у
кругу  двенадцати  действий: произносить,  давать,  брать, нести,  питаться,
двигаться,  пасти,  сеять,  бить,  приходить,  уходить,  пребывать  твердым.
Соединение  этих Четырех сил с Семью и через них  с Двенадцатью и есть  свет
правды. Так что у платоников с их пещерой имеется зерно ис-
     57


     тины, ибо свет этот действительно попадает  в наш мир через узкую щель,
преломляясь и искажаясь.  Но законы света тверды  и извечны,  в то время как
тьма случайна и все равно будет побеждена. Этого не знал Платон. Наша задача
-- осветить пещеру до последних ее уголков ' .
     Авраам вдруг понял  необычную силу великого мага. Ясные серые глаза под
огромным лбом не ведали  сомнения  И людей  освобождали  от  него, давая  им
чистую веру. Да,  "Четыре"  через "Семь" и "Двенадцать". И свет, разгоняющий
тьму. Это была та правда, которую ждали на площадях ..
     Листья померкли,  света больше не было. Простучали копыта за стеной.  К
ночи они  всегда уезжали: Маздак, Светлолицый и другие. Потом быстро, сверху
донизу, засеребрились сразу все деревья. Луна стремительно двигалась по краю
крыши.  Авраам  привычно сжал маленькую руку:  "Мушкданэ!" И  вздохнул: рука
была холодной, глаза ее не мигали...
     Жаркая волна вдруг  прилила  к  сердцу. Все  напряглось  в нем. Он  уже
увидел здесь ее. Белую Фарангис, когда все уезжали. И ждал...
     Так близко ее еще не было. С полуспущенным покрывалом  остановилась она
в шаге  от них. Цвета  луны  были ее лицо и изогнутая шея, черный провал был
вместо  губ.  Даже  частое гревожное  дыхание слышал  он  и чувствовал,  как
напрягается и опадает светлый шелк на ее груди Она не видела их, его и дочку
садовника Мушкданэ, стоящих вплотную к стволу платана...
     Он ничего не понял вначале. Просто Белая Фарангис перестала дышать, вся
подавшись вперед. Рот ее открылся  в  беззвучном крике ожидания. Лишь потом,
через   некоторое  время,   послышались  твердые  шаги.  Сиявуш  подошел   в
отброшенном  за  спину  плаще, и все тело  ее со  стоном  приникло  к  нему.
Покрывало сползло, упав краем на землю, и ничего больше не было под ним
     Рука  Сиявуша  двигалась, темнела на светлых бедрах... Не выпуская его,
зажав в зубах покрывало, повела она высокого Сиявуша. Там была малая калитка
в стене на женскую половину сада.
     -- Мушкданэ!..
     Авраам стиснул холодную руку, взял девочку выше -- за локоть, за плечо.
Оно было совсем худое  и тоже холодное, глаза ее не  мигали.  Он подержал ее
еще немно-
     58


     го, отпустил. И она ушла домой, на задний двор дасткарта...
     Боясь  наступить  на  сухую  ветку, подошел  Авраам  к  самой  калитке.
Маленьким квадратом темнела она в стене, а за ней было тихо. Он долго стоял,
неистово прислушиваясь, потом пошел  к себе, в книгохранилище. На повороте в
главный  коридор  пришлось  отступить  в нишу. Эрандиперпат Картир с большим
свитком в руке прошел мимо него  медленным размеренным шагом.  Раб с факелом
освещал ему дорогу.  .  Знает  или не знает старик, что воитель Сиявуш у его
жены Фарангис? По древним арийским законам, лучшая женщина дома -- гостю, но
кто  соблюдает  их9  Перс  Курт в  Нисибине,  увидев  со своей молодой женой
приехавшего брата, не дал им встать --  так и приколол,  как застал, к ковру
одним кинжалом. Здесь все знают о Фарангис и Сиявуше, а в городе поют...
     Яркий  белый свет лился в узкие щели окон, Авраам не мог уснуть Постель
была  какая-то влажная, невыносимая. Он встал,  сбросил  кошму,  лег горячим
телом на доски...

        VII
     Эрандиперпат Картир позвал его к себе. Теперь Авраам часто выполнял его
поручения по царской  переписке с ромеями. Но главная его работа была все та
же -- кратко излагать день за днем, что делается в государстве персов. И еще
переданы были ему записки всех царских диперанов-хронологов, которые были до
него, папирусные книги ромеев  и  арамеев. Историю  династии предстояло  ему
составить. Полным хозяином библиотеки он стал и целыми днями от зари до зари
копался в ней. Ему уже представлялась будущая книга..
     Эран,  Ариана, Страна  арийцев... Кеи --  извечно предопределенные ей и
миру цари...  Не случайно  у всех земных владык есть в  термине этот знак --
"кей". Каганы, конунги, кениги, князи,  короли, кинги, кесари.  Так, вопреки
ромеям, утверждают ученые персы.  И эта династия -- лишь продолжение древней
Кеевой крови.
     Тысячу  лет назад  начались  цари  Ахеменидского  дома из  Фарса. Киры,
Дарий,  Ксерксы  --  они  воевали с туран-цами,  вавилонскими и  египетскими
царями,  ромеями-гре-ками  и  ромеями-латинянами,  от   Китая  до  Карфагена
клонилось все перед ними. Конец им положил Александр
     59


     Великий, которого персы называют Двурогим и числят своим Кеем, хотя был
он  из ромейской страны Македонии.  Те, что  видели, говорят, что на фарсанг
лежат  развалины,  которые  оставил  он  от Кеевой  столицы  Персено-лиса  в
Истахре...
     Пятьсот  лет после  этого  правили  арийцами  парфянские  цари  вкупе с
наследниками Искандария.  Они тоже считались  Кеями, но по побочным  линиям.
Родственники эрандиперпата  Картира  --  Спендиаты  были  кровно  связаны  с
парфянами, и  в его  родовом  книгохранилище  нашел Авраам  старый свиток  с
изложением  событий,  случившихся   в  правление   Аршакидов  --  парфянских
владетелей.
     Но подлинные Кеи чистой  царской крови по-прежнему обитали в Фарсе, где
вечно горит их огонь. И когда пришло время, великий маг Сасан зажег  скрытый
до тех пор от глаз людей божественный фарр над головой своего внука Арташира
-- сына Папака. Это случилось  два с  половиной  века назад -- в 224 году по
христианскому  исчислению. В битве при Ормиздакане Арташир собственной рукой
убил парфянского царя Артабана, забрал у него родовую корону Кеев и дочь его
взял себе в жены. По имени прародителя Сасана и называется династия...
     Тогда же, при Арташире, начали записываться его  деяния, а потом деяния
его внуков и правнуков --  Саса-нидов. Их, эти записи, следует лишь привести
в порядок, отделить зерна от плевел, изложить достойно и красочно  на языках
пехлеви, арамейском  и ромейском-греческом. Авраам  уже  на память знал всех
царей  и  великих  до  сегодняшнего дня,  одержанные  победы, построенные  и
разрушенные города...
     Был Шапур Великий после своего  отца Арташира. Он взял  в плен римского
императора  Валериана  вместе со  всем  войском,  превратил в  рабов пленных
ромеев и заставил  их  строить  плотину на  реке  Карун при  Дизфуле. Так  и
называется  она теперь -- "Плотиной  кесаря". При Шапуре проповедовал пророк
Мани,  призвавший все  веры  к  братству,  а  людей  -- к очищению  от  зла.
Огнепоклонники,  христиане, иудеи  --  все тогда склонялись к манихейству, и
царь  царей поощрял  их. Но потом пророка заключили  в темницу,  а по смерти
Шапура -- казнили...
     Множество было царей после Шапура Великого. Не подолгу правили они, ибо
многочисленные братья свергали друг друга.  По старым  арийским законам,  не
дол-
     60


     жен иметь каких-либо телесных уродств  царь  царей, чтобы не окривели и
мысли его.  Когда человек крепок,  прям и  строен, с красивым  лицом, острым
зрением  и  мощной  мужской плотью  -- не  будет злобы  в  его душе.  Потому
издревле завещано лишь выкалывать  глаза царю при свержении. Слепой остается
Кеем, но уже не допускается к правлению. И делается это в круглой черной яме
посредине Царского Совета...
     А случалось, чуть не век сидел на троне царь царей, как произошло это с
Шапуром Вторым. Младенцем возвели его, и семьдесят лет правил он Эраншахром.
При  нем  были  неоднократно отбиты туранцы, отвоевана почти  вся Армения  и
Нисибин -- город, который на границе, тоже перешел к персам. Горе обрушилось
в его правление  на христиан, потому что не любил их Шапур Второй.  Записаны
тогдашним  дипераном-хронологом  его  слова: "Они  живут  на  моей  земле, а
смотрят в сторону кей-сара, врага моего!"
     Зато Ездигерд Первый, внук  его, открыл свое сердце христианам. Иудейку
из дома экзиларха взял он себе в жены, принял из Константинополя малолетнего
кесаря Феодосия на  воспитание, разрешил собрать в Селевкии  Собор  христиан
Востока.  Во  всем  уравнял  он христиан  и  иудеев  с  огнепоклонниками,  и
построены при нем в Эраншахре  многочисленные церкви.  За это  прозвали  его
арийские маги базагаром  -- грешником. И  ничего не  говорится в диперанских
записях,  как умер он на  двадцать  первом году царствования. Рассказывается
лишь там, что поехал царь царей охотиться  в Гурган -- Страну Волков. Дивный
белый конь выскочил из священного источника и ударил его копытом в сердце...
     Когда  старший  сын  Ездигерда  Первого   приехал   в  Ктесифон,  чтобы
наследовать  отцу, его лишили  жизни. А царем царей  был  объявлен Хосрой --
тоже Кей-Саса-нид, но не от племени Ездигерда Первого...
     Зато  второй  сын  царя-безбожника  от  иудейки, Бах-рам, с малолетства
воспитывался  у  благородных  хирских  арабов,  которые считали  его своим и
никого не допускали к нему. Вместе с ним ворвались они в Ктесифон, но Бахрам
не стал выкалывать глаза своему брату Хосрою. Просто предложил он снять цепи
с  громадных диких львов по обеим сторонам  короны Сасанидов и сказал, чтобы
Хосрой садился на престол.  Когда тот  отказался, Бахрам спокойно перешагнул
через рычащих львов и сел сам...
     61


     Ни про  одного из арийских царей нет столько рассказов. Еще мальчиком в
Нисибине  слышал  их  во множестве  Авраам.  Это  он,  Бахрам  Пятый,  нашел
волшебный клад Джамшида и роздал среди бедных. Сильным и великим не давал он
власти  над  дехканами  и  земледельцами,  воевал  с заколдованными  львами,
волками,  драконами.  И лжи  не терпел этот царь: простого  водоноса Ламбака
щедро одарил за гостеприимство и наказал за жадность еврея Барахама. Еще про
царя и цыган есть рассказ...
     Имелась у него слабость: ни одной женщины, будь то девица или замужняя,
не мог пропустить царь царей, чтобы не насладиться ею. Потому и прозвали его
Гуром,  то  есть онагром,  диким  ослом. Говорят,  и умер  он  от  плотского
истощения. Но все прощается ему в  сказаниях --  арийских  и  неарийских.  В
христианских горных  селениях Тавра и Кавказа, по ту и  эту сторону границы,
рисуют  его на стенах церквей. Гиваргис-Победоносец называют его там. Верхом
на белом коне  колет он змия, и фарр --  святое  сияние изображается над его
головой...
     А  ведь при нем, как известно, снова начались  христианские  погромы  в
Эраншахре и  продолжались при сыне его Ездигерде Втором. Только все говорят,
что  злобствовал  против христиан  не царь  царей, а  его вазирг  Михр-Нарсе
Спендиат -- дед длинноусого эрандиперпата Картира...
     Смутное время началось потом в Эраншахре. Снова дрались за власть  друг
с  другом царские сыновья, а страной правила их мать --  царица Денак, вдова
Ездигерда Второго. По всему миру разошлись белокаменные геммы с изображением
ее прекрасного лица, которые выделывались знаменитыми мастерами Ктесифона...
     Убив брата, сел на престол ее сын Пероз. Туранских белых гуннов призвал
он  к себе на помощь против  брата, а  потом всю жизнь воевал  с ними. Когда
туранцы  взяли  его в  плен, то царь царей оставил им в залог  сына  Кавада,
который правит  сейчас Эраншахром. А потом снова пошел Пероз войной на них и
пропал в пустыне со всем войском.
     И не сразу стал после отца править Кавад. Сначала сидел на троне Валарш
--  брат Пероза, пока не  выкололи  ему глаза.  Сделали это,  объединившись,
вазирг Шапур  и  эранспахбед  Зармихр,  которые враждуют  всегда на  Царском
Совете...
     62


     Все досконально  записывали  дипераны: про то,  как  Бык-Зармихр топтал
слонами кавказские селения; про голод, который приходил в Эран, а царь царей
Пероз,  и  за ним  Валарш  силой  открывали  зернохранилища у  великих;  про
туранцев,  что  не  оставляли  в покое  границы Эраншахра;  про  ромеев, что
бунтуют исподтишка христианские Армению и Картли, натравливают  гуннов из-за
гор Кавказа; про персидских христиан, которые, невзирая на церковный раскол,
тянутся душой к ромеям...
     Зачем же позвал его эрандиперпат Картир?.. Усы у старика были крашеные,
цвета темной  бронзы, и тяжело  обвисали по обе стороны широкого подбородка.
Здесь, в зале для  раздумий, тоже стояли  по стенам книги и плиты с древними
письменами. Солнечный  зайчик, попавший сюда из окна  под потолком,  казался
чужим.
     -- Отец твой -- перс...
     Старик  не  спрашивал, не  утверждал,  а  просто говорил сам  с  собой.
Авраама словно бы и не было здесь. Но слова относились к нему...
     Долго  молчал  потом эрандиперпат,  а Авраам думал  о себе. Кто  же  он
такой, если родился  в ромейской Эдес-се и жил потом в Нисибине -- городе на
границе?  Близки  ли ему эти  люди,  поклоняющиеся  Огню?  "В тебе  огонь,--
говорил ему  недавно  один старый  перс.--  Заткни  крепко  пальцами  уши  и
послушай, как он горит!" Смешное доказательство для тех, кто читал  трактаты
ромей-ских врачей...
     Старик  заговорил  --  глухо,  размеренно,  без  подъемов  и  опускании
голоса...  Помнит  он,  как Авраам  записывал  песню,  когда плыли  сюда  из
Нисибина. И знает про то, что персидские притчи собирает Авраам. Нужно будет
собрать их все до единой и вписать в историю арийских владык. Но далеки друг
от друга сказки и история...
     И  сколько  их, этих  притч!..  В Нисибине слышал  Авраам  бесчисленное
количество сказаний  о  древнем воителе Ростаме, который одевался в тигровую
шкуру и  взял  себе  имя  "Сделанный из железа"  -- Тахамтан...  И  еще  был
"Сделанный  из  железа"  --  Тахамтан...  И еще был  "Сделанный  из меди" --
Руинтан, как  назвал себя другой мифический воитель -- Исфандиар...  Великое
множество сподвижников имелось у них.  Огнедышащих  драконов побеждали  они,
летали на коврах-самолетах, просыпались после смерти от живой воды... И куда
     63


     определить в такой книге сказание о цыганах или о водоносе Ламбаке? Как
разделить в ней правду и вымысел?.
     А  эрандиперпат  встал,  постоял и потожил  вдруг  руку ему на  голову.
Тяжелая  безжизненная ладонь была больше всей головы Авраама. Наверно, такие
руки были и у деда его -- вазирга Михр-Нарсе, который громил христиан
     Авраам поднял  паза Неизреченная  грусть  стыла в безразтичном  взгляде
эрандиперпата Картира. Такую грусть уже видел Авраам  у  людей,  прочитавших
много книг. Интересно, какой взгляд был у гонителя Михр-Нарсе'' Эрандиперпат
снял руку с головы Авраама, отпуская его. Но когда  Авраам был уже у выхода,
старик тихо спросил"
     --  Почему ты ночами ходишь в  саду0 .  Откуда знает он про это9 Видно,
доносит ему  все надзиратель  над  рабами, плосколицый Мардан. Тот с первого
взгляда  невзлюбил Авраама,  и  тупые водянистые  глаза  его  с  настойчивой
внимательностью  следили  за  ним  Мушкданэ,  дочка садовника,  рассказывала
Аврааму,  что  больно щиплет ее  за тело  Мардан,  когда встречает в  темном
коридоре  .  А  может  быть, и про  Белую  Фарангис с Сиявушем  рассказывает
старику надзиратель9!..
     -- Иди, диперан ..
     Все такой же тихий был голос у эрандиперпата Картира.

        VIII
     Споры продолжались в доме Бурзоя. Розбех, близкий  Маздаку человек, был
датвар, разрешающий  судебные тяжбы  между  огнепоклонниками.  И говорил  он
четко, резко, не принимая возражений-
     -- Не  только на сытых и голодных, на  пресыщенных и  лишенных женского
лона разделен сейчас Эраншахр. Разве не знаете,  что, когда  дехканы  и люди
вастриошан требуют  у великих хлеба и  справедливости, те  гасят  их страсти
кровью  иноверцев.  Убив  кого-нибудь, человек удовлетворяет свою  бунтующую
плоть!..
     Да, они знали, ибо чуть ли не половина диперанов были христиане, иудеи,
индусы.  И  в городах  Эраншахра жило две  трети  инородцев.  Как  обычно, в
Гундишапуре  и  самом  Ктесифоне  некоторые  мобеды  уже призвали арийцев  к
христианскому побоищу. Но Маздак и идущие
     64


     с ним принимали  к себе всех, по примеру пророка Мани.  И не  произошло
погромов,  ибо  на  самом  деле  нет  людей,  лучше  арийцев  относящихся  к
иноверцам.
     --  Надолго  ли  хватит людского  согласия?  -- возразил,  как  всегда,
Бурзой.
     -- Навсегда оно! -- ответил Розбех.
     Авраам  огляделся. Все  они были  с Розбехом,  разноплеменные  дипераны
первых трех рядов: Артак, Вуник, Кабруйхайям, Абба, Лев-Разумник...
     Многих из  них  Авраам уже знал. Несколько раз бывал он  в доме Артака,
потомственного диперана. Старый перс,  дед  Артака, и предложил ему заткнуть
пальцами  уши, чтобы услышать  горящий  внутри человека огонь.  К маздакитам
старый диперан был враждебен  и считал  спасителем  Эраншахра Быка-Зармихра.
Даже сейчас, уйдя  давным-давно с царской службы, носил он форменную шапку с
выцветшим полем и куртку с  нашитыми крыльями --  знаком  царя царей.  Артак
смеялся, слушая его, а старик негодовал.
     -- Правильно предречен  был тысячу  лет  тому назад конец Эраншахру! --
шипел  он,  моргая  красными   веками.   --  Время  пришло,  если   сословия
перемешиваются, а мобеды потворствуют греху!..
     Другой диперан, Вуник, был из  рода  мятежных армян, которых сорок  лет
назад  переселили в  Ктесифон  из  Нисибина и других пограничных  с  ромеями
селений,  чтобы не сносились  с  лазутчиками кесаря. Вуник-ниси-биец поэтому
называли его, что означает "Вуник с границы". Отец Вуника был чеканщиком  по
серебру. Тонким молоточком выбивал он большие красивые блюда с птицей Симург
и танцующими женщинами. Блюда эти продавались потом во все страны света.
     Сошелся Авраам  и  с  маленьким горячим иудеем Аб-бой. А тенью Аббы был
Лев-Разумник, вместилище неизреченной глупости. Звали его Махой, и только за
тупость получил он свое прозвище. И еще среди иудеев звался он "тысячником".
По преданию,  когда господь бог создал свой народ избранный, то велел пройти
ему перед собой. У девятисот девяноста девяти евреев  отбирал бог глупость и
всю ее без остатка отдавал тысячному
     В первое же знакомство  Лев-Разумник  крепко  взялся за шнуровку куртки
Авраама,  приблизил  к  самому  его  1ицу  свои выкаченные глаза  и принялся
объяснять смысл правды Маздака. Маленького Аббу передернуло, и он


     3 М Симашко
     65



     грубо оборвал его. Так  случалось  всякий  раз, но  Лев-Разумник  вечно
ходил за Аббой и значительно поднимал палец вверх, когда  тот говорил. Может
быть, потому, что  был Абба  из дома самого экзиларха  иудеев  Ктесифо-на  и
Междуречья .
     Абба  беспощадно  определял  требования  к своей  общине Раздача  среди
неимущих всего  того,  что  на складах у торгующих,  раздел  земли и воды, а
также рабов. .
     -- Вы посмотрите на нашего  Хисду бен Арика! -- гневно говорил он. -- У
него земли -- другого конца не увидишь И вся эта земля вдоль канала пить ему
можно с утра до вечера, уж поверьте мне И двадцать рабов варят у него черное
вавилонское  пиво,  которое продают на всех базарах до самого моря  На одном
этом он  зарабатывает тысячи  А  с бедняков  евреев,  которым  сдает  землю,
сдирает половину выращенного Или Иошуа бен Гуна, виноторговец  Кроме вина он
отправляет в Карку ежегодно по десять тайяров изюма А что  делать  тому, кто
сажает и поливает  виноградную лозу9 И лучше ли  поступают торгующие, такие,
как мой высокий дядя91
     Авраам  был у  маленького  Аббы. Тут они свободно ходили  друг к другу:
христиане, иудеи, огнепоклонники
     --  Ты  не  знаешь, что такое  наши  евреи, -- сказал  Абба по дороге с
раздражением и как будто стесняясь. -- Эта мелочная иудейская  спесь, вечная
грызня  о достойном месте в синагоге, глубокомысленные споры по какой-нибудь
букве в книге. О, эта тупая вера в книгу! Если в книге написано,  что дождь,
то  пусть  камни  плавятся от  солнца  -- еврей закутается в  плащ. И  самое
страшное, что ему будет хорошо. Силой воображения он вы