамьи,
опустился перед ней на корточки, взял ее ладони в свои и посмотрел ей  в
лицо снизу вверх.
   - Да. Это тебе нужно знать... - Он улыбнулся. - Неужели  ты  думаешь,
что я привел бы тебя сюда, целовал и...  и  все  остальное,  если  б  не
восхищался тобой? Если б ты не сводила меня с ума до такой степени,  что
я перестал понимать, куда меня заносит? Возможно... - нахмурился  он.  -
Возможно, я бы сумел удержаться, если б до меня не дошло, что ты гуляешь
с Билли Тэннером. Но, когда я об этом услышал, клянусь тебе, Элен, я так
разозлился, так взревновал, что забыл обо всем на свете...
   - Вы ревновали? К Билли Тэннеру? - Она недоверчиво на него поглядела,
и он кивнул.
   - Форменным образом.  Да  и  какой  мужчина  смог  бы  удержаться  от
ревности при мысли, что девушка, которую он желает  и  любит,  гуляет  с
другим?
   Элен медленно встала.
   - Не может такого быть. Не может.
   Он вскочил, привлек ее к себе, потом отстранил и посмотрел в глаза.
   - Стал бы я тебе врать? Стал бы, голубка? - Он запустил  руку  ей  за
спину и легонько, словно играючи, обнял за талию. - Элен, я не  из  тех,
кто обманывает в таких вещах. Не думай так, а то я совсем рехнусь. Лучше
послушай, что я скажу... Знаю, я был не  прав.  Знаю,  что  потерял  над
собой контроль. Но я хочу, чтобы ты обещала со мной встречаться.  Редко,
время от  времени.  И  я  бы  мог  тебя