хаммер, когда совещание окончилось. - И никто этого не сделает
лучше вас, мистер Харниш. Они будут уверены, что вы действуете в одиноч-
ку, а у них ножницы всегда наготове, чтобы стричь  таких  новичков,  как
вы.
   - Они непременно попадутся, - согласился Леттон; его серые глаза  го-
рели мрачным огнем на бледном лице, полузакрытом  складками  необъятного
шарфа, которым он окутывал шею до самых ушей. - Они привыкли  рассуждать
по шаблону. Любая новая комбинация, непредвиденное обстоятельство, неиз-
вестный им фактор опрокидывают все их расчеты. А всем этим для них  яви-
тесь вы, мистер Харниш. И повторяю вам, они - игроки, спекулянты и  зас-
лужили такую встряску. Если бы вы знали, какая это помеха для  нас,  со-
лидных дельцов. Их азартная биржевая игра подчас нарушает самые разумные
планы и даже расшатывает наиболее устойчивые предприятия.
   Даусет сел в одну машину с Леоном Гугенхаммером, Леттон -  в  другую.
Харниш, все еще под впечатлением всего, что произошло за последний  час,
чуть ли не с трепетом смотрел на разъезд участников знаменательного  со-
вещания. Три автомобиля, точно страшные ночные чудовища, стояли на посы-
панной гравием площадке под неосвещенным навесом широкого крыльца.  Ночь
выдалась темная, и лучи автомобильных фар, словно ножами, прорезали гус-
той мрак. Все тот же лакей - услужливый автомат, царивший в доме,  неиз-
вестно кому принадлежавшем, подсадив гостей в машины, застыл  на  месте,
словно каменное изваяние. Смутно виднелись закутанные в шубы фигуры  си-
девших за рулем шоферов. Одна за другой, будто пришпоренные кони, машины
ринулись в темноту, свернули на подъездную аллею и скрылись из глаз.
   Харниш сел в последнюю машину и, когда она  тронулась,  оглянулся  на
дом, где не светилось ни одного огонька и который, словно гора,  высился
среди мрака. Чей это дом? Кто предоставляет его этим  людям  для  тайных
совещаний? Не проболтается ли лакей? А кто такие шоферы? Тоже доверенные
лица, как "наш" мистер Ховисон? Тайна. В этом деле, куда  ни  повернись,
всюду тайна. Тайна шествует рука об руку с Властью. Харниш откинулся  на
спинку сиденья и затянулся папиросой. Большое будущее открывалось  перед
ним. Уже стасованы карты для крупной игры, и он один  из  партнеров.  Он
вспомнил, как резался в покер с Джеком Кернсом, и громко  рассмеялся.  В
те времена он ставил на карту тысячи, ну, а теперь поставит миллионы.  А
восемнадцатого числа, после заявления о дивидендах... Он  заранее  лико-
вал, предвкушая переполох, который поднимется среди  биржевых  спекулян-
тов, уже точивших ножницы, чтобы остричь - кого же? Его, Время-не-ждет!
 
 
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
 
   Хотя было уже два часа ночи, когда Харниш вернулся  в  гостиницу,  он
застал там поджидавших его репортеров. На другое утро их  явилось  вдвое
больше. О его прибытии в Нью-Йорк протрубила вся  пресса.  Еще  раз  под
дробь тамтамов и дикарские вопли колоритная фигура Элама Харниша  проша-
гала по газетным полосам. Король Клондайка, герой Арктики, тридцатикрат-
ный миллионер ледяного Севера прибыл в Нью-Йорк! С какой целью? Разорить
ньюйоркцев, как он разорил  биржевиков  Тонопа  в  штате  Невада?  Пусть
Уолл-стрит поостережется - в городе появился дикарь с Клондайка! А если,
наоборот, Уолл-стрит разорит его? Не в первый раз  Уолл-стриту  усмирять
дикарей; может быть, именно такая  участь  суждена  пресловутому  Время-
не-ждет? Харниш усмехался про себя и давал  двусмысленные  ответы  своим
интервьюерам; это путало карты, и Харниша забавляла мысль, что не так-то
легко будет Уолл-стриту справиться с ним.
   Никто не сомневался, что Харниш приехал для биржевой  игры,  и  когда
начался усиленный спрос на акции Уорд Вэлли, все поняли, чья рука  здесь
действует. Биржа гудела от слухов. Ясно, он еще раз хочет  схватиться  с
Гугенхаммерами. Историю прииска Офир извлекли из архива и  повторяли  на
все лады, прибавляя все новые сенсационные подробности, так что под  ко-
нец Харниш сам едва мог узнать ее. Но и это была вода на  его  мельницу.
Биржевики явно шли по ложному следу. Харниш с каждым  днем  покупал  все
усерднее, но желающих продать было такое множество, что курс акций  Уорд
Вэлли поднимался очень медленно. "Это куда веселее, чем покер", -  радо-
вался Харниш, видя, какую он поднял суматоху. Газеты изощрялись в догад-
ках и пророчествах, и за Харнишем неотступно ходил по пятам целый  отряд
репортеров. Интервью, которые он им давал, были просто шедеврами.  Заме-
тив, в какой восторг приходят журналисты от его  говора,  от  всех  "ма-
лость", "ничего не скажешь" и так далее,  он  нарочно  старался  сделать
свою речь характерной, пересыпая ее словечками, которые слышал от других
жителей Севера, и даже сам придумывая новые.
   Целую неделю, от четверга до четверга, с одиннадцатого по восемнадца-
тое число, Харниш жил в чаду неистового азарта. Он не только  впервые  в
жизни вел столь крупную игру - он вел ее за величайшим в мире  карточным
столом и такие суммы ставил на карту, что даже видавшие виды завсегдатаи
этого игорного дома волей-неволей встрепенулись. Невзирая на то, что  на
рынке имелось сколько угодно акций Уорд Вэлли, они все же благодаря  все
растущему спросу постепенно поднимались в цене; чем меньше дней  остава-
лось до знаменательного четверга, тем сильнее лихорадило  биржу.  Видно,
не миновать краха! Сколько же времени клондайкский спекулянт будет  ску-
пать акции Уорд Вэлли? Надолго ли еще его хватит? А что думают заправилы
компании? Харниш с удовольствием прочел появившиеся в  печати  интервью.
Они восхитили его спокойствием и невозмутимостью тона. Леон  Гугенхаммер
даже не побоялся высказать мнение, что, быть может, этот  северный  крез
напрасно так зарывается. Но это их не тревожит, заявил Даусет. И  против
его спекуляций они тоже ничего не имеют. Они не знают, каковы его  наме-
рения, ясно одно - он играет на повышение. Ну что ж, в этом никакой беды
нет. Что бы ни случилось с ним, чем бы ни кончилась  его  бешеная  игра,
компания Уорд Вэлли по-прежнему будет крепко стоять на  ногах,  незыбле-
мая, как Гибралтарская скала. Акции на продажу? Нет, спасибо,  таких  не
имеется. Это просто искусственно вызванный бум, который не  может  долго
продолжаться, и правление Уорд Вэлли не намерено нарушать ровное течение
своей деятельности из-за безрассудного ажиотажа на бирже. "Чистая спеку-
ляция с начала и до конца, - сказал репортерам Натаниэл Леттон. - Мы ни-
чего общего с этим не, имеем и даже знать об этом не желаем".
   За эту бурную неделю Харниш имел несколько тайных совещаний со своими
партнерами: одно с Леоном Гугенхаммером, одно с Джоном Даусетом и два  с
мистером Ховисоном. Ничего существенного на этих совещаниях не  произош-
ло, ему только выразили одобрение и подтвердили, что все идет отлично.
   Но во вторник утром распространился слух, не на  шутку  встревоживший
Харниша, тем более что в "Уоллстрит джорнэл" можно было прочесть  о  том
же: газета сообщала, что, по достоверным сведениям, на заседании Правле-
ния компании Уорд Вэлли, которое состоится в ближайший  четверг,  вместо
обычного объявления о размере дивидендов  правление  потребует  дополни-
тельного взноса. Харниш впервые за все время заподозрил неладное.  Он  с
ужасом подумал, что, если слух подтвердится, он  окажется  банкротом.  И
еще у него мелькнула мысль, что вся эта  грандиозная  биржевая  операция
была проделана на его деньги. Ни Даусет, ни Гугенхаммер,  ни  Леттон  не
рисковали ничем. Харниша охватил страх, правда, ненадолго, но все же  он
успел очень живо вспомнить кирпичный завод Голдсуорти; приостановив  все
приказы о покупке акций, он бросился к телефону.
   - Чепуха, просто очередная сплетня, - послышался в  трубке  гортанный
голос Леона Гугенхаммера.
   - Как вам известно, я член правления, - ответил Натаниэл Леттон, - и,
безусловно, был бы в курсе, если бы предполагалось такое мероприятие.
   - Я же предупреждал вас, что подобные слухи будут распространяться, -
сказал Джон Даусет. - В этом  нет  ни  крупицы  правды.  Даю  вам  слово
джентльмена.
   Харнишу стало очень стыдно, что он поддался панике, и он с  удвоенной
энергией принялся за дело. Приостановка операций по  скупке  акций  Уорд
Вэлли превратила биржу в сумасшедший дом. Игроки на  понижение  жали  по
всей линии; акции Уорд Вэлли, стоявшие выше всех, первыми начали падать.
Но Харниш невозмутимо удваивал приказы о покупке. Во вторник и  в  среду
он неуклонно покупал, и акции опять сильно поднялись. В четверг утром он
все еще продолжал брать, и если сделки заключались на срок, не задумыва-
ясь превышал свои наличные средства. Что ж такого?  Ведь  сегодня  будет
объявлено о выдаче дивидендов, успокаивал он себя. Когда подойдет  срок,
внакладе окажутся продавцы. Они придут к нему, будут просить уступки.
   Но вот гром грянул: слухи оправдались, правление компании Уорд  Вэлли
предложило акционерам внести дополнительный  взнос.  Харнишу  оставалось
только сдаться. Он еще раз проверил достоверность сообщения и  прекратил
борьбу. Не только акции Уорд Вэлли, но все ценные бумаги полетели  вниз.
Игроки на понижение торжествовали победу. Харниш даже не  поинтересовал-
ся, докатились ли акции Уорд Вэлли до самого дна или все еще падают.  На
Уолл-стрите царил хаос, но Харниш, не оглушенный ударов и даже не расте-
рянный, спокойно покинул поле битвы, чтобы обдумать создавшееся  положе-
ние. После краткого совещания со своими маклерами он вернулся в гостини-
цу; по дороге он купил вечерние газеты и глянул на  кричащие  заголовки:
"Время-не-ждет доигрался", "Харниш получил по заслугам", "Еще один аван-
тюрист с Запада не нашел здесь легкой поживы".  В  гостинице  он  прочел
экстренный выпуск, где сообщалось о самоубийстве молодого человека,  но-
вичка в биржевой игре, который, следуя примеру Харниша, играл на повыше-
ние.
   - Чего ради он покончил с собой? - пробормотал про себя Харниш.
   Он поднялся в свой номер, заказал мартини, скинул башмаки и погрузил-
ся в раздумье. Полчаса спустя он встрепенулся и  выпил  коктейль;  когда
приятное тепло разлилось по всему телу, морщины на лбу у него  разглади-
лись и на губах медленно заиграла усмешка - намеренная, но не нарочитая:
он искренне смеялся над самим собой.
   - Обчистили, ничего не скажешь! - проговорил он.
   Потом усмешка исчезла, и лицо его стало  угрюмым  и  сосредоточенным.
Если не считать дохода с капитала, вложенного в несколько мелиорационных
предприятий на Западе (все еще требовавших больших дополнительных вложе-
ний), он остался без гроша за душой. Но не это убивало  его  -  гордость
страдала. С какой легкостью он попался на удочку! Его провели, как  мла-
денца, и он даже ничего доказать не  может.  Самый  простодушный  фермер
потребовал бы какого-нибудь  документа,  а  у  него  нет  ничего,  кроме
джентльменского соглашения, да еще устного.  Джентльменское  соглашение!
Он презрительно фыркнул. В его ушах еще звучал голос Джона Даусета, ска-
завшего в телефонную трубку: "Даю вам  слово  джентльмена".  Они  просто
подлые воришки, мошенники, нагло обманувшие его! Правы газеты. Он  прие-
хал в Нью-Йорк, чтобы его здесь обчистили, и господа  Даусет,  Леттон  и
Гугенхаммер это и сделали. Он был для них малой рыбешкой, и они забавля-
лись им десять дней - вполне  достаточный  срок,  чтобы  проглотить  его
вместе с одиннадцатью миллионами. Расчет их прост и ясен: они сбыли  че-
рез него свои акции, а теперь по дешевке скупают их обратно,  пока  курс
не выровнялся. По всей вероятности, после дележа добычи Натаниэл  Леттон
пристроит еще несколько корпусов к пожертвованному им университету. Леон
Гугенхаммер поставит новый мотор на своей яхте  или  на  целой  флотилии
яхт. А Джон Даусет? Он-то что станет делать  с  награбленными  деньгами?
Скорее всего откроет несколько новых отделений своего банка.
   Харниш еще долго просидел над коктейлями, оглядываясь на  свое  прош-
лое, заново переживая трудные годы, проведенные в суровом краю,  где  он
ожесточенно дрался за свои одиннадцать миллионов. Гнев владел им с такой
силой, что в нем вспыхнула жажда убийства и в  уме  замелькали  безумные
планы мести и кровавой расправы над предавшими его людьми. Вот что  дол-
жен был сделать этот желторотый юнец, а не кончать самоубийством.  Прис-
тавить им дуло к виску. Харниш отпер свой  чемодан  и  достал  увесистый
кольт. Он отвел большим пальцем предохранитель и восемь раз подряд оття-
нул затвор; восемь патронов, один за другим, выпали на  стол;  он  снова
наполнил магазин, перевел один патрон в патронник и, не  спуская  курка,
поставил кольт на предохранитель. Потом положил пистолет в боковой  кар-
ман пиджака, заказал еще один мартини и опять уселся в кресло.
   Так прошел целый час, но Харниш уже не усмехался.
   На хмурое лицо легли горькие складки, - он вспомнил суровую жизнь Се-
вера, лютый полярный мороз, все, что он совершил, что перенес: несконча-
емо долгие переходы по снежной тропе, студеные тундровые берега  у  мыса
Барроу, грозные торосы на Юконе, борьбу с людьми и животными,  муки  го-
лодных дней, томительные месяцы на Койокуке, где тучами налетали комары,
мозоли на руках от кайла и заступа, ссадины на плечах и груди  от  лямок
походного мешка, мясную пищу без приправы наравне с собаками -  вспомнил
всю длинную повесть двадцатилетних лишений, тяжелого труда, нечеловечес-
ких усилий.
   В десять  часов  он  поднялся  и  стал  перелистывать  книгу  адресов
Нью-Йорка, потом надел башмаки, вышел на улицу и, наняв кеб, стал  коле-
сить по темному городу. Дважды он менял кеб и наконец остановился у кон-
торы частного детективного агентства. Щедро оплатив вперед требуемые ус-
луги, он самолично выбрал шестерых агентов и дал нужные указания. Никог-
да еще они не получали такой высокой оплаты за  столь  нехитрую  работу:
сверх того, что взимала контора, Харниш подарил им по пятьсот  долларов,
посулив в случае успеха еще столько же. Он не сомневался, что на  другой
день, а быть может, еще этой ночью его притаившиеся партнеры  где-нибудь
сойдутся. За каждым было  поручено  следить  двум  агентам.  Требовалось
только установить время и место свидания.
   - Действуйте смело, ребята, - сказал он в  заключение.  -  Мне  очень
нужно это узнать. Что бы вы ни сделали, что бы ни случилось, не бойтесь,
я сумею вас выгородить.
   На обратном пути в гостиницу он опять дважды пересаживался из кеба  в
кеб, потом, поднявшись в свой номер, выпил на ночь еще один мартини, лег
в постель и уснул. Утром он оделся, побрился, велел подать завтрак и га-
зеты в комнату и стал ждать известий. Но пить не пил. С девяти часов на-
чались телефонные звонки - агенты докладывали о своей  работе:  Натаниэл
Леттон едет пригородным поездом из Тэрритауна. Джон  Даусет  только  что
сел в вагон подземки. Леон Гугенхаммер еще не показывался, но он, несом-
ненно, дома. Харниш, разложив перед собой план города, следил за  каждым
движением неприятеля. Первым в свою контору, помещавшуюся в здании Мючу-
элСоландер, прибыл Натаниэл Леттон. Затем туда же  приехал  Гугенхаммер.
Даусет все еще сидел в своей конторе. Но в одиннадцать часов  телефонный
звонок возвестил о том, что и Даусет прибыл на место, и пять минут спус-
тя Харниш уже мчался в таксомоторе к зданию Мючуэл-Соландер.
 
 
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
 
   Когда дверь отворилась, Натаниэл Леттон, что-то говоривший своим ком-
паньонам, сразу умолк, и все трое со скрытой тревогой уставились на Эла-
ма Харниша, который размашистым шагом входил в комнату. Он невольно под-
черкивал упругую твердость своей походки,  походки  путника  на  снежной
тропе. Да ему и в самом деле казалось, что он снова чувствует ее под но-
гами.
   Здорово, господа, здорово, - проговорил он, словно не замечая  гробо-
вой тишины, которой партнеры встретили его  появление.  Харниш  всем  по
очереди пожал руку, широко шагая от одного к другому, причем так  крепко
стискивал их пальцы, что Натаниэл Леттон сморщился от боли. Потом Харниш
бросился в кресло и лениво развалился в нем, притворяясь крайне утомлен-
ным. Кожаный саквояж, который он принес с собой, он небрежно  уронил  на
пол возле кресла.
   - Ах, черт меня возьми совсем! Ну и умаялся же сказал он,  отдуваясь.
- Красота, как мы их пообчистили! Ловко, ничего не скажешь! А мне и нев-
домек, что к чему в вашей игре, только под самый конец догадался. На обе
лопатки всех положили! И как они сами нарывались на это, просто диву да-
ешься!
   Простодушие, с каким говорил Харниш, медлительюность речи, свойствен-
ная жителям Запада, несколько успокоили его собеседников. Не так  уж  он
страшен.
   Правда, он сумел проникнуть в кабинет вопреки  распоряжению,  данному
служащим конторы, но ничто Не указывало на его намерение устроить  скан-
дал или применить силу.
   - Что же вы? - весело спросил Харниш. - И доброго слова у вас не най-
дется для вашего партнера? Или уж так он вам угодил, что вы малость очу-
мели?
   Леттон только хмыкнул в ответ. Даусет молча ждал, что  будет  дальше.
Леон Гугенхаммер с трудом выдавил из себя несколько слов.
   - Вы, несомненно, подняли бучу, - сказал он.
   Черные глаза Харниша радостно заблестели.
   - Еще бы! - с гордостью воскликнул он. - И как же мы их  надули!  Вот
уж не думал, что они так легко Попадутся. Я прямо ошалел!
   - Ну, а теперь, - продолжал он, прежде чем наступило тягостное молча-
ние, - не мешает нам сделать расчетик. Я нынче  же  уезжаю  восвояси  на
этом чертовом "Двадцатом веке". - Он подтянул к себе саквояж, открыл его
и запустил туда обе руки. - Но помните, ребята, если вам еще  раз  захо-
чется встряхнуть Уоллстрит, я рад стараться,  только  шепните  словечко.
Мигом явлюсь, с полным моим удовольствием.
   Он стал пригоршнями вынимать из саквояжа корешки чековых книжек, кви-
танции, расписки маклеров. Сложив все это в кучу на стол, он в последний
раз сунул руки в саквояж, тщательно обшарил его и добавил еще  несколько
застрявших бумажек, потом вытащил из кармана записку и прочел вслух:
   - Вот мои расходы - десять миллионов двадцать семь  тысяч  сорок  два
доллара шестьдесят восемь центов. Эту  сумму,  конечно,  нужно  вычесть,
раньше чем мы начнем делить барыши. А теперь давайте ваши подсчеты. Ведь
дело-то провернули не маленькое!
   Партнеры Харниша переглядывались, лица их выражали  крайнее  недоуме-
ние: либо этот юконец еще глупее, чем они думали, либо он ведет какую-то
игру, смысл которой им непонятен.
   Натаниэл Леттон, облизнув пересохшие губы, заговорил:
   - Видите ли, мистер Харниш, для  полного  подсчета  потребуется  нес-
колько часов. Мистер Ховисон уже приступил к делу. Мы...  хм...  как  вы
сказали, дело провернули большое. Почему бы нам не побеседовать за общим
завтраком? Я распоряжусь, чтобы контора работала сегодня без  обеденного
перерыва, так что вы вполне успеете на поезд.
   Даусет и Гугенхаммер с почти явным облегчением перевели дух. Атмосфе-
ра несколько разрядилась. Неуютно было находиться в одной комнате с гла-
зу на глаз с этим похожим на индейца богатырем, которого они ограбили. И
довольно неприятно припоминать многочисленные рассказы о его  баснослов-
ной силе и бесстрашии. Если бы только Леттону удалось заговорить ему зу-
бы хоть на две минуты, они успели бы выскочить за дверь кабинета, в  тот
привычный мир, где можно призвать на помощь полицию, и все  обошлось  бы
благополучно; а Харниш, видимо, поддавался на уговоры.
   - Вот это хорошо, - сказал он. - Мне, конечно, не хочется  опаздывать
на поезд. И вообще, скажу я вам, господа, для меня большая честь, что вы
меня взяли в долю. Поверьте, я очень это  чувствую,  хоть,  может,  ска-
зать-то не умею. Но меня уж больно любопытство разбирает, просто не тер-
пится узнать: какой же мы куш сорвали? Вы мне, мистер Леттон, хоть  при-
мерно скажите, сколько.
   Наступила пауза; сообщники Леттона почувствовали, что  он  взывает  к
ним о помощи, хотя он даже не взглянул на  них.  Даусет,  человек  более
твердого закала