ота по  преодолению  конфликтов
приводит   к   появлению   новых  интеллектуальных   структур.   При   такой
интерпретации  формирование  логических  структур  принципиально ограничено,
поскольку управлять процессом развития можно лишь косвенно, путем приведения
в  действие  других  логических или дологических образований, которые раньше
были спонтанно приобретены.
     Под руководством П. Я. Гальперина был проведен цикл исследований (Л. С.
Георгиев, Л. Ф. Обухова, Г.  В. Бурменская), задача  которых состояла в том,
чтобы  найти адекватный  способ  для формирования  полноценного  логического
знания.  Согласно   гипотезе  исследования,  у  ребенка  можно  сформировать
полноценное понятие о сохранении количества, если научить ребенка  подходить
к   оценке  любого  объекта  с  помощью  объективно-общественных  критериев,
эталонов,  мер  и   вспомогательных   средств,  отмечающих   и  закрепляющих
отмеренное.  Прежде всего нужно создать новый для  ребенка опосредствованный
способ  мышления,  способный  заменить  оценку  вещей  по  непосредственному
впечатлению.  При  этом  важное значение  имели специальные  задачи, которые
нельзя  решить  никаким   другим   способом,  кроме  использования   меры  и
вспомогательных  средств;   эти  задачи  позволяли   показать  ребенку,  что
непосредственная оценка явлений часто бывает просто невозможной.
     Обучение  детей пониманию принципа  сохранения  сразу же на  задачах Ж.
Пиаже, как это пытались делать экспериментаторы  в Женеве, не дает желаемого
результата, потому что яркие внешние различия сравниваемых  предметов делают
ребенка  невосприимчивым к обучению. В исследованиях П. Я. Гальперина  и его
сотрудников после того, как ребенка научали пользоваться орудием --  мерой и
вспомогательными  средствами  (метками)  для  оценки  величин  в  специально
созданных задачах --- переходили к выделению разных свойств объектов также с
помощью меры.  Это  важный момент исследования, так как применение к объекту
разных  мер позволяет вычленить в нем соответственно разные свойства и таким
образом снять глобальность его  непосредственной оценки. Применение к задаче
меры  и вспомогательных средств, отмечающих и закрепляющих  отмеренное, дает
возможность представить объект в преобразованном виде.
     Сначала перед  ребенком имеется объект работы  в  том  виде, как он был
предъявлен  ему.  В  результате  применения   к   этому  объекту  орудия   и
вспомогательных средств  конструируется новый вид этого объекта: из исходной
глобальной,   нерасчлененной  картины   выделяется  его   структура,   и  ее
существенные  отношения материализуются  с помощью определенного соотношения
меток, напоминающих о  произведенном измерении  выделенного параметра.  Этот
преобразованный вид  объекта  является  внешним выражением  того, что станет
впоследствии внутренним планом рассуждения ребенка.
     Сформированный таким образом опосредствованный способ  рассуждения дети
переносят  на задачи Ж. Пиаже. Уже при выполнении  первых заданий происходит
переориентировка   ребенка  в  ситуации,  появляется  разделение  того,  что
"кажется", и того,  что есть "на самом деле". Но теперь понятно, что лежит в
основе такого  разделения: с самого  начала обучения ребенок  уже выделял из
видимой картины ее существенные отношения. Реальное, орудийно-опосредованное
действие  приводит  к разделению внешней  картины  вещей  на  ее видимость и
скрытые за этой видимостью существенные отношения.
     В концепции Ж. Пиаже роль действия сводится к  манипуляции с объектами,
в процессе которой происходит рефлексия ребенка  на выполняемое им действие,
конструирующее  объект. Однако  главное значение имеет  ориентировка в самом
объекте, благодаря которой  происходит не конструкция реальности, как считал
Ж.  Пиаже,  а ее  отражение. Изучая  возникновение нового знания  у ребенка,
можно  ли не учитывать, что  это  значение  уже  присутствует в  обществе, а
ребенок не существует  независимо от него? По-видимому, Ж. Пиаже прав, когда
он  говорит  о  конструировании  нового  знания  для  человечества, то  есть
научного  знания.  Оно  строится  взрослым,  обладающим  уже  сформированным
интеллектом. Но развивающийся  ребенок не конструирует  знание, а  усваивает
его в зависимости от того, как строится его ориентировка в мире.
     На  XVIII   Международном  конгрессе  психологов  в  Москве  Ж.  Пиаже,
приветствуя сближение точек зрения -- своей и П. Я. Гальперина -- на процесс
формирования у ребенка нового  знания,  подчеркнул в заключительной  лекции:
"Мы не должны бояться различий, которые  и побуждают нас  идти  единственным
путем  расширения   наших  позиций,   путем   продолжения  экспериментальных
исследований".
     2.  О  закономерностях функционального  и возрастного  развития психики
ребенка.
     Завершив исследование формирования искусственных понятий у детей, Л. С.
Выготский писал, что экспериментальный  анализ образования понятий неизбежно
приводит нас вплотную  к  функциональному и генетическому  анализу. Наиболее
остро эта проблема встала  тогда,  когда  к изучению психических явлений был
применен метод формирующего эксперимента. Позднее, строя психически процессы
с  заранее заданными  показателями,  исследователи  (а  также их  оппоненты)
задумались  о  том,  как  же соотносятся между  собой  данные  лабораторного
эксперимента и жизнь; то, что получается in vitro, с тем, что  происходит in
vivo.  В  применении  к  онтогенезу психики  эта  проблема формулируется как
соотношение функционального и возрастного развития ребенка.
     Под функциональным развитием понимается изменение психических процессов
у детей и  взрослых в  ходе  формирующего  эксперимента,  когда  достигается
качественно   новый    уровень   решения   интеллектуальных,   перцептивных,
мнемических   и   других   задач   уровень,   которого   у   испытуемых   до
экспериментального  обучение  не  было;  когда испытуемые  овладевают такими
умственными   действиями,   понятиями  и  навыками,   которые  соответствуют
объективно  установленным общественным  критериям. Систематическое  изучение
функционального развития психики было осуществлен П. Я. Гальпериным.
     Возрастное развитие  психики -- это  психическое  развитие  ребенка  от
рождения до  достижения социальной зрелости.  По словам А. В. Запорожца, оно
характеризуется не столько усвоением отдельных знаний,  сколько  более общим
изменением  детской  личности,  образованием  нового   психофизиологического
уровня, формированием нового плана отражения действительности.
     Функциональное  развитие  может  быть  рассмотрено  в  онтогенетическом
аспекте.  Примером  служит  развитие   интеллекта  ребенка  от  рождения  до
подросткового возраста, изученное Ж. Пиаже.
     Как  же  соотносятся  между собой эти линии развития?  Данная  проблема
снова  выступила   в  результате   экспериментально-теоретического   анализа
концепции Ж. Пиаже. В  исследованиях  Л. С.  Георгиева Л. Ф. Обуховой, Г. В.
Бурменскои, проведенных  под  руководством П. Я. Гальперина, выявился  яркий
факт:  у детей  пяти-шести лет можно сформировать понятия, которые опережают
время  своего спонтанной  возникновения на  4-5 лет. При  этом  качественные
изменения происходят не только в области  интеллекта, но и в развитии памяти
воображения, речи и даже  восприятия оптико-геометрических иллюзий. Означает
ли  это,  что  в ходе  эксперимента ребенок  из  дошкольника  превратился  в
младшего школьника?
     В  концепции  П. Я.  Гальперина  о планомерном формирование  умственных
действий   сделан  важный  шаг  к   пониманию  того,  что  обычно   называют
психическими функциями. В  целостном процессе,  который  включает в  себя не
только  психическое,  но  и  физиологическое,  выделен  собственный  предмет
психологического  анализа.   Это   действие.  Поэтому,  изучая  формирование
психических  процессов,  необходимо прежде всего установить,  какую  роль  в
поведении выполняет та или иная функция (восприятие, например, строит образ;
внимание  --  особая  форма  контроля  и  т.д.), а  затем  построить систему
условий,  которые  обеспечили   бы  этот  результат   с   заранее  заданными
показателями.   В  концепции   П.   Я.   Гальперина   разработаны   условия,
обеспечивающие,   во-первых,   мотивацию  действия;   во-вторых,  правильное
выполнение действия с первого раза и каждый раз далее; в-третьих, воспитание
желаемых   свойств   действия,   таких   как   разумность,   сознательность,
обобщенность,  критичность  и   т.п.;  и  в-четвертых,  перенесение  внешних
действий  в  умственный план. Как показали  многочисленные исследования, эта
система  условий позволяет однозначно определить ход процесса и  достигаемый
результат  и  тем   самым  объяснить  его  возникновение.   Целенаправленное
формирование психических процессов дает драгоценный опыт причинного изучения
психических   явлений.   В   настоящее    время   это   единственный   метод
систематического изучения психических явлений в их  становлении. Это также и
нить  Ариадны в  анализе  такого сложного процесса, как возрастное  развитие
психики ребенка.
     Исследования  Л.  С.  Выготского, А.  Н.  Леонтьева,  Д.  Б.  Эльконина
позволили  систематизировать огромный  фактический  материал,  накопленный в
области  детской  психологии.  Л.  С.  Выготский  ввел новую единицу анализа
детского развития. Ею являются  не  отдельные  психические процессы, которые
изучает общая,  генетическая психология.  Детская  психология  имеет  дело с
особыми   единицами  --  это  возрастные  периоды.  Именно  поэтому  детскую
психологию  называют  возрастной психологией. Л. С.  Выготский первый понял,
что  возраст  имеет  свою  структуру и  динамику.  "Возраст  -- писал  он,--
представляет   собой   такое  целостное  динамическое   образование,   такую
структуру, которая  определяет роль  и удельный вес  каждой частичной  линии
развития".
     Каждый  возраст  характеризуется, согласно  взглядам Л. С.  Выготского,
своей своеобразной,  специфической  для  него, единственной  и  неповторимой
социальной ситуацией развития, которая есть не что иное, как отношение между
ребенком  и его  средой.  "Социальная ситуация развития  данного возраста,--
подчеркивал Л. С. Выготский,--  представляет собой  исходный момент для всех
динамических изменений,  происходящих  в развитии в течение данного периода.
Она  определяет  целиком и полностью те формы и тот путь, следуя по которому
ребенок  приобретает  новые  и  новые свойства своей личности, черпая  их из
среды,  как из  основной источника  своего  развития,  тот путь, по которому
социальное становится индивидуальным". Из жизни ребенка  в данной социальной
ситуации  возникает  основной, или  ведущий (по определению А. Н. Леонтьева)
тип деятельности.  В  ней развиваются  новообразования, свойственные данному
возрасту.  По  словам  Л.  С. Выготского,  они  служат  не  предпосылкой,  а
результатом, или продуктом возрастного развития. Возникшие новообразования в
развитии  ребенка  приходят в противоречие  со  старой  социальной ситуацией
развития, ведут  к ее слому и построению новой  социальной ситуации, которая
открывает  новые  возможности   для  психического  развития  ребенка  уже  в
следующем возрастном периоде. Такая перестройка социальной ситуации развития
и составляет, по Выготскому, главное содержание критических возрастов.
     При  сопоставлении  функционального  генеза  с онтогенезом  психики  на
первый план выступают различия этих линий  развития.  Ни понятие  социальной
ситуации развития, ни категория деятельности, ни понятие кризиса неприемлемы
для анализа  функционального  развития.  В  концепции  Ж.  Пиаже отсутствует
учение о кризисах  развития,  он  никогда не  сталкивался  с  этим явлением,
потому  что  имел   дело  с  функциональным  развитием  интеллекта,  правда,
изученным в онтогенетическом, возрастном аспекте. Единицей анализа  в теории
Ж. Пиаже  служит  действие  и  его  изменения: схематизация,  координация  с
другими  действиями,  перевод  действия  во  внутренний  план.  И  в  теории
планомерного формирования психических процессов П.  Я. Гальперина  речь идет
не о деятельности ребенка,  а о действии, причем объектом изучения служит не
предметное содержание действия,  а  его  образ. Этот  образ раскрывает перед
субъектом картину ситуации, "поле совершаемого или  возможного действия" для
того, чтобы разобраться в ситуации, предусмотреть эффективность выполняемого
действия.  Переход  от внешней,  материализованной  формы  его  выполнения к
внутренней,  умственной не  сопровождается  кризисами,  хотя и  имеет  место
перестройка процесса, его сокращение и автоматизация. Лишь  в редуцированной
форме  представлена  в функциональном  генезе социальная ситуация  развития.
Здесь она выступает как  отношения  экспериментатора  и испытуемого, которые
строятся  таким   образом,   чтобы  задать  мотивационную  основу  действия;
последняя   в   ходе   дальнейшего   формирования   будет    развиваться   и
перестраиваться.  Все  перечисленное  показывает,  что  различия между двумя
линиями развития совершенно  очевидны. Можно ли увидеть  общее в этих разных
линиях развития?  А. В.  Запорожец  считал,  что функциональное и возрастное
развитие не  тождественны, не совпадают, но  тесно связаны друг  с другом. С
его  точки  зрения,  изменения,   происходящие  при  формировании  отдельных
действии,  создают необходимые  предпосылки  для тех  глобальных  перестроек
сознания, которые характеризуют ход возрастного  развития. Вместе с тем,  он
подчеркивал, что отработка  действия в речевом  плане невозможна у младенца,
который еще  не  владеет  речью,  а ребенок раннего  возраста еще  не  может
оперировать наглядными моделями  и,  следовательно,  выполнять ,  действие в
материализованном плане. Последнее, уже  с другой стороны, показывает тесную
связь  планомерного формирования умственных действии с  возрастным развитием
психики.  Такой  анализ  выявляет  причинно-следственную  связь между  двумя
линиями развития. Поскольку в функциональном генезе, исследованном с помощью
планомерного формирования умственных действий, выражена необходимость (иначе
невозможно  получить  продукт  с  заранее заданными  свойствами),  то задача
состоит в  том,  чтобы  выявить  ее.  Это возможно  сделать  в сопоставлении
функционального   генеза   с   возрастным   развитием   психики.  Если  есть
повторяемость в этих линиях развития, значит в ней отражена закономерность.
     В теории  планомерного формирования умственных действий разделяются две
основные части действия: ориентировочная и исполнительная. Качество действия
зависит от  ориентировочной части.  Она  представляет  собой психологический
механизм действия. Ориентировочная часть неразрывно связана с исполнительной
частью, во-первых, потому, что сама ориентировочная часть строится  с учетом
качества будущего исполнения действия, и, во-вторых,  потому что от качества
ориентировочной части  зависит продуктивность действия в целом. Формирование
нового действия начинается с организации его ориентировочной основы.
     Разделение  ориентировочной  и исполнительной  части действия  сквозной
нитью  проходит  через  все   периоды  возрастного  развития  психики.  Так,
например,  еще  в  20-х  годах  Н. М.  Щелованов установил, что  в  развитии
младенца сенсорика опережает моторику, то есть сенсорное развитие ребенка по
времени предшествует  развитию двигательной системы. Известно, что пассивная
речь развивается раньше активной, а развитие фонематического слуха опережает
развитие артикуляции. Прежде чем возникает акт хватания, рука превращается в
орган перцепции. Все это  происходит на наших глазах: первоначально сжатая в
кулачок рука раскрывается, и ребенок начинает ощупывать ею сначала  то,  что
находится рядом, а  затем  и  свои руки. Такая  ориентировка  необходима для
возникновения акта хватания. Помимо этого, сам процесс захватывания предмета
строится под контролем зрения.  На  следующей возрастной стадии  -- в раннем
возрасте --  отчетливо наблюдается, что овладение операционально-технической
стороной предметных действий отстает по времени от ориентации в специфически
человеческих  способам   употребления  предмета:   ребенок  раньше  понимает
назначение ложки, чем овладевает технической стороной  дела. В  игре ребенка
дошкольника  операционально-техническая   сторона  минимальна   (ребенок  не
становится шофером или  доктором), условны предметы, сокращены  операции, но
как  велика  ориентация  в  окружающем!  Наконец,  сформированность  учебной
деятельности     определяется     тем,     насколько     учащийся,     решая
конкретно-практическую  задачу,  может ставить  для  себя  учебную,  то есть
исследовательскую задачу.
     Приведенная аналогия  отражает жизненную функцию  психики, которая, как
подчеркивает П.  Я. Гальперин,  "состоит  в ориентировке повеления на основе
психического отражения проблемной ситуации".
     В концепции планомерного формирования психических процессов разработаны
способы перевода действия  в  умственный  или  перцептивный  план.  Путь  от
внешнего к внутреннему проходит не только формирование умственных действий в
функциональному  генезе.  Эта  закономерность  проявляет   себя  и  в  плане
возрастного   развития  психики.   В  этой   связи   интересны   современные
представления  о  роли  игры  в развитии  ребенка.  Игра  рассматривается  в
настоящее  время  как  стихийно  сложившаяся  форма  наглядно   действенного
моделирования  и усвоения  социального  опыта. Это  наиболее  эффективная  и
соответствующая возрастным  особенностям  детей форма перехода к внутреннему
плану деятельности; Игра свидетельствует о том, что формирование внутреннего
плана  действия  вначале  нуждается в материальных  опорах  в  виде  игровыя
символов. Как пишет Д. Б. Эльконин, "игра выступает как  такая деятельность,
в которой происходит формирование предпосылок к переходу умственных действий
на новый, более высокий этап -- умственных действий с опорой на речь".
     Исследования функционального генеза психики показали, что  единственным
средством,  позволяющим  перенести предметное действие во  внутренний  план,
является  его  последовательное  формирование  в громкой  речи без  опоры на
предметы (П. Я. Гальперин). Однако, как  показывают исследования возрастного
развития психики ребенка,  для  того,  чтобы слово стало полноценным орудием
обобщения  и  мышления, средством,  с  помощью  которого  можно  осуществить
процесс  интериоризации  действий,  необходимо  создание условий для  отрыва
слова от предмета. Л. С. Выготский писал по этому поводу, что отрыв слова от
вещи  нуждается  в опорном пункте в  виде другой вещи.  Он  считал, что этот
процесс происходит в детской игре, когда, например,  палочка,  то есть вещь,
становится опорой для отрыва значения "лошадь" от реальной лошади.
     Отрыв  слова  от предмета  наглядно  разворачивается также  в  процессе
развития детского рисунка. Рисунок, благодаря своему сходству и одновременно
отличию от изображаемого, еще в большей степени, чем игра, позволяет ребенку
"силой одной вещи похитить имя у другой". Иначе говоря, в онтогенезе психики
между   словом   и   предметом   вклинивается    игра    и    другие   формы
символико-моделирующей   деятельности,    такие,    как    рисунок,   лепка,
конструирование.  Эти  виды деятельности как бы отсекают слово  от предмета,
способствуя   развитию  функциональной   зрелости  слова.   В  исследованиях
функционального генеза,  проведенных под руководством П. Я. Гальперина, было
показано,  что  перевести  действие  в  план  громкой  речи  без  опоры   на
материальные предметы во многих случаях возможно лишь благодаря схематизации
ситуации. Таким образом, и в  функциональном генеэе между предметом и словом
стоит схема.  То,  что  с  необходимостью  появляется в  возрастном развитии
психик