е миропереживание. Мы пропускаем большинство переживаний через
фильтр нашей  системы категорий,  граф и  рубрик, как о  том написал Шахтель
(147) в своей классической статье  "Амнезия и проблема памяти у детей". Меня
к пониманию этого  отличия привело изучение  мною самореализующихся людей, в
ходе которого я обнаружил у  них и способность к абстрагированию без  отказа
от конкретности, и способность к конкретизации без  отказа от абстрактности.
Это  дополняет описания,  приводимые Голдстайном,  поскольку я  обнаружил не
только  редукцию  к  конкретности,  но  также  и  то, что  мы можем  назвать
сведением к абстрактности, то есть утрату способности познавать кон
     Развитие и познание 123
     кретное.  Потом я  обнаружил ту  же самую исключительную способность  к
постижению  конкретного   как  у  хороших   художников,  так  и  у   хороших
клиницистов, хотя они и не принадлежали к числу самореализующихся личностей.
Гораздо  чаще я  обнаруживал  эту  способность у  вполне  заурядных людей  в
моменты их  пиковых переживаний, когда  человек схватывает  воспринимаемое в
его конкретной, неповторимой сущности.
     Поскольку  .такого  рода   идеографическое  восприятие,  как   правило,
описывается,  как сердцевина эстетического  восприятия, например  у Нортропа
(127а),  то   они  стали  почти  синонимами.  Для  большинства  философов  и
художников восприятие  личности в ее конкретности и  внутренней уникальности
означает  восприятие эстетическое.  Я  предпочитаю более  широкий подход  и,
думаю,  уже  продемонстрировал, что этот тип восприятия  уникальной  природы
объекта  является  характерной  чертой  всякого  пикового  переживания, а не
только эстетического.
     Конкретное восприятие, которое имеет место в бытийном познании, следует
понимать как восприятие всех аспектов и атрибутов объекта одновременно или в
очень быстрой последовательности. Абстрагирование -- это, в  сущности, отбор
определенных   аспектов   объекта,   тех,   которые  нам   полезны,  которые
представляют для нас  опасность, которые нам знакомы или соответствуют нашим
языковым  категориям.  Уайтхед  и  Бергсон  высказались   по  этому   поводу
достаточно  ясно,  как и многие другие философы после них, например Виванти.
Абстракции, хоть и полезны, но  также и  ложны. Короче говоря,  воспринимать
объект абстрактно означает не воспринимать некоторых его аспектов. Это,  вне
всякого  сомнения, означает  отбор аспектов, отказ  от других,  создание или
искажение третьих. Мы делаем из объекта то, что нам хочется. Мы его создаем.
Мы  его продуцируем. Более  того, чрезвычайно  важно  отметить  свойственную
абстрагированию  сильную  тенденцию   соотносить  аспекты  объекта  с  нашей
лингвистической системой. Это создает особые проблемы, поскольку язык -- это
вторичный,  а  не первичный процесс -- в  том  смысле,  в каком понимал  его
Фрейд, потому что он
     124 Абрахам Маслоу. Психология Бытия
     имеет дело с внешней, а не с психической реальностью, с сознанием, а не
с бессознательным. Да, этот недостаток действительно может  быть в  какой-то
мере   восполнен   поэтическим   или  возвышенным  стилем,   но  большинство
переживаний все равно  остаются  невыразимыми и вообще не могут быть описаны
никакими словами.
     Возьмем, к примеру, восприятие картины  или индивида. Чтобы  воспринять
их  целостно,  мы должны  справиться с  нашей  склонностью классифицировать,
сравнивать, оценивать, испытывать нужду, использовать.  В тот  момент, когда
мы говорим, что этот человек  -- иностранец,  мы относим  данного индивида к
определенному  классу, совершаем акт абстрагирования и, в какой-то  степени,
лишаем себя возможности  увидеть его как уникальное и целостное человеческое
существо, не похожее ни на одно  другое во всем мире. В тот момент, когда мы
подходим к картине поближе, чтобы  прочитать имя художника,  мы лишаем  себя
возможности  бросить на  нее свежий взгляд и увидеть ее  в  ее уникальности.
Стало быть, то, что мы называем  "знанием", то есть помещением переживания в
систему  представлений, понятий  и связей, в  определенной  мере лишает  нас
возможности полного познания  объекта. Герберт Рид указал на то, что ребенок
обладает  "невинным зрением", способностью  видеть нечто так,  как будто  он
видит  это  в  первый  раз  (зачастую он действительно  видит  это впервые в
жизни).  Поэтому  он может смотреть  на  него  в изумлении,  изучая все  его
аспекты, замечая все его качества, ибо  для ребенка в этой  ситуации ни одно
свойство  незнакомого  объекта не  может быть более  важным, чем другие  его
свойства.  Он  не  организует  объект:   он  просто   на  него  смотрит.  Он
наслаждается  качеством переживания так,  как это описали Кэнтрил (28, 29) и
Мэрфи (122,  124).То же самое касается и  взрослых: в той  мере,  в какой мы
способны отрешиться от абстрагирования,  обозначения, сравнения, расстановки
по местам,  соотнесения, настолько  же  мы  способны постичь  многогранность
личности или картины. Я должен особенно подчеркнуть способность воспринимать
невыразимое, то, что нельзя высказать словами. Попытка облечь невы
     Развитие и познание 125
     разимое в слова меняет его, делает его чем-то другим, чем-то похожим и,
в то же время, чем-то отличным от самого себя.
     Именно эта  способность воспринимать объект в целостности и подниматься
над  его  отдельными  частями  характеризует   познание  во  время   пиковых
переживаний.  Поскольку  познать человека в полном смысле этого  слова можно
только таким образом, нет ничего удивительного  в том, что самореализующиеся
люди проявляют гораздо больше проницательности по отношению к другим людям и
схватывают  саму сущность того, с  кем имеют дело. Вот почему я убежден, что
идеальным терапевтом, который, как  предполагает его профессия, обязан уметь
воспринимать   другого  человека  в  его  уникальности  и  целостности,  без
предубеждения,  должно быть,  по крайней  мере, вполне здоровое человеческое
существо. Я утверждаю  это, несмотря на то, что готов признать существование
необъяснимых индивидуальных  различий в такого рода  восприятии, кроме того,
терапевтическая  практика  сама может  стать своеобразным  обучением  умению
познавать Бытие другого человеческого существа. Этим также объясняется и мое
мнение, что обучение эстетическому восприятию и творчеству может  быть очень
полезным аспектом обучения клинической деятельности.
     14.  На  высших   ступенях  человеческой  зрелости,  многие  дихотомии,
полярности и конфликты приходят к единству,  преодолеваются или разрешаются.
Самореализующиеся люди одновременно эгоистичны и бескорыстны, индивидуалисты
и коллективисты, рациональны и нерациональны, связаны  с  другими  людьми  и
отстранены от них,  поклоняются одновременно Дионису и  Аполлону и  т.д. То,
что я считал прямым, как  стрела, континуумом, пределы которого полярны друг
другу и максимально далеки друг от друга,  оказалось  чем-то вроде круга или
спирали, полярные точки  которой  соединились  в  одно  целое. Кроме того, я
обнаружил, что в этом выражается важная тенденция, присущая полному познанию
объекта.  Чем  больше  мы  понимаем Бытие  в его целостности, тем  легче нам
воспринять и примирить в себе существование несовмес
     126 Абрахам Маслоу. Психология Бытия
     тимых,  противоположных  и  противоречащих   друг   другу   вещей.  Они
представляются  продуктом  неполноты  познания и исчезают  по  мере познания
целостности. Невротический индивид, воспринимаемый с более выгодной для него
точки зрения как богоподобное существо, может рассматриваться как воплощение
чудесного,  сложного  --  даже прекрасного --  единого процесса. То, что  мы
привычно   считаем  конфликтом,   противоречием   и  разобщенностью,   может
восприниматься  как неизбежность, необходимость и  даже  предопределенность.
Это значит:  если  полностью понять человека,  то все станет  на  положенные
места, и человека можно будет воспринимать  и оценивать с эстетической точки
зрения.  Все его  конфликты  и  трения окажутся  по-своему  осмысленными или
разумными.  Слиться  и  переплестись  между  собой  могут даже  наши понятия
болезни и здоровья, если мы  воспримем симптом как стремление к здоровью или
невроз как самое разумное из всех возможных на данный момент решений проблем
индивида.
     15. В моменты пиковых переживаний индивид уподобляется Богу не только в
том смысле,  о котором  я  уже  говорил,  но  также  и  в  некоторых  других
отношениях, особенно в своем любящем, неосуждающем, сострадательном и, можно
сказать,  веселом восприятии мира и человеческого существа, в их  полноте  и
целостности, сколь  бы ужасными  они ни  представлялись ему в его нормальном
состоянии. Теологи долго пытались справиться с непосильной задачей примирить
существование  в  мире  греха,  зла  и   боли   с   концепцией  всемогущего,
всеведающего,  вселюбящего  Бога.  Дополнительная  трудность  заключалась  в
необходимости примирения  концепции воздаяния и наказания за добро  и  зло с
этой  концепцией вселюбящего  и  всепрощающего  Бога. Бог  каким-то  образом
должен наказывать, не наказывая, и прощать, осуждая.
     Я думаю,  что  мы  можем  узнать кое-что  о  естественном решении  этой
дилеммы, если будем  изучать самореализующихся  людей и сравнивать два очень
разных типа  восприятия, о которых идет речь в этой книге,  то  есть бытийно
обусловленное восприятие и обусловленное дефици
     Развитие и познание 127
     том  восприятие. Как  правило,  Б-восприятие длится очень недолго.  Это
пик,  вершина, ситуативное  достижение.  Похоже  на  то, что  большую  часть
времени  человеческие  существа   пользуются   Д-восприятием.  То  есть  они
сравнивают, высказывают суждения, одобряют,  соотносят,  преследуют  пользу.
Это значит, что мы можем воспринимать другое человеческое существо различным
образом, иногда  видя его  в  его  Бытии, словно  на  какое-то мгновение это
единичное  существо  становится  всей  вселенной.  Впрочем, гораздо чаще  мы
воспринимаем его  как  часть вселенной и  самыми разными сложными  способами
соотносим его  с ней.  Когда же  это существо предстает  перед нами  в нашем
бытийном восприятии, мы можем быть и всепрощающими и всепонимающими, всецело
любящими и восхищенными, радующимися  Бытию и веселыми.  Но ведь все это  --
атрибуты,   представленные   в  большинстве   концепций  божественности  (за
исключением  веселья,  которое,  как  это  ни  странно,  по  большей   части
недоступно богам). В такие моменты мы  можем стать  богоподобными, поскольку
обладаем этими качествами. Например, в  терапевтической ситуации мы  можем с
пониманием, терпимостью,  любовью, снисхождением отнестись к  людям, которых
мы в обычной жизни опасались бы, презирали и даже  ненавидили --  к убийцам,
гомосексуалистам, насильникам, эксплуататорам, трусам.
     Мне представляется весьма  интересным, что все люди  время  от  времени
ведут себя так, словно хотят стать объектами бытийного познания (см. гл. 9).
Их возмущают попытки причислить их к какому-то классу, категории, занести их
в какую-то графу. Когда  на человека вешают ярлык "официант", "полицейский",
"дама", вместо того,  чтобы воспринимать его  как  индивидуальность, человек
зачастую обижается. Все мы хотим, чтобы нас принимали такими, какие мы есть,
-- сложными,  многогранными, целостными. Если среди человеческих существ  не
оказывается  никого,  кто  смог  бы  воспринять  нас  таким  образом,  тогда
возникает  сильная тенденция проецировать  и создавать  богоподобную фигуру,
иногда в человеческом облике, иногда -- в сверхъестественном.
     128 Абрахам Маслоу. Психология Бытия
     Другой  ответ на  "проблему  зла" предлагают  люди, которые  "принимают
реальность" как  существующую саму по  себе. Реальность ни "за" человека, ни
"против"  него.  Она  есть  нечто  безличное  как   таковая.  Сеющее  смерть
землетрясение представляет  собой философскую  проблему только для человека,
которому нужен личный Бог -- всемогущий, сотворивший мир, все и вся любящий,
лишенный чувства  юмора. А для  людей,  которые могут  воспринять  и принять
землетрясение  как несотворенное,  с натуралистической,  безличностной точки
зрения,  оно  не  представляет  никакой  нравственной   или  аксиологической
проблемы,  поскольку  оно не  было "специально  устроено"  для  того,  чтобы
досадить  им.  Такие  люди  просто  пожимают  плечами,  и  если  обычно  зло
определяется антропоцентрически, то  они принимают зло, как  принимают смену
времен года  или же бурю. В  принципе, вполне  возможно восхищаться красотой
наводнения  или тигра,  готовящегося  нанести  смертельный  удар,  или  даже
получить  удовольствие от этого  зрелища. Разумеется, гораздо труднее занять
такую позицию  по  отношению к действиям другого  человека, причиняющим вред
лично  вам, но и это  иногда возможно, и чем выше уровень зрелости человека,
тем больше такая возможность.
     16. Восприятие  в моменты пиковых  переживаний  имеет сильную тенденцию
становиться идеографическим  и не-классифицирующим. Объект  восприятия, будь
то  личность,  мир,  дерево  или  произведение  искусства,  имеет  тенденцию
представляться как нечто уникальное,  единственное  в своем  роде.  Подобный
подход противоположен  привычному нам традиционному способу общения с миром,
который  основывается, прежде  всего,  на  обобщении  и  на  аристотелевском
делении мира на  разные классы,  представителем одного из которых и является
воспринимаемый объект. Вся концепция классификации покоится на пресуппозиции
общих классов. Если  бы классов не было, то понятия  сходства, одинаковости,
идентичности  или  отличия   были  бы  совершенно  бесполезными.  Невозможно
сравнивать два объекта, у которых нет ничего общего между собой. Более того,
если два объекта имеют
     . Развитие и познание 129
     что-то общее  между собой, это обязательно означает наличие абстракций,
например,  красноты,  округлости, тяжести и т.д.  Но  если  мы  воспринимаем
индивида  без  абстрагирования,  если  мы упрямо хотим  воспринять  все  его
качества  одновременно,  как  взаимонеобходимые,  то  мы  больше  не   можем
классифицировать. С этой точки  зрения,  любой человек, любая картина, любая
птица, любой  цветок  становятся единственными в своем роде и поэтому должны
восприниматься  идеографически.  Это желание  увидеть  все  аспекты  объекта
означает более адекватное восприятие (59).
     17. Одним из  аспектов  пикового  переживания является полная,  хотя  и
длящаяся  какое-то  мгновение, утрата  контроля и  оборонительной  позиции и
освобождение   от   страхов,   тревоги,   скованности,   нерешительности   и
сдерживающих начал.  На какое-то время  исчезает  или отступает страх утраты
единства, страх пойти на поводу у инстинктов, страх смерти и безумия,  страх
предаться безудержному наслаждению. Поскольку страх искажает .восприятие, то
его отсутствие означает большую открытость восприятия.
     Такое   восприятие   можно   считать  чистым   удовлетворением,  чистым
самовыражением, чистым восторгом или наслаждением. Но поскольку мы пребываем
"в   мире",  то   речь  идет  о  своеобразном  слиянии   Фрейдова  "принципа
удовольствия"  и  "принципа  реальности". Стало  быть,  это еще один  пример
разрешения  обычной дихотомии  концептов на высших  уровнях психологического
функционирования.
     Поэтому  мы  можем  рассчитывать  на  то,  что  обнаружим  определенную
"проницаемость" в людях, которых  часто посещают такие переживания, близость
к  бессознательному, открытость ему и относительное отсутствие страха  перед
ним.
     18.  Мы увидели,  что во  время  различных пиковых переживаний  человек
обретает   единство,    индивидуальность,   спонтанность,   экспрессивность,
непринужденность, отвагу, силу и т.д.
     130 Абрахам Маслоу. Психология Бытия
     Но это же совпадает или почти совпадает  со списком бытийных ценностей,
приведенным на  предыдущих страницах. Похоже  на то,  что здесь  имеет место
динамическая  параллельность  или изоморфизм между внешним и внутренним. Это
значит,  что  если  индивид  познает  суть  мирового  Бытия,   то  он  также
соответственно   приближается   к   своему  Бытию  (к  своему  совершенству,
возможности стать  совершенным самому по  себе). Похоже,  что это  дорога  с
двусторонним  движением, потому  что  приближаясь  по  какой  бы то ни  было
причине  к своему  бытию  или  совершенству,  он  больше  способен  замечать
Б-ценности  этого  мира.  По мере  того, как  человек  обретает единство, он
обретает  способность  видеть  единство этого мира.  Становясь  Б-радостным,
человек  развивает способность замечать  Б-радость в  этом  мире.  Становясь
более сильным, он имеет больше возможностей видеть силу  и мощь в этом мире.
Одно делает более возможным другое, точно так же, как во время депрессии мир
кажется человеку менее радостным, и  наоборот. Человек и мир  становятся все
больше  похожи  друг  на  друга,  по  мере того,  как  они  оба  движутся  к
совершенству (или по мере того, как они оба движутся к утрате совершенства).
     Возможно,  это   отчасти  и   есть  то,   что  понимается  как  слияние
возлюбленных,  единение  с  миром  в одно целое  в космическом  переживании,
ощущение  себя  частью того  единства,  которое  человек постигает во  время
великого философского озарения. Уместно  также привести некоторые (неполные)
данные  (180),  которые  указывают,  что  определенные   качества,  присущие
структуре "хорошей" картины, присущи  и  хорошему человеческому  существу. К
ним  относятся  такие  бытийные  ценности,  как  целостность,  уникальность,
жизненность. Разумеется это предположение подлежит проверке.
     19. Некоторым читателям будет легче  понять, что к чему, если  я сейчас
попытаюсь  поместить  все  это  в  другую систему  координат, более знакомую
многим,  а  именно  в психоаналитическую.  Вторичные процессы  имеют  дело с
реальным  миром,  находящимся за  пределами бессознательного  и предсознания
(86). Логика, наука, здравый
     Развитие и познание 131
     смысл,  хорошая   приспособляемость,   принадлежность  к   определенной
культуре, ответственность, планирование, рационализм -- все это относится ко
вторичным процессам. Первичные процессы были поначалу открыты у невротиков и
психотиков,  потом у  детей, и  только недавно у здоровых людей. Правила, по
которым действует бессознательное, лучше всего можно  узнать из  сновидений,
Желания и страхи -- вот  основные  движущие силы механизмов  Фрейда. Умеющий
приспосабливаться,  ответственный,   обладающий  здравым  смыслом   человек,
который  хорошо  устроился в этом  мире, как правило обязан  этим,  отчасти,
тому, что повернулся спиной  к бессознательному  и предсознанию, подавляя их
или отрицая их существование.
     Лично  я понял это  особенно четко, когда много лет назад  столкнулся с
фактом,  что изучаемые мною самореализующиеся  люди, отобранные на основании
их  личностной зрелости, в то же  время  оставались,  до некоторой  степени,
"детьми".  Я назвал  это явление "здоровой детскостью" "второй  наивностью".
Крис   (84)   и   эго-психологи  также   признали   это,  как   "регресс   в
функционировании эго", причем не  только признали его  как свойство здоровых
людей,  но  и,  в  конце  концов,  согласились  с  тем,  что   оно  является
обязательным условием  психологического здоровья. Любовь  также признали как
некий регресс (то  есть человек, который не может регрессировать, не может и
любить).  И,  наконец,  аналитики  пришли  к согласию,  что  вдохновение или
великое (первичное) творчество отчасти приходит из бессознательного, то есть
является здоровым регрессом временным уходом от реального мира.
     То,  что  я  описываю   здесь,   можно  представить  как  слияние  эго,
подсознания,   супер-эго    и   эго-идеала,    сознания,    предсознания   и
бессознательного,   первичных   и  вторичных   процессов,  синтез   принципа
удовольстви