ливей...
     Весь Мерв плакал, когда она уезжала. Кто знает, почему любили ее...
     Что горе всего Мерва по сравнению с рыданиями Рамина, когда узнал он об
отъезде Вис!  Деревья вяли вокруг,  и трава не  росла там,  где  падали  его
слезы... Он действительно не подходил  близко  к Вис,  чтобы  не  прогневить
шаханшаха. И у такого витязя было, конечно, в Мерве немало хороших знакомых.
Не мог же он так, сразу, порвать с ними...
     Мир опустел без Вис. Такие  же пушистые волосы  и большие глаза  были у
его  мервских  знакомых. Так же светились их хрустальные руки,  тот  же  был
гранатовый  сад^ те  же белые ноги. Может быть, даже лучшие  ноги. Но только
Вис была нужна Рамину...  И уехала она, не  простившись. Значит, не имеет он
для нее значения... И к кому она так торопилась?!
     Словно большой майский  скорпион заполз в его  сердце. Днем  и ночью не
давал он ему спать, как художник  рисуя в памяти все подробности свиданий  с
Вис.  Только теперь не  его, а чужие беззастенчивые руки  ласкали ее.  И Вис
отвечала на  эти ласки!.. Рамин вскакивал и бегал в отчаянии  по комнате.  А
когда почувствовал он, что ни одной минуты не может больше быть без нее, сел
и написал шаханшаху письмо.
     "Шесть месяцев болел я, а теперь почти уже здоров, -- было сказано там.
-- И леопарды мои скучают без добычи. Соколы совсем разучились падать с неба
на жирных куропаток. Мой конь -- верный Рахш -- еле передвигает ноги. Сердце
мое устало биться  от  безделья, а голова кружится от  скуки. Нет счастья  в
неподвижности. Пусть
     436


     разрешит  мне великий и  мудрый  царь царей,  гроза и услада Вселенной,
поохотиться во славу его в Гаргане и Сари, где много пернатой дичи. Оттуда я
поеду  в Амуль,  который славится дикими свиньями.  На  козлов  и  онагров я
поохочусь в Кухистане, на ланей -- в Азер-байгане..."
     Все  поднебесные  страны,  кроме Махабада,  перечислил  Рамин,  и  всех
зверей, кроме той серны, для которой  готовил стрелу.  Но не такой еще дурак
был шаханшах,  каким он стал потом. Пока не дал ему Рамин честное слово, что
как черную чуму будет обходить Вис, шаханшах не  отпускал его. На дорогу  он
посоветовал Рамину найти себе хорошую жену в Кухистане. Там, говорят, хоть и
не очень  красивые, но порядочные и домовитые женщины. Что еще надо молодому
человеку, да?..  В Хо-расане теперь все прибавляли  к своим словам протяжное
махабадское "да-а".
     Как  стрела,  пущенная  из  лука  метким  стрелком  в  хорошую  погоду,
устремился Рамин прямо в Махабад. Всех  леопардов и  соколов  отпустил он по
дороге, чтобы не задерживали его. Черной чумы Рамин не боялся...
     Ну, а Вис?  Что она  делала все это время?.. Родня есть  родня. Поругав
старого  дурака за  плохое отношение к молодой жене, да еще из такой хорошей
семьи, ей  выделили  самую лучшую комнату  в  махабадском  дворце.  Окна  ее
выходили на Восток...
     Совсем не  узнать  было Вис. Она  уже  не подводила бровей,  не красила
ногти, в тугую косу заплетала волосы. Платье носила простое, из махабадского
полотна. Светлым стало ее лицо. Каждое утро  садилась Вис у окна и  смотрела
на пылающий Хорасан.  Первое,  самое чистое Солнце видела она,  и сердце  ее
нагревалось от радости и предчувствий.
     И вот как-то  не одно, а  сразу два  Солнца  встали  на Востоке,  и Вис
ослепла, задохнулась от счастья. Это был Рамин...
     Семь  месяцев они видели только друг друга и не устали. Все дело было в
шах-туте, царском  тутовнике, которым  славится  Махабад. Кто  не  знает его
целебных свойств!  Полные шапки  теплых фиолетовых  ягод приносили им  дети.
Рты, подбородки, руки у Вис и Рамина
     437


     уже ничем  нельзя было отмыть. С утра до вечера и с вечера  до утра ели
они один шах-тут,  и где только  не оставалось у них сладких  лиловых пятен.
Солнцем и горами пахли Вис и Рамин...
     Распивая крепкое, как огонь, тутовое вино, не заметили они, что  пришла
зима. Холодный  порывистый ветер дул  из Хорасана, горстями бросая в  окно к
ним то дождь, то мокрый снег. В один из  таких дней, когда совсем черно было
за  окном  от  снега, страшно  заревели невидимые  труби. Рамин  едва  успел
натянуть рубашку и выскочить через заднюю дверь. Шаханшах приехал за Вис...
     Очень   удивился  он,  застав  жену   в  простой  домашней  одежде,  не
накрашенную и с распущенными волосами. Даже не умыта была она: с испачканным
синим  ртом  и  руками. Вис спокойно  пригласила  сесть  озябшего  в  дороге
шаханшаха, приказала хорошо  проварить для него рис и  вела себя  так, будто
ничего не было между ними в  Мерве. Не знал что и подумать шаханшах,  увидев
Вис в  такой  обстановке. Проклятия, которые  накопились  в  нем за  дорогу,
выветрились из головы. Так и не сказал он ни одного плохого слова...
     Две недели назад  получил шаханшах  Мубад небольшое письмо без подписи.
Какой-то  хороший  человек сообщал ему,  что  Рамин  живет у Вис в Махабаде.
Буквы были  неровные,  как будто  пьяные. Кто  мог написать  такую клевету?!
Когда  шаханшах  рассказывал  об  этом,  у  Виру  все время  вздрагивала  от
возмущения левая рука. Она у него дрожала потом всю жизнь. А на старости лет
отсохла...
     Как бы между прочим спросил шаханшах и о Рамине.
     -- Разве  он в Махабаде?!  -- удивилась Вис,  и глаза ее  сделались еще
больше. -- Ах да, я  его как-то  осенью в окно видела. Некрасивый такой, усы
сбрил... Совсем мальчишка !
     Шаханшах погладил свои пышные усы.

        БЕГСТВО ВИС И РАМИНА
     Не беспокойся ни о чем, живи Лишь для любви, лишь для одной любви!
     Гургани, "Вис и Рамин"
     Только  взяв  клятву с  шаханшаха,  что  не  будет больше  приставать с
недостойными подозрениями,  согласилась Вис  поехать с ним  обратно в  Мерв.
Шаханшах по-
     438


     молодел сразу от радости.  Взяли  они  с  собой  оказавшегося тут же  в
Махабаде Рамина...
     Но все ту же рисовую кашу без масла продолжал есть шаханшах, и талисман
его никак не находился. Поэтому не прошло и недели, как начал он себе в усы,
а  потом  все громче говорить, что только ради проклятого Рамина  сидела она
так  долго в Махабаде. Если бы Вис, как все порядочные женщины, любила мужа,
то и половины  того времени,  которое  провела она в  Махабаде, хватило  бы,
чтобы соскучиться. Вис молчала и думала, что ему, наверно, легче бы стало от
ее признания.
     --Я решил тебя испытать! --  сказал ей однажды  утром шаханшах.  -- Все
очищающий  огонь  есть частица  самого Солнца. Лишь  Ахриману  страшен он, а
честная и непорочная пройдет сквозь него, не закоптив носа...
     Вис  подумала сначала, что он шутит.  Но  когда увидела,  что  полсотни
мулов с утра возят сухие дрова на площадь между дворцом и главным храмом, ей
стало не по  себе.  А  шаханшах  собрал  уже всех жрецов,  военачальников  и
советников.  Со всего города бежали  люди  посмотреть, кого собирается сжечь
царь царей.
     -- Сначала дашь клятву верности, а потом не спеша пойдешь через  огонь!
-- учил шаханшах жену.  -- Только не торопись. Как прохладный  ветерок будет
он для  тебя,  если ты  невинна.  Это самый  удобный  случай  доказать,  что
неправду говорят о тебе с Рамином...
     Шаханшах сам вынес из храма священный огонь  и поджег  костер. Камфарою
разжигал  он  его, а  чтобы Вис было  приятней, подбрасывал сандал, амбру  и
мускус.  Как  вулкан разбушевался костер,  и  словно  второй  -- огненный --
небосвод  встал над миром. Языки пламени лизали небо. А весь Мерв удивлялся,
Хне понимая,  что происходит. Культурные  люди давно забыли  этот варварский
обычай.
     -- Видишь, что придумал старый болван, да! -- сказала Вис Рамину.
     -- Не такой он болван, как тебе кажется! -- ответил Рамин и внимательно
посмотрел на шаханшаха. Радостный, возбужденный, как перед свиданием,  ходил
тот  вокруг огня. Клочковатые  усы  его дымились, в слезливых глазах прыгали
два сумасшедших костра. Чуть заметная улыбка кривила его губы.
     -- Так пусть сам сгорит от злобы царь царей! -- сказала Вис.
     Под видом того, что ей надо приготовиться, она по-
     439


     шла  во  дворец. Там у задней  стены ее ждала мамка с хорошей шерстяной
веревкой. Захватив золото  и жемчуг из ларцов, они  перелезли на ту сторону,
где стоял Рамин, переодетый женщиной.
     Легче  найти потерянную  в  море  жемчужину, чем  человека  в  мервских
переулках. Одни  сонные  собаки встречались им по  дороге.  Все  трое быстро
дошли туда, где приготовлены были лошади. Когда шахан-шах, удивленный долгим
отсутствием Вис, пошел  искать  ее во дворец, они уже  были  далеко. Если бы
шаханшаха не удержали, он сам бросился бы в свой костер...
     Почему  у  таких, как  Рамин,  кругом  бывают  друзья?.  Другие  честно
женятся,  работают не покладая  рук, не пьют  и  не  курят, а люди почему-то
обходят их. Вот Виру, например...
     Один из  самых лучших друзей Рамина жил в Рее. Звали его Бехруз, а  все
называли Шеру -- Счастливым. К нему на десятую ночь постучались Вис и Рамин.
     -- Тебя ли вижу, дорогой Рамин! -- вскричал толстый  Бехруз,  обнимая и
целуя друга. -- Сам не знаю, как захватил сегодня на ночь лишний кувшин вина
из погреба. Сердце подтолкнуло руку!..
     На ковре уже стояли стаканы, лежала различная еда и, словно для Рамина,
валялся  в  стороне чанг.  Омыв руки  теплой  водой  из кумгана,  они  через
каких-нибудь  десять  минут  с  аппетитом  ели  и пили,  поднимая стаканы за
хорошую дорогу, за благополучный приезд,  за хозяина  дома, за его торговлю.
Как всякий воспитанный  человек, Бехруз не  спрашивал,  что за Луну привез с
собой Рамин и почему сам он приехал в юбке и под покрывалом.
     -- Разве ты не знаешь, почему зовут меня Счастливым? -- сказал  Бехруз,
когда Рамин рассказал ему все.-- Потому что живу я для дружбы... Посмотри на
людей. Одни блудливо поводят глазами и все время втягивают носом воздух. Это
те,  кого  одолевает мелкая похоть. Возле каждой юбки  задерживаются они, не
интересуясь, какое лицо под покрывалом. Свое счастье они обычно находят там,
где  ищут...  У  других--недоверчивый взгляд  и дрожащие руки. Счастье  их в
деньгах. А умирают  они от  запора... Но хуже всего тем, кто ищет счастья во
власти над людьми. Они дальше всего от не-
     440


     го. Посмотри в их угрюмые лица, в холодные неумные глаза. А если бы мог
заглянуть в их сердца, то ничего не увидел бы там, кроме мокрой пакли. Нет у
них друзей, и умирают они  друг от друга... А я счастливый,  когда у меня  в
доме друзья.  И ничего больше мне не нужно. В моей маленькой лавке на базаре
всегда много народу, потому что люди любят счастливых. В этом маленьком саду
ветки каждый год  ломаются  от тяжелых  плодов,  потому  что земля  радуется
людям. И вино мое никогда не киснет, хлеб  мой не черствеет, соль не  бывает
горькой. Все здесь --  ваше. И чем вам  приятней  будет  у меня,  тем  лучше
проживу я свои дни!..
     Сто дней играл Рамин на чанге для  Вис  и разговаривал о тайне  жизни с
Бехрузом.  Тихая Луна  плыла куда-то над ними. Глухая  глиняная  стена  сада
отгораживала их от беспокойного мира. Но  на  сто первый день опять заревели
военные трубы.
     --  Сам Ахриман,  я  думаю,  закричал,  будь  он  проклят!  --  заметил
Бехруз.-- Теперь все коровы у нас  перестанут  молоко  давать.  Не любят они
шума. Чем громче кричишь, тем хуже доятся...
     Это снова был шаханшах Мубад... Через неделю после бегства Вис и Рамина
удалился он в пустыню. Рассказывали,  что  там он плакал и стенал, проклиная
себя за жестокое отношение к Вис. Но те, что лучше знали и шаханшаха, ничего
не говорили. Он уже не раз удалялся в пустыню, и добром это не кончалось.
     Так  случилось  и на  этот  раз.  Вернувшись из пустыни, шаханшах решил
начать новую войну. Все чаще вместо слабеющих мозгов в государственных делах
участвовало  у  него  пищеварение.  Теперь  он  объявил  поход  в  Гилян   и
Азербайган, обвинив их, что они скрывают Вис и Рамина.
     Мир  от войны  спасла  тогда старая мать  шаханшаха. Она  знала, где ее
младший сын Рамин, и  написала, чтобы он возвращался вместе с Вис.  Шаханшах
поклялся  матери, что простит их  и  не  будет  больше  злобствовать.  Рамин
согласился,  но  предупредил мать,  что  у него  тоже  есть голова  и  руки.
Когда-нибудь и он будет шаханша-хом, да!..
     441


        ВИС И РАМИН СНОВА ВОЗВРАЩАЮТСЯ В МЕРВ
     Я полелтел, как золото, гляди,-- Прижми меня к серебряной груди*
     Гур с1н{ "Вис и Рамин"
     Однажды  сидели на пиру шаханшах Мубад с Вис Тут  же, конечно, играл на
чанге  Рамин  Шаханшах мало  изменился за  это время,  зато Вис  все  больше
напоминала  молодую Шахру Ее громадные темные глаза чаще и чаще  приобретали
спокойный зеленоватый отлив, таинственные ямочки появились на  округлившемся
лице,  царским стал уверенно очерченный рот. И грудь Вис уже не была острой,
мягче  и  нежнее  сделались  ее  белые  плечи  А негромкий  голос  Вис,  как
сдержанный горный поток,  волновал душу  .  Шаханшах теперь даже с некоторым
испугом смотрел на ее властную красоту И Рамин иногда не верил себе, что эту
гордую  женщину  обнимал  он здесь  в саду, и в  Махабаде,  и  у Бехруза  за
глиняной стеной. И еще в пустыне, когда падали звезды
     Теперь на шахских пирах  снова было вино Так приказала Вис,  и шаханшах
согласился А сегодня ему взгрустнулось, и, плюнув на всех врачей, он налил и
себе пару рогов вина...
     И сразу прояснился ум шаханшаха, обострились слух и зрение.  Он увидел,
как посмотрел Рамин, поднося к  губам золотой рог,  как вспыхнули и ответили
ему  глаза Вис. До конца  выпила она свое вино.  . Шаханшах приказал  налить
себе еще. Уже  не  считаясь  со стариком, коснулся  Рамин руки Вис, и она не
отняла ее.
     -- За то, что только мы с тобой знаем! -- тихо сказал Рамин
     Она кивнула и опять медленно выпила, полузакрыв глаза
     -- Побольше пой, поменьше говори! -- заметил шаханшах
     Рамин  взял чанг и заиграл так, как никогда еще  не играл  Жадную песню
любви  пел  он. Призыв  и  восхищение  были  в ней.  Медленно  поднималась и
опускалась  стянутая  белым  шелком грудь  Вис,  приоткрыты  были  ее  губы.
Шаханшах снова приказал налить вина ..
     Когда они шли к себе. Вис слегка опиралась на шаханшаха Он мягко усадил
ее, сам уложил в изголовье подушки. А она затуманенно смотрела на него и так
была сейчас похожа на Шахру, что ему вдруг почудился аромат роз. Далеких роз
из его сада.
     442


     --  Я слышал, о чем говорил  тебе  Рампн ' -- сказал шаханшах  -- Много
знач я женщин Таких красавиц нет теперь, которые любили  меня  На край света
ко мне прибегали от своих мужей, яд принимали, со скалы прыгали!..
     Шаханшах  ходит по комнате, размахивая  руками.  Вис сидела на  постели
прямо, опустив ресницы.
     --  Нет,  не  было  раньше такого бесстыдства!  --  решил он и  покачал
головой. -- Было, конечно . Но чтобы при муже, на глазах у всех
     --  И никакой Рамин  мне не  нужен,  --  совсем трезвым голосом сказала
Вис.--Никого не хочу, кроме тебя...
     И  она  протянула  свои белые  руки,  закрыла ему рот жадными  влажными
губами Любопытство, нетерпение, восхищенная  покорность были в ее  туманных,
золотых  от гаснущего  светильника глазах Это  была Шахру! И  так обняла она
его, что что Наверно, Солнце пригрело где-то в это время талисман. .
     Шаханшах  сразу  уснул, а  она  отрезвела.  Глядя  открытыми глазами  в
темноту, молча лежала  Вис. На дворе  вы т ветер,  холодным  дождем заливало
окна. Здесь,  на горе,  ветер был особенно  сильным И вдруг  чуткое  ухо Вис
уловило  какой-то  посторонний  шум.  Словно  кто-то  тихо  ходил  по  крыше
Осторожно встав, она  позвала мамку. У  шаханшаха  была  нехорошая  привычка
вскакивать среди ночи и  внимательно смотреть, на месте  ли жена Поэтому Вис
попросила мамку лечь  на шахскую постель и  прикрыла ее до  головы  шелковым
одеялом.  Сама  же  набросила  на  голое  те то  широкую  накидку  из  белых
горностаев и пошла наверх.
     Дождь с  мокрым снегом залепил ей лицо.  Рваные  синие тучи неслись  по
черному  небу, задевая крышу На самом краю неподвижно  стояла какая-то тень.
Вис  подошла и увидела Рамина Он смотрел на нее  и ничего  не  говорил.  Она
протянула  руку  к его глазам и увидела, что  они мокрые Это был не дождь. .
Рамин весь  дрожал.  Вис сняла с себя накидку и,  обернувшись с ним  вместе,
тегла на крыше  Он быстро  согрелся. И на всей земле никому не было теплей и
лучше, чем им...
     Как убитый проспал шаханшах всю ночь. Под  утро он проснулся и протянул
руку жене. Нежно  погладил  он  ее.  но когда дошел до  бедра, насторожился.
Хузанки эти не какие-то там худосочные хорасанки! Шаханшах быстро взял ее за
руку и почувствовал, что она литая как
     443


     чугун и шершавая. Всю  стирку для Вис приходилось делать мамке... Так и
не выпустив ее руки, страшный крик поднял шаханшах!..
     Рамин вскочил и схватился за кинжал Сейчас он готов был убить брата. Но
Вис встала  и, сделав  знак Рами-ну,  чтобы потише  двигался, спокойно пошла
вниз Пройдя в темноте к постели, она села рядом с мамкой
     -- Скорей зажигайте  огонь  ' -- ревел как тигр  шаханшах --  Интересно
посмотреть, какую ведьму бросил Ахриман в мои объятия'
     -- Не пора ли залить  водой рассудка костер  твоей  злобы ' -- негромко
сказала Вис
     Шаханшах сразу замолчал от удивления и  выпустил руку  мамки  Когда  он
спохватился и  снова нащупал в  темноте руку, это была уже  Вис Мамки и след
простыл
     -- Что  же ты молчала, когда  я  так  нервничал9  --  спросил  шаханшах
упавшим голосом.
     -- Ты так сдавил мне руку, что было не до разговоров,--заплакала Вис
     Дорого обошлось шаханшаху в этот день его ночное поведение
     Может быть, и приплели эту историю к  рассказу о Вис  и  Рамине У  кого
теперь узнаешь9

        ЕЩЕ ОДНА ВОЙНА
     Еще с войны, царю служить повинна, Не возвратилась войска половина
     Не распустила поясов другая, Повинность годовую отбывая
     Г)рга1Ш Вис и Рамин"
     Да,  все  чаще  ревели теперь  военные трубы  над  миром  На  этот  раз
шаханшаху  угрожал  с Запада румий-ский кайсар  1 Он обвинял царя царей, что
тот хочет войны Надо было убедить кайсара, что он ошибается И шаханшах снова
велел собирать войско
     Был бы шаханшах  помоложе  и не одолевали бы его домашние неприятности,
он бы  нашел способ договориться с кайсаром Тем, у кого дома  все в порядке,
нет нужды гордиться На беду, и у  кайсара дома было  не  все благополучно  А
преданные советники имелись у обо-
     ' Рум и йский кайсар-- византийский кесарь
     444


     их И  такая гордость поднялась  вокруг, что даже серых  мервских ишаков
ставили в пример белым румийским'
     Слышались,  правда, осторожные голоса, что  воевать  стало невозможно В
последнее время придумали наливать черное земляное масло в горшки, поджигать
и бросать на врага Это была уже не честная война с помощью львов и слонов, а
сплошное  убийство Шептунов быстро переловили,  понимая, из чьей реки песок,
которым засоряют они чистые души
     Такое  войско собоали  шаханшах и кайсар, что целый  год  пришлось  его
избивать В язвах от стрел, искусанные и обожженные верну  тась солдаты домой
Не успели они сходить в баню, как опять загремели трубы
     Чтобы узнать, почему случилось  это, придется  вспомнить о Вис и Рамине
После пьяной  ночи шаханшах чуть  не умер от сердечной слабости Целый  месяц
его мучила изжога И уже не отварной рис, а голый отвар прописали ему врачи
     Совсем сошел с ума шаханшах, и почти  не осталось врачей  в Хорасане По
два часовых с каждой  стороны кровати ставил он теперь на ночь, а сам спал с
острой саблей в  руке В это время и принесли ему письмо от кайсара,  которое
царь  царей разорвал, плюнул на него и  бросил обратно румийскому  послу При
этом он посматривал на Вис и крутил усы Но она ела оре