та  внешней   стены  раздвигались  слишком  медленно.
Светлолицый выругался,  схватился  за  меч.  Сиявуш, перегнувшись  с  седла,
перехватил  уздечку  его  коня.  Светлолицый рванулся было вперед,  но потом
послушался и слез с коня.
     -- Где они? -- спросил Сиявуш.
     39


     Рам показал на кусты справа у дороги. За ними были 1
     ямы для добывания глины и гора сохнущего кирпича. I
     -- Эй, раб!.. И ты, раб! -- Сиявуш указал на двух ра- |
     ботагощих у олив. !
     Рабы приблизились, положив обе руки  на  головы и не сводя глаз с сапог
Сиявуша. Он быстро навернул им на тела плащи -- свой и Светлолицего, толкнул
к  лошадям.  Тот, что  помоложе, никак не  мог  взобраться  в седло.  Сиявуш
подбросил его и свистнул.
     Кони  тронулись  небыстрым  шагом. Со  стороны  дворца рысью  подъехали
десятка полтора  азатов.  Сиявуш  остановил их. Вместе со Светлолицым влезли
они на нижнюю площадку башни для стражи и приложились к щели...
     Никого не было видно ни на дороге, ни в кустах над ямами. Кони проехали
поселок у стены дасткарта. Они уже почти миновали кусты, когда Рам подскочил
и  крикнул. Молодой раб,  что ехал на лошади Светлолицего,  завалился  вдруг
набок и  начал сползать  с  седла.  Конь  стряхнул  его на землю  и,  сделав
полукруг, понесся обратно. Другой конь привстал на дыбы, попятился...
     Светлолицый бросился  к одному из азатов, вырвал лук и  вскочил на  его
коня. За ним понеслись другие азаты с Сиявушем. Съехав с дороги, Светлолицый
вскинул сразу коня на  дыбы и рухнул вместе с ним в кусты. Это произошло так
быстро, что никто ничего не понял. На всякий  случай пустили десяток стрел в
колючую чащу.
     Авраам с Рамом подбежали к павшему на дороге рабу. Стражник отвел  плащ
с его лица: оно еще было испуганным,  изо рта вытекала струйка крови. Черная
маленькая стрелка жестко торчала против сердца. Авраам перекрестился...
     Светлолицый с  Сиявушем теперь  осторожно  объезжали  кусты, держа луки
напряженными. Азаты поскакали в оцепление с  другой стороны. И тогда увидели
бегущего. Перепрыгивая через кучи  глины,  мчался  он к  кирпичам. Азаты  не
успели: им помешал большой ров, что вел к ямам. Убегавший, оглянулся: кривая
улыбка  сдвинула его верхнюю губу, и желтые зубы открылись до корней. Авраам
ясно увидел  это,  несмотря на расстояние.  Что-то  нечеловечески  жестокое,
злобное,  ночное было в  рябом  потном лице.  Взобравшись  на  коня,  убийца
поскакал к роще; Когда азаты переехали ров, никого уже не было видно...
     40


     Убитый раб  лежал на земле. Азаты расступились, одновременно  приложили
ладони  правой  руки  ко  лбу.  От  дома  шел  эрандиперпат  Картир.  Увидев
завернутое  в плащ  Светлолицего тело,  он  остановился, стал  вглядываться.
Длинные крашеные  усы  его тревожно дрогнули.  Но  тут  эрандиперпат услышал
голос самого Светлолицего и с недоумением посмотрел на всех...
     В это время принесли из кустов и бросили  на траву еще одного мертвого.
Пущенные  азатами  стрелы  все  же  попали  в  кого-то.  Сиявуш  наклонился,
посмотрел,  ногой  повернул мертвое  тело  к  солнцу. На  выгоревшей  рубахе
явственно  проявились  дуги  бычьих  рогов   от  споротого  родового  знака.
Светлолицый в ярости схватился за меч, плюнул на рубаху мертвого.
     Принесли новые плащи. Сиявуш со Светлолицым завернулись в них и выехали
за ворота. Впереди и сзади них теперь поскакали азаты...
     Заплакала женщина, приходившаяся  матерью мальчику-рабу. А он лежал как
живой:  все  такой же испуганный.  Собрались  еще рабы, но никто не  касался
убитых.  Все  мертвое  у персов поганое,  а здесь -- вдвойне: брызги зла  от
Ахримана попали на них, ибо  умерли они насильственной  смертью. И тут снова
увидел Авраам красного мага-огнепоклонника.
     -- О Маздак... Маздак, о-о!..
     Оставшиеся азаты,  стражники, рабы  --  все коснулись  ладонями глаз  и
сложили на груди  руки. Только  мать  плакала,  ничего не  замечая. Глубокая
складка  сдвинула громадный лоб мага.  Мягко, властно, разрешающе положил он
ей на плечо руку:
     -- Коснись своего ребенка, женщина!
     Она сначала отшатнулась назад и вдруг пала на тело сына лицом и руками.
В ясных глазах мага не было сомнения.
     -- Это  просто отжившая  плоть,  люди!.. Рабы уже безбоязненно взялись,
понесли мертвых куда-то. Авраам во все глаза смотрел на великого мага.
     -- О-о Маздак!..
     Женщина, не поднимаясь с колен, протянула к  нему  руки, и маг печально
кивнул ей большой головой.
     41


        IV
     Дипераном  третьего  ряда  будет  он. Еще неделю назад объявили  ему об
этом,  в день приезда. Это значит, что стал  он главнее того самого  Фаруда,
которому помогал  прошлым летом переписывать христиан Нисиби-на.  Ибо только
дипераном второго ряда был Фаруд. А всего пять рядов  диперанов, и над всеми
-- эрандипер-пат.
     Большой  и  важный,  эрандиперпат   Картир  сам  объяснил  Аврааму  его
обязанности. Библиотеку языческих книг  будет приводить он в  порядок. И еще
записывать на трех языках:  пехлеви,  ромейском-греческом  и арамейском все,
что скажут ему из происходящего  в  арийском государстве Эраншахре. Диперан,
который  делал  это,  умер  зимой.  Аврааму  отвели  комнату  --  впритык  к
библиотеке...
     Он  потянулся  на  лежанке,  радостная  легкость  была  во  всем  теле.
Форменное  одеяние  диперана!..  Авраам  вскочил,  быстро  сбегал по  нужде,
всполоснулся и  начал  одеваться. Облегающая  тело  куртка с царским знаком,
широкие у бедер штаны для  удобства при конной езде, высокие мягкие  сапоги.
Он сразу  сделался выше, а твердая куртка не давала опускать голову. Два дня
назад надел он ее и тут же увидел девочку  на заднем дворе дасткарта. Дочкой
управляющего садом  Михробазеда  была  она  и  все  бегала  мимо кухни,  где
получали  еду дипераны. Четверо  их жили в доме эран-диперпата: старый Саул,
который  ругал его в  дороге, и трое молодых. Ближе  всех стал Артак, хоть и
язычник...
     Рука Авраама  нерешительно остановилась: помешал кипарисовый крест.  Он
вспомнил  глаза  эконома,  пригонявшего на нем одежду в  царских мастерских.
Портные  тоже были христиане и все  поглядывали в его сторону. Авраам  тогда
оставил крест сверху, хотя другие дипераны-христиане носят  его под курткой.
И кресты у них совсем маленькие.
     Впрочем, многие христиане на границе и по  ту сторону, в империи, вовсе
не носят крестов. Это здесь стали носить после старых гонений. Когда-то, при
царе  Шапу-ре Втором,  в  год  истребления христиан,  повесили  на  позор им
тяжелые дубовые кресты на шею. В память мучеников не снимают их теперь...
     В коридоре он остановился, пригладил волосы ла-
     42


     донью и сам не заметил, как убрал крест под застежками на груди. Там он
и остался, под курткой...
     Девочки, которую заметил  он,  не было  во дворе. Артак уже получил  по
круглому персидскому хлебцу для себя и Авраама. Как и в другие дни,  им дали
еще кислое молоко в чашках. Саул уже поел и подгонял их. Сегодня был большой
Царский Совет...
     Двенадцать диперанов сидели за желтой занавеской, которая скрывала нишу
писцов от царского зала. Они все видели и слышали оттуда.  Гладкая подставка
стояла перед  каждым и бронзовая  чернильница. Старший дипе-ран Саул  только
хмурился, когда они слишком громко говорили друг с другом.
     Внизу, в необъятном  зале, стены были  серебряные, и светильники тысячу
раз отражались в  них. На квадратных колоннах выделялись  звери с крыльями и
цари на конях. Все они: звери, лошади и люди -- были приземистые, могучие, с
толстыми ногами  и мощно выгнутыми шеями. Арташир, внук  Сасана,  основателя
династии, Шапур Великий, Бахрам Гур -- он видел уже эти рельефы на дороге из
Нисибина. У  арийцев царь -- это бог, и  Авраам с  замиранием поглядывал  на
красную завесу от пола до потолка  в  начале  зала. Царь  царей, незримый за
ней, будет сегодня здесь. Он  правнук всех этих  богов  в коронах с тяжелыми
прямыми  мечами  у пояса. А  пока  что  рядом  с Авраамом диперан Артак  все
баловался и дергал за штаны худенького армянина Вуника.
     -- Это у нас маленький зал, -- объяснял Артак.  -- Главный зал -- с той
стороны, для приемов...
     Авраам только  издали  видел гигантский  сверкающий  фасад.  На площадь
перед дворцом никого не пускали. Сюда,  в Зал  Царского Совета, они проехали
сзади, через  внутренний  двор.  Но  почему  здесь нет  окон,  и  персы жгут
светильники, когда снаружи день?..
     Диперан  Вуник  вдруг   повернулся   и  ловко  щелкнул  пальцем  в  лоб
донимавшего  его  Артака.  Молодые  прыснули.  Главный диперан-распорядитель
внизу  недовольно  посмотрел  в  их  сторону.  Артак  лишь  погрозил  Вунику
кулаком...
     Один огромный ковер, темно-бордовый, в персидских ромбах, закрывал весь
пол.  В  строгом порядке были  разложены по  нему  красные,  синие  и желтые
подушки. Как раз посредине зала ковер был прорезан  по кругу, и зияла черной
пустотой яма.
     43


     -- Зачем она? -- тихо спросил Авраам.
     Артак как-то странно посмотрел на  него и не ответил, только поежился и
втянул голову в плечи.
     Прислуживающие внизу дипераны давно уже скрылись в боковых  проходах...
Окинув  в последний  раз  внимательным  взглядом  зал,  вышел распорядитель.
Наступила тишина...
     И вдруг дрогнули стены. Авраам испуганно оглянулся на других диперанов,
но  они  были  спокойны.  Когда затих низкий  глухой рев, он понял, что  это
персидские трубы -- карнаи.
     АТРАВАН!.. СЛУЖИТЕЛИ СОВЕСТИ, ГДЕ ВЫ^
     Невидимый  голос  стократно отдавался  под  высоким  куполом.  Неслышно
поплыли  по ковру кроваво-красные покрывала.  Мобедан мобед, высший арийский
маг,  опустился на  первую к царской завесе подушку. За ним сели, откинув  с
лица покрывала, пять главных мобедов  -- жрецов  огня. Авраам вытянул шею --
крайним среди этих мобедов был большелобый Маздак...
     Все красные подушки с левой стороны занял атра-ван  -- сословие жрецов.
И сели они  по  порядку. Артак  шепотом  объяснил ему, кто  из них служители
огня, судьи, наставники нравственности... И снова загремели трубы.
     АРТЕШТАРАН!.. ОПОРА ПРЕСТОЛА И ХРАНИТЕЛИ МУЖЕСТВА, ГДЕ ВЫ?
     Это было сословие правящих и воителей. Они прошли на правую сторону  --
к  синим  подушкам.  Первым сел  артештарансалар  -- глава  легиона  из рода
саксаган-ских  царей.  Рядом   с  ним,  подвернув  по  закону  правую  ногу,
опустились  на  родовые  подушки  вазирг  Шапур   и   главный   военачальник
эранспахбед Зармихр...
     -- Быку сегодня опять нелегко придется! -- заметил Артак.
     Авраам вгляделся  в бычью голову  на кулоне эранс-пахбеда. Он  вспомнил
вдруг убийцу -- лучника, которого вытащили из кустов возле  дасткарта. Точно
такие же рога были на его рубахе. И Светлолицый в гневе плюнул тогда...
     Эрандиперпат Картир, начальник всех диперанов Эраншахра, сидел на одной
линии с вазиргом и эранс-пахбедом, дальше шли  сатрапы  и шахрадары городов,
округов и провинций, марзпаны подчиненных террито-
     44


     рий. Среди воителей, почти рядом с Зармихром, выделилось знакомое лицо:
большой костистый нос, сросшиеся брови. Сиявуш!..
     Авраам поискал глазами Светлолицего, но не  нашел. У Сиявуша теперь был
широкий блестящий  пояс. Украшенные золотом ремни  шли  от него через плечи,
перекрещиваясь на спине. Раскрытая волчья пасть скалилась на круглом кулоне,
который пряжкой стягивал боевые ремни  на груди  Сиявуша. Видно, немалый был
он воитель...
     В третий раз грохнули трубы.
     ВАСТРИОШАН!.. КОРМЯЩИЕ И ОДЕВАЮЩИЕ, ГДЕ ВЫ?
     Желтых  подушек было совсем мало. Далеко впереди сел вастриошансалар --
глава третьего сословия:  простых  земледельцев, мастеров и  торгующих.  Его
Авраам  узнал  сразу.  Это  был начальник  царских мастерских,  тонкоголосый
важный перс. К нему  ходили они с  Саулом приставлять печать к разрешению на
пошив  формы диперана.  Прямо  за ним  сейчас сели  пятеро  стариков в белых
крестьянских  одеждах.  Один был  такой  дряхлый,  что  глаза  у  него  сами
закрылись, как  только опустили его на  подушку. Пожилыми были  и два  купца
сзади.  И  только старшина  кузнецов  выделялся  ростом  и могучими плечами.
Старый кожаный  фартук с черными ожогами от огня закрывал его  грудь. Авраам
вспомнил персидское предание. Простой кузнец Кова спас когда-то трон Кеев от
змея-узурпатора Заххака и  вернул  его  арийскому царю Фаридуну.  С  тех пор
вечным знамением Эраншахра стал кожаный фартук --  "Звезда Ковы", и старшина
кузнецов всегда присутствует в Большом Царском Совете.
     В неподвижном мертвом  ожидании  сидел  зал.  И тогда  в четвертый  раз
выматывающе завыли  карнаи.  Когда  укатился куда-то под землю их  гул,  все
прикрыли ладонями глаза и опустили головы в сторону завесы.
     ПОКЛОНЯЮЩИЙСЯ МАЗДЕ КАВАД, БОГ, ЦАРЬ ЦАРЕЙ АРИЙЦЕВ И НЕАРИЙЦЕВ, ИЗ РОДА
БОГОВ, СЫН БОГА ПЕРОЗА, ЦАРЯ, СЛУШАЕТ ВАС, АРИЙСКИЕ СОСЛОВИЯ!
     Все  подняли  лица,  положили  перед собой  руки. Три  главы  сословий:
мобедан мобед, артештарансалар и вастриошансалар сделали разрешающий жест. И
тогда заговорил эрандиперпат Картир. Авраам знал его тихий
     45


     и глуховатый  голос.  Но купол над  головой усиливал звук и  равномерно
распределял по всему залу.
     -- Брат царя царей и бога Кавада, кей-саро Запада Зе-нон, умер...
     Никто не  пошевелился.  Все  дипераны  уже  знали о  смерти  ромейского
кесаря.  Артак  шепотом  объяснил, почему  кесаря называют братом  арийского
царя. Персы считают,  что  великий македонский император Александр был сыном
Кея-Дария Ахменида от дочери Филиппа Македонского. Потому и имя он взял себе
на арийский манер -- Искандарий и звание кей-сар. И жить тоже потом пришел в
Эраншахр...
     -- Но Зенон, который умер, был простой исаврийский солдат,  -- удивился
Авраам. -- Потом только он стал кесарем.
     --  У нас  тоже  так  бывает, дорогой  Авраам.-- В  голосе  Артака была
шутливая важность. -- Но всегда выясняется, что такой человек обязательно из
царского рода. Просто птица  Симург еще младенцем утащила его из  дома царя.
Или злые люди положили его в бочку и пустили в море...
     Не  просто умер  кей-сар Зенон.  Есть  сведения, что,  воспользовавшись
слабостью  к  вину, его  живым  заколотили  в  могильный  ящик.  И когда  по
ромейскому  обычаю  молились над  ним  в главном  константинопольском храме,
крики его перекрывали пение попов...
     Эрандиперпат  посмотрел на  завесу,  задумчиво  качнул головой...  Жена
кей-сара  Ариадна  уже объявила  свое  желание  сделать мужем и  императором
безродного   ромея  Анастасия,   из  партии   "зеленых".   Ее   поддерживают
мать-императрица  Верина и вазирг ромеев  --  евнух Урвикий.  Трудно угадать
истину  в  мыслях женщин  и оскопленных,  но  наши  друзья в Константинополе
считают, что силен-циарий Анастасий еще до дня  летнего солнцестояния станет
новоримским  кей-саром.  И может случиться,  что Эраншахр не получит золота,
положенного  от ромеев за охрану  кавказских перевалов.  Чем  будет  платить
тогда туранцам?
     На  Кавказе неспокойно.  Марзпан Армении  доносит, что иберийский  царь
Вахтанг  Волчья Грива снова  тайно  объединяет  своих  картлинцев с  горными
армянами против  л;вета Мазды.  В  новом городе  Тбилиси  имел  он встречу с
албанским  царем Вачаганом.  Любым способом стремятся они вывернуться из-под
железной руки царя царей. И условились, что при новой войне им следует до-
     46


     говориться со степными гуннами по ту сторону Кавказа...
     Все сидели неподвижно, руки у каждого лежали на колене поджатой  правой
ноги. Эрандиперпат закончил речь, снова приложил ладонь к глазам. Сделав так
же, заговорил вазирг Шапур. Лицо у него было  белое и худое, а голос слабый.
Видимо, он чем-то болел.
     --  Это  плохо,  если  ромеи  не  дадут  денег,--  сказал   вазирг.  --
Государственный  хранитель золота  --  эранамар-кер Иегуда подтверждает, что
нет средств  даже на очередную выдачу  жалования охране дворца.  Поступления
оказались в  полтора раза меньше, чем  в  прошлом году,  а  цена  на пшеницу
выросла  вчетверо.  Хузистан и Мидия  почти ничего не дали в  царскую казну:
саранча съела  там все живое. Хорасан опять наполовину вытоптали ту-ранцы. И
если  не  дать  им то,  что обязались мы выплачивать после исчезновения бога
Пероза, они придут сюда.
     Рассказывают  о царе  Бахраме...--В голосе главного  вазирга  появилась
жизнь.  --  Услышал Бахрам Гур разговор  сов при  луне в  оставленном людьми
селении и попросил  мобеда перевести ему  смысл.  "Я  стану  тебе женой,  --
говорила совиха филину. -- Но мне  мало  развалин одной деревни. Для хорошей
жизни мне  нужно двадцать  деревень, откуда ушли бы люди".-- "Если правление
этого царя продлится,  то все совы на земле  станут счастливыми", -- отвечал
филин. Вспомните, что сделал тогда царь царей!
     Разве не наступает время,  о котором  говорила ночная  птица? Разве  не
пустуют селения Эраншахра и  не полны  дороги умирающими?  Все  новых земель
требуют некоторые  из великих,  и  у царя  царей скоро  не  останется людей,
платящих  подать. Богаче самого царя  и  бога стали эти  из великих,  и ночь
затмила их разум. Говорят, на рельефах в домах у них священная повязка Мазды
покрывает неизвестные нам головы!..
     Вазирг Шапур замолчал, но не делал знака окончания речи.  Все  смотрели
на эранспахбеда Зармихра. Он сидел прямо,  и широкий  лоб  его был словно из
большого тяжелого камня.
     -- Арийскую мудрость  зову!  --  Голос  вазирга  стал вдруг  звучным  и
сильным. -- Звезды гнева остановились  над  Эраншахром.  Пусть каждый из нас
придет на задний  двор своего дасткарта, отмерит пятую часть пшеницы прошлых
урожаев и отдаст царю царей для раздачи в се-
     47


     ления. И  пятую  часть масла,  сушеных плодов, и всего,  что есть  там,
пусть отдаст. И каждый из  великих  пусть пойдет  в свою хранильницу и пятую
часть того, что там, отдаст в казну царя царей для войска и уплаты туранцам.
Так сохраним остальное!
     Он  обессиленно  опустил  руки. Знак начала речи сделал  мобедан мобед.
Голос у  него был певучий и то  поднимался до самых высоких нот, то уходил в
пришепты-вания...
     -- Свет Мазды меркнет в душах людей.  От  этого -- несчастья Эраншахра.
Вопреки заветам пророка  от естественной  жизни  в развратные города  уходят
зороа-стрийцы. Разве не принебрегают уже многие из них огнем, первым началом
из  начал? Разве  не моются уже  они в христианских банях,  оскверняя  своей
плотью согретую на огне воду,  второе  начало из начал? И не находятся разве
уже мобеды, которые  вместо отведенных для человечьей падали башен разрешают
осквернять его землю, третье начало из начал?
     -- Пятой части не хочет выделить! -- шепнул Ар-так.
     Мобедан  мобед  заговорил о  христианах. Это их церкви возвышаются  над
храмами  огня, их кости оскверняют арийскую землю, их попы убивают  арийских
детей, чтобы взять здоровую  кровь для своей пасхи. Снова в Нихавенде пропал
зороастрийский мальчик. Тамошний  датвар -- праведный  судья -- выяснил, что
накануне  ребенок  играл во дворе сапожника Гушнаспа, который два года назад
отрекся от огня и прозывается теперь по-христиански Евсеем.
     Все  знают, что  христиане  режут больных в  своей  медицинской школе в
Гундишапуре. Кругом проникли и командуют эти ромейские прислужники. Распятый
иудейский  бог Исо  послал  их,  чтобы  расслабить  крепкую  арийскую  руку,
размочить  слезами  твердое  арийское сердце,  дурманом сострадания отравить
чистую арийскую душу. Некоторые мобеды продались им...
     Теперь  все смотрели  на Маздака,  но  он думал  о чем-то своем. Авраам
посмотрел на диперанов. Половина их  были христиане. Двое быстро  записывали
речь мобедан  мобеда.  Остальные играли  в  кости  или  подчищали изогнутыми
ножичками-серпиками  ногти. Саул дремал, время от времени вскидывая голову и
по