-  "сухопутных  акул",
как он называл их, - кишевших вокруг него. Он видел их насквозь  и  диву
давался, что добычи хватает на такое огромное множество  ртов.  Все  они
были столь явные мошенники и проходимцы, что Харнишу просто не верилось,
чтобы они могли кому-нибудь втереть очки.
   Но очень скоро он узнал, что бывают и другие акулы.
   Голдсуорти относился к нему не просто как к  члену  своего  клуба,  а
почти как к брату родному: давал советы, покровительствовал ему,  знако-
мил с местными дельцами. Семья Голдсуорти жила в прелестной вилле  около
Мэнло-Парка, и на этой вилле Харниш провел не одно воскресенье,  наслаж-
даясь таким утонченным домашним уютом, какой ему и не снился. Голдсуорти
был страстный любитель цветов и вдобавок до самозабвения увлекался  раз-
ведением ценных пород домашней птицы. И та и другая мания крайне  забав-
ляли Харниша, служили ему неиссякаемым источником добродушных  насмешек.
В его глазах такие невинные слабости только доказывали душевное здоровье
Голдсуорти, и это еще сильнее располагало к нему. Состоятельный,  преус-
певающий делец, не страдающий чрезмерным честолюбием, игрок, который до-
вольствуется небольшими выигрышами и никогда  не  станет  впутываться  в
крупную игру, - таково было мнение Харниша о Голдсуорти.
   В одно из воскресений Голдсуорти предложил ему дельце, небольшое,  но
выгодное; речь шла о финансировании кирпичного завода в деревне Глен Эл-
лен. Харниш очень внимательно выслушал предложение своего друга. Оно по-
казалось ему весьма разумным; смущало его только то обстоятельство,  что
уж больно мелкое это было дело да еще в совершенно чуждой  ему  отрасли;
но он все же согласился, чтобы сделать одолжение другу,  ибо  Голдсуорти
объяснил, что сам он уже вложил в завод небольшую сумму, а  больше  пока
не может, потому что хотя дело верное, но ему пришлось бы ради него сок-
ратить финансирование других предприятий. Харниш выложил пятьдесят тысяч
и сам потом, смеясь, рассказывал: "Я, конечно, влип,  только  Голдсуорти
тут ни при чем, это все его куры, чтоб им, и плодовые деревья".
   Но урок пошел ему на пользу: он понял, что в мире бизнеса нет никаких
нравственных догм, и даже простое, нехитрое правило о верности  тому,  с
кем делишь хлеб-соль, не стоит внимания по  сравнению  с  нерентабельным
кирпичным заводом и пятьюдесятью тысячами долларов наличными. Однако  он
считал, что все разновидности акул одинаково плавают только на поверхно-
сти. Где-то на большой глубине, наверно, действуют люди порядочные и со-
лидные. С этими-то промышленными магнатами и финансовыми тузами он и ре-
шил вести дела. По его мнению, уже один размах, масштабы их  операций  и
коммерческой деятельности обязывали их к честной игре.  Здесь  не  могло
быть места мелкому жульничеству и шулерским трюкам. Мелкий делец  спосо-
бен обмануть покупателя, рассыпав по  участку  золотоносный  песок,  или
всучить лучшему Другу никудышный кирпичный завод, но в высших финансовых
сферах никто не станет заниматься такими пустяками. Там люди ставят себе
целью процветание своей страны, они прокладывают железные дороги, разви-
вают горную промышленность, открывают доступ к природным богатствам. Та-
кая игра должна по необходимости быть крупной и солидной.
   "Не пристало им передергивать карты", - заключал он свои рассуждения.
   Итак, он решил не связываться с маленькими людьми  вроде  Голдсуорти;
он поддерживал с ними приятельские отношения, но близко не сходился и не
дружил ни с кем. Не то, чтобы он чувствовал антипатию к маленьким людям,
например, к членам клуба Алта-Пасифик, - он просто  не  желал  иметь  их
партнерами в предстоящей ему крупной игре. В чем будет состоять эта  иг-
ра, он еще и сам не знал; он ждал своего часа. А пока что  он  играл  по
маленькой, вкладывая деньги в мелиорационные предприятия, и  подстерегал
подходящий момент, чтобы развернуться вовсю.
   Наконец случай свел его с самим Джоном Даусетом - с великим финансис-
том. Что это был именно случай, сомневаться не приходилось. Харниш,  на-
ходясь в Лос-Анджелесе, совершенно случайно услышал, что на  Санта-Ката-
лина отлично ловится тунец, и решил заехать на остров, вместо того  что-
бы, как предполагал, вернуться прямым путем в Сан-Франциско. И тут-то он
и познакомился с Джоном Даусетом: нью-йоркский  магнат,  совершая  путе-
шествие на Запад, с неделю пробыл на  Санта-Каталина,  прежде  чем  пус-
титься в обратный путь. Разумеется, Даусет слыхал о  пресловутом  короле
Клондайка, якобы обладателе тридцати миллионов, да  и  при  личном  зна-
комстве Харниш сумел заинтересовать его. Вероятно, личное  знакомство  и
породило идею, мелькнувшую в уме Даусета; но он  ничем  себя  не  выдал,
предпочитая дать ей окончательно созреть. Поэтому он разговаривал только
на самые общие темы и всеми силами старался завоевать расположение  Хар-
ниша.
   Даусет был первым крупным финансистом, с  которым  Харниш  столкнулся
лицом к лицу, и это знакомство  привело  его  в  восхищение.  В  Даусете
чувствовалось столько добродушия, сердечной  теплоты,  он  держался  так
просто, без всякого высокомерия, что Харниш порой забывал, что его собе-
седник знаменитый Джон Даусет,  председатель  правления  многих  банков,
глава страховых обществ, по слухам - негласный союзник заправил Стандарт
Ойл и заведомый союзник Гугенхаммеров.
   Под стать этой громкой славе была и внешность Даусета и все  его  по-
вадки. Харнишу, столько слышавшему о нью-йоркском миллионере,  казалось,
что Даусет должен быть именно таким. Это был шестидесятилетний,  убелен-
ный сединами старик, но руку он пожимал крепко, и вообще в нем не  заме-
чалось никаких признаков дряхлости; походка оставалась быстрой  и  упру-
гой, все движения были уверенные, решительные; на щеках  играл  здоровый
румянец, тонкие, хорошо очерченные губы умели весело улыбаться  в  ответ
на шутку, ясные светло-голубые глаза под косматыми седыми бровями пытли-
во и прямо глядели в лицо собеседнику. Все в Даусете выдавало ум трезвый
и уравновешенный, и так четко работал этот ум, что Харниш мысленно срав-
нивал его со стальным механизмом. Даусет все знал и никогда не разбавлял
свою мудрость проявлениями жеманной чувствительности.  Привычка  повеле-
вать сквозила во всем его  облике,  каждое  слово,  каждый  жест  свиде-
тельствовали о могуществе и власти. В то же время он был приветлив и чу-
ток, и Харниш отлично понимал, как  далеко  до  Даусета  такому  мелкому
дельцу, как Голдсуорти. Знал Харниш и о  происхождении  Даусета,  предки
которого принадлежали к первым поселенцам Америки, о его заслугах в вой-
не с Испанией, о его отце Джоне Даусете, который вместе с другими банки-
рами оказывал помощь Северу в борьбе с Югом, о коммодоре Даусете,  герое
кампании 1812 года, о генерале Даусете, заслужившем боевую славу в войне
за независимость, и, наконец, о том далеком родоначальнике, который вла-
дел землями и рабами в Новой Англии на заре ее истории.
   - Это настоящий человек, - говорил Харниш по возвращении в  Сан-Фран-
циско приятелю в курительной клуба. - Уверяю вас, Гэллон, он просто  по-
разил меня. Правда, я всегда думал, что большие люди должны быть  такие,
но теперь я увидел это своими глазами. Он из тех, кто большие дела дела-
ет. Стоит только поглядеть на него. Такие встречаются один на тысячу, уж
это верно. С ним стоит знаться. Игру свою он ведет азартно, не  останав-
ливаясь ни перед чем, и, уж будьте спокойны, не бросит  карты.  Ручаюсь,
что он может проиграть или выиграть десять миллионов и глазом  не  морг-
нув.
   Галлон, попыхивая сигарой, слушал  эти  панегирики  и,  когда  Харниш
умолк, посмотрел на него с любопытством; но Харниш в эту минуту  заказы-
вал коктейли и не заметил взгляда приятеля.
   - Очевидно, он предложил вам какое-нибудь дело? - заметил Галлон.
   - Ничего подобного, и не думал. За ваше здоровье!
   Я просто хотел объяснить вам, что я теперь понимаю, как большие  люди
большие дела делают. Знаете, у меня было такое  чувство,  как  будто  он
все-все знает. Мне даже стыдно стало за себя.
   Харниш задумался, потом, помолчав, сказал:
   - Сдается мне, что я мог бы дать ему несколько очков вперед, если  бы
нам пришлось погонять упряжки лаек. А уж в покер или  в  добыче  россыпи
ему лучше со мной не тягаться. Наверно; и в берестовом челне  я  бы  его
осилил. И, пожалуй, я скорей выучусь  игре,  в  которую  он  играет  всю
жизнь, нежели он выучился бы моей игре на Севере.
 
 
   ГЛАВА ВТОРАЯ
 
   Вскоре после этого разговора Харниш  неожиданно  выехал  в  Нью-Йорк.
Причиной поездки послужило письмо Даусета - коротенькое письмецо в  нес-
колько строчек, отпечатанное на пишущей машинке. Но Харниш ликовал,  чи-
тая его. Он вспомнил, как однажды в Темпас-Бьютте, когда не хватало чет-
вертого партнера, к нему,  зеленому  пятнадцатилетнему  юнцу,  обратился
старый заядлый картежник: "Садись, парнишка, бери карту". Такое  же  ра-
достное волнение испытывал он и сейчас.
   За сухим, деловитым тоном письма ему  чудились  неразгаданные  тайны.
"Наш мистер Ховисон посетит вас  в  гостинице.  Можете  ему  довериться.
Нельзя, чтобы нас видели вместе.  Вы  все  поймете  после  разговора  со
мной". Харниш читал и перечитывал письмо. Вот оно! Наконец-то он дождал-
ся крупной игры, и, видимо, ему предлагают принять в  ней  участие.  Для
чего же еще может один человек приказывать другому проехаться через весь
континент?
   Они встретились - при посредничестве "нашего" мистера  Ховисона  -  в
великолепной загородной вилле на Гудзоне. Согласно полученному  распоря-
жению, Харниш приехал на виллу в частной легковой машине,  которая  была
ему предоставлена. Он не знал, чья это машина; не знал  он  также,  кому
принадлежат нарядный загородный дом и широкие обсаженные  деревьями  лу-
жайки перед ним. Даусет, уже прибывший на виллу,  познакомил  Харниша  с
еще одним лицом, но Харнишу имя его и так было известно: он сразу  узнал
Натаниэла Леттона: Харниш десятки раз видел его  портреты  в  газетах  и
журналах, читал о месте, которое он занимает в высших финансовых кругах,
об университете в Даратоне, построенном на его средства. Он  тоже  пока-
зался Харнишу человеком, имеющим власть, но вместе с тем он до удивления
не походил на Даусета. Впрочем, одну общую черту  Харниш  подметил:  оба
производили впечатление необычайно опрятных людей; во всем же  остальном
они были совершенно разные. Худой, даже изможденный на вид, Леттон напо-
минал холодное пламя, словно каким-то таинственным образом  под  ледяной
наружностью этого человека пылал неистовый жар тысячи солнц. В этом впе-
чатлении больше всего повинны были глаза - огромные, серые, они  лихора-
дочно сверкали на костлявом, точно  у  скелета,  лице,  обтянутом  исси-
ня-бледной, какой-то неживой кожей. Ему было лет пятьдесят, на  плешивой
голове росли редкие, стального цвета волосы, и выглядел он многим старше
Даусета. Тем не менее и Натаниэл Леттон, несомненно,  был  силой  -  это
сразу чувствовалось. Харнишу казалось, что этот человек  с  аскетическим
лицом окружен холодом высокого, невозмутимого спокойствия -  раскаленная
планета под покровом сплошного льда. Но прежде  всего  и  превыше  всего
Харниша изумляла чрезвычайная и даже  немного  пугающая  незапятнанность
Леттона. На нем не заметно было и следов шлака, он словно прошел  сквозь
очистительный огонь. Харниш подумал, что, вероятно, обыкновенное мужское
ругательство смертельно оскорбило бы слух Леттона,  как  самое  страшное
богохульство.
   Гостям предложили выпить; уверенно и бесшумно, точно хорошо смазанная
машина, двигавшийся лакей - видимо, постоянный обитатель виллы  -  подал
Натаниэлу Леттону минеральную воду; Даусет пил виски с  содовой;  Харниш
предпочел коктейль. Никто как будто не обратил внимания на то, что  Хар-
ниш в полночь пьет мартини, хотя он зорко следил за своими собутыльника-
ми. Харниш давно уже узнал, что  для  потребления  коктейлей  существуют
строго установленные время и место. Но мартини пришелся ему по вкусу,  и
он не считал нужным отказывать себе в удовольствии пить его где и  когда
вздумается. Харниш ожидал, что, как и все, Даусет и Леттон  заметят  его
странную прихоть. Не тут-то было! Харниш подумал  про  себя:  "Спроси  я
стакан сулемы, они бы и бровью не повели".
   Вскоре прибыл Леон Гугенхаммер и, присоединившись к компании, заказал
виски. Харниш с любопытством разглядывал его. Этот Гугенхаммер принадле-
жал к известной могущественной семье финансистов. Правда, он  был  одним
из младших отпрысков, но все же приходился родней тем  Гугенхаммерам,  с
которыми Харниш сражался на Севере. Леон Гугенхаммер не преминул  упомя-
нуть об этой давней истории. Он сказал Харнишу несколько лестных слов по
поводу настойчивости, с какой тот вел дело, и вскользь заметил:
   - Знаете, слух об Офире дошел даже до нас.
   И должен сознаться, мистер Время-не... хм... мистер  Харниш,  в  этом
деле вы, безусловно, нас обставили.
   Слух! Харниш чуть не подскочил, услышав это слово. Слух,  видите  ли,
дошел до них! А для него это была ожесточенная схватка, которой он отдал
все свои силы и силу одиннадцати миллионов, нажитых им на Клондайке. Вы-
соко же хватают Гугенхаммеры, если дела такого размаха,  как  борьба  за
Офир, для них всего лишь мелкая стычка, слух о которой они соблаговолили
услышать. "Какую же они здесь ведут игру? У-ух ты! Ничего не скажешь!" -
подумал Харниш и тут же обрадовался, вспомнив, что ему сейчас  предложат
принять участие в этой игре. Теперь он горько жалел - о том, что  молва,
приписывающая ему тридцать миллионов, ошибается и что у  него  их  всего
только одиннадцать. Ну, в этом пункте он, во всяком случае, будет откро-
венен; он им точно скажет, сколько столбиков фишек он может купить.
   У Леона Гугенхаммера, тридцатилетнего полного мужчины, лицо было юно-
шески гладкое, без единой морщинки, если не считать еще только обознача-
ющиеся мешки под глазами. Он тоже производил впечатление безукоризненной
чистоты и опрятности. Его тщательно выбритые розовые щеки свидетельство-
вали о превосходном здоровье, так что даже некоторая тучность и солидное
кругленькое брюшко не казались странными:  просто  у  молодого  человека
склонность к полноте, вот и все.
   Собеседники очень скоро заговорили о делах, однако не раньше, чем Гу-
генхаммер рассказал о предстоящих международных гонках, в которых должна
была участвовать и его роскошная яхта "Электра"; при этом он  посетовал,
что новый, недавно установленный мотор уже успел устареть. Суть  предпо-
лагаемого дела изложил Даусет, остальные только изредка вставляли  заме-
чания, а Харниш задавал вопросы. Каково бы ни  было  дело,  которое  ему
предлагали, он не собирался входить в него с завязанными глазами. Но  он
получил весьма точные, исчерпывающие сведения относительно их планов.
   - Никому и в голову не придет, что вы с нами! - воскликнул  Гугенхам-
мер, когда Даусет уже заканчивал свое объяснение, и его красивые еврейс-
кие глаза заблестели. - Все будут думать, что вы сами по себе, как  зап-
равский пират.
   - Вы, конечно, понимаете, мистер Харниш, что наше  соглашение  должно
быть сохранено в строжайшей тайне, - внушительным тоном предостерег  На-
таниэл Леттон.
   Харниш кивнул головой.
   - И вы также хорошо понимаете, - продолжал Леттон,  -  что  наш  план
преследует благую цель. Дело это вполне законное, мы в  своем  праве,  а
пострадать от него могут только спекулянты. Мы не хотим биржевого краха.
Напротив, мы хотим повысить цену на акции. Солидные держатели  акций  от
этого выиграют.
   - В том-то и суть, - поддакнул Даусет. - Потребность в меди непрерыв-
но возрастает. Я уже говорил вам, что копи Уорд Вэлли  дают  почти  одну
четверть мировой добычи меди. Они представляют собой огромное богатство,
размеры которого мы сами не можем определить точно. Мы все  предусмотре-
ли. У нас и своего капитала Достаточно, но дело  требует  притока  новых
средств. Кроме того, на рынке слишком много акций Уорд Вэлли, -  это  не
соответствует нашим теперешним планам. Таким образом, мы одним выстрелом
убьем двух зайцев...
   - А выстрел - это я, - улыбаясь, вставил Харниш.
   - Совершенно верно. Вы не только поднимете курс акций Уорд Вэлли,  вы
еще и соберете их. Это даст нам неоценимое преимущество для  осуществле-
ния наших планов, не говоря уже о том, что и мы и вы извлечем прибыль из
проведенной вами операции. Дело это, как уже здесь говорил  мистер  Лет-
тон, вполне честное и законное. Восемнадцатого числа состоится заседание
правления, и мы объявим, что в этом году  дивиденды  будут  выплачены  в
двойном размере.
   - Вот это ударит кое-кого по карману! - воскликнул Леон Гугенхаммер.
   - Ударит только спекулянтов, - объяснил Натаниэл Леттон,  -  биржевых
игроков, накипь Уолл-стрита. Солидные пайщики не пострадают. К  тому  же
они лишний раз убедятся, что наши копи заслуживают доверия.  А  заручив-
шись их доверием, мы можем осуществить наши планы всемерного  расширения
предприятия, которое мы вам изложили.
   - Я должен предупредить вас, - сказал Даусет, - что до вас будут  до-
ходить самые нелепые слухи, но вы не пугайтесь. Весьма вероятно, что  мы
даже будем распускать их. Я думаю, вам вполне ясно, с  какой  целью  это
делается. Но вы не обращайте никакого внимания на слухи. Вы  свой  чело-
век, мы вас посвятили в суть нашей операции. Ваше дело только  покупать,
покупать и покупать, до последней минуты, пока правление  не  объявит  о
выплате дивидендов в двойном размере. После этого уже ничего нельзя  бу-
дет купить - акции Уорд Вэлли подскочат до небес.
   - Самое главное для нас, - заговорил Леттон,  медленно  отхлебнув  из
стакана с минеральной водой, стоявшего перед ним, - самое главное -  это
изъять у мелких держателей акции, находящиеся у них на руках.  Мы  легко
могли бы это сделать другим  способом:  припугнуть  держателей  падением
курса, что обошлось бы нам гораздо дешевле. Мы - хозяева  положения.  Но
мы не хотим злоупотреблять этим преимуществом и согласны  покупать  наши
акции по повышенному курсу. Не потому, что мы филантропы, но  нам  нужно
доверие пайщиков для расширения дела. Да мы, в сущности, ничего на  этом
не потеряем. Как только станет известно о выплате дивидендов  в  двойном
размере, цена на акции баснословно поднимется. Кроме того, мы  пострижем
спекулянтов, играющих на понижение. Это, конечно, несколько  выходит  за
рамки общепринятых финансовых операций, но это момент  привходящий  и  в
известном смысле неизбежный.  Это  не  должно  нас  смущать.  Пострадают
только самые беззастенчивые спекулянты, и поделом им.
   - И еще вот что, мистер Харниш, - сказал Гугенхаммер, - если у вас не
хватит наличного капитала или вы не пожелаете весь свой капитал  вклады-
вать в это дело, немедленно обратитесь к нам. Помните, за вами стоим мы.
   - Да, да, мы стоим за вами, - повторил Даусет.
   Натаниэл Леттон подтвердил это кивком головы.
   - Теперь относительно дивидендов в двойном размере, - заговорил  Дау-
сет, вынимая листок бумаги из записной книжки и надевая очки. - Здесь  у
меня все цифры. Вот, видите...
   И он начал подробно объяснять Харнишу, какие прибыли получала и какие
дивиденды выплачивала компания Уорд Вэлли со дня своего основания.
   Совещание длилось около часа, и весь этот час  Харниш,  как  никогда,
чувствовал себя вознесенным на самую высокую вершину жизни. Крупные  иг-
роки приняли его в свою игру. Они - сила. Правда, он знал, что  это  еще
не самый узкий избранный круг. Их не поставить на одну доску с Морганами
и Гарриманами. Но они имеют доступ к этим гигантам, и сами они  гиганты,
только помельче. Их обращение тоже понравилось Харнишу. Они держались  с
ним на равной ноге, с явным уважением,  без  покровительственного  тона.
Харниш был очень польщен этим, ибо хорошо знал, что не может  сравниться
с ними ни богатством, ни опытом.
   - Мы немножко встряхнем всю эту свору спекулянтов, - радостно  сказал
Леон Гуген