военность", несомненно, лежит в основе терапии по Дойчу
и Мэрфи  (38).  Но задача  терапевта заключается также и в том, чтобы  слить
множество "личностей" в неделимое гармоничное  единство, как в пациенте, так
и в терапевте. Это  можно назвать превращением в исключительно ощущающее эго
при   постоянно   существующей,   вероятно    предсознательно,   возможности
самонаблюдения. Во  время  пиковых переживаний  мы  все больше  уподобляемся
исключительно ощущающему эго.
     * Я понимаю, что использую язык, который подразумевает опыт, то есть он
должен быть понятен только тем, кто сами  не подавили, не загнали вглубь, не
отбросили свои пиковые  переживания и не испугались их. Впрочем, я верю, что
смысл моих  слов можно донести и до  тех, "кто не поднимался на вершины", но
это очень трудное и долгое дело.
     ** Я  думаю, что смысл последнего феномена достаточно легко  объяснить,
назвав   его  полной   утратой   само-сознания   или   само-осознания,   или
само-наблюдения, которое в нашем нормальном состоянии присутствует в нас, но
ослабевает  или  покидает  нас  при  возникновении  какого-нибудь увлечения,
интереса,  сосредоточенности  на чем-то  или отвлекающего фактора. На высшем
уровне это происходит во  время пиковых переживаний, а на низшем -- в период
такой  увлеченности,  скажем,  кинофильмом,  романом или  футбольным матчем,
которая заставляет нас забыть о себе и наших  небольших страданиях, бедах, о
том, как мы выгладим,  и  т. д. Практически всегда такое  состояние является
приятным.
     142 Абрахам Маслоу. Психология Бытия
     3. Во время пиковых переживаний индивид, как правило, чувствует себя на
вершине своих сил, максимально используя все  свои  способности.  Как удачно
выразился  Роджерс (145),  он чувствует  себя "идеально функционирующим". Он
чувствует себя более  разумным, более восприимчивым, более остроумным, более
сильным  или более приятным  человеком,  чем  обычно. Он  находится  в своей
наилучшей форме. Это  не только субъективное переживание, поскольку таким он
представляется и наблюдающему за ним со стороны. Он больше не тратит силы на
борьбу с самим собой; его мускулы предназначены уже  не для борьбы.  В нашем
нормальном состоянии только часть нашей энергии мы используем для  действия,
а другую часть  мы используем для  сдерживания  самой этой энергии. Во время
пикового переживания мы не  тратим силы  попусту; вся  наша энергия  идет  в
действие. Мы становимся похожими на реку, прорвавшую все плотины.
     4.  Несколько  иным  аспектом  "идеального  функционирования"  является
непринужденность  и легкость, с какой  функционирует человек, достигший пика
своей формы. То,  на что в другое время тратится множество сил и стараний, в
этом случае выполняется без всякого усилия, как  бы "само по себе". Зачастую
у    человека   появляется    ощутимая   грациозность   во    время    этого
беспрепятственного,    легкого,    не    требующего    усилий     идеального
функционирования, когда все "срабатывает" или "идет, как по маслу".
     В это  время  люди  выглядят  спокойными,  уверенными в  себе  и  своей
правоте, словно они  точно знают, что они делают,  и делают это без оглядки,
искренне,  не сомневаясь не колеблясь.  В это время  есть  только выстрелы в
"яблочко".  Великие  спортсмены,  художники,  творцы,  лидеры и руководители
ведут себя именно так, когда функционируют наилучшим образом.
     (Хотя  это явление меньше связано с понятием идентичности, чем то,  что
было  сказано  выше,  но  я  думаю,  что  его  можно  включить  в  него  как
эпифеноменальную  характеристику того, что  мы называем  "по-настоящему быть
самим собой", поскольку  это внешнее проявление, достаточно публичное, чтобы
быть доступным для исследова
     Развитие и познание 143
     ния. Кроме того, я полагаю, что это  необходимо  для  полного понимания
того  рода  божественного  веселья (юмора,  забавы,  валяния дурака, смеха),
который я считаю одной из высших бытийных ценностей идентичности.)
     5.  Во время  пиковых  переживаний,  больше, чем в  любое другое время,
человек  чувствует  себя  ответственным,  активным, творческим центром своей
собственной   деятельности   и   своего   восприятия.   Он   чувствует  себя
"первопричиной",  хозяином  самому  себе  (а   не  сотворенным  кем-то  еще,
беспомощным, зависимым, пассивным, слабым и подчиненным).  Он чувствует себя
абсолютно  независимым,  полностью отвечающим за  свои действия,  обладающим
непреклонной волей, хозяином своей судьбы, "действующей силой".
     Точно  так  же  воспринимает индивида  наблюдающий  за ним  со стороны,
которому  он   представляется   более  решительным,   более  сильным,  более
целеустремленным, более способным презирать или преодолевать преграды, более
ожесточенно  уверенным  в  себе,  внушающим  мысль  о  бесполезности  любого
сопротивления  ему.  Он  словно не  сомневается в  своей  ценности  и  своей
способности выполнить любое свое решение. Наблюдающему  со стороны  он также
кажется  достойным доверия, надежным,  тем  человеком,  на  которого  "можно
поставить". Зачастую этот великий момент обретения  ответственности индивида
можно  заметить в процессе терапии, в  период  взросления,  при обучении,  в
браке и т. д.
     6.  В  это  время  человек  наиболее  свободен  от  страхов,  опасений,
сомнений,  самокритики, всевозможных  оков и тормозов. Ощущение  собственной
значимости, уверенности в себе и любви  к  себе может иметь и  отрицательные
аспекты. Это -- как субъективный, так и объективный феномен, и описывать его
можно как  в том, так  и в другом ключе. Разумеется, это  всего лишь  другой
"аспект" характеристик, описанных выше, и тех, что будут названы ниже.
     Полагаю, эти явления, в принципе, могут быть проверены, поскольку, если
говорить  объективно,  вместо   мускулов,  синергически  помогающих   другим
мускулам, мы име
     144 Абрахам Маслоу. Психология Бытия
     ем   мускулы,   сражающиеся   с   другими    мускулами,   действие    и
противодействие.
     7. Стало быть, в это время в человеке больше  спонтанности, экспрессии,
он ведет себя более непосредственно (наивно, честно, откровенно,  по-детски,
безыскусно,   беззащитно,   несдержанно,  простодушно),   более  естественно
(просто,   раскованно,   искренне,   в   определенном   смысле   примитивно,
непритворно, прямо),  меньше контролирует  себя  и действует незамедлительно
(автоматически, импульсивно, рефлекторно, "инстинктивно", без задних мыслей,
не думая о себе)*.
     8. Стало быть, в такие моменты человек становится более "творческим" (в
определенном  смысле;  см. гл. 10).  Он  расстается с сомнениями, становится
более  уверенным  в  себе, и  его познание  и  поведение могут  стать  более
отстраненными, даосскими, или,  как говорят гештальтпсихологи, "гибкими"  по
отношению к проблемной или не проблемной ситуации в изначальном смысле этого
слова, как к установленной природой задаче, долгу (Фрэнки) или игре (имеется
в виду присутствие  человека "где-то  там" вместо сосредоточенности на своем
это).  Стало  быть,  поведение и познание индивида  более  импровизированны,
менее подготовлены, отличаются свежестью чувств, более неожиданны, в большей
степени "сделаны из ничего", незаученны, непривычны,  новы,  небанальны. Они
также   в   меньшей    степени    спланированы,   разработаны,    продуманы,
отрепетированы, просчитаны -- в том смысле, в каком эти понятия предполагают
наличие времени на предварительную подготовку и  любого  рода  планирование.
Стало быть,  они относительно бесцельны  и  "немотивированны",  не порождены
никакими потребностями, желаниями и ус
     * Этот  аспект  подлинной идентичности  настолько важен, имеет  столько
оттенков,  и  его  настолько  трудно  описать и  разъяснить,  что я  снабдил
описание  следующими  приблизительными  синонимами  со  слегка  совпадающими
значениями. "Непредумышленный,  свободный,  не  продуманный  изначально,  не
понукаемый,   порывистый,   распахнутый  настежь,  ничего   не   скрывающий,
доверительный, бесстрашный, непридуманный,  не симулирующий, не  лицемерный"
Здесь я не касаюсь вопроса "непроизвольного  познания", интуиции,  бытийного
познания и т.д.
     Развитие и познание 145
     тремлениями, поскольку они только что созданы и у них "нет прошлого".
     9.  Все   это  можно  определить  и  по-другому  --  как  высшую  точку
уникальности,  индивидуальности  или  неповторимости.  Если  каждый  человек
отличается  от всех остальных в принципе, то больше всего  он отличается  от
них во время пикового переживания.  Если во многих отношениях люди (их роли)
взаимозаменяемы,  то во  время пиковых переживаний  человек отбрасывает свою
роль и становится почти  незаменимым. Что бы ни представлял собой человек во
время своего пребывания в  "долине", что  бы мы ни  понимали  под выражением
"уникальная самость", когда человек поднимается  на "вершину", он становится
больше всего этого.
     10. Во время пикового переживания индивид в наибольшей степени свободен
от прошлого и будущего и пребывает в настоящем,  в  самых разных смыслах; он
наиболее "погружен" в ощущение. Например, в такие  моменты он слышит гораздо
острее. Поскольку  в такие моменты он  в наибольшей  степени  расстается  со
своими привычками и ожиданиями, он  может  слушать, "не загрязняя" свой слух
ожиданиями,  основанными на ситуациях из прошлого  (которые  не  могут  быть
идентичны  данной  ситуации),  или надеждами,  основанными  на  планировании
будущего (что означало  бы отношение к настоящему как к трамплину в будущее,
а не  как к самоценной вещи).  Постольку он также находится вне досягаемости
желаний, ^му  нет нужды  заносить  все  в  графы  "страх",  "ненависть"  'ли
"потребность". Ему также  не  нужно сравнивать то, что  он имеет в настоящий
момент, с тем, чего он не имеет, чтобы оценить его (88).
     11. В этот момент человек в большей мере есть чистая psyche и в меньшей
-- мирская вещь, подчиняющаяся законам мира (см. гл. 13). То есть он  больше
подчиняется инграпсихическим законам, чем законам не-психической реальности,
постольку,   поскольку  они   отличаются   друг  от  друга.  Это  похоже  на
противоречие или на парадокс, но это не так, и даже если бы это было так. то
с этим пришлось бы согласиться в любом случае, поскольку в этом
     146 Абрахам Маслоу. Психология Бытия
     есть  определенный смысл. Бытийное познание другого человека становится
наиболее возможным  в тот момент, когда ты одновременно принимаешь и себя, и
другого человека такими, какими вы есть на самом  деле; одновременно  любя и
себя,  и другого  человека; одновременно поддерживая  и укрепляя и  себя,  и
другого человека. Я смогу понять другое Существо  наилучшим образом, если не
буду его постигать, то есть  предоставлю его самому себе, дам ему быть самим
собой, жить по его,  а  не по моим законам, точно  так же, как  я стал самим
собой, когда  освободил себя  от воздействия других  людей,  не позволил  им
доминировать надо мною, отказался жить по их правилам и добился того,  чтобы
жить  по тем правилам и законам, которые присущи моей природе. Когда все это
происходит,  оказывается,  что   интрапсихическое  (я)  и  экстрапсихическое
(другой человек) не  так уж сильно отличаются друг  от друга и уж конечно не
являются антагонистами. Оказывается,  что оба кодекса  законов имеют смысл и
даже могут быть сведены в один кодекс.
     Самый простой пример, который может помочь читателю разобраться в  этом
лабиринте  слов,  --  это  бытийная любовь  между  двумя  людьми,  но  можно
обратиться и к другим видам пиковых переживаний. Разумеется,  на этом уровне
идеального  общения  (которое я называю царством  Бытия)  такие понятия, как
свобода, независимость,  постижение, доверие, воля, зависимость, реальность,
другая личность, отчуждение, отпущение грехов и т. п., имеют очень сложное и
богатое  содержание,  какого  они  лишены  в  повседневной жизни, измученной
дефицитами,   желаниями,  потребностями,   стремлением   к   самосохранению,
дихотомией и полярными противоположностями.
     12. Существуют  определенные  теоретические преимущества  в  том, чтобы
именно  сейчас выделить  аспект  не-желания или  не-стремления и взять его в
качестве  центральной точки  (или  центра  организации) чего-то,  что  мы  в
настоящий момент изучаем. В разных  описанных выше формах и в более широком,
чем  обычно,  смысле,  поведение  индивида  во  время  пикового  переживания
становится немотивированным (или нестимулируемым), особенно с точки зрения
     Развитие и познаиие 147
     потребности  в ликвидации дефицита.  Если  речь идет  об  этом  царстве
общения, то  имеет  смысл определить наивысшую, подлинную  идентичность, как
не-стремление, не-желание, не-ущербность, как  нечто,  стоящее  выше обычных
потребностей  и стимулов. Индивид  просто  существует -- и  все.  Он  достиг
наслаждения, что означает временное прекращение стремления к наслаждению.
     Что-то   в   этом  роде  уже  упоминалось,  как   отличительная   черта
самореализующегося  человека.  Во время пикового переживания  все получается
само  по  себе,  не  требует усилий,  напряжения  воли,  целенаправленности.
Индивид  максимально   использует  все  свои  силы,  он  не  руководствуется
стремлением  удовлетворить  свои   потребности,  избежать  боли,  неприятных
переживаний или  уйти  от смерти, он  живет не  ради  будущего  и его  целью
является только он сам. Его поведение и переживание становятся самоценными и
самообоснованными  --  поведение  как  цель  и  переживание  как цель, а  не
поведение как средство и переживание как средство.
     Поднявшегося на этот уровень человека я называю богоподобным, поскольку
считается, что боги не имеют потребностей или желаний, не испытывают нужды и
дефицита и находят удовлетворение  во всех вещах. Считается, что характерные
черты и действия "верховных"  божеств основаны на не-желании. Этот  вывод  я
нахожу  сильным  стимулом  к  попытке  разобраться в  действиях человеческих
существ, когда они  не отягощены никакими желаниями. Например, я считаю этот
вывод очень  надежной  основой для  теории  божественного  юмора и  радости,
теории скуки, теории  творчества и т.  д. Тот факт, что человеческий эмбрион
тоже не  имеет никаких  потребностей, вносит большую  сумятицу в дискуссию о
различиях между высшей и низшей нирваной (см. гл. 11).
     13. Во время пиковых  переживаний человек зачастую склонен  изъясняться
поэтическим, мифологическим или возвышенным языком,  словно такое  состояние
можно выразить только так.  Я лишь недавно обратил на это внимание, исследуя
переживания своих "подопытных" и свои переживания, так что мне особо  нечего
сказать по этому по
     148 Абрахам Маслоу. Психология Бытия
     воду. В  главе  15 я возвращаюсь  к этому вопросу. Что  касается теории
идентичности, то  этот факт говорит о том, что люди, "ставшие самими собой",
уже поэтому уподобляются поэтам, художникам, музыкантам, пророкам и т.д.*
     14. Все пиковые  переживания можно правильно  понимать как "завершенные
действия",  в том смысле, в  каком  это  выражение употреблял  Дэвид М. Леви
(90), или как  "замыкание",  о котором  говорят гештальтпсихологи,  или  как
"полный  оргазм"  Рейха,  или  как  полную разрядку,  катарсис, кульминацию,
свершение  или  облегчение  (106).  Противоположность   --   это  постоянное
присутствие неразрешенных проблем, плохо функционирующие грудь, простата или
кишечник, неумение  "выплакать" печаль, полуголодное  существование сидящего
на  диете, кухня, которая  никогда не бывает абсолютно чистой, не  принесший
удовлетворения  половой  акт,  не  нашедший  выхода  гнев,  то,  что  значит
невозможность  тренироваться для  атлета,  косо  висящая на  стене  картина,
обязанность  "проглатывать" глупость, безрезультатность или несправедливость
и  т.д. По  этим  примерам любой  читатель  должен феноменологически понять,
насколько  важна   завершенность,   а   также   приблизиться   к   пониманию
не-стремления, интеграции, раскованности  и  всего  того,  о  чем говорилось
выше.  В  нашем  мире  завершенность  -- это  совершенство,  справедливость,
красота; цель, а не средство и т. д.(106) Поскольку внешний и внутренний мир
в  определенной  степени изоморфны и диалектически  связаны  друг  с  другом
("создают" друг  друга),  то мы приближаемся к вопросу о  том, каким образом
друг друга создают хороший индивид и хороший мир.
     Какое это  имеет  отношение к  идентичности?  Скорее  всего, "подлинный
человек"  сам  по  себе  в определенном  смысле  является завершенностью или
законченностью;  вне  всякого  сомнения,  время  от  времени  он  испытывает
субъективное чувство законченности, завершенности, совершенства; и, конечно,
он замечает эти явления в мире.
     * "Поэзия -- это летопись самых  светлых и самых  счастливых моментов в
жизни самых светлых и самых счастливых умов". Швлли.
     Развитие и познание 149
     Может  оказаться,  что  полной идентичности достигают  только  те, кому
известны пиковые  переживания;  что человек  не  испытавший  этого,  обречен
навсегда  остаться незавершенным,  постоянно  испытывая нужду,  вечно живя в
мире  средств, а  не результатов: а если эта  корреляция окажется  не совсем
верной, то я  уверен, что, по крайней  мере, между "подлинностью"  и пиковым
переживанием такая связь существует наверняка.
     Когда  мы  рассматриваем  физическое  и  психологическое  напряжение  и
"упорство  несовершенства",  то  нам  представляется  вполне  вероятной   их
несовместимость не только  со  спокойствием,  невозмутимостью и  психическим
здоровьем,  но  также  и  со  здоровьем  физическим. Может быть,  это ключ к
разгадке удивительного явления, о  котором  говорят многие люди,  испытавшие
пиковые переживания: эти переживания чем-то напоминали им прекрасную смерть,
словно наиболее насыщенное существование  содержит в  себе  и парадоксальное
стремление  к  смерти.  Может  быть, любое совершенство,  завершенность  или
свершение является смертью в мифологическом,  метафорическом или архаическом
смысле, как о том говорит Рэнк(76,121).
     15. Я убежден, что веселье, радование определенного рода является одной
из бытийных  ценностей.  Некоторые  основания  для  такого предположения уже
обсуждались  на  страницах  этой  книги. Одно из наиболее  важных  оснований
заключается в  том, что о  веселье часто говорят  люди.  испытавшие  пиковые
переживания  (сами пребывая в этом  состоянии,  они и  окружающий мир  видят
таким): кроме того, это состояние заметно постороннему наблюдателю.
     Это бытийное веселье описать очень трудно,  поскольку не всякий язык, в
принципе,   годится  для  описания  "высших"   субъективных   ощущений.  Это
божественное или космическое качество, которое поднимается над  всякого рода
злобой. С таким  же  успехом его  можно назвать "счастьем",  "радостью"  или
"восторгом". Оно идет  от избытка чувств (а не  от  удовольствия преодоления
дефицита). Оно экзистенциально в том смысле, что  представляет собой радость
и восхищение как ничтожеством (сла
     150 Абрахам Маслоу. Психология Бытия
     бостью),  так  и  величием  (силой)  человеческого  существа, оно  выше
полярности власть -- подчинение. Оно  содержит в  себе триумф  определенного
рода,  а  иногда,  пожалуй,  и  облегчение.  Оно  воплощает  одновременно  и
зрелость, и детство.
     Это  нечто законченное, утопическое,  эупсихическое, трансцендентное  в
том  смысле,  в каком употребляли это слово Маркузе (93) и Браун (19). В нем
также можно обнаружить нечто в духе ницшеанства.
     Его  неотъемлемыми  свойствами   являются  легкость,  непринужденность,
изящество, меткость, освобождение от комплексов и  сомнений, умение смеяться
вместе   с   кем-то   (а   не  над  кем-то),   бытийное  познание,  уход  от
сосредоточенности  на  эго,  на  средствах,  выход   за  пределы  времени  и
пространства, за пределы истории и любого ро