другом  досадить  ему,  то  хоть в  этом.  Пришлось
принимать меры. Сам Величайший Султан распорядился оставить  этого шагирда в
его кушке. Передали видевшие, что только побелели губы у нового вазира...
     Шагирд уложил уже ряд дерна, и цвет  у травы был такой, какой он любил:
серый. Размерен  в движениях молодой садовник. Некая спокойная сила  во всем
его  облике,  и не  забывают такие люди  благодеяний. Данный в  детстве хлеб
сильнее всех прочих уз на земле.
     С давних пор в нем эта привычка: считать деревья в саду. Четкая красота
содержится в линии подстриженных маклюр, и ровно двести раз повторяются они.
Идя обратно, он проверяет счет. Ум отдыхает от хитросплетений мира,  которые
изо  дня  в  день  распутывает  он  уже  тридцать  лет.  Но  вновь  и  вновь
возвращаются заботы, ибо таково предопределение его в мире...
     Незримая связь с державой  ощущается всякий  раз,  когда садится он  за
свой  стол.  Приблизилось время  работы с таблицами неба, и  сегодня  уже не
задержится имам Омар.  Известно, что в приюте греха у гябров пил тот  вино с
мервским шихне. Ночевать же  имам пошел  к мастеру  цветов в рабад. Оттуда и
доставят его в кушк.
     Назавтра же следует вызвать  экзиларха '  иудеев Нис-сона. Считают  те,
что некогда при царях Эраншахра им жилось вольготней. Жен от них брали цари,
и  особо числят себя иудеи по извечной своей нескромности. Потому и не хотят
заменить в субботней здравице поминание древних  царей Кеев на знак нынешней
династии. Тюрки  же благоволят к ним и по простоте своей  думают,  что  коль
иудеи -- люди Писания, из коего черпал Пророк, то и первородство их в вере.
     Экзиларх-- глава общины.
     60


     Надлежит также  дать  указание,  чтобы огородили  базарные  столбы,  на
которых подвешивают  пойманных  ба-тинитов. Все,  что  от государства, имеет
высший смысл, и не  должны дети бегать внизу  меж столбов. Если же отпадет у
казненного рука или нога, то пусть лежит там до конца срока...
     Он закончил писать. Калам в руке остановился на  последнем завитке,  но
кружение нитей продолжалось. Это была только видимость. Искусный  мастер так
расположил золотые линии на стержне, куда втыкается тростник, что бесконечно
вились они, никуда не уходя. Мудрость порядка в таком извечном кружении. Все
рушится, коль оно останавливается.
     В первый  раз это  случилось,  когда хлопнула от  ветра дверь. Тогда же
явилась ему  Тюрчанка. А  потом захотел  он подвигать  ушами, как  некогда в
детстве, и опять выпал калам из пальцев. Он катился по столу все  медленнее.
И когда остановился, снова явилась она, но уже девочкой.
     А что, если некая тайная сила  в этом каламе, и есть у него возможность
вызывать кого захочешь? Рассказывают ведь о чаше,  в которой виден весь мир,
а  также  е  жезле, при  посредстве которого  раздвигаются горы. Стоит  лишь
сказать при том особое слово...
     Рука его сама опустилась, и  калам неслышно коснулся поверхности стола.
Сердце билось гулко, как при быстрой ходьбе.  Но ничего  не произошло,  и он
перевел дыхание.
     Тюрчанка затерялась  где-то во времени, и даже контуров не  осталось  в
памяти. С недоумением смотрел он на свои освободившиеся пальцы.  Они  слегка
дрожали. Калам лежал на столе в том же положении.
     Нет, чтобы вызвать кого-то,  нужно сделать  все, как в прошлый раз.  Не
просто следует опустить калам, а бросить  его на середину, и тогда покатится
тот в должном  направлении. Быстро ухватив стержень, он  поднял  руку высоко
над столом, и пальцы его разжались.
     Вились и вились  золотые  нити. Но  так  и не остановилось их движение.
Едва закачался стержень  в  последнем содрогании, как рука опять метнулась к
нему,  прижала к  столу.  В испуге  отер он лоб другой,  свободной рукой.  А
подняв глаза, увидел имама Омара...
     26)


        III. СУД ИМАМА ОМАРА
     Неудовольствие в глазах  агая.  Но  не колотить же правоверному рукой в
дверь, коль запрещено это Пророком. Знак агая  в мире  только что рассыпался
на мелкие беспорядочные осколки .
     Чем-то  взволнован великий вазир  И  не  его  вчерашнее  поведение тому
причиной  Знает агай даже, какого цвета вино, выпитое им с мервским шихне  у
гябров. С каждым здесь бродит рядом некая тень...
     Троекратно  постукивает  уже  агай  каламом  по  столу, собирая  мысли.
Однозначен становится его голос. Полностью, не глотая слогов, произносит  он
божье  свидетельство.  Слышится  тусская  ясность произношения  без  примеси
шелестящих звуков, как в  Нишапуре.  Рядом два этих города,  но в отличие от
Туса всегда прибавляют  нечто лишнее в свою речь и одежду упрямые нишапурцы.
Такова вечная их тяга к выделению из правил. В Мерве же красоте царственного
языка фарси мешают бесполезные удлинения к концу слов. Все от обилия дувалов
в этом городе.
     Снова в  клетку месяца урдбихишт  уставился  агай.  Что  далась ему эта
лучистая  звезда? Осень  уже  близится, за нею зима,  а  в  месяце урдбихишт
напряжены бутоны  на  розовых кустах, кричат от радости  соловьи, и капельки
пота выступают у женщин в завитках волос, у самого уха ..
     С  прежней отчетливостью раздается стук  кости  о дерево. Агай выверяет
звездные  таблицы, и  шевелятся у него  губы. Этого  не было  раньше. Полоса
стриженых деревьев в окне продолжает линию стола. Какой-тъ человек возится в
саду у дальней стены.
     Он вздрагивает, потому что это опять шагирд, который был вчера у устада
-- мастера  цветов. Они во тьме не увидели  тогда  его, опустившего бороду и
руки  в сар-добу.  Про то, что  бывает  он у  Гонителя,  говорил шагирд. Так
называют  батиниты  этого старика,  которьш проверяет  сейчас  счет звездам.
Прямо на него смотрит шагирд...

        IV. СУЖДЕНИЕ УСТАДА--МАСТЕРА ЦВЕТОВ
     -- Что дороже вечности?
     - Тайна!..
     Устад Наср Али коснулся во тьме кольца, отдал в иъ-
     262


     видимые  руки тыкву.  Точно такая же тыква была  передана ему взамен. В
дальней комнате без окон зажег он светильник, вытащил  пробку, отклеил узкую
полоску шелка.  Цифры  были  на  ней-  1+30+5+1+40+6+  400.  Абд-жад это  --
числовые знаки  букв,  и  составляют они слово "Алухамут". На языке  древней
правды --  пехлеви  --  означает  оно  место,  где  орлов приучают  к охоте.
Сложенные вместе цифры дают  сумму  483,  а именно  в  этом году хиджры  бог
передал в их руки крепость в заоблачных горах, чем и подтверждалось право на
нее. Ее владетель -- дикхан,  склонявшийся к  правде, все не решался открыто
объявить  о своей вере. Тогда семеро учителей-имамов явились туда к нему,  а
когда он  стал кормить  их  хлебом,  пригнули  вдруг его голову к  животу  и
заковали  в  цепи.  Сам  сайид-на  вышел с повелением к страже  и впустил по
мостику над пропастью семьдесят  фидаи. Аламут -- стали  называть это гнездо
правды в фарсидском просторечии .
     Некая тайная цифра --  личный  знак  самого сайида-на  был  оттиснут  в
начале письма. Устад Наср Али почему-то вздохнул, и качнулось от этого пламя
светильника. Страшный шум послышался у него в ушах..
     Весь  день тогда клекотали внизу грифы. Маленькие пузырьки вздувались и
лопались  на  черных губах  того,  чья нисба  теперь сайид-на Совсем недавно
объявился он среди  семи  владык учения,  и хоть  только "великий  дай"  его
ступень,  сам верховный дай  аддуат признал его  волю  Ибо вывести учение из
чистоты подполья  и стать видимым в мире -- его  призыв и  исполнение.  И  в
Алухамут ън вошел обманом, не колеблясь.
     Сына  ждал  к  себе  в  этот памятный  день сайид-на. К  истинной  вере
приобщался тот в Куме и с детских  лет не видел отца, отдавшего все  помыслы
учению. Один талько этот сын и оставался в мире у святого имама.
     Одетые в  грубую ткань,  безмолвно стояли семеро юношей, и  сзади зияла
пропасть. Сайид-на  вышел к ним, как обычно, и лицо его  было закрыто. Вдруг
желто-белую ромашку, сорванную по дороге, увидел  он меж пальцев  у крайнего
фидаи, который и был  его  сьш. Имам приблизился  своим  быстрым,  неслышным
шагом и посмотрел ему в глаза. "Нет, не уверуешь ты!" -- прошептал он, и все
это услышали.
     Сайид-на левой рукой отвел покрывало со своего ли-
     263


     ца, чтобы проститься  с сыном. А правой рукой он отстранил его от себя,
и тот с  открытыми  глазами полетел в бездну, ударяясь  о  скалы.  И кричали
потом внизу грифы...
     Устад  читал  цифры,  и на череп  была  похожа  пустая тыква в  пламени
светильника. Точно такую  же тыкву держал в  руке  сайид-на в последний раз,
когда он  видел в горах  святого имама.  А потом тыква покатилась по темному
ковру к желтой когтистой лапе птицы Симург.
     -- О, сколь нищи  вы духом! -- закричал сайид-на, и белая полоска ровно
окружала его рот.
     Он  кричал, что бог отвлечен  и недоступен, так что бесцельны  молитвы.
Лишь  Мировой Разум -- производное от бога, и к нему следует обращать мысли.
От  разума и  бесконечно ниже его душа, а атрибут  ее -- жизнь  со  всеми ее
несовершенствами. Кто  же не видит, как  несовершенно все,  что вокруг  нас:
земля,  планеты,  созвездия,  одинаково дурно  пахнущие  скоты  и люди,  тот
воистину слеп и лишен обоняния...
     Белые пузырьки все лопались и засыхали  у  кромки  его  черного рта.  И
только дай Кийа -- его верный сподвижник -- соглашался с ним  из семи владык
учения. Остальные говорили,  что  нельзя  отделять  учение  от  бога  и  его
законов,  переданных людям через Посланника. Они не  хотели преступать некую
линию  добра  и зла,  начертанную в слабой человеческой душе. Хоть разделено
учение на сокровенное, доступное лишь избранным,  и видимое -- для остальных
людей, но и высшим дай надлежит придерживаться правил, принятых  между этими
людьми. И еще говорили они,  что нельзя давать ученикам-фидаи шарики из сока
конопли, от которого безумеют люди. А женщин, что приводит для их обольщения
дай Кийа, следует изгнать из крепостей...
     Снова кричал сайид-на. И он  спрашивал их, чего добились праведностью и
почитанием  добра.  Помогли  ли  они,   старики,  учению  своими  стихами  и
молитвами?  Нет, сгустилась тьма над миром, торжествует ложь, а чернью упыри
беспрепятственно летают  во  все стороны, избирая себе жертвы. Верные  слуги
Ахримана 1 -- сельджуки  -- царствуют над людьми, а некий мерзостный  старик
построил пирамиду, где верхние камни давят на
     Х Ахриман-- дух зла.
     264


     нижние и  словно в могиле цепенеет  разум. "Устроение Государства" дана
ему нисба, и вселенским гонителем правды состоит он вот уже тридцать лет.
     Разве  молитвы открыли  им  ворота крепости  на  скале? А  он  пришел и
открыл, потому что выше лживых божьих заповедей надлежит быть вождем учения.
И  в другие горные крепости  так же вошли  они.  Не  словесными  узорами,  а
крепкими,   грубыми  крыльями  обрастают   здесь  избранные.  В  седьмой   и
двенадцатый  день месяца взлетают  они отсюда, чтобы  где-то на другом конце
земли камнем пасть на очередного прислужника лжи.
     Не  проповедями  сокрушена  станет  дьявольская   пирамида,  а  строгой
организацией. Для того  и  разделены приверженцы  учения на  имамов-даи, чье
дело  -- постижение тайны  и  руководство,  и  прочих  членов  братства, чья
обязанность  -- содержать имамов. Послушание -- смысл и  доблесть  учения, и
достаточно прочим лишь верить в правду. И пусть в городах и селениях выводят
люди  белого коня в  ожидании  потомка хезрета Али,  который возвестит  миру
царство  справедливости.  Мы-то  знаем,  что  не  имеет  значения кровь  при
пророчестве. В каждую эпоху озаряет свет высшей истины одного из людей. Были
уже великие пророки и имамы от иудеев,  от  арабов,  и разве не может прийти
имам-наставник человечества от арийцев?..
     Так пусть же творят свои  молитвы несовершенные люди. И когда смотрят в
нашу сторону, то видят,  что и мы как будто молимся с ними.  Но не будет для
нас недозволенного,  ибо от нас, а не  от некоего бога дается позволение. На
действие и на убийство оно. Нечего бояться слов, придуманных людьми. Ложными
друзьями  будем мы становиться и станем сходиться с  врагами, коль надо  для
величия учения. И что при этом, если обезумеют рядовые фидаи от конопли  или
обретают в поощрение жалкую плоть женщины...
     Темная фигура шагирда возникла в проеме двери. Тонкое, красивое  лицо с
матовыми глазами было у него. Устад смотрел на  него некоторое время,  потом
указал на место рядом с собой.
     265


         * ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ *

        I. ВАЗИР
     Об амилях,  о  постоянном и  непре  иенном  разузнавший дел служащих...
Амилям -- людям, что  возле  денег, при  вручении должности следует внушать,
чтобы они  хорошо обращались  с  правоверным  народом,  не  брали  бы  сверх
законного  налога, предъявляли бы свои требования учтиво, в хорошем  виде, и
пока рука райята не ощутит урожай. пусть ничего не требуют с  него, чтобы он
остался на месте, не ушел бы из  своего  дома в скитания... К каждому,  кому
вручается большая должность, следует также приставить мушерифа, чтобы тот об
этом  не  знал,  а  муше-риф  будет  постоянно  осведомлять  об его  делах и
обстоятельствах... 1
     Здесь все  верно. О  людях, что  возле денег, писать  много не надо. Их
следует всякий раз проверять и, если взял лишнее, отбирать вместе с тем, что
у него  было  раньше. А  коль несоразмерно  жаден амиль -- смещать,  заменяя
лицом  достойным,  уравновешенным  в  еде и  одежде.  О них  можно  привести
свидетельство  с  царем  Куба-дом,  который  в  семилетний  голод, благодаря
строгости спроса с амилей, сумел кормить людей своего царства, и ни один  из
них  не умер  от  отсутствия пищи.  Таковы оказались  в государстве  скрытые
возможности службы амилей.
     Более важны тут примеры с вазирами, чтобы уразумел Величайший Султан  и
все  прочие, что такова эта должность, состоя при  которой  легко пустить по
ветру  все  царство.  А для этого ничего  нет лучше сказания о  великом царе
Бахраме Гуре и его вазире Раст Равише. Некоего преступника приблизил к  себе
коварный вазир. Тот незаконно сажал в тюрьму всякого, у кого были имущество,
лошадь, гулам, красивая рабыня или поместье.  Вазир же  за деньги освобождал
пострадавшего, забирая из его имущества  все, что понравилось. Так долго это
длилось,  что  обнищали  и разбрелись кто  куда  люди,  и  не от  кого стало
наполнять казну. Объявился в то время у  царства  старью  враг --  китайский
фангфур, но не  было в казне денег, а у  воинов  не было  крепости  в руках.
Тогда
     Сиасег-намэ, с. 24, 33.
     266


     Бахрам  Гур, по  своему обычаю,  переоделся  и  поехал  по земле, чтобы
понять, откуда это разорение.
     Семь фарсангов проехал царь по  пустыне, пока  не  увидел стадо  овец и
пастуха. А когда пастух  помог ему  сойти  с коня, он с  удивлением  заметил
повешенную  на  стойке  шатра собаку. Пастух принял  путника, как  положено,
угостил чаем  и рассказал о собаке. Вначале хороший и  честный был этот пес,
сам гонял к водопою стадо и в  сохранности  пригонял обратно. Но потом вдруг
стали одна  за другой пропадать овцы. Когда их сделалось совсем мало, пастух
решил проследить, в чем дело. Он залег неподалеку от водопоя  и увидел вдруг
идущую  к  стаду волчицу. Пес  побежал ей навстречу, виляя хвостом. Потом он
забежал сзади,  они слюбились  с  волчицей, и  пес  лег спать брюхом кверху.
Волчица же захватила овцу и поволокла в пустыню. Потому и повешен был пес, а
овцы с тех пор стали пастись в безопасности.
     Всю дорогу  назад думал Бахрам Гур над этим делом и по  собственной ему
силе  ума сравнил дела пастуха и  дела государства. Поняв, кто  лукавый  пес
между ним и подданными, он приказал схватить Раст Равиша  и объявить о том в
царстве. Сразу пришли со всех сторон люди, потому  что не было там человека,
которого  не ограбил бы  недостойный  вазир. А когда потребовал  царь  царей
тюремные  списки, то  из  более чем семисот узников оказалось менее двадцати
убийц-кровников,  воров и  преступников,  остальные  же  были честные воины,
хлебопашцы и люди пера, пострадавшие потому,  что  противились произволу или
громко говорили о том.
     Произведен  был  затем обыск в  делах  Раст Равиша, нашли  письмо его к
китайскому  фангфуру, в котором  приглашает  он сына Неба  прийти и покорить
расшатанное им арийское  царство, чтобы поставить  в  нем другого правителя.
Вот  тогда понял царь царей, каково  быть  небрежным к  делам своих вазиров,
когда лукавы и вероломны они... А причина победы Искандера над Дарием  не та
ли, что вазир Дария тайно объединился с македонским царем!..
     И  здесь-то надо будет сказать Магриби,  чтобы  словно невзначай назвал
батинитом того преступника, с которым соединился изменник вазир для действий
против государя. Коль не совсем  затмило  ум  Малик-шаху,  то поймет,  в чем
смысл поучения.
     Такова мудрость действий мужей Эраншахра, что ко
     267


     всем  временам подходят  их  правила. Простота и ясность является в них
без вредного в  делах правления  умствования. В ряд  у стены  стоят книги на
языке древних царей -- пехлеви, и словно жемчуг собран  тут со  всех отмелей
мира.  Но   не  отыскали  еще   главную  жемчужину  --   книгу  установлении
"Ден-намак".  Бесценны собранные  там вразумления для правителей,  и  только
выписки из  нее читал он некогда у арабов. Можно также сослаться на мудрость
китайских фангфуров в обращении с народом Но главное -- "Ден-намак"
     Эта  ли книга была под коленом у младшей жены султана, когда стояла при
гуламе,  или привиделось тогда  ему9 Главный евнух  Шахр-хадим нес ее всякий
раз следом. Но не знают о такой книге, и затерялась она в безвременье.
     С  решимостью встал  он на молитву. И когда дошел до коленопреклонения,
отогнал от себя мысль о блудни-це Но некое напряжение было во всех членах, и
не пришло полной радости очищения Глаза его сами остановились на  том  месте
стола, куда в первый раз укатился калам.  Он поспешно  отступил  от  стола к
двери.
     А в саду было пусто  К клумбе с тюльпанами перед домом Тюрчанки отозван
был сегодня поутру садовник-шагирд, и недаром кривились губы у Абу-л-Ганаима
Не в шагирде дело, а  в необходимости утверждения  себя новым вазиром Полдня
не прошло, как отменил султан свое повеление оставить садовника в его кушке,
и вот снова настоял на своем Абу-л-Ганаим Люди в Мерве уже знают обо всем
     Даже первый ряд травы от арыка  не закончил укладывать шагирд, и лежали
там  в  беспорядке  пересохшие  квадраты дерна  Такого нельзя  оставлять без
последствий, хоть как будто ничтожное дело И в малом должно уразуметь  всем,
в том числе  и султану, кто на самом  деле  остается устроителем государства
Извечен порядок, и не поколеблет его сила прихоти блудящей женщины .
     Каждые  два  шага уходило  назад просчитанное  дерево. Дойдя  до  конца
аллеи,  он почему-то задержался  За рубчатой  стеной кушка,  где-то далеко в
селении  Ар-Разик,  кричали  играющие  дети  Особо  выделялся  один   голос,
пронзительный и несмолкающий Наверно, у хауза, полного водой, идет их игра А
посредине воды сидит их дед, но почему-то медлит бросить в них галошей
     268


     Он пошел обратно, проверяя счет деревьев. Все сошлось, но успокоение не
приходило Гуламу у  двери сказал он, чтобы послали к старосте  -- кедходе --
селения Ар-Разик с приказанием не кричать детям.
     Имама Омара сегодня не было, так как позван  в  дом Тюрчанки Величайший
Султан  будет находиться  там, и присутствие  надимов обязательно А экзиларх
Ниссон, вызванный прийти, отговорился, что некий иудейский праздник сегодня,
при котором запрет  на занятия  мирские  Как всегда, что-нибудь  наперекор у
иудея. Но так или иначе, а завтра с него спросится по субботней здравице
     За столом  он  сидел и  смотрел только  в  написанное. Магриби  тоже  у
Тюрчанки, так что в другой раз изложит историю с  царем и лукавым вазиром  К
месту там будет и волчица, совр